Ссылки для упрощенного доступа

Заложник ненависти


Виталий Портников
Виталий Портников
Украинский поэт и диссидент Васыль Стус, погибший в уральском лагере строгого режима на заре перестройки, в сентябре 1985 года ( тогда о его смерти мы узнали от Радио Свобода), вряд ли думал, что спустя 14 лет после смерти станет заложником банального политического спора между приверженцами противоборствующих политических сил.

Сторонники присвоения имени поэта Донецкому университету – Стус окончил его в 1959 году, когда вуз был еще педагогическим институтом – столкнулись с протестом тех, кто считает, что диссидент, выступавший – подумать только – за независимость Украины и ее отделение от СССР – не заслуживает присвоения его имени родному вузу.

Готовясь к программе о Стусе, я знакомился с аргументами тех, кого его имя в названии университета не устраивает. Отнесся к ним серьезнее просто потому, что аргументы сторонников мне были и так понятны – выдающийся поэт, противник тоталитарного режима, самый известный выпускник университета, Герой Украины, лауреат Шевченковской премии…

"Стус – выдающееся явление в украинской литературе И если вы убьете его, украинский народ проклянет вас, как до сих пор проклинает палачей Шевченко", - говорил начальнику лагеря еще один политзэк, будущий израильский писатель и публицист Михаил Хейфец, которого уж никак в украинском национализме не упрекнешь.

Но это я и так знал… А вот о чем говорят те, для кого имя Стуса – прежде всего попытка Киева внедрить свою "оранжевую" идеологию на Донбассе?

И тут я обнаружил весьма любопытную вещь. Критики Стуса озабочены не столько его фигурой, сколько необходимостью "подверстать" поэта под привычную схему противостояния. Стус не любил Донбасс. Почему? А вот он пишет – в 1965 году – "Донбасс – не такая уже и Украина. И Украина – не такая уже и Украина. Донецк – город совершенно русский, я взял назначение на работу в глубинку, в Кировоградскую область, хотя и чувствовал, что это – мое бессилие, мой побег"… Ну и где здесь ненависть – скорее острое чувство ненужности, охватившее молодого парня, только что окончившего институт с красным дипломом и надеявшегося, что он хоть кому-то будет нужен со своими знаниями. Помню схожие чувства, охватившие меня во время первой педагогической практики – я проходил ее во время учебы в Днепропетровском университете. И обнаружил, что украинскую литературу в школе читают…по-русски. Как было странно наблюдать за этим уроком, как было трудно представить, что может быть когда-то и я войдут в такой класс… Но я бы не сказал, что проникся антипатией к Приднепровью – скорее как раз ощутил свою ненужность.

Или еще. Стус, оказывается, не считал себя поэтом, не хотел быть человечным - как именем такого человека можно называть университет, говорят протвники присвоения его имени вузу. Почему? А вот он пишет: "Поэтом себя не считаю. Считаю себя человеком, пишущим стихи. И думаю: поэт ДОЛЖЕН быть человеком. Полным любви, преодолевающим естественное чувство ненависти, освобождающимся от нее, как от скверны. Поэт – это человек. Прежде всего. А человек должен быть добрым". И как в этой гуманистической программе, написанной человеком, которого уже уволили с работы, не хотели печатать, преследовали, можно было разглядеть отрицание человечности, как можно было процитировать одно – и увидеть совсем другое?

А просто. Еще раз повторюсь – дело совсем не в Стусе. Дело в необходимости создать подбрасываемый "националистами" звериный образ. Казалось бы, мы уже безвозвратно ушли от всего этого. И хотя в памяти еще остался растаптываемый депутатами союзного съезда Андрей Дмитриевич Сахаров, казалось, что люди, сумевшие подняться над эпохой послушного и бездумного большинства, будут заслуживать у потомков только уважение и не окажутся заложниками мелких политических страстишек.

О том, что происходит вокруг имени Васыля Стуса, говорили участники программы Виталия Портникова "Час прессы".
XS
SM
MD
LG