Ссылки для упрощенного доступа

В турецких школах Германии «немец» звучит как оскорбление


Министр внутренних дел земельного правительства Берлина Эрхарт Кертинг заявил: «Носители других менталитетов должны понять, что женщина не принадлежит мужчинам или семье, что женщина обладает достоинством и правом самой решать, как ей жить и что делать»
Министр внутренних дел земельного правительства Берлина Эрхарт Кертинг заявил: «Носители других менталитетов должны понять, что женщина не принадлежит мужчинам или семье, что женщина обладает достоинством и правом самой решать, как ей жить и что делать»

Прокуратура Германии заявила о том, что обжалует приговор, вынесенный в Берлине по делу трех братьев из семьи турецких эмигрантов. Они обвинялись в убийстве собственной сестры. Убийство, процесс и приговор вызвали острейшие дебаты в немецком обществе на всех уровнях, и эти дебаты продолжаются и, видимо, будут продолжаться еще довольно долго.


Младший из братьев, признавшийся в том, что именно он стрелял в сестру, взял всю вину на себя и утверждал, что действовал в одиночку во имя восстановления чести семьи. Он приговорен к 9 годам и 3 месяцам, так как в момент в совершения преступления ему не было 18 лет. Двое старших братьев, которые, по мнению прокуратуры, собственно и приняли решение убить сестру, оправданы за недостатком улик. Прокуратура, требовавшая для двух старших братьев пожизненного заключения, намерена обжаловать приговор. За последние 10 лет в Германии по таким же мотивам восстановления семейной чести было убито более 40 женщин. Но история 23-летней Хатун Зюричи, которую родной младший брат убил на улице тремя выстрелами в голову с близкого расстояния, попала в нервное сплетение нескольких идущих сейчас в Германии общественных дискуссий, в общем-то, на одну тему — на тему интеграции иностранцев в немецкое общество.


Обвинитель на процессе Матиас Вайдлинг, который уверен, что один из старших братьев добыл оружие, а другой разработал план и поддерживал убийцу психологически, говорил о хладнокровно исполненной казни. О мотивах преступления Матиас Вайдлинг сказал следующее: «По убеждению прокуратуры, мотивом являлся тот факт, что обвиняемые не были согласны с образом жизни, которую вела убитая, что они не могли считать нормальным и хорошим то, как жила их сестра».


"Многие из ее соучеников считают, что брат имел право на совершение казни"


В возрасте 16 лет Хатун, выросшую в Берлине, насильно выдали замуж в Турции, но она, родив там сына, вскоре убежала с ребенком в родной Берлин, покинув мужа. В Берлине она стала жить отдельно от семьи, перестала носить предписанный религией платок, окончила школу и пошла учиться в техникум. Уход от выбранного семьей мужа уже был проступком, за который в некоторых семьях молодой женщине грозит кара, так как во многих мусульманских обществах жена воспринимается, прежде всего, как объект чести мужа. Но Хатун, кроме этого, вела, по мнению убившего ее брата, позорящий семью западный образ жизни, он откровенно говорил на суде об этом.


Приговор вызвал разочарование многих, а радость только у семьи при молчаливом одобрении многих других турецких семей. Самое поразительное в истории — это высказывания учеников школы, в которой училась Хатун. Они говорят: «Она жила как немка, поэтому нечего удивляться».


Учитель школы, в которой училась Хатун говорит о ее соучениках: «У многих из них мнение, что брат имел право на совершение казни. Многие ученики действительно проявляются как фундаменталисты. И в последние годы в их среде слово "немец", "ты, немец", распространилось как ругательство, как оскорбление. Это звучит так же, как "ты — непорядочная жрица любви", если выразиться дипломатически».


В очень трудное положение попала в этой истории восемнадцатилетняя девушка Милек, любившая совершившего убийство Айхана. Милек Айхан сам рассказал о намерении казнить сестру, и она дала в суде свидетельские показания против всех трех братьев, заявив, что слышала их общее обсуждение убийства. Братья Айхана на суде это опровергали, оскорбляя при этом девушку, и суд из ложной толерантности не всегда одергивал их. Теперь Милек предстоит в рамках программы защиты свидетелей жить под другим именем в новом для себя городе. Но главное, что ее мужественный поступок, ее жертва ни к чему пока не привели. Братья были берлинским судом оправданы. Веселые, вместе с ожидавшими их подругами и сестрами шли они из суда, гордо улыбаясь улыбкой победителей. В ответ раздались призывы выслать семью из Германии. Но один из старших братьев уже заявил, что сам намерен покинуть страну, не дожидаясь унижающей его высылки. Он-то, может быть, и уедет, если все-таки не будет осужден на повторном процессе, но сотни тысяч других молодых турок останутся в Германии, как останутся и проблемы их интеграции.


"Способно ли вообще немецкое общество интегрировать мусульман-иностранцев?"


Хатун Зюричи училась в школе в берлинском районе Нойкельн, где в классах турецкие дети составляют более 80 процентов и где в другой школе недавно после отчаянного письма немецких учителей с просьбой защитить их от постоянно совершающих акты насилия учеников, впервые в Германии был установлен полицейский пост. Вектор направленности действий школьных хулиганов был явно антинемецкий, антиобщественный и запугивание немецких учителей, державших наготове мобильные телефоны с набранным номером полиции, делало заводил героями класса.


История убийства Хатун Зюричи очень остро поставила несколько вопросов: способно ли вообще немецкое общество интегрировать мусульман-иностранцев? Должно ли оно проявлять терпимость к практикуемым в мусульманской среде принуждением юных женщин, зачастую детей, к браку? Должно ли оно освобождаться от нежелающих, так сказать, интегрироваться, должно ли высылать их из страны? Многим стало более понятно, что для успешной интеграции нужен настоящий диалог. А для него нужны знания иерархии ценностей мусульманской семьи и желание понять, почему западный образ жизни не является привлекательным для пришельцев с Востока. Ничего этого пока нет, а были до сих пор самоуверенные попытки навязать мусульманам Германии свои ценности демократии и свободы. Типично в этом смысле заявление министра внутренних дел земельного правительства Берлина Эрхарта Кертинга: «Носители других менталитетов должны понять, что женщина не принадлежит мужчинам или семье, что женщина обладает достоинством и правом самой решать, как ей жить и что делать».


Но подобные заявления с верой в силу воздействия немецкого закона из разряда благих намерений. Кертинг же продолжает уговаривать себя в позитивных сдвигах: «Мы наблюдаем много ситуаций с насилием в семьях, прежде всего эмигрантских. И мы наблюдаем перемену менталитета у многих турецких женщин, которые часто делают заявления в полицию в случаях рукоприкладства мужей. Я полагаю, что менталитет меняется, но эти процессы требуют времени. У нас нет подобных проблем с людьми, прибывшими из Стамбула. Они знакомы с городом и типом городской жизни. У нас проблемы с теми, кто попадает к нам из сельской местности и из провинции, где в семьях сильны авторитарные структуры патриархата. Таким семьям очень трудно вжиться в немецкие традиции и образ жизни. Дополнительно осложняют ситуацию многочисленные в этой среде заключаемые все в той же турецкой провинции браки».


Турецких семей не из Стамбула в Германии подавляющее большинство. Яркий пример — семья Зюричи, это суннитские курды из восточной Анатолии, семья, в которой родилось 9 детей (теперь их 8), воспитывавшихся отцом в строгом мусульманском благочестии.


Многие политики Германии понимают ограниченность своих возможностей влиять на эти процессы. Они дебатируют сейчас принятие нового закона, карающего за принуждение к браку, и намерены в дальнейшем разрешать въезд в Германию жен-турчанок только по достижению ими 18 лет. Что же до интеграции, то предлагаемый, например, сейчас тест на гражданство, скорее всего, только оттолкнет описываемую группу юных турок и курдов.


XS
SM
MD
LG