В Лондоне завершается ежегодная Международная книжная ярмарка, одним из центральных гостей на которой была Россия. На ярмарке работает и участвует в ней в качестве гостя обозреватель Радио Свобода Кирилл Кобрин, который рассказал о своих впечатлениях.
- Россия была представлена интереснее, чем на других ярмарках. У русской экспозиции было "две ноги". Одна - это официальная или полуофициальная российская программа, которая привезла сюда очень известных в стране писателей, - таких как Герман Садулаев, Захар Прилепин, Андрей Битов и многие другие. А другая - неофициозная, устроенная издательским домом "Новое литературное обозрение" и которая так и называется: "Неизвестная Россия".
В официальной программе, помимо встреч с писателями, особый интерес вызвала встреча с Германом Садулаевым и представление его книги "Я чеченец". На закрытии ярмарки прошла встреча с Андреем Кураевым, которая называлась "Гарри Поттер и Русская Православная церковь". В неофициальной же программе перемешаны британские и русские писатели, критики, литературоведы и переводчики. Здесь было несколько любопытных мероприятий. В частности, одно из них было посвящено переводу. Там действительно собрались первоклассные британские переводчики и издатели, которые занимаются русскими книгами. И Роберт Чандлер, который перевел Василия Гроссмана, - а Василий Гроссман - это главное литературное переводное событие в Британии в прошедшем году. И издатели, такие как Алессандро Галленци, который издал дневники Софьи Толстой, и писатель Зиновий Зиник, который живет в Лондоне. Это была очень интересная, содержательная дискуссия. И надо сказать, что много людей пришли ее послушать.
- Обычно на такого рода мероприятиях легче заметить какие-то тенденции. Стало вам понятно, куда идет российский литературный процесс?
- Официальная часть программы подчеркивала, скорее, отдельность России, ее экзотизм, ее уникальность. И на писателей, на того же Прилепина или Садулаева, ходили посмотреть прежде всего как на посланцев какого-то совсем другого мира, я уже не говорю про Андрея Кураева. "Неизвестная Россия" - это, скорее, Россия европейская, Россия западная, если угодно, не в географическом смысле, а в культурном и в политическом.
- А каково соотношение сил и соотношение литературных тенденций в русской словесности и западноевропейской, скажем так?
- Этому было посвящено мероприятие, в котором я участвовал. Обсуждали премию "Нос" - и меня пригласили как члена жюри. Пригласили на этот круглый стол и британских писателей - очень известный в России британский писатель Тибор Фишер и начинающий, выпустивший только первый роман, но довольно нашумевший, - Ли Рурк. Тибор Фишер был в шорт-листе Букеровской британской премии, он был в жюри Букеровской британской премии. Ли Рурк получил в прошлом роду за свой первый роман Небукеровскую, - есть и такая, - премию, которую дает газета "Гардиан". Мы обсуждали, что происходило в 1973 году в русской, советской, антисоветской, неподцензурной словесности и в британской, и шире - в мировой. Ткие писатели, как Венедикт Ерофеев, а 1973 год - это "Москва - Петушки", - или Саша Соколов - это идея нового модернизма, как и то, что вдохновляла, например, такого британского писателя, как Баллард, классический роман которого "Автокатастрофа" вышел в 1973 году. В 1973 же году вышли классические уже романы Курта Воннегута "Завтрак для чемпионов", Кобэ Абэ "Человек-ящик", - это все модернистская проза. Так что в некотором смысле это одна культура.
- Лондонская книжная ярмарка отличается от других подобных мероприятий тем, что она предназначена в первую очередь для специалистов, это не ярмарка для читателей.
- Накануне ярмарки в газете "Индепендент" вышла статья о современной русской литературе, которая попыталась расставить какие-то акценты. Я думаю, что, может быть, те мероприятия, которые здесь были, поспособствуют будущему расцвету русской словесности на английском языке.
- Мода на иранских режиссеров или мода на кубинскую литературу, или индонезийскую отчасти хотя бы связана с соображениями политической корректности. И когда яркая художественная звезда загорается в стране авторитарной, тоталитарной, к ней в демократичских странах всегда приковано дополнительное внимание. Есть ли такие фигуры среди русскоязычных писателей?
- Мне кажется, нет. Во-первых, Россию все-таки не воспринимают в таком контексте, как Кубу или Иран. Времена, когда Россия представлялась такой областью тотального мрака, где вспыхивали звезды, такие как Солженицын, - они, конечно же, прошли. Вес современной России в современном мире очень невелик, говоря объективно. Главные страны - это все-таки Китай, Индия, Бразилия, я не говорю о западных странах и Америке. Вот здесь, скорее, интерес может быть больше, чем к русской словесности. Я думаю, что это хорошо для словесности - ее начнут оценивать, наконец-то, как саму по себе, а не в связи с какими-то привходящими факторами.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
- Россия была представлена интереснее, чем на других ярмарках. У русской экспозиции было "две ноги". Одна - это официальная или полуофициальная российская программа, которая привезла сюда очень известных в стране писателей, - таких как Герман Садулаев, Захар Прилепин, Андрей Битов и многие другие. А другая - неофициозная, устроенная издательским домом "Новое литературное обозрение" и которая так и называется: "Неизвестная Россия".
В официальной программе, помимо встреч с писателями, особый интерес вызвала встреча с Германом Садулаевым и представление его книги "Я чеченец". На закрытии ярмарки прошла встреча с Андреем Кураевым, которая называлась "Гарри Поттер и Русская Православная церковь". В неофициальной же программе перемешаны британские и русские писатели, критики, литературоведы и переводчики. Здесь было несколько любопытных мероприятий. В частности, одно из них было посвящено переводу. Там действительно собрались первоклассные британские переводчики и издатели, которые занимаются русскими книгами. И Роберт Чандлер, который перевел Василия Гроссмана, - а Василий Гроссман - это главное литературное переводное событие в Британии в прошедшем году. И издатели, такие как Алессандро Галленци, который издал дневники Софьи Толстой, и писатель Зиновий Зиник, который живет в Лондоне. Это была очень интересная, содержательная дискуссия. И надо сказать, что много людей пришли ее послушать.
- Обычно на такого рода мероприятиях легче заметить какие-то тенденции. Стало вам понятно, куда идет российский литературный процесс?
- Официальная часть программы подчеркивала, скорее, отдельность России, ее экзотизм, ее уникальность. И на писателей, на того же Прилепина или Садулаева, ходили посмотреть прежде всего как на посланцев какого-то совсем другого мира, я уже не говорю про Андрея Кураева. "Неизвестная Россия" - это, скорее, Россия европейская, Россия западная, если угодно, не в географическом смысле, а в культурном и в политическом.
- А каково соотношение сил и соотношение литературных тенденций в русской словесности и западноевропейской, скажем так?
- Этому было посвящено мероприятие, в котором я участвовал. Обсуждали премию "Нос" - и меня пригласили как члена жюри. Пригласили на этот круглый стол и британских писателей - очень известный в России британский писатель Тибор Фишер и начинающий, выпустивший только первый роман, но довольно нашумевший, - Ли Рурк. Тибор Фишер был в шорт-листе Букеровской британской премии, он был в жюри Букеровской британской премии. Ли Рурк получил в прошлом роду за свой первый роман Небукеровскую, - есть и такая, - премию, которую дает газета "Гардиан". Мы обсуждали, что происходило в 1973 году в русской, советской, антисоветской, неподцензурной словесности и в британской, и шире - в мировой. Ткие писатели, как Венедикт Ерофеев, а 1973 год - это "Москва - Петушки", - или Саша Соколов - это идея нового модернизма, как и то, что вдохновляла, например, такого британского писателя, как Баллард, классический роман которого "Автокатастрофа" вышел в 1973 году. В 1973 же году вышли классические уже романы Курта Воннегута "Завтрак для чемпионов", Кобэ Абэ "Человек-ящик", - это все модернистская проза. Так что в некотором смысле это одна культура.
- Лондонская книжная ярмарка отличается от других подобных мероприятий тем, что она предназначена в первую очередь для специалистов, это не ярмарка для читателей.
- Накануне ярмарки в газете "Индепендент" вышла статья о современной русской литературе, которая попыталась расставить какие-то акценты. Я думаю, что, может быть, те мероприятия, которые здесь были, поспособствуют будущему расцвету русской словесности на английском языке.
- Мода на иранских режиссеров или мода на кубинскую литературу, или индонезийскую отчасти хотя бы связана с соображениями политической корректности. И когда яркая художественная звезда загорается в стране авторитарной, тоталитарной, к ней в демократичских странах всегда приковано дополнительное внимание. Есть ли такие фигуры среди русскоязычных писателей?
- Мне кажется, нет. Во-первых, Россию все-таки не воспринимают в таком контексте, как Кубу или Иран. Времена, когда Россия представлялась такой областью тотального мрака, где вспыхивали звезды, такие как Солженицын, - они, конечно же, прошли. Вес современной России в современном мире очень невелик, говоря объективно. Главные страны - это все-таки Китай, Индия, Бразилия, я не говорю о западных странах и Америке. Вот здесь, скорее, интерес может быть больше, чем к русской словесности. Я думаю, что это хорошо для словесности - ее начнут оценивать, наконец-то, как саму по себе, а не в связи с какими-то привходящими факторами.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
