В длинной истории шпионажа подделки, обман и мистификация являются, можно сказать, каждодневной рутиной. Эти приемы тайной войны достигают иногда гигантских масштабов: во время Второй мировой войны, например, союзники создали целую поддельную армию, чтобы скрыть от немецкой разведки место высадки союзных войск в Нормандии. В искусстве использования подделок, обманов, двойных агентов, мистификаций и автор книги «Шпионская война. О "кротах", загадках и смертельных играх» (Spy Wars. Moles, Mysteries, and Deadly Games), американский контрразведчик Теннент Багли (Tennent Bagley), и, особенно, ее рецензент публицист Эван Томас (Evan Thomas), явно отдают первенство России.

Со времен царей русские секретные службы особенно охотно прибегали к прямому обману и дезинформации. В коммунистические времена и НКВД, и за ним КГБ постоянно использовали, например, фальшивых перебежчиков и поддельные документы, чтобы заманить в ловушку легковерных западных шпионов. И надо сказать, что в первые годы Холодной войны наши шпионы попадали в советские ловушки с постыдной регулярностью. Легковерием отличались не только сотрудники, но и руководство западных секретных служб: в конце 1940-х — начале 1950-х годов англичане и американцы посылали за «железный занавес» деньги, и, главное, спускали на парашютах обреченных добровольцев для внедрения в диссидентские движения, которые в те времена находились под полным контролем коммунистических правительств. Лишь к началу 1960-х годов американские охотники за шпионами научились остерегаться «русских, дары приносящих».

Тем не менее, к 1960-м годам относится одна из самых мистических (и так и не разгаданных) загадок в истории ЦРУ — дело советского перебежчика Юрия Носенко. И именно ему, в основном, посвящена книга Теннента Багли, который в 1960-х годах был начальником Советского отдела американской контрразведки.

Напомним, что Носенко, офицер КГБ, перебежал на Запад зимой 1964-го года и казался богатым уловом для американской разведки. Он продемонстрировал полную осведомленность обо всех советских агентах в американских и европейских посольствах, а, главное, заявил, что у него есть подробная информация о Ли Харви Освальде и его флирте с советской разведкой. Эта информация была, естественно, самой важной: в первые панические часы после убийства Кеннеди ЦРУ стало известно, что Освальд, уехавший в Советский Союз в 1959-м году, появился в советском посольстве в Мексике в сентябре 1963-го, за два месяца до убийства президента. Естественно, в ЦРУ возникли подозрения, что человек, стрелявший в президента, был советским агентом. Но Носенко имел при себе материалы, доказывающие, что в Советском Союзе Освальда никогда не вербовали. Все было убедительно, однако Багли казалось, что Носенко появился уж очень вовремя и уж очень хорошо экипированным. Беседы с перебежчиком обнаружили в его рассказах множество противоречий, несовпадений и хвастовства. И у Багли росли подозрения, которые суммирует рецензент его книги Эван Томас.

Зимой 1964 года в ЦРУ царила тотальная, чуть ли не параноическая подозрительность. За последние пять лет в Советском Союзе раскрыли и казнили двух лучших американских агентов: в 1959-м Петра Попова — офицера военной разведки, и в 1963-м Олега Пеньковского — сотрудника КГБ. Особенной потерей был Пеньковский. Его кодовое имя было «герой», и его называли «шпионом, который спас мир» — потому что это Пеньковский предупредил Запад о том, что Советский Союз собирается установить на Кубе ракеты. И когда Носенко выдавал одного за другим мелких посольских агентов, Багли заподозрил, что Носенко заслан Москвой и что его настоящие задачи — отмежеваться от покушения на президента, и отвлечь внимание американских секретных служб от ценного советского агента внутри самого ЦРУ, который и выдал Пеньковского.

С Носенко стали обращаться, как с советским агентом: перестали выпускать в город, где он пропадал в барах, поместили в маленькую комнату, напоминавшую тюремную камеру, проверяли на детекторе лжи, задавали провокационные вопросы. Но добились немногого.

Носенко как-то сгорбился на своем стуле, его лицо стало закрытым и мрачным, и он сказал, что впредь отказывается отвечать на любые вопросы. В течение нескольких лет он оставался нашим пленником, говорил иногда бессвязно, иногда явную чушь, но больше не раскрыл и не выдал ни одного секрета.

Начальство начало уставать от неопределенной ситуации с Носенко. В 1967 году Багли был откомандирован в Брюссель, и сменивший его сотрудник через год выпустил Носенко на свободу. Тот был реабилитирован и получил новое имя. Бывший офицер КГБ начал читать лекции по советской технике шпионажа для сотрудников ЦРУ, и в 1990-х годах Багли с горечью наблюдал, как в актовом зале ЦРУ слушатели устроили Носенко овацию.

До недавнего времени в Америке превалировало мнение, что в начале 1960-х годов и сам Багли, и его тогдашний начальник — знаменитый и загадочный шеф контрразведки Джеймс Энгелтон (James Jesus Angleton) — парализовали деятельность ЦРУ из-за своей параноической погони за так называемыми «кротами», то есть советскими агентами, проникшими в систему западных секретных служб. Однако совсем недавно в ЦРУ и в ФБР один за другим обнаружились два «крота», два российских шпиона — Эймс и Хэнсон, — которые орудовали там по 20-25 лет и проваливали одного агента за другим. С тех пор интерес к секретным службам вообще и к контрразведчикам прошлого, в частности, заметно усилился. Свидетельством тому — поток книг и фильмов («Шпионские игры», «Добрый пастырь», «Брешь»). Среди самых последних — книга и телефильм Company («Контора»), где эпизод за эпизодом разворачивается вся драматическая история Центрального разведывательного управления и его шпионских войн — того, что Багли в своей книге назвал — «лабиринтом зеркал».

Но, возвращаясь к России... Вот на что обращает внимание Эван Томас в своей рецензии на книгу «Шпионская война»:

Из книги Багли становится очевидно, что русские вели шпионские войны с дьявольским энтузиазмом, легко жертвуя жизнями своих разведчиков и идя на огромный риск — лишь бы перехитрить своих западных противников. Трудно предположить, что в эпоху Владимира Путина, бывшего офицера КГБ, эта манера сильно изменилась.

Теннент Багли «Шпионская война. О "кротах", загадках и смертельных играх» — Tennent Bagley. Spy Wars. Moles, Mysteries, and Deadly Games