Смех смехом, а новая оценка Лужковым деятельности Путина оказалась бы более верной.
Выражение «суверенная демократия» не успело стать общеупотребительным, как рухнула постройка, для которой оно служило вывеской. Это произошло в уходящем году, и ещё далеко не всеми осознано.
«Суверенная демократия», как все такого рода изобретения, могла держаться только на страхе. На сей раз важно было нагнать его не столько на саму Россию, что не составило труда, сколько на Запад. Всё строилось в расчёте на то, что Запад сядет на российскую газовую иглу и окажется чуть ли не в полной зависимости от Кремля. Это означало бы, что он позволит кремлёвским ребятам жить, как им хочется, и более того – как равных допустит их в свой совет.
Запад, однако, направился не на иглу, а в обход иглы. Он вводит в строй трубу Баку-Тбилиси-Джейхан, начинает проект "Набукко" (чтобы качать себе газ с востока через Грузию и Турцию),ставит в очередь новый транскаспийский трубопровод и т.д., и т.п. Стоить это всё будет, по западным меркам, копейки – десяток-другой миллиардов евро. Оживляется интерес к маршруту Одесса-Броды-Плоцк. В благом деле охотно участвуют страны «ближнего зарубежья». Кремль перестал задабривать их низкими ценами на газ, и они ускорили своё движение на Запад. Все дружно и уверенно требуют от Кремля соблюдать Энергетическую хартию.
Прежде чем сдаться, они испробуют все заведомо бесполезные способы продлить свои сроки, – вплоть до «социализма с человеческим лицом». Так говорили на некоторых московских кухнях перед завершением брежневской эпохи. То же самое, казалось бы, можно сказать о сегодняшних хозяевах России. Но время ускорило свой бег. У них нет времени на новые эксперименты для спасения «суверенной демократии». Если что и могут успеть, так разве что выпустить Ходорковского (как некогда Горбачёв – Сахарова). Но вряд ли можно будет выторговать у Запада за это всё, что хочется, хотя хочется всего-то пары вещей: личной свободы и сохранения «тайны вкладов».
Загнанные в угол бывают опасны. Эти – вряд ли. На несколько злодейств, мерзостей и сравнительно мелких авантюр они, пожалуй, ещё способны. На что-то большее – нет. Десяток путинских лет, из которых половина ушла на раскачку, – это слишком мало для того, чтобы набраться сил для сопротивления жизни. Вместе с тем, этих лет хватило, чтобы выросли и даже отчасти закалились сильные конкуренты.
В чём Лужков был искренен – в своей тяжёлой озабоченности тем, как продлить путинизм без Путина. «Ситуация, – вспомним его слова годичной давности, – крайне серьезная. Очень многое поставлено на карту».
