Накануне этого праздника магазины ведут себя, как припадочные. Всё – от трусов до торшеров, от пирожных до салфеток, от бутылок до обоев – украшают пошлые сердечки анилинового цвета. Но это еще никого не остановило, ибо, как принято считать, в этот день начинается поход, который кончается свадьбой. А это уже серьезно.

Свадьба – верхнее до нашей жизни, ее идеал и утопия. В истории каждого отдельно взятого человека она - золотой век, от которого мы пятимся известно куда, но непонятно - зачем. Собственно, потому я и люблю смотреть на чужие свадьбы, что это - перекресток, где частное счастье пересекается с публичным ритуалом.

То обстоятельство, что семья рождается посреди толпы, на глазах ротозеев, переносит нас в несусветную доисторическую даль, когда брак гарцевал на границе закона и требовал свидетелей, готовых подтвердить: невеста досталась жениху без насилия, а прибыла по доброй воле, иногда, как это случается в Индии, на слоне.

Конечно, в северных широтах и фауна другая. В мое время слонами работали белые "Волги", которые сразу после ЗАГСа везли молодых не к столу, не в постель, а к фотографу.

В его владениях царил вечный жанр официального портрета. Лучшие из них оставались висеть в ателье, заманивая других лопухов иконой семейной удачи. Пусть невеста в атласном мини превратилась в упитанную мегеру, считающую бигуди прической. Пусть напуганный вспышкой жених в застегнутом на все пуговицы пиджаке носит его теперь поверх синей майки. Но здесь, на витрине, они живут душа в душу - запаянные в стекло гомункулусы вечного праздника.

Хорошо, что на фотографиях ничего не меняется. Особенно – в провинции, где нравы строже, и молодыми все еще хвастаются прохожим. Теперь уже реже, но раньше, приезжая в чужую страну, я сразу (разве что после рынка) искал студию местного фотографа, чтобы познакомиться с идеалами еще незнакомого мне народа. Здесь – и только здесь – миром правит любовь, красота и отвага. Дедушка в орденах неведомой мне, иноземцу, войны. Матрона в наряде с незнакомым орнаментом. Дети прижимают к груди книгу с непривычным шрифтом. И - вершина блаженства – молодые. Иногда во фраке, иногда – в шальварах, но всегда с выпученными от ответственности глазами, в той торжественной позе, в которой застыли князья и царицы в здешнем музее.

По-моему мы преувеличиваем значение истины и напрасно заражаем манией правдоискательства не предназначенные для этого сферы бытия. Разоблачая действительность, трудно остановиться и легко ее разлюбить. Не поэтому ли скукожившаяся парадная часть жизни все реже выбирается наружу. Счастливое исключение – свадебный марш, начатый в день святого Валентина.