- Российские защитники требуют освободить арестованных коллег.
- В Башкортостане преследуют активистов, участвовавших в экопротестах.
- Россия отозвала ратификацию договора о запрете ядерных испытаний. Что это значит?
АДВОКАТЫ ГОТОВЯТ ЗАБАСТОВКУ
"Пусть попробуют обойтись без нас", – вероятно, так подумала группа российских адвокатов, призвав коллег к предупредительной акции – всеобщему трехдневному прекращению участия адвокатов в процессуальных действиях во всех видах судопроизводства в знак протеста против давления на защитников как со стороны их процессуальных оппонентов, так и со стороны властей. Поводом для призыва к протесту стало уголовное преследование адвокатов Вадима Кобзева, Алексея Липцера и Игоря Сергунина, которые представляли интересы политика Алексея Навального. В конце прошлой недели суд в Москве арестовал их по делу об участии в "экстремистском сообществе". Сам Навальный узнал о деле против своих защитников в суде, куда его адвокаты не явились из-за обысков.
На видеосвязи с нашей студией – доктор юридических наук, профессор Свободного университета Елена Лукьянова и доктор юридических наук, профессор Свободного университета Илья Шаблинский.
Илья Георгиевич, у себя в фейсбуке вы написали, что бесправие адвокатов – это бесправие всех.
Илья Шаблинский: Это действительно касается всех. На самом деле это крайнее выражение тенденции, которая складывается последние пять-семь лет. Принижение роли адвокатов в процессе, обессмысливание их роли – это относится к адвокатам в любых уголовных делах. Судьи перестали их слушать. Следователь что-то просит, предлагает суду, готовит обвинительное заключение, потом оно перекочевывает в решение суда. То, что мы сейчас видим: три адвоката за решеткой, – это не только отношение к Навальному, это стремление сразу очень серьезно напугать всех адвокатов, чтобы они осознали свою декоративную функцию. Такого у нас не было со сталинских времен. Даже в советское время адвокатов не сажали!
Марьяна Торочешникова: Елена Анатольевна, чем можно объяснить сейчас этот "наезд" на адвокатов?
Это стремление очень серьезно напугать всех адвокатов, чтобы они осознали свою декоративную функцию
Елена Лукьянова: Все развивалось очень серьезно и планомерно. За время путинского правления были убиты 300 адвокатов, и это не бытовые убийства. И нарушений прав адвокатуры было очень много, и создание Федеральной адвокатской палаты – это все звенья одной цепи. С другой стороны, суды, следственные органы все больше и больше нарушали права граждан на защиту. В чем сейчас причина? Кроме личной мести Навальному – в том, что государство решило: теперь оно имеет право само определять пределы права на защиту. Это очень страшно. В общем-то, это диктатура.
Марьяна Торочешникова: А что можно сказать какому-нибудь Ивану Петровичу, который говорит: "Я живу честно, законов не нарушаю, и какое мне дело, что каких-то адвокатов "кошмарят"?
Елена Лукьянова: На этого человека может свалиться наследство, его могут побить, все что угодно может случиться в жизни: развод, пожар... И он придет за возмещением ущерба, за решением своего семейного вопроса в суд. А в суде у него есть на чаше весов две стороны. В гражданском процессе – истец и ответчик, в уголовном – обвинение и защита. Суд для того и предназначен, чтобы эти чаши весов нормально балансировали, чтобы одна не перетягивала другую. И вот защита как раз и есть одна из чаш весов. Если нет защиты, значит, нет и справедливого правосудия, справедливого приговора. Так что это касается абсолютно всех. И когда преследуют адвокатов, речь идет о том, что все – и Иван Петрович, и я, и вы – остаются без защиты. Это совершенно противоречит Конституции, процессуальным кодексам, закону об адвокатуре.
Но тут есть еще одна очень важная сторона. Что такое "обузданный Левиафан"? Государство, которое работает на граждан своей страны. Ему в противовес выставляются некие организации – это могут быть СМИ, общественные организации, объединения граждан, политические партии, которые контролируют это государство. У адвокатуры была функция контроля над справедливым судебным разбирательством. Сейчас эту функцию у адвокатов отнимают. Значит, государство будет творить произвол и здесь. И вот в этой части я совершенно не согласна с сегодняшним заявлением Федеральной палаты адвокатов.
Если нет защиты, значит, нет и справедливого правосудия, справедливого приговора
Марьяна Торочешникова: А она, комментируя предложение группы адвокатов устроить некоторую забастовку, сказала: "Есть иные законные формы выражения гражданской позиции, а успешность защиты прав адвокатов обеспечивается профессионализмом и ответственностью, а не демагогическим шумом".
Елена Лукьянова: Я не согласна с заявлением Федеральной палаты о том, что адвокатура – это не политическая организация. Всякая организация, которая контролирует государство и выполнение законов, является политической организацией именно в той части. И забастовка – это тоже способ защиты своих прав адвокатами, и это законный способ борьбы.
Марьяна Торочешникова: Можно ли рассчитывать на проведение каких-то профессиональных забастовок в современной России?
Илья Шаблинский: Очень трудно рассчитывать. Но трудно было ожидать даже этого обращения. Это заслуживает уважения. Адвокаты уже несколько раз демонстрировали солидарность. Когда в 2017 году избили в полиции Михаила Беньяша и тут же возбудили против него уголовное дело, 20 адвокатов из Краснодарского края демонстративно отправились на процесс, чтобы представлять его интересы. Все адвокатское сообщество было этим возмущено, и они написали обращение. Не так давно, когда Алексея Навального уже в 40-й или 50-й раз отправили в штрафной изолятор, было еще одно обращение, которое подписали адвокаты и врачи.
Трудно добиться солидарности адвокатов. Если бы им это удалось, это было бы как чудо. Но, во всяком случае, только так можно как-то бороться с подобными режимами. Надо показывать способность сказать "нет". Независимо от результата, я отдаю должное тем 150 адвокатам, которые подписали обращение прекратить работу.
Марьяна Торочешникова: А смысл-то есть в подобных забастовках?
Илья Шаблинский: Смысл есть. Власть видит, что значительная часть адвокатского сообщества против ее действий. Всех адвокатов не пересажаешь.
Марьяна Торочешникова: Трех адвокатов Алексея Навального, кого арестовали, подозревают в участии в экстремистской организации якобы из-за передачи каких-то писем его сторонникам из колонии или чего-то там еще. И вообще, раз Навальный – "организатор экстремистского сообщества", с точки зрения российских властей, а эти адвокаты его защищали, то и к ним можно предъявлять претензии. В течение года мы видели, как против адвокатов пытались возбуждать дела о "дискредитации армии" за то, что они защищали в суде своего доверителя, которого обвиняли в "дискредитации" или "фейках".
Власть видит, что значительная часть адвокатского сообщества против ее действий
Елена Лукьянова: Это безнаказанность правоохранительных органов, которые не имеют права делать то, что они делают. Они делают все, чтобы получить свои звездочки на погоны за раскрытие подобных дел и за изоляцию от мира защитников. Ассоциировать адвокатов с их подзащитными – это совершенно незаконно. Адвокат обязан защищать любого человека, какое бы преступление тот ни совершил. То есть тогда защитника убийцы мы будем обвинять в убийстве или в соучастии в убийстве?!
Кроме того, вынос материалов – писем родным, каких-то постов – это не прописано в законе, на это нет запрета. Большинство адвокатских палат считает, что это нормально, потому что в законе есть норма о том, что адвокат обязан защищать любыми дозволенными законными средствами, в том числе обращаясь к СМИ. Многие нарушения закона основаны на безнаказанности нарушителей. А этими нарушителями являются у нас сегодня те, кто не хочет считаться с этим законом: в основном это государство и власть.
Марьяна Торочешникова: Разогнали некоммерческие организации, разогнали журналистов, теперь взялись за адвокатов. Кто следующий?
Всех адвокатов не пересажаешь
Илья Шаблинский: Все в зоне риска. Было правовое поле, там действовали законы. А это поле произвола. Вся силовая корпорация работает как единый механизм: полицейский, следователь, судья. У меня есть знакомые-адвокаты, они мне говорили: "Нет никаких доказательств, они ничтожны. Прокурор запросил 7 лет, судья дал 6,5. А то, что я написал, он даже не читал". Но главное, что возбудить дело можно против любого человека, который по каким-либо причинам неугоден, и он совершенно беззащитен.
МЕСТЬ ЗА КУШТАУ
В Башкортостане развернулось уголовное преследование активистов. По мнению бывшего председателя запрещенной в России национальной организации "Башкорт" Фаиля Алсынова, власти не могут простить им Куштау – шихан, который местные жители три года назад смогли защитить от уничтожения с помощью митингов и пикетов. На прошлой неделе к Алсынову пришли люди в масках и с оружием, в его доме провели обыск, а самого активиста задержали. Сейчас он находится под подпиской о невыезде по уголовному делу о возбуждении ненависти либо вражды. В начале октября на три месяца продлили арест и другой активистке – Рамиле Саитовой. Ее обвиняют в "публичных призывах к осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства".
ЯДЕРНАЯ ОПАСНОСТЬ РАСТЕТ
Госдума отозвала ратификацию Договора о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний. В первом чтении законопроект приняли 17 октября, а уже на следующий день депутаты единогласно проголосовали за него сразу во втором и третьем чтениях. Формально выход из договора позволяет возобновить ядерные испытания. И пока Владимир Путин уверяет, что страна делать этого не будет, украинские журналисты пишут, что мир находится на грани ядерной катастрофы.
Вот комментарий эксперта программы "Безопасность радиоактивных отходов", инженера-физика Андрея Ожаровского.
Андрей Ожаровский: Это может стать первым шагом к возобновлению гонки ядерных вооружений. К сожалению, сейчас отношения между Россией и остальным миром не предполагают того уровня доверия, который был в 90-е, когда Россия сначала подписала этот договор, а потом в 2000 году, уже при действующей администрации, его ратифицировала. Тогда был шанс продолжить процесс ядерного разоружения.
Отзыв ратификации может стать первым шагом к возобновлению гонки ядерных вооружений
Отзыв ратификации РФ не является чем-то ужасным, это просто декларация. Я надеюсь, это не значит, что Россия завтра начнет испытания ядерного оружия. Но я не понимаю, зачем сейчас отзывать ратификацию. В США давно ведется речь о необходимости модернизации ядерных арсеналов – зачем давать им повод к возобновлению ядерных испытаний? По-моему, это решение – большая стратегическая ошибка.
Сейчас речь идет о возможности создания юридических условий для возобновления подземных испытаний. Этим летом я посетил место аварийного ядерного взрыва в Республике Якутия, недалеко от поселка Айхал. Там поселок взрывников, находящийся в двух километрах от точки ядерного взрыва, накрыло радиацией в огромных значениях. И до сих пор, с 70-х годов там прямо на поверхности есть остатки цезия. Я своими приборами определял, как загрязнена территория.
Марьяна Торочешникова: А известно ли число и границы участков, загрязненных радиацией в России после всех испытаний советских времен?
Андрей Ожаровский: Мне неизвестно, чтобы в открытом доступе было что-то подобное.
В подмосковном городе Электросталь есть росатомовский заводик, в котором протекающее хранилище радиоактивных отходов. Это предприятие по изготовлению ядерного топлива для атомных станций России и всего мира, как они пишут на своем сайте. Так вот, участки радиоактивного загрязнения там есть: десять тысяч микрорентген в час, прямо в лесу. А там нет никаких знаков радиационной опасности! Поэтому я подозреваю, что участков радиоактивного загрязнения, связанных не только с ядерными испытаниями, но и просто с рутинной работой атомной промышленности, по стране очень много. Они создают хранилища радиоактивных отходов, которые размываются дождями. Это просто присыпанный сверху глиной овраг, как в Электростали.
Атомная промышленность создает хранилища радиоактивных отходов, которые размываются дождями
И таких язв на территории России много. Можно напомнить: город Лермонтов, Кавказские Минеральные Воды – там работало предприятие по выпуску урановой руды. Курганская область и город Краснокаменск недалеко от Читы, где уран добывают в том числе открытым способом и валяются радиоактивные камни. Даже в городе Краснокаменске я находил радиоактивный камень, позвонил в 112, потом его как-то вывозили. Таких мест очень много, но их общего списка я не вижу. И власти пытаются уходить от того, чтобы создавать какой-то реестр участков радиоактивного загрязнения.
Прямо сейчас в городе Владимир существует участок радиоактивного загрязнения, так называемый "Факел". Про него все знают, он есть на картах с 90-х годов, но власти не чешутся. Весной я проводил там измерения. Обещали, что "мы сейчас там все огородим, почистим". Огородили. И вот недавно втихаря оградку сняли. Местные жители мне пишут, что никаких работ там не проводили. А там просто рассыпали радиевые препараты, работал какой-то заводик с радиоактивными веществами. Обо всем этом можно узнать из моего ютьюб-канала.
Марьяна Торочешникова: В последнее время мы все чаще слышим, что разговоры о радиационной угрозе преувеличены, что люди живут даже в чернобыльской зоне, и все нормально, дети рождаются. Что вы можете на это возразить?
Андрей Ожаровский: Нужно говорить прежде всего о внутреннем облучении. Опасно то, что радиоактивные вещества, произведенные атомной промышленностью, находятся в неконтролируемом доступе. Все могут получать их внутрь или с воздухом, или, что еще хуже, с питьевой водой и с продуктами питания. Внутреннее облучение намного опаснее, чем внешнее. Есть катастрофические данные о заболеваемости жертв, например, катастрофы на комбинате "Маяк" в 1957 году. Болеют дети тех людей, кто переоблучился в момент ликвидации, и был совершенно катастрофический случай, когда заболела внучка. Официальной российской медициной было установлено, что заболевание связано с тем, что ее бабушка участвовала в 57-м году в ликвидации последствий радиационной катастрофы.
Исследования, проведенные в большинстве стран мира (только не в России), показывают, что у людей, проживающих рядом с действующими атомными электростанциями, статистически выше уровень раковых заболеваний, в первую очередь у детей до пяти лет. То есть даже малые, разрешенные выбросы вредны для здоровья! Это исследование называется "Детские раковые заболевания поблизости от атомных станций". Оно размещено на официальном сайте Министерства окружающей среды и ядерной безопасности Германии. А преуменьшение радиационной опасности просто в интересах атомной промышленности. Если всем станет понятно, насколько они опасны, конечно, люди будут выступать против.
Опасно то, что радиоактивные вещества, произведенные атомной промышленностью, находятся в неконтролируемом доступе
Марьяна Торочешникова: А как вы относитесь к той риторике, которую все чаще и чаще можно слышать на федеральных каналах: "давайте устроим какой-нибудь тактический ядерный удар то там, то сям"?
Андрей Ожаровский: Ядерное оружие – это оружие массового поражения неизбирательного действия. Любой другой подобный вид оружия (химическое и бактериологическое) строго запрещен международными конвенциями, и нарушителей наказывают. Ядерное оружие не запрещено, и это какая-то ошибка. Проблема ядерного оружия в том, что его существование представляет большую угрозу для гражданского населения, чем для военных. Но любая страна, обладающая ядерным оружием, готова его применить, – сожалею, не только Россия. Они завели у себя ядерное оружие не для того, чтобы просто потратить деньги на какую-то ерунду и загрязнить окружающую среду. В этом опасность.
Отзыв российской ратификации Договора о всеобъемлющем испытании ядерного оружия делает более вероятным развитие ситуации по плохому сценарию. Я все еще верю, что хороший сценарий тоже возможен при определенных условиях, но для этого нужно, чтобы было доверие, чтобы Россия вернулась в семью цивилизованных стран.
Форум