Ключевое слово этой недели – брань. Выставка «Духовная брань» в Центре современного искусства Винзавод закрылась, а страсти вокруг нее все не утихают. Вот и в минувший вторник к галерее, где выставлены современные иконы письма художницы Евгении Мальцевой, пришла колонна наряженных казаками хмурых мужчин и совершила молебен. Перед этой акцией я беседовала с ее участниками. Искусствоведы с лампасами не скупились на отборную брань. Самый мягкий эпитет – "богомерзкая выставка".
Эти события дали повод обратиться к ведущему научному сотруднику Института русского языка РАН Николаю Перцову с просьбой прокомментировать следующее соображение: у слова "брань" в современном русском языке есть два значения. Одно – устаревшее, сохранившееся, пожалуй, только в выражении "поле брани". Другое – современное и, в общем, широко употребляющееся в значении "ругань". Имело ли в прежние времена это по всем приметам старинное слово столько же значений?
– Нет, в прежние времена их было больше значений. Если же говорить о современности, я бы еще отметил такое употребление: осуждение, порицание, упреки. Это не обязательно бранные слова. Скажем, если мы говорим: "По этому поводу в печати раздается постоянная брань" - то мы не имеем в виду не бранные и оскорбительные слова, а просто такое резкое осуждение. Я бы к перечисленным вами употреблениям отнес бы еще вот это. А если говорить о русской старине, то круг употребления был более широкий. Если мы возьмем словарь Академии российской, первый его том, вышедший в 1789 году, то мы обнаруживаем такие употребления: война, ратование (оно в каком-то виде сохранилось и сейчас), ссора (откуда "брани и свары об вас"), и третье – ругание, поношение, изъявление гнева поносительными словами ("его нимало брань не берет"). Я бы сказал, что значение "ссора" сейчас если и осталось, то на какой-то невероятной периферии языка. В общем, если мы скажем, что "у них там постоянная брань", то это можно понять и как "ссора".
– Но все-таки скорее скажут: у них там постоянная перебранка.
– Да. Вот это значение "ссора", которое отмечается в словаре Академии российской, сейчас на дальней периферии, оно, в общем, понятно, но не активно. Удивительным образом в старину было такое употребление этого слова-омонима, которое сейчас если существует, то где-нибудь в диалектах или в каких-то специальных сферах, – это "узорчатая ткань". Вот в словарe Академии российской, на другой странице, в разделе, связанном с глаголом "брать, беру", есть такое толкование - род редкого и по большей части клетчатого платья, употребляемого на полога и на занавески. Но это употребление старинное, и оно связано с гнездом глагола "брать, беру", а вот наша "брань" идет от глагола "бороться". Более того, Даль даже отмечает такие употребления этого слова, которые связаны просто с борьбой. Не имеется в виду ни война, ни ссора, а просто какая-то борьба.
– Можете вспомнить из Даля пример такого рода? Мне в голову приходит только "брань на вороту не виснет", но это как раз про ругательство.
– В его словаре мы находим поговорку "Худой мир лучше доброй брани". Сейчас мы скажем – "лучше доброй ссоры", но у Даля есть употребление "доброй брани". Имеется в виду не битва, не сражение, а просто ссора, перебранка. А кроме того, одно из употреблений Даль характеризует так: драка, колотня, свялка, рукопашное побоище. Но это не война, не битва, это просто любая драка, которая тоже тогда могла быть обозначена словом "брань". Сейчас это звучит странно, практически вряд ли такое можно встретить. Если они дерутся, то мы не скажем, что у них брань.
– Смотрите, к какому выводу можно прийти: со временем значения слова не только сузились, но и как бы снизились. Если не брать его периферийные толкования, вроде "брань" в высоком стиле – битва, "погиб на поле брани", получается, что самое основное, самое первое значение – это все-таки вот такое малодостойное поведение, когда люди между собой переругиваются. Употреблю просторечие, собачатся.
– Да, сузилось значение. Раньше любую борьбу можно было обозначить в особом стиле речи словом "брань". А сейчас вот разве что в словосочетании "духовная брань", которое может означать борьбу духа, борьбу, которую человек осуществляет со своими греховными помыслами. Так я могу проинтерпретировать это словосочетание, которое узнал сравнительно недавно, собственно, от вас. Посмотрел в интернет, и там есть такие употребления, пять вхождений – все в религиозном контексте и все связаны с борьбой духа против чего-либо.
Эти вхождения, они не все связаны с выставкой, которая дала повод для нашего разговора?
– Нет, более того, они все не связаны, они относятся к более раннему времени.
Вот к этому, упомянутому Николаем Перцовым, старинному, церковному значению и отсылает нас название выставки. Что же до казаков, ни один из них не смог ответить на вопрос, какую иконопись они называют канонической. Ясно же, что образа письма Андрея Рублева разительно не схожи с иконами Симона Ушакова, а те, в свою очередь, отличаются от церковной живописи Васнецова или Врубеля. Возникло подозрение, что для тех, кто считает оскорбительными поиски современных авторов, эталонными являются софринские штамповки.
Эти события дали повод обратиться к ведущему научному сотруднику Института русского языка РАН Николаю Перцову с просьбой прокомментировать следующее соображение: у слова "брань" в современном русском языке есть два значения. Одно – устаревшее, сохранившееся, пожалуй, только в выражении "поле брани". Другое – современное и, в общем, широко употребляющееся в значении "ругань". Имело ли в прежние времена это по всем приметам старинное слово столько же значений?
– Нет, в прежние времена их было больше значений. Если же говорить о современности, я бы еще отметил такое употребление: осуждение, порицание, упреки. Это не обязательно бранные слова. Скажем, если мы говорим: "По этому поводу в печати раздается постоянная брань" - то мы не имеем в виду не бранные и оскорбительные слова, а просто такое резкое осуждение. Я бы к перечисленным вами употреблениям отнес бы еще вот это. А если говорить о русской старине, то круг употребления был более широкий. Если мы возьмем словарь Академии российской, первый его том, вышедший в 1789 году, то мы обнаруживаем такие употребления: война, ратование (оно в каком-то виде сохранилось и сейчас), ссора (откуда "брани и свары об вас"), и третье – ругание, поношение, изъявление гнева поносительными словами ("его нимало брань не берет"). Я бы сказал, что значение "ссора" сейчас если и осталось, то на какой-то невероятной периферии языка. В общем, если мы скажем, что "у них там постоянная брань", то это можно понять и как "ссора".
– Но все-таки скорее скажут: у них там постоянная перебранка.
– Да. Вот это значение "ссора", которое отмечается в словаре Академии российской, сейчас на дальней периферии, оно, в общем, понятно, но не активно. Удивительным образом в старину было такое употребление этого слова-омонима, которое сейчас если существует, то где-нибудь в диалектах или в каких-то специальных сферах, – это "узорчатая ткань". Вот в словарe Академии российской, на другой странице, в разделе, связанном с глаголом "брать, беру", есть такое толкование - род редкого и по большей части клетчатого платья, употребляемого на полога и на занавески. Но это употребление старинное, и оно связано с гнездом глагола "брать, беру", а вот наша "брань" идет от глагола "бороться". Более того, Даль даже отмечает такие употребления этого слова, которые связаны просто с борьбой. Не имеется в виду ни война, ни ссора, а просто какая-то борьба.
– Можете вспомнить из Даля пример такого рода? Мне в голову приходит только "брань на вороту не виснет", но это как раз про ругательство.
– В его словаре мы находим поговорку "Худой мир лучше доброй брани". Сейчас мы скажем – "лучше доброй ссоры", но у Даля есть употребление "доброй брани". Имеется в виду не битва, не сражение, а просто ссора, перебранка. А кроме того, одно из употреблений Даль характеризует так: драка, колотня, свялка, рукопашное побоище. Но это не война, не битва, это просто любая драка, которая тоже тогда могла быть обозначена словом "брань". Сейчас это звучит странно, практически вряд ли такое можно встретить. Если они дерутся, то мы не скажем, что у них брань.
– Смотрите, к какому выводу можно прийти: со временем значения слова не только сузились, но и как бы снизились. Если не брать его периферийные толкования, вроде "брань" в высоком стиле – битва, "погиб на поле брани", получается, что самое основное, самое первое значение – это все-таки вот такое малодостойное поведение, когда люди между собой переругиваются. Употреблю просторечие, собачатся.
– Да, сузилось значение. Раньше любую борьбу можно было обозначить в особом стиле речи словом "брань". А сейчас вот разве что в словосочетании "духовная брань", которое может означать борьбу духа, борьбу, которую человек осуществляет со своими греховными помыслами. Так я могу проинтерпретировать это словосочетание, которое узнал сравнительно недавно, собственно, от вас. Посмотрел в интернет, и там есть такие употребления, пять вхождений – все в религиозном контексте и все связаны с борьбой духа против чего-либо.
Эти вхождения, они не все связаны с выставкой, которая дала повод для нашего разговора?
– Нет, более того, они все не связаны, они относятся к более раннему времени.
Вот к этому, упомянутому Николаем Перцовым, старинному, церковному значению и отсылает нас название выставки. Что же до казаков, ни один из них не смог ответить на вопрос, какую иконопись они называют канонической. Ясно же, что образа письма Андрея Рублева разительно не схожи с иконами Симона Ушакова, а те, в свою очередь, отличаются от церковной живописи Васнецова или Врубеля. Возникло подозрение, что для тех, кто считает оскорбительными поиски современных авторов, эталонными являются софринские штамповки.
