Программу ведет Алексей Кузнецов. Принимают участие корреспонденты Радио Свободы Юрий Багров, Марьяна Торочешникова.

Алексей Кузнецов: В Нальчике родственники боевиков, убитых во время двухдневных боев на прошлой неделе, требуют выдать для захоронения их тела. Прокуратура Кабардино-Балкарии заявила, что в соответствии с законом сделать это невозможно. Все погибшие свезены в городской морг. По словам жителей Нальчика, среди них есть мирные граждане, которых правоохранительные органы считают экстремистами.

Юрий Багров: В городском морге Нальчика неопознанными остаются более 30 тел. В МВД считают, что все они входили в состав вооруженных групп, совершивших нападение на силовые объекты кабардино-балкарской столицы 13 октября. У кого удостоверение личности отсутствовало, стал боевиком, так объясняют ситуацию родственники погибших. Двое суток люди тщетно добиваются от властей разрешения на захоронение близких. Президент республики Арсен Каноков высказывается против такой возможности. "Я считаю, что в соответствии с законом о терроризме, тела тех, кто находился в розыске или причастен к тяжким преступлениям, выдаваться не должны", - заявил Арсен Каноков.

Наблюдатели не исключают, что подобные высказывания республиканского лидера могут существенно осложнить ситуацию в Кабардино-Балкарии. Люди убеждены, среди неопознанных тел многие гражданские лица, не имеющие отношения к недавним событиям. Митингующих возмущает факт полного игнорирования властями их заявлений. К собравшимся у стен морга выходил следователь Генпрокуратуры. Сославшись на закон о противодействии терроризму, он заявил, что тела выдаваться не будут.

"Если отношение властей останется таким же, как сейчас, события 13 октября повторятся", - сказала после разговора со следователем одна из митингующих женщин Роза Чеченова. В прошлый четверг у нее погиб сын.

Проблема, возникшая в Нальчике, для Северного Кавказа не нова. Впервые о ней широко заговорили после прошлогоднего нападения боевиков на силовые ведомства в Ингушетии. Среди тех, кто участвовал в захвате, многие являлись жителями республики. Тогда ингушские власти не стали обострять ситуацию, взяв на вооружение многолетний опыт чеченских боевиков, фамилиям и тейпам, имеющим финансовую возможность, разрешили выкупать тела родственников для захоронения по национальным обычаям.

Алексей Кузнецов: О юридических тонкостях процедуры выдачи тел для захоронения корреспондент Радио Свобода Марьяна Торочешникова побеседовала с адвокатом Московской городской коллегии Шамилем Арифуловым.

Шамиль Арифулов: Основная норма - это статья 16, часть первая федерального закона о борьбе с терроризмом. Смысл этой статьи заключается в том, что тела лиц, занимающихся террористической деятельностью и погибших при задержании либо во время исполнения террористических актов, родственникам для последующего захоронения не выдаются. Их потом захоранивают отдельной процедурой. Есть постановление правительства, которое определяет, кто принимает решение, где захоронение проводить, как проводить и так далее. Если вас интересует мое отношение к этой норме, то правовое содержание этой нормы мне непонятно. Я усматриваю здесь не правовую, а политическую составляющую. Любое законодательство ориентируется на два момента: первое - наказать, второе - предотвратить. Ни наказания, ни предотвращения это норма в ее содержательной стороне не несет. Это просто элементарная месть, причем не в отношении тех людей, которые уже погибли, а в отношении их родственников, потому что мертвые сраму не имут. А родственников наказать, я бы сказал, что это некоторая извращенная форма заложничества. Потому что заложничество по определению запрещено в цивилизованном обществе, а здесь в заложники берется тело покойного. В случае, который мы с вами рассматриваем, события в Нальчике, я думаю, достаточно трудно будет отделить зерна от плевел, чистых от нечистых. Вполне может быть, что достаточно большая часть реальных террористов ушла, а немалая часть простых граждан, обывателей, любопытных, случайно попавших оказались убитыми.

Марьяна Торочешникова: Шамиль Надимович, скажите, пожалуйста, чтобы вы, как юрист, порекомендовали родственникам мирных жителей?

Шамиль Арифулов: Я бы им порекомендовал обязательно получить письменный отказ в выдаче тела, а потом по суду это оспаривать. Потому что для того, чтобы реализовать эту норму 16/1, надо четко указать, что данный человек является террористом. По нашему действующему законодательству, российскому, не потому, что оно такое хорошее, а просто это уже общая норма, утверждать что-то либо отрицать что-то с применением последствий на уровне принуждения государства можно только по решению суда, вступившему в законную силу. Поэтому до тех пор, пока о конкретном человеке нет решения суда, что он террорист либо совершил террористические действия, либо был соучастником, либо оказывал какое-то содействие и так далее, применять норму о невыдаче тела - беззаконие.

Алексей Кузнецов: В соответствии с российским законодательством, тела боевиков, умерших в ходе пресечения террористической операции, родственникам не выдаются, о месте захоронения не сообщается. Такая статья в законе о борьбе с терроризмом появилась вскоре после событий в Театральном центре на Дубровке. Однако, по мнению правозащитников, это положение нарушает не только права родственников тех, кого правоохранительные органы признали террористами, но и родственников погибших в перестрелках мирных жителей. Об этом Марьяна Торочешникова побеседовала с членом правления общества "Мемориал" Александром Черкасовым.

Александр Черкасов: Эта норма была предусмотрена, как, видимо, дополнительная мера наказания, но уже не для боевиков, потому что они уже погибли, а в отношении родственников, как некоторая мера коллективной ответственности. Как будто это поможет кого-то устрашить. Вряд ли. Скорее, ожесточить. Эта ситуация содержит еще и некоторые ловушки.

Например, на Дубровке долгое время некоторые тела убитых заложников находились в морге в Лефортово вместе с телами террористов. В самом деле, как вы заранее определите, кто там террорист, а кто не террорист? Не всегда это возможно. В Нальчике повторилась та самая ситуация.

Вообще определить в условиях боевых действий в городе, кто был убит как террорист, а кто нет, достаточно сложно. Кроме того, не будем забывать, что правоохранительные органы и силовые структуры нередко пытаются выдать убитых людей, не причастных к террористическим актам или к вооруженному противостоянию, за убитых инсургентов. Я, например, был свидетелем того, как четверых убитых жителей Аргуна выдавали за боевиков. Утверждалось, что они боевики, убитые при нападении на соседнюю 34-ю воинскую часть, бригаду внутренних войск, в ходе ночного нападения в ночь с 3 на 4 апреля 2001 года. Между тем молодые люди были задержаны днем, около полудня, 2 апреля 2001 года, и к моменту, когда они были убиты (они все были расстреляны автоматными очередями в спину), они уже полтора суток находились в руках похитителей - федеральных силовых структур. 34-я бригада отчиталась ими, как убитыми боевиками.

Почему нужно выдавать за убитых боевиков убитых в Нальчике, я не знаю. Положение закона о борьбе с терроризмом не только средневековое, не только ставит государство на позиции тех самых религиозных экстремистов, с которыми оно борется, оно еще и ошибочное. Потому что в таких массовых вооруженных столкновениях, какие были в Нальчике, вряд ли можно сходу понять, не был ли мирный житель, шедший домой и пытавшийся спастись, убит случайно и потом случайно же записан в террористы. Родственникам, вероятно, нужно обращаться в суды, во все официальные инстанции. В конце концов, если у них не получится, даже в Конституционный суд, потому что их права оказываются нарушены этим самым положением закона о борьбе с терроризмом.