Программу ведет Светлана Толмачева. В программе принимает участие Андрей Григорьев, заместитель генерального директора Свердловского научно-производственного центра по охране памятников истории и культуры.
Светлана Толмачева: Тема сегодняшней программы - сохранение исторических зданий в Екатеринбурге. Проект «Екатеринбург-Сити» предполагает возведение торгово-офисных площадок в историческом центре города. При этом до сих пор остается неясной судьба некоторых памятников истории и архитектуры.
О том, можно ли сохранить исторические здания, мы беседуем сегодня с заместителем генерального директора Свердловского научно-производственного центра по охране памятников истории и культуры Андреем Григорьевым.
Доброе утро, Андрей Евгеньевич.
Андрей Григорьев: Здравствуйте.
Светлана Толмачева: Андрей Евгеньевич, скажите, пожалуйста, с какой скоростью с карты Екатеринбурга исчезают архитектурные памятники?
Андрей Григорьев: Скорость нарастает с каждым годом. То есть если проследить динамику, то она усилилась и изменилась в сторону увеличения где-то уже с конца 2005 года. И на сегодняшний день рычагов остановить вот это безобразие, которое творится, фактически нет. Потому что не создана еще общероссийская система охраны памятников. Она на сегодняшний день разрозненная. Существуют региональные структуры, и они тоже разрозненные. Создали структуру – Федеральную службу по надзору за соблюдением законодательства в области охраны памятников. Но тут есть только представители, и, в общем, у них нет штата сотрудников. С другой стороны, есть сотрудники региональных систем охраны памятников, но они в эту общероссийскую систему не включены на сегодняшний день, и никакой координации и согласования во взаимодействии абсолютно нет. Это одна из слабых сторон вот такой государственной системы охраны памятников.
А второй момент – это, конечно, массовые нарушения, которые допускаются при строительстве исторического города Екатеринбурга. И нарушения приняли такой массовый характер, что фактически сюда вовлечены власти города Екатеринбурга, в эти нарушения, исполнительная власть города Екатеринбурга в первую очередь и исполнительная власть Свердловской области.
Скажем, если исходить из требований закона, который на сегодняшний день существует, то первое требование: город включен у нас в список исторических поселений Российской Федерации. 10 городов на территории Свердловской области, включая город Екатеринбург, имеют такой статус. То есть если мы возьмем федеральный закон об охране памятников номер 73 ФЗ, то четко написано в статье 59, пункте 2: « В историческом поселении государственной охране подлежат все исторически ценные градоформирующие объекты: планировка, застройка, композиция, природный ландшафт, археологический слой, соотношение между различными городскими пространствами (свободными, застроенными, озелененными), объемно-пространственная структура, фрагментарное и руинированное градостроительное наследие, форма и облик зданий и сооружений, объединенных масштабом, объемом, структурой, стилем, материалами, цветом и декоративными элементами, соотношение с природным и созданным человеком окружением, различные функции исторического поселения, приобретенные им в процессе развития, а также другие ценные объекты».
Светлана Толмачева: То есть все возможные нюансы здесь перечислены. Сам закон неплох, да?
Андрей Григорьев: Да. И если мы исходим из этих требований закона, значит, никакой речи о переносе памятников, то есть об изменении исторической сетки вот этих исторических кварталов, об изменении планировки не может быть и речи. Потому что если мы посмотрим, что собираются делать сейчас в этой части города Екатеринбурга, в историческом ядре, то есть фактически вся историческая сетка кварталов, которая сложилась здесь, начиная с XIX века, они уничтожается. То есть просто исчезают несколько улиц, а в этом месте встает громадный комплекс небоскребов, высотных зданий.
Но здесь показательно вот что. Компания, которая лоббирует вот эту застройку, то есть инвестор, он настолько уже буквально подмял под себя и городскую исполнительную власть, и областную исполнительную власть, что фактически работников охраны памятников вызывают на совещание к министру по управлению госимуществом и дают задание. То есть министр по госимуществу... Вот мне попал в руки протокол, мне его передали буквально в пятницу вечером, это протокол совещания о разработке комплексного подхода к решению вопроса о переносе объектов культурного наследия, находящихся в зоне градостроительной застройки на другие земельные участки. Присутствовали: министр по управлению госимуществом Свердловской области, заместитель министра. Пригласили заместителя министра культуры Свердловской области, чиновников Мингосимущества, представителя Екатеринбургского центра подготовки документации для строительства администрации города Екатеринбурга и представителя НПЦ. То есть представитель «Екатеринбург-Сити», как главный заказчик строительства, присутствует. В общем, это очень интересный протокол.
Светлана Толмачева: Там, видимо, даются вам указания, как и куда перенести эти памятники, если вы не хотите, чтобы они были разрушены и стерты с лица земли?
Андрей Григорьев: Да-да. То есть фактически протокол дает поручение санкционировать, осуществить и ускорить перенос памятников. Молотков, министр по госимуществу, он сразу обозначил цель совещания: разработать комплексный подход к решению всех вопросов, касающихся переноса объектов культурного наследия.
Светлана Толмачева: То есть речь не идет о том, чтобы каким-то образом вписать новые здания в уже существующий рисунок улиц. Речь идет только о том, чтобы освободить каким угодно способом площадку для дальнейшей застройки. Правильно я вас поняла?
Андрей Григорьев: Да. То есть речь идет о том, что просто самым беспардонным образом вызываются люди, которые призваны охранять памятники, которые вообще поставлены государством на стражу, на охрану памятников... Скажем, региональная структура – Министерство культуры Свердловской области, как региональный орган по охране памятников, его представитель вызывается в кабинет министра по управлению госимуществом, и министр по управлению госимуществом дает задание чиновникам Министерства культуры обеспечить перенос памятников.
И это настолько противозаконно, что можно провести вот такую аналогию. Предположим, существует какой-то солидный банк, и в этом банке вместе с денежными фондами хранится культурное достояние народа, скажем, Урала. И управляющий этим банком вызывает к себе начальника охраны банка и говорит ему: «Мы с тобой будем грабить банк». То есть начальник охраны банка должен сказать, выпучив глаза: «Как это – грабить?». «Да, будем с тобой грабить банк. То есть либо путем списания вот этого культурного достояния, то есть снятия с охраны, либо путем его переноса. Мы его повезем, а в дороге якобы на нас нападут». Ну, в лучшем случае охранник спросит: «Почему? В чем дело? Это же наши клиенты банка, тем более, культурное достояние в этом банке хранится. А как же репутация?!..». А управляющий ему отвечает: «Ничего. Есть хороший заказ. И мы должны это культурное достояние со счетов нашего банка списать».
И меня вот что поразлило. Нынешний протокол совещания, постановления областного правительства, распоряжения администрации города Екатеринбурга о переносе памятников, они настолько противозаконны, что фактически их можно подшивать в тома уголовного дела. Вот этот протокол совещания от 9 августа 2006 года можно сразу подшить в уголовное дело. Постановление правительства о переносе памятников, которое незаконно, по сути дела, и нарушает все процедуры, которые предусмотрены... это относится к полномочиям Российской Федерации, и уж если кто и принимает решение о переносе памятников на сегодняшний день, то это только правительство Российской Федерации.
Светлана Толмачева: Андрей Евгеньевич, у вас есть полномочия только возмущаться или на самом деле привлечь прокуратуру, Росохранкультуру к рассмотрению этого вопроса? Потому что пока еще не поздно, пока памятники стоят. Пока проект «Екатеринбург-Сити» существует только на бумаге, но совсем скоро в центре города появятся бульдозеры, и что-либо делать уже будет поздно, ну, кроме как взывать к общественности и пытаться живой цепью огородить памятники, подлежащие переносу, сносу и так далее.
Андрей Григорьев: К сожалению, на сегодняшний день фактически создана в России такая ситуация, когда люди, призванные охранять памятники, то есть поставленные государством на это, они фактически ничего сделать не могут, кроме того, как апеллировать к общественности. Ну, если не удастся апеллировать к российской общественности, что очень трудно сейчас сделать, тогда удастся, может быть, апеллировать к зарубежной общественности, то есть обращаться, например, в Совет министров Европы, то есть привлекать людей, чтобы они обратили внимание, каким образом коррумпированное российское чиновничество уничтожает культурное наследие. То есть за большие деньги готовы нарушать фактически любые законы – областные законы, федеральные законы. И в основе вот этого вала, по сути дела, преступности и коррупции, я считаю, стоит неправильно организованная система управления государством.
Смотрите, какова ситуация у нас на сегодняшний день. Основные фигуранты вот этих всех нарушений, которые творятся сейчас, по застройке исторического города, - это глава города Екатеринбурга, губернатор и председатель правительства Свердловской области. И вот какая структура. Сейчас генеральный прокурор назначается президентом. В то же время основной фигурант дела – председатель правительства Свердловской области, он является председателем партии «Единая Россия», представительства по Свердловской области. Сейчас любой прокурорский работник, который начнет расследование, он выйдет на все постановления правительства Свердловской области, подписанные Воробьевым, председателем правительства Свердловской области, ну, подготовленные чиновниками Мингосимущества. И фактически он встанет перед дилеммой. На сегодняшний день это господствующая партия, и он должен будет провести расследование на территории Свердловской области, выявить все преступления, которые совершены вот такими декретами, распоряжениями, постановлениями и протоколами совещаний. То есть, в любом случае, это расследование будет заблокировано уже в связи с тем, что фактически это главная партия, пропрезидентская партия. Президент сам назначает генерального прокурора, президент уже на сегодняшний день назначает губернатора... То есть губернатор у нас с осени 2005 года попросил полномочия, президент ему полномочия подтвердил. То есть губернатор назначенный. И в этой ситуации получается замкнутый круг. То есть прокурор назначается президентом, председатель правительства состоит в пропрезидентской партии, на главном посту, на Урале, и губернатор фактически назначен президентом. И как в этой ситуации соблюдать закон? Как надзирать за соблюдением закона? Как проводить расследование?
Мне кажется, изначально, во-первых, идея назначения губернаторов, она была ошибочной. Что это такое – назначенный губернатор? Это означает, что фактически для народа, для данного региона он несменяемый, то есть народ его сменить не может. Если раньше, скажем, раз в четыре года губернатор смотрел вниз, на народ, потому что народ должен был его избрать, и он зависел от народа, то после назначения губернаторов губернатор абсолютно не смотрит на народ, а он будет смотреть наверх, на Кремль, то есть лишь бы угодить руководству. Поэтому изначально, мое глубокое убеждение, что назначать всех силовых министров, то есть генерального прокурора, министра МВД, министра ФСБ, силовиков, должен председатель Конституционного суда. То есть это должна быть структура, когда правоохранительные органы не зависят от президента.
Светлана Толмачева: На днях в Екатеринбурге неизвестные пытались поджечь дом Аркадия Гайдара. Писатель жил в нем в 20-е годы, когда работал в газете «Уральский рабочий». На крышу дома была заброшена бутылка с зажигательной смесью. Владелец здания написал заявление в прокуратуру. Он уверен – это умышленный поджог. Рассказывает екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Денис Каменщиков.
Денис Каменщиков: Деревянный дом с мезонином – единственное, что осталось от старого жилого района, располагавшегося вдоль правого берега реки Исеть в самом центре Екатеринбурга, на бывшей Тимофеевской набережной, ныне Набережной Рабочей молодежи. Аркадий Гайдар прожил здесь в 1927 году всего три месяца. Снимал небольшую комнату у тогдашней владелицы дома Анастасии Пестовой. Нынешнему владельцу – Анатолию Пестову - он достался по наследству.
Анатолий Пестов: Мой дед приобрел это имение в 1908 году. Он работал приказчиком у купца. Бабушка отдала все свои ценности, как говорится, «красным». То есть дом национализирован не был. И самое интересное, что он оставался целым при «красных» и при «белых», при временах, как говорится, бандитского беспредела, когда приходили бандиты и могли что угодно сделать. Но они какое-то уважение имели к зданию и к Гайдару. А сейчас, в период демократизации общества – все, идет, как говорится, полный беспредел.
Денис Каменщиков: В 1981 году отец Анатолия Пестова передал в Свердловский областной краеведческий музей (тогда он назывался историко-революционным) ряд вещей, которыми пользовался Гайдар. В том числе самовар, из которого приносили чай в комнату постояльца, медный самоварный поднос, металлическую полоскательницу, подстаканник и чернильницу из стекла. В 2004 году, к 100-летию со дня рождения Гайдара Музей писателей Урала делал большую выставку, и даже обещал открыть дом-музей. Не получилось.
А несколько дней назад особняк едва не сгорел. Анатолий Пестов уверен – дом подожгли по заказу застройщиков, которые собираются возводить на набережной торгово-развлекательный центр.
Анатолий Пестов: Застройщики стали ходить – якобы дом помешает. «Вот вам деньги». Я им говорю: «Зачем мне деньги? Я ими комнаты не обклеиваю». А они сказали: «Мы тебя все равно достанем». Я им говорю: «Я сдохну, но на колени не встану».
Денис Каменщиков: У дома сгорела крыша и перекрытия. Председатель правления Екатеринбургского отделения Союза писателей России Юрий Казарин тоже уверен, что особняк подожгли.
Юрий Казарин: Я думаю, что такова тенденция сегодня в России. И мой личный опыт это показывает. Союз писателей располагается на улице Пушкина, 12 – и это памятник областного значения. И вот уже три года мы не можем нормально здесь существовать. Но здесь ситуация немножко другая. Нас выживают за счет отключения, например, электричества, воды у нас нет почти два года и так далее.
Денис Каменщиков: Анатолий Пестов написал заявления в прокуратуру, милицию и ФСБ. Говорит, что сдаваться не собирается и дом снести не даст.
Светлана Толмачева: Андрей Евгеньевич, удастся ли, по вашему мнению, отстоять Дом Гайдара?
Андрей Григорьев: Мое мнение таково. Буквально 23 июня 2006 года Росохранкультуры письмом за подписью руководителя Росохранкультуры Боярскова направило письмо на имя председателя правительства Свердловской области Воробьева с уведомлением о необходимости отмены постановления правительства Свердловской области 2004 года о переносе этого памятника – дома, где жил Гайдар, - на другое место. И такое же распоряжение главы города Екатеринбурга Чернецкого, которое было принято в 2005 году на основе областного постановления, также о переносе дома на другое место. То есть оба этих документа, пишет Боярсков, они незаконны, и он попросил отменить и доложить об этом.
И, в общем-то, никто не ожидал, что на такую федеральную службу по охране культурного наследия, в общем-то, серьезная структура, будет вот такая реакция, как поджог памятника. То есть вот это уже говорит о безнаказанности власти. Потому что компания «Класс-строй», которая сейчас наглым образом захватила территорию... Я вот принес с собой схему охранных зон города Екатеринбурга, которая прошла все утверждения. Она, конечно, старая, 1988 года. Она была утверждена решением Свердоблисполкома номер 446 от ноября 1988 года. И эта схема имеет силу закона. Вот мы смотрим на эту схему и видим, что вот это место, где стоит Дом Гайдара... во-первых, обозначен сам Дом Гайдара – черный прямоугольник, потом фиолетовым цветом прямоугольник – его охранная зона по экспликации. И вот весь этот участок от улицы 9 января до набережной городского пруда называется «зоной охраняемого природного ландшафта». Когда мы открываем закон об охране памятников, то здесь четко сказано, что в этих зонах никакого строительства нового вообще в природе быть не может. То есть эта схема охранных зон имеет силу закона на сегодняшний день, и ее никто еще не оспорил, а новая разработанная схема не прошла необходимую процедуру согласования.
То есть мы можем сказать, что изначально Главархитектура города... то есть вначале Земельный комитет администрации города Екатеринбурга, потом Управление архитектуры города Екатеринбурга, затем Городской архитектурно-строительный контроль, который выдает разрешения на начало производства работ в охранной зоне, они поступили незаконно. Они, конечно, основывались на незаконном постановлении областного правительства. И вот этот вал... то есть одно беззаконие творит другое беззаконие. И, в общем-то, никто не ожидал, что когда фактически Москва вмешалась и сказала: «Ребята, стоп! Ваши постановления незаконны, вы должны их отменить», - и как реакция, ну, не какое-то совещание, какой-то «круглый стол», встреча с Боярсковым, а реакция такая – самый натуральный поджог. Конечно, мы понимаем, что бутылку с этой горючей смесью не Воробьев и Россель готовили, то есть не губернатор и не председатель правительства, конечно, был человек, которого наняли, какой-то подросток, может быть, группа подростков это сделала. Но вот этот бросок бутылки в сторону памятника, в сторону культурного наследия – это фактически уже неприкрытый акт.
То есть по моему мнению, конечно, вся обстановка, которая была создана вокруг этого памятника... потому что в отличие от трех других памятников, которые собираются переносить, те памятники находятся в областной собственности. Они считают, что с областной собственности это культурное достояние списать будет легче. А это частная собственность. Причем это потомственный владелец дореволюционный. И фактически он пережил и Гражданскую войну, то есть то пережил все лихолетья ХХ века, в общем-то, он уже вздохнул спокойно, то есть, наверное, все самое страшное было позади, и вот оказалось, наступил XIX век... Много было ожиданий, когда был праздник встречи нового тысячелетия, думали, что люди и человечество будут жить по-другому, а оказалось, что мы попали в какие-то варварские времена.
Светлана Толмачева: Вообще мы отброшены в Средневековье, судя по этим методам.
Андрей Григорьев: Да, конечно.
Светлана Толмачева: Скажите, пожалуйста, Андрей Евгеньевич, а согласован ли этот закон от 1988 года со стратегическим планом развития Екатеринбурга, Генеральным планом развития Екатеринбурга? Ведь там указаны основные направления и застройки, в том числе и исторического центра.
Андрей Григорьев: Есть этот Генеральный план, есть там разделы «Историко-культурный и опорный план» и схема охранных зон. Но вот этот блок Генерального плана, он не прошел согласование и не прошел необходимое утверждение исполнительной власти субъекта Федерации. Тем более, согласования со стороны Министерства культуры Российской Федерации, необходимые по закону, они тоже с оговоркой, что «выполнить все замечания Министерства культуры Свердловской области». Потому что когда в Архитектурную академию приходили участники комиссии, представители нашей организации – Центра по охране памятников, они сделали замечание, чтобы выделили памятники, и особо прямо указали на карте все существующие памятники. Эту большую работу проделали, но почему-то в том варианте, который привезли из Москвы, из Министерства культуры Российской Федерации, на некоторых памятниках появились белые кресты.
Светлана Толмачева: А что это значит?
Андрей Григорьев: А это значит, что памятник предназначен к переносу. И на Доме Гайдара появился белый крест. Хотя, в общем-то, комиссия, которая работала, она согласовывала тот вариант, который должны были увезти в Москву, где на памятниках никаких белых крестов не было. То есть вот это какая-то хитрая акция: предложить членам комиссии посмотреть сначала один вариант, где все памятники на месте, а в Москву увезти, или позднее... Когда появились белые кресты? То есть когда они в Москву привезли, Москва согласовывала с белыми крестами на памятниках или они эти белые кресты потом здесь поставили уже на штампе согласования московском, не понятно. История темная, она требует каких-то выяснений.
Светлана Толмачева: И пока идут эти разбирательства, кто и какие бумаги куда заслал, когда появились белые кресты, наследники Дома Гайдара сидят и ждут очередной бутылки с зажигательной смесью?
Андрей Григорьев: Их, действительно, предупредили. Служба охраны музеев, скорее всего, как бы полагает, что может быть и вторая попытка поджога, потому что заказ на уничтожение памятников, он не выполнен. Причем если посмотреть, вот компания «Класс-строй», которая огородила дом со всех сторон бетонным забором... причем они сделали бетонный забор в нарушение всех противопожарных правил, что пожарные машины в день поджога, а это было в прошлые выходные, в ночь с субботы на воскресенье, они просто чудом проехали. Потому что если сейчас пойти, то можно увидеть, что со всех сторон... то есть со стороны улицы Челюскинцев и со стороны Драматического театра невозможно подъехать, но машины каким-то чудом умудрились подъехать к дому, чтобы его начать тушить.
Светлана Толмачева: Андрей Евгеньевич, если с Домом Гайдара пойти на компромисс, в принципе, возможен перенос, то есть о чем мы и говорили, былые кресты кем-то поставлены, и если речь пойдет уже о том, спасать памятник от вандалов и поджогов или переносить его, скорее всего, нужно предпочесть второй вариант, хотя бы с точки зрения исторической справедливости. Но есть проблема других памятников в центре Екатеринбурга, и в нашем эфире мы об этом говорили.
Мы говорили о плодовом саде около усадьбы Казанцева – это удивительное место, это филиал Свердловского краеведческого музея, так как саду уже около 100 лет, с него, собственно говоря, и начиналось плодовое садоводство на Урале. Там до сих пор растут деревья, с которых начинались эксперименты по выращиванию на Урале яблонь и других плодовых культур. Сейчас не будет на этом подробно останавливаться. И общественность Екатеринбурга, научные сотрудники Свердловского краеведческого музея тоже писали очень много бумаг во всевозможные инстанции о том, что же делать с садом, потому что чтобы перенести деревья на какое-то другое место, нужна подготовительная работа, и это работа не одного года, а «Екатеринбург-Сити» должен начать строиться уже вот-вот. Скажите, что будет с усадьбой Казанцева, и не с самим зданием усадьбы, а с садом?
Андрей Григорьев: Мое мнение таково, что нужно все-таки соблюдать закон. Вот должно быть все-таки привито в России уважение к закону, уважение к культурному достоянию. То есть нет на сегодняшний день ни того, ни другого. То есть решается все очень просто. Город имеет статус исторического поселения. Как я уже прочитал, в историческом поселении все подлежит государственной охране, вплоть до планировки и даже руинированное градостроительное наследие. То есть на сегодняшний день вся эта попытка застроить, устроить массовую застройку вот в этой части города Екатеринбурга, она незаконна. То есть никакого переноса памятников в историческом поселении не должно быть в принципе. Потому что сам закон об исторических поселениях, статьи 59 и 60, они предусматривают подчинение градостроительной деятельности интересам сохранения памятников. То есть не так, чтобы сейчас архитекторы и инвесторы, которые за ними стоят, могли сказать: «Вы нам уберите четыре памятника, вот эту зону очистите. А мы в чистом поле будет строить то, что мы хотим», - нет. Вы тогда, господа хорошие, либо снимайте статус исторического поселения с города Екатеринбурга, но это тогда будет вопрос большого политического проигрыша. Кто будет с такой инициативой выходить? Если выйдет глава города Екатеринбурга Чернецкий – снять с города Екатеринбурга статус исторического поселения – или губернатор Эдуард Россель, то они политически проиграют. Потому что историческое поселение – это означает, что помимо какой-то физической ценности, есть какая-то историко-культурная ценность у данного города.
Светлана Толмачева: А это туризм и прочее...
Андрей Григорьев: Конечно. Это то, о чем они мечтают. Они мечтают о туризме, они мечтают об инвестициях. А сейчас кроме Храма-на-Крови, кроме убийства царской семьи бессудного и подожженного Дома Гайдара, и еще неизвестных памятников уничтоженных, и людей, которые, может быть, с ними были уничтожены и сожжены, что они могут показать туристам на сегодняшний день? Какой может быть туризм?! Это самое настоящее варварство.
Причем Дом Гайдара, ведь он стоит в самом центре города на набережной городского пруда, то есть это лицо города. Вот у студентов Архитектурной академии есть даже как бы такое задание: сделать композицию «Лицо города». То есть каждый студент делает, как он видит лицо города Екатеринбурга. Вот на сегодняшний день лицо города Екатеринбурга – это сожженный дом Пестовых, где когда-то жил Гайдар, и на заднем фоне - смеющиеся лица губернатора, председателя правительства и мэра города, хохочущие лица. И сидит Анатолий Григорьевич и перебирает сгоревшие шляпки этого шляпного салона, который был у него, мастерская, где работали швеи и шили прекрасные шляпки. И жена губернатора была заказчицей этих шляпок. И сегодня он сидит, плачет, и вот то, что не сгорело, то, что не залили водой при тушении, вот эти шляпки он откладывает. Это ужасная картина. Какой туризм?!.. В какой-то неандертальский век мы попали.
То есть я считаю, что президент Российской Федерации, вот он подписал закон об охране памятников – «В.В.Путин». То есть 25 июня 2002 года подписан закон. Этот закон, который подписал президент, он варварским образом не соблюдается, причем нагло. Поэтому я считаю, что так как они ослушались федеральной службы, то есть в ответ на письмо Боярскова они устроили поджог памятника, тут нужно направить следственную группу из прокуратуры, из работников МВД, ФСБ и все эти нарушения... Потому что на сегодняшний день накопилось столько нарушений, и нарушения допускает город Екатеринбург, допускает администрация Свердловской области, и их характер такой массовый, что вот сейчас даже приедет Митволь принципиальный, он один объект остановит незаконный, и на сто объектов одновременно будут выданы незаконные разрешения. То есть это нужно решать на комплексном, на системном уровне. Понимаете, должен быть системный подход.
Светлана Толмачева: Это понятно. Андрей Евгеньевич, очень много вы сказали о том, какие беззакония творятся. И все-таки откуда вы ждете помощи? Кто вам может в этой ситуации помочь, вам и Пестову, владельцу Дома Гайдара?
Андрей Григорьев: Я только уповаю на Бога, на помощь Бога. Потому что в самые трудные времена в России... а мы сейчас переживаем смутные времена, когда «временщики» правят страной фактически, и они просто довели страну до грани уничтожения, и не только культурного достояния, но и русского народа. И мое мнение таково, что в самые трудные времена господь Бог посылал каких-то людей России, которые спасали эту страну от уничтожения, от того, чтобы она не сгинула.
И я надеюсь на то, что придет человек, придет правитель, который будет законным наследником российского престола фактически, он возглавит Конституционный суд, станет председателем Конституционного суда, они расширят полномочия, введут поправки в Конституцию, и фактически по этой Конституции можно будет заблаговременно, до окончания срока избрания отстранять и глав городов, и губернаторов от власти. Потому что когда мы решили, что губернаторы будут назначаться, то это фактически для русского народа...
Светлана Толмачева: ...возврат к монархии.
Андрей Григорьев: Это будет иметь тяжкие последствия. Я как раз за конституционную монархию. То есть я считаю, что именно обеспечить гарантию свободы слова, печати, собраний – за эти лозунги русский народ пролил много крови. И отменять вот эти основные свободы, я считаю, будет неправильным по отношению к тем, кто пролил за эти лозунги кровь. Поэтому я считаю, что только конституционный монарх, который возглавит Конституционный суд, он может в этой стране навести порядок, когда ему будут подчиняться силовые структуры, он их будет назначать. А президент будет только давать задания. То есть они не будут подчиняться президенту. И тогда возможно будет провести какие-то нормальные преобразования в этой стране. В противном случае, нас ждет просто самая настоящая колониальная система правления.
Светлана Толмачева: Все понятно. Но что-то делать нужно уже сегодня. Потому что мы говорим об отчаянном положении, и вы очень доходчиво объяснили нашим слушателям, что происходит в Екатеринбурге. Остается надеяться, что все-таки общественность, средства массовой информации Екатеринбурга обратят внимание на эту проблему. Потому что до сих пор на страницах газет эта тема освещалась весьма слабо.
Спасибо, Андрей Евгеньевич.
