Программу ведет Андрей Шарый. Участвуют корреспонденты и обозреватели Радио Свобода Аркадий Дубнов, Юрий Жигалкин, Семен Мирский и Ефим Фиштейн.
Андрей Шарый: На саммите "Большой Восьмерки" во французском городе Эвиан мировые лидеры выразили уверенность в подъеме глобальной экономики. Была обсуждена необходимость реформ в ряде европейских стран, которые привели бы к активизации экономического роста. В течение дня участники саммита обсуждали проблемы борьбы с терроризмом. За ходом этого совещания следит специальный корреспондент Радио Свобода в Эвиане Аркадий Дубнов. Сейчас он в прямом эфире, Аркадий, каковы итоги этих совещаний?
Аркадий Дубнов: Подводить предварительные итоги саммита еще, наверное, рано, но кое что определенное сказать, наверное, можно. Во-первых, итоги, как политические, так и экономические, хотя они очень сильно перемешаны между собой. К первым - политическим - следует отнести известное примирение между президентом США Бушем и лидерами Европы - канцлером Германии Шредером и президентом Франции Шираком. Несмотря на то, что сегодня утром достаточно как бы сложное и неоднозначное впечатление произвела мизансцена того, как должны были приветствовать друг друга Ширак и Буш, когда Ширак около минуты разговаривал по мобильному телефону в тот момент, когда с ним готовился здороваться президент США. Но это как бы наносное, потом состоялась двусторонняя встреча, и они излучали оптимизм. Уже само по себе то, что состоялось это примирение, отразилось, видимо, хотя бы на курсе американского доллара: он начал расти, хотя это связано, может, и с заявлением Буша на встрече с японским премьером - о том, что Вашингтон будет поддерживать "сильный" доллар.
Если вернуться еще к политике, то было принято серьезное заявление лидеров "Восьмерки" о мерах по нераспространению оружия массового поражения. Среди его положений обращают на себе внимание довольно резкие слова относительно программ Северной Кореи по обогащению урана и производству плутония и неспособности выполнять соглашения о гарантиях МАГАТЭ, а также фразы, обращенные к Ирану: "Мы не собираемся игнорировать значение развитой ядерной программы Ирана в контексте проблем нераспространения". Особую важность этому заявлению придает то, что его подписал и российский президент Владимир Путин.
Андрей Шарый: Аркадий, в этой связи я хотел бы задать вот какой вопрос: как Владимир Путин выглядит на этой встрече в лучах славы, которая осенила его во время торжеств в Санкт-Петербурге?
Аркадий Дубнов: Хороший вопрос. Отвечаю: исключительно уверенно. Это видно и по тому, как выдают в российской делегации результаты его выступления, и по тому, как реагируют на него лидеры "Восьмерки", в частности, например, президент Франции Ширак в начале первого заседания произнес целые дифирамбы в адрес Путина. Я прочту одну фразу: " Нас особо впечатлило, что за эти два дня, имею в виду дни в Санкт-Петербурге, мы последовательно продемонстрировали единство нашей цивилизации".
Андрей Шарый: А теперь чуть подробнее о примирении, как назвал его наш специальный корреспондент, которое состоялось в понедельник между Джорджем Бушем и Жаком Шираком. Вот цитата из выступления президента Буша по этому поводу:
Джордж Буш: Послушайте, давайте говорить начистоту. Мы миновали трудный период, мне понятна позиция французского президента по Ираку. Он ясно изложил мне свою позицию с самого начала, я тоже предельно точно обозначил свою позицию. Именно поэтому наши добрые отношения сохранилась - потому что мы способны быть честными друг с другом. США и Франция привержены идее свободного Ирака, и вместе мы можем достичь куда большего, чем если бы еще были в ссоре.
Андрей Шарый: Как считают в Вашингтоне, президент США Джордж Буш продемонстрировал на встрече в Эвиане, что намерен вести активную международную политику, несмотря на позицию определенных сил в Европе, и это, по мнению известного американского политолога, сотрудника Лексингтонского института Дэниэла Гуре - наиболее значительный результат Эвианского саммита "Большой Восьмерки". С Дэниэлом Гуре беседовал корреспондент Радио Свобода в Нью-Йорке Юрий Жигалкин:
Юрий Жигалкин: Прежде всего, как бы вы определили основные итоги встречи Восьмерки в Эвиане?
Дэниэл Гуре: На мой взгляд, можно говорить о двух основных результатах. Во-первых, президент Буш продемонстрировал намерение Соединенных Штатов оставаться активной силой не только в мировых, но и в европейских делах. Свидетельством этому стали его встречи с президентами Польши, России и Франции. И, во-вторых, президент Буш однозначно дал понять, что он не намерен корректировать внешнюю политику США или стратегию национальной безопасности в ответ на критику со стороны нескольких европейских государств, особенно, это касается Франции.
Юрий Жигалкин: Господин Гурэ, многие американские обозреватели замечают сегодня, мимолетность, если не сказать неискренность рукопожатия американского и французского президента, противопоставляя этому рукопожатию российско-американское. Какие выводы вы делаете из этого наблюдения?
Дэниэл Гуре: Нет никаких сомнений, что существует значительная разница в подходе американской администрации к отношениям с Россией и к отношениям с Францией. Поэтому президент Буш почти открыто дал понять, что в отличие от Москвы Париж будет расплачиваться за свою антиамериканскую кампанию. Основания для такой дифференциации вполне очевидны: в то время, как российский или германский лидеры были вынуждены прибегнуть к критике США исходя из сложной внутриполитической ситуации - выборы в Германии, беспокойство России по поводу дестабилизации в регионе, которая может последовать за войной в Ираке, Жак Ширак и его правительство воспользовались моментом для того, чтобы попытаться утвердить в ООН и в НАТО свои узко национальные интересы за счет интересов США и, по большому счету, мира. И Франции придется нести ответственность за это.
Юрий Жигалкин: Но такое предсказание обещает, судя по всему, очередные проблемы в американо-европейских отношениях?
Дэниэл Гуре: Конечно, нас ожидают проблемы. И это во многом продукт европейской ментальности, сформировавшейся за последние пятьдесят лет. Не секрет, что европейцы хотели бы отгородиться от мировых проблем, они не хотят, чтобы что-то за пределами их границ мешало бы строительству рая на отдельно взятом острове Европа. Но мир все больше и больше вторгается в течение европейской жизни. И чем дальше, тем это вторжение будет ощутимее для Европы, она будет вынуждена осознать, что проблемы, подобные иракской, угрожают и ее будущему. Нельзя забывать, что и в прошлом европейские столицы не были способность вовремя признать и что-либо противопоставить грозной опасности, возьмите Гитлера, или Советский Союз, или угрозу фундаментализма. Только союз с Соединенными Штатами помогал обеспечить безопасность Европы. Кое-кто в Европе не хочет этого признавать, но саммит в Эвиане показал, что президент Буш намерен продолжать твердо вести свою линию
Андрей Шарый: Итак, конфликт прошлого мало помалу сходит на нет. Впереди открывается тревожное будущее. Это тревожное будущее прямо за окнами зданий, в которых проходит саммит лидеров "Большой Восьмерки". Все без исключения их собрания такого формата сопровождались акциями антиглобалистов, но встреча в Эвиане отличается от предыдущих, во-первых, что участников этих акций все-таки не так много, во-вторых, пропорционально уменьшилось и число актов вандализма. Хотя без насилия, столкновений с полицией и разгрома магазинов не обошлось и на этот раз. Примечательно, что беспорядки имели место не только в Эвиане, но и в Женеве, откуда антиглобалисты собирались идти маршем на место встречи лидеров восьми стран. Там полиция арестовала 50 хулиганов, разбивавших витрины на торговых улицах города. Корреспондент Радио Свобода во Франции Семен Мирский рассказывает об антиглобалистах, их лозунгах и их делах:
Семен Мирский: Кто такие сегодняшние антиглобалисты? Это весьма разношерстная группа людей в разных странах, которых объединяет несколько простых, я бы добавил, слишком простых идей. Первая идея заключается в том, чтобы богатые, олицетворением которых является "Большая Восьмерка", платили за бедных.
Идеологическое обоснование этих требований западноевропейские антиглобалисты находят не у классиков марксизма, уж слишком они скомпрометировали себя перед лицом истории, а в трудах, как это ни странно, американского экономиста, лауреата Нобелевской премии в области экономики Джеймса Тоббина. В 70-е годы Джеймс Тоббин выступил с идеей налогообложения в размере максимум одного процента от общей суммы на все перемещения капиталов за пределами национальных границ. Эти деньги должны были стать фондом помощи самым бедным странам планеты. Согласно новейшим подсчетам теоретиков из движения антиглобалистов, если бы так называемый налог Тоббина действовал сегодня, он позволил бы вложить в экономику нищих стран сумму порядка 250 миллиардов долларов в год.
Противники налога Тоббина указывают на близорукость проекта, утверждая, что введение этого налога остановило бы не только перемещение капиталов, но и затормозило бы экономическое развитие в планетарном масштабе - экономический спад развитых стран обернулся бы настоящей катастрофой для стран развивающихся.
Однако, существует и общий знаменатель между сегодняшними антиглобалистами и марксистами - представителями вчерашнего дня истории человечества. И те, и другие одержимы навязчивой идеей справедливого распределения социальных благ и товаров, не утруждая себя мыслью о том, кто и какой ценой производит хлеб, молоко, мясо, все необходимое для жизни людей. Самые известной международной организацией координирующей действия антиглобалистов является группа "Attaс". Она действует сегодня более чем в 40 странах, причем организованы эти группы по национальному признаку. Идею создания "Attaс"с использованием уже упомянутого предложения Тоббина бросил в массы главный редактор французского журнала "Le Monde Diplomatique" Игнасио Рамоне, который в своей статье, опубликованной в декабре 1997-го года, призвал к созданию ассоциации налогового обложения финансовых трансакций для помощи гражданам. Первые буквы этого длинного названия во французском оригинале и дают слово "Attaс". И вот, "Attaс" атакует, произносятся пламенные речи о необходимости помочь самым бедным, в полицейских, а заодно витрины магазинов летят булыжники... А на некотором расстоянии от демонстрантов в большом зале отеля "Рояль" в Эвиане люди делают свое дело: выделяют миллиарды на борьбу со СПИД-ом, туберкулезом и малярией, обсуждают конкретные меры по увеличению запасов питьевой воды и решают проблемы, без решения которых не будет жизни на земле, ни в богатых, ни в бедных странах.
Андрей Шарый: Напомню, что во Францию главные участники саммита в Эвиане отправились прямо из Петербурга, где Владимир Путин удивлял своих гостей имперской пышностью и величием города. Как организована работа журналистов на таких крупных международных встречах? Что помимо набора участников объединяет международные симпозиумы и совещания в России и за ее пределами? Своими размышлениями на этот счет я попросил поделиться обозревателя Радио Свобода/Свободная Европа Ефима Фиштейна, который только что вернулся из Петербурга, где был аккредитован в качестве журналиста на торжествах по случаю 300-летия города:
Ефим Фиштейн: Город отреставрирован, хорошо подготовлен и убран, и это производит впечатление, я бы сказал, грандиозное на иностранного гостя, человека, который там давно не был. Другое дело - когда приходится сталкиваться с той действительностью, которая остается в стороне от главных мест торжества, а мне пришлось побывать и там, поскольку пришлось ездить по городу свободно, вне журналистских или прочих делегаций, и это, конечно, уже другой город. Таким образом в Петербурге как бы совмещены две действительности. Действительность новой России, России сравнительно состоятельной, если не богатой, и России вчерашней, все еще поразительно бедной и дезорганизованной.
Андрей Шарый: Как была организована работа журналистов?
Ефим Фиштейн: Надо сказать, что власти городские и, видим, государственные сделали все, чтобы обеспечить безопасность гостей. Это был, видимо, главный вопрос. Везде, где обеспечивается безопасность, по высокому, большому счету, естественно, это связано с ограничениями различных свобод, прежде всего, свободы передвижения. Примерно две трети времени пришлось провести в различных очередях, начиная с очередей в гостиницах и кончая личными досмотрами на контрольных пунктах, за один день можно было попасть всего на одно мероприятие. Хотя я был записан на несколько, фактически чтобы попасть на мероприятие, которое начиналось в полдень, пришлось вставать в четыре часа, колоссально длинные проезды по городу, бессмысленные очереди и ожидание - вот основное времяпрепровождение иностранных журналистов в эти дни.
Андрей Шарый: По вашему тону я понимаю, что журналисты пытались с пониманием относиться к тому, что происходит. Тем не менее, по вашему ощущению, вы - опытный журналист, бывали во многих таких, скажем так, государственных переделках, тем не менее, это было плохо организовано, или таковы были требования момента, по вашему мнению?
Ефим Фиштейн: И то, и другое. Требования момента, в принципе, были соблюдены, и я бы сказал, что журналисты с пониманием относились к тем ограничениям, которые на них накладывались. То, что там был элемент классической дезорганизации и беспорядка, также не ушло от внимания журналистов. Простой пример: грандиозное скопление народа, скажем, на набережной во время праздника на Неве, лазерное шоу, которое должно было демонстрироваться на облака, но облака благополучно отогнали от города самолеты, и в то же время - ни одного, или, может, исключительно небольшое количество общественных туалетов. Иначе говоря, на вопросы журналистов все с непониманием разводили руками и говорили - как-нибудь, где-нибудь, в сторонке, и, соответственно, колоссальное загрязнение прилегающих к набережной районов города. То же самое относилось к городскому транспорту, который был исключен практически из всех центральных трасс, невозможно было добраться, а на такси приходилось ездить в объезд города, что, по мнению горожан, было в пять раз дороже, чем нормальный проезд на такси.
Андрей Шарый: А скажите, вам удалось пообщаться с простыми горожанами? Центр города был заполнен людьми, которые просто гуляли, наслаждались праздником? Или это все-таки был праздник для политиков, и основная масса горожан предпочла уехать из города?
Ефим Фиштейн: Несомненно, это общеизвестно, я не открою Америку, если скажу, что уехало, наверное, около трети, или до половины горожан, не в этом дело. Наверное, можно ожидать, что людей постараются как-то оттеснить от тех мест, где происходят основные события - в интересах безопасности. Другое, что бросается в глаза - это то, что безлюдно было, и по вечерам, когда затихала общественная жизнь, безлюдно было в ресторанах, пивных, кафе, там, где обычно люди все-таки по случаю подобных торжеств собираются. Ведь торжества используются мелкими предприятиями, торговцами, чтобы повысить свой оборот. Я бы ожидал скорее наоборот наплыва лоточников, ларьков и прочих возможностей потратить деньги. Петербург, наоборот, поражал тем, что был пустынным в эти дни, когда ожидалось большое стечение народа.
Андрей Шарый: Каково отношение людей к празднику?
Ефим Фиштейн: Можно было встретить два типа отношения. Некоторые, несомненно, гордились тем, что статус северной столицы, второй столицы, может, тайной столицы, возвращается Петербургу.
Андрей Шарый: Секретной столицы, я бы сказал?
Ефим Фиштейн: Секретной столицы, засекреченной столицы России. Другие выражали, не знаю, уж поддельное или неподдельное безразличие к тому, что происходит, считая, что - "там господа резвятся"... А некоторые, более, я бы сказал, сознательные граждане говорили о том, что гости разъедутся, что-то останется, эстетическое качество жизни повысится, но инфраструктура, восстановленная с таким трудом, если в нее не вкладывать дополнительных средств, конечно, очень скоро придет в негодность, разрушится, и это показательно. Но что поразило мое воображение, человека, давно отвыкшего от такого типа показухи - это монументальные заборы, выстроенные не в качестве времянок, чтобы оградить строительную площадку, а чтобы скрыть пустыри и строительные площадки привезли огромные заборы из тяжелых бетонных глыб с какими-то декорациями по поверхности, выкрашенные туалетной матной краской - это считалось как бы пределом эстетической красоты.
Андрей Шарый: Может, для следующего юбилея пригодится. Вот весь этот международный караван большой переехал из России во Францию. Там свои проблемы, известно, что саммит "Большой Восьмерки" в Эвиане сопровождается массовыми выступлениями антиглобалистов, столкновениями с полицией. Россия всего этого к счастью, или не к счастью, лишена. Чем вы объясняете это - Петербург все-таки достаточно "анархический" город, секретная столица российского вольнодумства.
Ефим Фиштейн: Это правда. Во-первых, я считаю, что к счастью этого лишена. Поскольку я большого толка не вижу в выступлениях молодых людей, которые бросают бутылки, почему-то даже не во французском Эвиане, а в соседнем швейцарском, ближайшем к границе городе. Разве в этом может быть какой-то толк? Это не впечатлит участников, не впечатлит и телезрителей, думаю, что петербуржцы в этом смысле проявили не просто лояльность, но и понимание того, что в целом в осадок выпадают все-таки позитивные результаты: все-таки иностранные гости познакомились и с этой частью, с этим аспектом России, поняли, что это необязательно страна лаптей и избушек, что это все-таки страна достаточно впечатляющего прошлого. И чего добились бы демонстранты, если бы они вышли с этими бутылками с горючей смесью? Чего бы они добились, кроме того, что исказили это впечатление и превратили его в обратное, негативное? Думаю, что это относится все-таки к положительным чертам населения - что оно не отдается этим бессмысленным наивным иллюзиям.
Андрей Шарый: На саммите "Большой Восьмерки" во французском городе Эвиан мировые лидеры выразили уверенность в подъеме глобальной экономики. Была обсуждена необходимость реформ в ряде европейских стран, которые привели бы к активизации экономического роста. В течение дня участники саммита обсуждали проблемы борьбы с терроризмом. За ходом этого совещания следит специальный корреспондент Радио Свобода в Эвиане Аркадий Дубнов. Сейчас он в прямом эфире, Аркадий, каковы итоги этих совещаний?
Аркадий Дубнов: Подводить предварительные итоги саммита еще, наверное, рано, но кое что определенное сказать, наверное, можно. Во-первых, итоги, как политические, так и экономические, хотя они очень сильно перемешаны между собой. К первым - политическим - следует отнести известное примирение между президентом США Бушем и лидерами Европы - канцлером Германии Шредером и президентом Франции Шираком. Несмотря на то, что сегодня утром достаточно как бы сложное и неоднозначное впечатление произвела мизансцена того, как должны были приветствовать друг друга Ширак и Буш, когда Ширак около минуты разговаривал по мобильному телефону в тот момент, когда с ним готовился здороваться президент США. Но это как бы наносное, потом состоялась двусторонняя встреча, и они излучали оптимизм. Уже само по себе то, что состоялось это примирение, отразилось, видимо, хотя бы на курсе американского доллара: он начал расти, хотя это связано, может, и с заявлением Буша на встрече с японским премьером - о том, что Вашингтон будет поддерживать "сильный" доллар.
Если вернуться еще к политике, то было принято серьезное заявление лидеров "Восьмерки" о мерах по нераспространению оружия массового поражения. Среди его положений обращают на себе внимание довольно резкие слова относительно программ Северной Кореи по обогащению урана и производству плутония и неспособности выполнять соглашения о гарантиях МАГАТЭ, а также фразы, обращенные к Ирану: "Мы не собираемся игнорировать значение развитой ядерной программы Ирана в контексте проблем нераспространения". Особую важность этому заявлению придает то, что его подписал и российский президент Владимир Путин.
Андрей Шарый: Аркадий, в этой связи я хотел бы задать вот какой вопрос: как Владимир Путин выглядит на этой встрече в лучах славы, которая осенила его во время торжеств в Санкт-Петербурге?
Аркадий Дубнов: Хороший вопрос. Отвечаю: исключительно уверенно. Это видно и по тому, как выдают в российской делегации результаты его выступления, и по тому, как реагируют на него лидеры "Восьмерки", в частности, например, президент Франции Ширак в начале первого заседания произнес целые дифирамбы в адрес Путина. Я прочту одну фразу: " Нас особо впечатлило, что за эти два дня, имею в виду дни в Санкт-Петербурге, мы последовательно продемонстрировали единство нашей цивилизации".
Андрей Шарый: А теперь чуть подробнее о примирении, как назвал его наш специальный корреспондент, которое состоялось в понедельник между Джорджем Бушем и Жаком Шираком. Вот цитата из выступления президента Буша по этому поводу:
Джордж Буш: Послушайте, давайте говорить начистоту. Мы миновали трудный период, мне понятна позиция французского президента по Ираку. Он ясно изложил мне свою позицию с самого начала, я тоже предельно точно обозначил свою позицию. Именно поэтому наши добрые отношения сохранилась - потому что мы способны быть честными друг с другом. США и Франция привержены идее свободного Ирака, и вместе мы можем достичь куда большего, чем если бы еще были в ссоре.
Андрей Шарый: Как считают в Вашингтоне, президент США Джордж Буш продемонстрировал на встрече в Эвиане, что намерен вести активную международную политику, несмотря на позицию определенных сил в Европе, и это, по мнению известного американского политолога, сотрудника Лексингтонского института Дэниэла Гуре - наиболее значительный результат Эвианского саммита "Большой Восьмерки". С Дэниэлом Гуре беседовал корреспондент Радио Свобода в Нью-Йорке Юрий Жигалкин:
Юрий Жигалкин: Прежде всего, как бы вы определили основные итоги встречи Восьмерки в Эвиане?
Дэниэл Гуре: На мой взгляд, можно говорить о двух основных результатах. Во-первых, президент Буш продемонстрировал намерение Соединенных Штатов оставаться активной силой не только в мировых, но и в европейских делах. Свидетельством этому стали его встречи с президентами Польши, России и Франции. И, во-вторых, президент Буш однозначно дал понять, что он не намерен корректировать внешнюю политику США или стратегию национальной безопасности в ответ на критику со стороны нескольких европейских государств, особенно, это касается Франции.
Юрий Жигалкин: Господин Гурэ, многие американские обозреватели замечают сегодня, мимолетность, если не сказать неискренность рукопожатия американского и французского президента, противопоставляя этому рукопожатию российско-американское. Какие выводы вы делаете из этого наблюдения?
Дэниэл Гуре: Нет никаких сомнений, что существует значительная разница в подходе американской администрации к отношениям с Россией и к отношениям с Францией. Поэтому президент Буш почти открыто дал понять, что в отличие от Москвы Париж будет расплачиваться за свою антиамериканскую кампанию. Основания для такой дифференциации вполне очевидны: в то время, как российский или германский лидеры были вынуждены прибегнуть к критике США исходя из сложной внутриполитической ситуации - выборы в Германии, беспокойство России по поводу дестабилизации в регионе, которая может последовать за войной в Ираке, Жак Ширак и его правительство воспользовались моментом для того, чтобы попытаться утвердить в ООН и в НАТО свои узко национальные интересы за счет интересов США и, по большому счету, мира. И Франции придется нести ответственность за это.
Юрий Жигалкин: Но такое предсказание обещает, судя по всему, очередные проблемы в американо-европейских отношениях?
Дэниэл Гуре: Конечно, нас ожидают проблемы. И это во многом продукт европейской ментальности, сформировавшейся за последние пятьдесят лет. Не секрет, что европейцы хотели бы отгородиться от мировых проблем, они не хотят, чтобы что-то за пределами их границ мешало бы строительству рая на отдельно взятом острове Европа. Но мир все больше и больше вторгается в течение европейской жизни. И чем дальше, тем это вторжение будет ощутимее для Европы, она будет вынуждена осознать, что проблемы, подобные иракской, угрожают и ее будущему. Нельзя забывать, что и в прошлом европейские столицы не были способность вовремя признать и что-либо противопоставить грозной опасности, возьмите Гитлера, или Советский Союз, или угрозу фундаментализма. Только союз с Соединенными Штатами помогал обеспечить безопасность Европы. Кое-кто в Европе не хочет этого признавать, но саммит в Эвиане показал, что президент Буш намерен продолжать твердо вести свою линию
Андрей Шарый: Итак, конфликт прошлого мало помалу сходит на нет. Впереди открывается тревожное будущее. Это тревожное будущее прямо за окнами зданий, в которых проходит саммит лидеров "Большой Восьмерки". Все без исключения их собрания такого формата сопровождались акциями антиглобалистов, но встреча в Эвиане отличается от предыдущих, во-первых, что участников этих акций все-таки не так много, во-вторых, пропорционально уменьшилось и число актов вандализма. Хотя без насилия, столкновений с полицией и разгрома магазинов не обошлось и на этот раз. Примечательно, что беспорядки имели место не только в Эвиане, но и в Женеве, откуда антиглобалисты собирались идти маршем на место встречи лидеров восьми стран. Там полиция арестовала 50 хулиганов, разбивавших витрины на торговых улицах города. Корреспондент Радио Свобода во Франции Семен Мирский рассказывает об антиглобалистах, их лозунгах и их делах:
Семен Мирский: Кто такие сегодняшние антиглобалисты? Это весьма разношерстная группа людей в разных странах, которых объединяет несколько простых, я бы добавил, слишком простых идей. Первая идея заключается в том, чтобы богатые, олицетворением которых является "Большая Восьмерка", платили за бедных.
Идеологическое обоснование этих требований западноевропейские антиглобалисты находят не у классиков марксизма, уж слишком они скомпрометировали себя перед лицом истории, а в трудах, как это ни странно, американского экономиста, лауреата Нобелевской премии в области экономики Джеймса Тоббина. В 70-е годы Джеймс Тоббин выступил с идеей налогообложения в размере максимум одного процента от общей суммы на все перемещения капиталов за пределами национальных границ. Эти деньги должны были стать фондом помощи самым бедным странам планеты. Согласно новейшим подсчетам теоретиков из движения антиглобалистов, если бы так называемый налог Тоббина действовал сегодня, он позволил бы вложить в экономику нищих стран сумму порядка 250 миллиардов долларов в год.
Противники налога Тоббина указывают на близорукость проекта, утверждая, что введение этого налога остановило бы не только перемещение капиталов, но и затормозило бы экономическое развитие в планетарном масштабе - экономический спад развитых стран обернулся бы настоящей катастрофой для стран развивающихся.
Однако, существует и общий знаменатель между сегодняшними антиглобалистами и марксистами - представителями вчерашнего дня истории человечества. И те, и другие одержимы навязчивой идеей справедливого распределения социальных благ и товаров, не утруждая себя мыслью о том, кто и какой ценой производит хлеб, молоко, мясо, все необходимое для жизни людей. Самые известной международной организацией координирующей действия антиглобалистов является группа "Attaс". Она действует сегодня более чем в 40 странах, причем организованы эти группы по национальному признаку. Идею создания "Attaс"с использованием уже упомянутого предложения Тоббина бросил в массы главный редактор французского журнала "Le Monde Diplomatique" Игнасио Рамоне, который в своей статье, опубликованной в декабре 1997-го года, призвал к созданию ассоциации налогового обложения финансовых трансакций для помощи гражданам. Первые буквы этого длинного названия во французском оригинале и дают слово "Attaс". И вот, "Attaс" атакует, произносятся пламенные речи о необходимости помочь самым бедным, в полицейских, а заодно витрины магазинов летят булыжники... А на некотором расстоянии от демонстрантов в большом зале отеля "Рояль" в Эвиане люди делают свое дело: выделяют миллиарды на борьбу со СПИД-ом, туберкулезом и малярией, обсуждают конкретные меры по увеличению запасов питьевой воды и решают проблемы, без решения которых не будет жизни на земле, ни в богатых, ни в бедных странах.
Андрей Шарый: Напомню, что во Францию главные участники саммита в Эвиане отправились прямо из Петербурга, где Владимир Путин удивлял своих гостей имперской пышностью и величием города. Как организована работа журналистов на таких крупных международных встречах? Что помимо набора участников объединяет международные симпозиумы и совещания в России и за ее пределами? Своими размышлениями на этот счет я попросил поделиться обозревателя Радио Свобода/Свободная Европа Ефима Фиштейна, который только что вернулся из Петербурга, где был аккредитован в качестве журналиста на торжествах по случаю 300-летия города:
Ефим Фиштейн: Город отреставрирован, хорошо подготовлен и убран, и это производит впечатление, я бы сказал, грандиозное на иностранного гостя, человека, который там давно не был. Другое дело - когда приходится сталкиваться с той действительностью, которая остается в стороне от главных мест торжества, а мне пришлось побывать и там, поскольку пришлось ездить по городу свободно, вне журналистских или прочих делегаций, и это, конечно, уже другой город. Таким образом в Петербурге как бы совмещены две действительности. Действительность новой России, России сравнительно состоятельной, если не богатой, и России вчерашней, все еще поразительно бедной и дезорганизованной.
Андрей Шарый: Как была организована работа журналистов?
Ефим Фиштейн: Надо сказать, что власти городские и, видим, государственные сделали все, чтобы обеспечить безопасность гостей. Это был, видимо, главный вопрос. Везде, где обеспечивается безопасность, по высокому, большому счету, естественно, это связано с ограничениями различных свобод, прежде всего, свободы передвижения. Примерно две трети времени пришлось провести в различных очередях, начиная с очередей в гостиницах и кончая личными досмотрами на контрольных пунктах, за один день можно было попасть всего на одно мероприятие. Хотя я был записан на несколько, фактически чтобы попасть на мероприятие, которое начиналось в полдень, пришлось вставать в четыре часа, колоссально длинные проезды по городу, бессмысленные очереди и ожидание - вот основное времяпрепровождение иностранных журналистов в эти дни.
Андрей Шарый: По вашему тону я понимаю, что журналисты пытались с пониманием относиться к тому, что происходит. Тем не менее, по вашему ощущению, вы - опытный журналист, бывали во многих таких, скажем так, государственных переделках, тем не менее, это было плохо организовано, или таковы были требования момента, по вашему мнению?
Ефим Фиштейн: И то, и другое. Требования момента, в принципе, были соблюдены, и я бы сказал, что журналисты с пониманием относились к тем ограничениям, которые на них накладывались. То, что там был элемент классической дезорганизации и беспорядка, также не ушло от внимания журналистов. Простой пример: грандиозное скопление народа, скажем, на набережной во время праздника на Неве, лазерное шоу, которое должно было демонстрироваться на облака, но облака благополучно отогнали от города самолеты, и в то же время - ни одного, или, может, исключительно небольшое количество общественных туалетов. Иначе говоря, на вопросы журналистов все с непониманием разводили руками и говорили - как-нибудь, где-нибудь, в сторонке, и, соответственно, колоссальное загрязнение прилегающих к набережной районов города. То же самое относилось к городскому транспорту, который был исключен практически из всех центральных трасс, невозможно было добраться, а на такси приходилось ездить в объезд города, что, по мнению горожан, было в пять раз дороже, чем нормальный проезд на такси.
Андрей Шарый: А скажите, вам удалось пообщаться с простыми горожанами? Центр города был заполнен людьми, которые просто гуляли, наслаждались праздником? Или это все-таки был праздник для политиков, и основная масса горожан предпочла уехать из города?
Ефим Фиштейн: Несомненно, это общеизвестно, я не открою Америку, если скажу, что уехало, наверное, около трети, или до половины горожан, не в этом дело. Наверное, можно ожидать, что людей постараются как-то оттеснить от тех мест, где происходят основные события - в интересах безопасности. Другое, что бросается в глаза - это то, что безлюдно было, и по вечерам, когда затихала общественная жизнь, безлюдно было в ресторанах, пивных, кафе, там, где обычно люди все-таки по случаю подобных торжеств собираются. Ведь торжества используются мелкими предприятиями, торговцами, чтобы повысить свой оборот. Я бы ожидал скорее наоборот наплыва лоточников, ларьков и прочих возможностей потратить деньги. Петербург, наоборот, поражал тем, что был пустынным в эти дни, когда ожидалось большое стечение народа.
Андрей Шарый: Каково отношение людей к празднику?
Ефим Фиштейн: Можно было встретить два типа отношения. Некоторые, несомненно, гордились тем, что статус северной столицы, второй столицы, может, тайной столицы, возвращается Петербургу.
Андрей Шарый: Секретной столицы, я бы сказал?
Ефим Фиштейн: Секретной столицы, засекреченной столицы России. Другие выражали, не знаю, уж поддельное или неподдельное безразличие к тому, что происходит, считая, что - "там господа резвятся"... А некоторые, более, я бы сказал, сознательные граждане говорили о том, что гости разъедутся, что-то останется, эстетическое качество жизни повысится, но инфраструктура, восстановленная с таким трудом, если в нее не вкладывать дополнительных средств, конечно, очень скоро придет в негодность, разрушится, и это показательно. Но что поразило мое воображение, человека, давно отвыкшего от такого типа показухи - это монументальные заборы, выстроенные не в качестве времянок, чтобы оградить строительную площадку, а чтобы скрыть пустыри и строительные площадки привезли огромные заборы из тяжелых бетонных глыб с какими-то декорациями по поверхности, выкрашенные туалетной матной краской - это считалось как бы пределом эстетической красоты.
Андрей Шарый: Может, для следующего юбилея пригодится. Вот весь этот международный караван большой переехал из России во Францию. Там свои проблемы, известно, что саммит "Большой Восьмерки" в Эвиане сопровождается массовыми выступлениями антиглобалистов, столкновениями с полицией. Россия всего этого к счастью, или не к счастью, лишена. Чем вы объясняете это - Петербург все-таки достаточно "анархический" город, секретная столица российского вольнодумства.
Ефим Фиштейн: Это правда. Во-первых, я считаю, что к счастью этого лишена. Поскольку я большого толка не вижу в выступлениях молодых людей, которые бросают бутылки, почему-то даже не во французском Эвиане, а в соседнем швейцарском, ближайшем к границе городе. Разве в этом может быть какой-то толк? Это не впечатлит участников, не впечатлит и телезрителей, думаю, что петербуржцы в этом смысле проявили не просто лояльность, но и понимание того, что в целом в осадок выпадают все-таки позитивные результаты: все-таки иностранные гости познакомились и с этой частью, с этим аспектом России, поняли, что это необязательно страна лаптей и избушек, что это все-таки страна достаточно впечатляющего прошлого. И чего добились бы демонстранты, если бы они вышли с этими бутылками с горючей смесью? Чего бы они добились, кроме того, что исказили это впечатление и превратили его в обратное, негативное? Думаю, что это относится все-таки к положительным чертам населения - что оно не отдается этим бессмысленным наивным иллюзиям.
