Александр Генис: В эфире – «Музыкальное приношение» Соломона Волкова.Соломон, что в вашем «Музыкальном приношении» сегодня?
Соломон Волков: Я хотел откликнуться на один примечательный факт. А именно - книга Пелевина «Священная книга оборотня» была издана в переводе на английский язык в прошлом году и вошла в список примечательных книг газеты «Нью-Йорк Таймс».
Александр Генис: Это вообще большой успех. Надо объяснить, что это значит, потому что русская литература, особенно в последнее время, очень редко появляется на страницах бестселлеров, и уж точно не попадает в списки любимых критиков.
Соломон Волков: Это две вещи. Во-первых, это занимательное чтение, а, во-вторых, это познавательное чтение. И вот за комбинацию этих двух качеств, мне кажется, Пелевина в Америке и полюбили. Для американских читателей это как бы окно в современную Россию, но это окно, в которое очень любопытно заглянуть.
Александр Генис: Это все-таки витраж, а не просто стекло.
Соломон Волков: И для меня тоже, в известном смысле, Пелевин - представитель определенного социального слоя, если угодно.
Александр Генис: Я вообще Пелевиным занимаюсь давно, с 1993 года, и очень люблю его многие сочинения, болею за его сочинения, каждый раз переживаю, когда появляется новая книга, и сейчас, мне кажется, как раз Пелевин вступил в такую фазу некоторой монотонности. Его последняя книга - «П в пятой степени», видимо, так ее следует называть. Что меня смущает в новом Пелевине это то, что он механически обрабатывает один и тот же прием. А именно, он берет какие-то мифы, причем, мне кажется, что он уже пошел по «Энциклопедии мифов народов мира», и соединяет их с нынешними реалиями постсоветской России, с миром богатых, с миром олигархов и все это производит впечатление некоей механичности. Я боюсь, что Пелевину нужна пауза, чтобы перегруппироваться. Но не будем забывать, что он еще молодой писатель, у которого еще многое впереди.
Соломон Волков: Но мне представляется, что у него уже есть свой постоянный читатель, и я для себя из произведений Пелевина рисую облик этого читателя. И психология этого читателя меня очень интересует. И Пелевин мне помогает найти ключик к этой психологии. Мне кажется, что он обращается к человеку, которого я бы назвал супермен из офиса. То есть это человек, который сидит в офисе, он сидит перед компьютером, он работает целый день, работа у него монотонная и неинтересная. Над ним сидит начальник. Он этого начальника боится и ненавидит. Но в своих фантазиях вот сидение перед компьютером, погружение в интернет, мне кажется, очень вот эту фантазийную сторону, вот это фантазийное представление расширяет, и можно увидеть себя, играя в компьютерную игру, каким угодно суперменом, героем, который поражает всех своим мечом, который выходит из самых затруднительных ситуаций. Это все насаживается на ту конструкцию мифологическую, о которой вы говорите. Каждый раз вот эта конструкция - другая, но суть этого супермена из офиса остается той же самой. Он себя воображает суперменом.
Александр Генис: Знаете, если отбросить компьютер, то этот человек напоминает мне читателей 60-х годов, которые читали Аксенова, притворялись, что они все бросают и переносятся в Эстонию, чтобы пить ликер, ухаживать за красивыми девушками и жить по-западному.
Соломон Волков: У меня возникает очень специфический образ при этом. Я взял, должен сказать, наугад музыкальные фрагменты из разных произведений Пелевина, а, нужно отдать ему должное - Пелевин с большим пониманием и вкусом пишет о музыке. Судя по его произведениям, он очень хорошо разбирается в музыке. И его описания звучащей в произведениях музыки весьма адекватны. Так вот я взял три разных фрагмента совершенно разных композиторов, но когда я их прослушал, оказалось, что эти фрагменты, по настроению, совершенно одинаковые.
Александр Генис: То есть, вы хотите создать музыкальную, виртуальную личность Пелевина? Ну что ж, попробуем.
Соломон Волков: Пелевин так подобрал произведения, что из них возникает портрет и самого Пелевина, как всегда в таких случаях бывает, и портрет его читателя. Так вот, в «Священной книге оборотня»….
Александр Генис: Одна из лучших книг Пелевина, она мне очень нравится.
Соломон Волков: …которая так хорошо сейчас прошла в США, оборотень, волк-оборотень, его любимая музыка это «Гибель богов» Вагнера. И вот я хочу показать фрагмент «Похоронного марша Зигфрида», в котором ощущается именно это мрачное торжество героя-супермена.
А затем - совершенно другой автор, ничего, казалось бы, нет более далекого от Рихарда Вагнера, чем Леонард Коэн.
Александр Генис: Леонард Коэн - просто любимец Пелевина. Пелевин ведь великолепно говорит по-английски, очень хорошо знает английскую и американскую поп-культуру, и любимый его автор это Коэн. В книге «Дженерейшн Пи» - просто эпиграф из песни Коэна.
Соломон Волков: Но у Коэна я хочу показать отрывок из его песни «First we take Manhattan and then we take Berlin» – там эта же музыкальная идея, та же семантика, та же атмосфера. Вот та атмосфера мести, эта атмосфера торжества. Ведь в «Похоронном марше Зигфрида» нет скорби, потому что вся музыка наполнена торжеством. Герой умер, но он продолжает жить.
Александр Генис: Это героические похороны.
Соломон Волков: Да, та же самая идея у Коэна - это идея мести за унижения, это идея торжества того самого супермена из офиса, о котором я и говорил. Песня замечательная и она мне очень нравится. Исполняет ее, конечно, сам Коэн.
И, наконец, в разделе «Музыкальный антиквариат» я хочу показать отрывок их произведения, о котором Пелевин пишет в своем романе «Ампир В» - это «Реквием» Верди. И здесь я хочу процитировать, что он говорит об этом произведении. Мне кажется, что это замечательные слова, я никогда уже не смогу слушать «Реквием» Верди без того, чтобы не воспоминать этого отрывка. Герой слушает «Реквием» Верди. «Я расслабился, - пишет Пелевин, - и стал слушать. То ли из-за грозной музыки, то ли из-за мигания вечернего света за развевающейся шторой, мне стало казаться, что с миром происходят странные изменения». Вот в этой небольшой цитате, мне кажется, весь Пелевин. Тут есть тот сюрреалистический сдвиг, который странным светом, тем самым, о котором пишет Пелевин, освещает всю прозу Пелевина. Но для меня сейчас эти несколько строчек будут так же освещать музыку Верди из его «Реквиема». «День гнева», запись 1939 года, дирижер великий итальянец Тулио Серафин.
