Одну историческую притчу напомнила мне на днях Марина Давыдова, главный редактор журнала “Театр”. Мы встретились на открытии московской выставки с несколько провокативным названием “Найди еврея” (если коротко, это собрание документов и свидетельств о советском и российском государственном антисемитизме – от послевоенного до наших дней). На вернисаже были друзья, вернувшиеся с акции в поддержку белорусских протестов, от посольства Беларуси, и понятно, что речь немедленно зашла о том, кто и как реагирует на белорусские события. Выяснилось, что за эти выходные посетители выставки подписали как минимум по паре писем с реакцией на обращение Светланы Алексиевич к русской интеллигенции, на новые избиения и пытки в белорусских городах, на вопиющее нарушение прав человека.
Притча такая (точно послевоенная и, похоже, шестидесятых годов, начала диссидентского движения): Сталину сообщают, что Папа Римский выпустил очередное послание городу и миру с выражением недовольства внутренней политикой СССР. Понтифик осуждает наличие ГУЛАГа и притеснение советских граждан по религиозному принципу. Ответ Сталина: а сколько у Ватикана танковых дивизий?
Понятно, что этот анекдот сейчас – не только про силу оружия государственной машины, про ОМОН, пыточные Лубянки, ДНР и улицы Окрестина, не только про геополитические планы Кремля, которые мало меняются уже более ста лет, не только о силе и безнаказанности прямой агрессии. Он в том числе про массово выученную гражданскую беспомощность: исторический пессимизм на постсоветской территории говорит, что государство и его карательный аппарат сильнее человека. Танк сильнее человека, хотя внутри танка сидит такой же человек.
Мыслящий класс может сколько угодно подписывать письма протеста, но они слышны малой части общества. Пока к нему не присоединится класс рабочих, как в Беларуси, класс всех угнетенных, как в Украине, пока протест не станет общенародной стачкой, как в Польше времен “Солидарности”, городским уличным движением, как в странах Балтии времен “Балтийского пути” и России образца августа 1991 года, русская тирания будет сосредотачивать войска ОМОНа на границе с Беларусью и поддерживать донбасскую войну, самую позорную в новейшей постсоветской истории, а автократы Лукашенко и Путин продолжат обмениваться опытом разгона демонстрантов и экономическими траншами. Протест в России имеет смысл как антиимперский, когда не горстка активистов будет выходить на пикеты за независимые Грузию, Беларусь и Украину, за независимые выборы и суды, а большие народные массы.
Последние тирании Европы не сдадут своих позиций без боя (вот образы медиа: Лукашенко – кровавый на улицах и карикатурный с автоматом; в случае Путина – холодно-закрытый господин силовиков и отравителей). От выученной беспомощности придется отказываться примерно так, как доктор Чехов выдавливал из себя по капле раба. Это задание на каждый день, как в школе.
У войск Ватикана не было танковых дивизий, но голос Ватикана, голос Кароля Войтылы оказался в своё время сильнее голосов советской пропаганды
Я совершенно без иронии отношусь к словосочетанию “диванный боец”. Оно о людях, которые имеют гражданскую позицию (она не всегда разделяема мной политически), это активная часть населения, которое владеет интернетом. Война умов идёт не менее сильная, чем война с использованием запрещенного оружия в Донбассе. Гражданское неповиновение может иметь разные формы. В Беларуси сейчас люди объединяются по дворам благодаря социальным сетям, для самозащиты и взаимной поддержки. Там рождаются новые формы протеста, и его сценарий пишет сам “глубинный народ”. Вот уж кого трудно заподозрить в желании получить “американские печеньки”.
Время последних полутора десятилетий приобрело качества оборотня. Время с конца нулевых годов, мюнхенской речи Путина, где он предъявил Европе свои претензии после распада Союза, с операции в Грузии, обернулось самопожирающей лентой Мёбиуса, из которой страшным рывком удалось выйти Украине, но ее снова может унести в эту воронку (гражданское общество там пока что активно и небезуспешно противостоит попыткам сговора с Кремлем). Геополитическое положение восточноевропейского узла обязывает Польшу и страны Балтии быть настороже, их исторический опыт вызывает предупреждающие политические меры, которые не связаны с абстрактной русофобией, а относятся к области конкретных знаний о сталинских депортациях ХХ века и кремлевских проектах века ХХI.
Я вижу, с какой тревогой крупные европейские художники Восточной Европы обращаются к межвоенной истории, к Европе между Гитлером и Сталиным. Мы читаем и смотрим книги и фильмы про Черчилля и Сталина, а думаем про Путина и Меркель, про Макрона и Трампа, про новых политических популистов, про "Северный поток", про очарованность фигурой Путина среди антиамериканистов в Европе. И каждый наш голос имеет смысл и вес. У войск Ватикана не было танковых дивизий, но голос Ватикана, голос Кароля Войтылы оказался в своё время сильнее голосов советской пропаганды.
Елена Фанайлова – журналист Радио Свобода
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
