Владимир Кара-Мурза: Сегодня стало известно имя кандидата, представленного президентом в Совет федерации для утверждения в должности Генерального прокурора - им стал министр юстиции Юрий Чайка. Перестановки в правоохранительных ведомствах обсуждаем с адвокатом Игорем Труновым, на прямой телефонной связи бывший Генпрокурор России Юрий Скуратов. Первый вопрос: как вы восприняли эту весть, ожидали ли вы именно этой кандидатуры?
Игорь Трунов: Нормально восприняли. В принципе я знаком с Чайкой. И тот проект, который пошел по стране – это предоставление бесплатной юридической помощи в виде государственных бюро, это тот момент, который мы обсуждали, и я участвовал в обсуждении и разработке этих вещей. Поэтому определенная деятельность по направлению защиты прав и свобод гражданина, облегчения доступа к правовой помощи, она велась Чайкой. И я считаю, что отчасти это положительное решение. Единственное, что у нас столько разочарований за последнее время, когда есть определенные надежды, и они не кончаются ничем.
Владимир Кара-Мурза: Юрий Ильич, очевидно у вас более сложное отношение к вашему бывшему заместителю?
Юрий Скуратов: В общем да, поскольку мы с ним работали, я в реальном деле видел этого человека и могу сказать, что у меня несколько более острожный прогноз по поводу предстоящей его работы в этом качестве. В принципе, конечно, важно то обстоятельство, что он не чужой человек для прокурорской системы, он знает региональный опыт и был исполняющим обязанности, опыт в качестве министра юстиции тоже, я думаю, ему здесь пригодится. Но прокуратура после Устинова – это прежде всего механизм, который больше ориентируется не на закон, а на конкретные указания исполнительной власти, прежде всего кремлевской администрации. И я не уверен, сможет ли Юрий Яковлевич изменить сложившуюся систему.
Потому что когда мы работали вместе, я замечал, что ему не хватает твердости в принятии решений, он зачастую самые сложные вопросы, будучи исполняющим обязанности, оставлял до моего возвращения из отпуска. Он уходил от принятия тех решений, которые требовали какой-то четкой и ясной позиции. И может быть именно сейчас это прокуратуре России крайне необходимо, поскольку, повторяю, она очень сильно политизирована и стала инструментом политики, а не механизмом реального обеспечения режима законности.
Владимир Кара-Мурза: Бывший уполномоченный по правам человека в России Олег Миронов так же знаком с главным героем сегодняшних новостей.
Олег Миронов: Знаю я Чайку. Он неплохой юрист. В свое время его Скуратов перевел в Генеральную прокуратуру, сделал его своим замом. Когда у Скуратова начались неприятности, так те люди, которых он поднял на высокий уровень власти, начали против него уголовные дела возбуждать. В моральном плане мне эти вещи абсолютно не нравятся. И потом он превратил Минюст в такую силовую структуру – погоны, лампасы, звания. Поэтому я отношусь очень сдержанно, я не собираюсь критиковать - это мощное ведомство. Но такие перестановки мне непонятны. Чайка был исполняющим обязанности Генпрокурора, я эти замены не понимаю. Если Чайка хорош как министр юстиции, зачем его переводить в другое ведомство? Если Устинов хорошо работал, зачем его убирать? Вот эту кадровую политику я не понимаю. А кто же станет министром юстиции? Если Устинова сделают министром юстиции - это вообще будет смехотворная акция.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, заслуженной ли была отставка Владимира Устинова?
Игорь Трунов: Если послушать те речи, которые мы слышим каждый день о том, что есть прямая связь между уголовным делом «Три кита» и то, что выступил на телевидении бывший руководитель комитета Госдумы по безопасности, что это дело изначально было возбуждено и связано с финансированием терроризма, то, конечно, волосы дыбом становятся от того, что уже не первое дело косвенно связано с руководством Генеральной прокуратуры и финансированием терроризма. Поэтому, конечно, мы смотрим всем внимательно на то, чем это кончится - просто уголовным делом против Зуева или все-таки эти корни финансирования терроризма будут расследованы и виновные понесут ответственность. Потому что очень давно стоит вопрос и по многим уголовным делам, в которых я принимал участие, стоит вопрос об истинных организаторах и в основе своей о тех, кто финансирует терроризм. Они у нас не фигурируют нигде, тем не менее, разработки есть, наработки есть. И Устинов выпустил свою книгу, посвященную борьбе с терроризмом, там приведены достаточно серьезные цифры уголовных дел по борьбе с финансированием терроризма, определенные денежные потоки конфискованных средств. Но никто этих дел не видел, денег не видел, и поэтому это вызывает удивление.
Владимир Кара-Мурза: Сдвинутся ли с мертвой точки дела, которые были заморожены при вашем последователе, ныне снятом Владимире Устинове?
Юрий Скуратов: Я думаю, что здесь перспектив нет никаких, потому что господин Чайка в свое время и участвовал в принятии решения о прекращении или замораживании, как вы правильно сказали, этих дел. Речь идет и о деле «Мобитекс», которое незаконно было прекращено и сворачивалось в бытность, когда он был исполняющем обязанности Генпрокурора. Речь идет о расследовании деятельности Центрального банка России в период так называемого поиска и потерь, связанных с траншами по линии МВФ. Речь идет о многих других делах. Это дело по «Транснефти» и целый ряд других дел были связаны с получением взятки первого заместителя министров финансов господина Петрова, известное дело по господину Смоленскому, все эти дела прекращались и к ним имел отношение господин Чайка и господин Устинов. Поэтому, я думаю, что здесь ничего не изменится, и мой прогноз все же разделяют многие коллеги, с которыми я обсуждал тему предстоящего назначения.
Владимир Кара-Мурза: Депутат Виктор Илюхин, зам председателя думского комитета по безопасности, не удовлетворен мотивировкой перестановок.
Виктор Илюхин: На месте президента было бы правильным все-таки честно рассказать всему российскому народу, почему Устинов был отставлен. На мой взгляд, Юрий Чайка мало чем отличается от Устинова, Устинов мало чем отличается и Чайка, если говорить о сути, методах, формах работы. Чайка был первым заместителем Генерального прокурора, то есть первым заместителем у Устинова, а потом уже был переведен на должность министра юстиции. Мы не можем назвать ни одной какой-то скандальной ситуации, в которой участвовал Юрий Чайка. Может быть в одной не очень приглядной истории, которую разыгрывали в отношении бывшего Генерального прокурора Скуратова. Это демонстрация, это хождения, попытки убедить, попытки доказать и все это публично тогда, когда надо было по сути решать вопрос.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Николая.
Слушатель: Доброй ночи, уважаемые господа. У меня два коротких вопроса, но вначале хочу реплику такую. После того, как он пришел в юстицию, то семейственность не уменьшилась, а увеличилась. Побеги как были, меньше не стали, при нем бежали очень много. Если бы он хотел навести порядок с нашим Ходорковским, он бы, наверное, навел порядок. Но вопрос такой: вы в курсе были, товарищ Скуратов, когда по старому НТВ крутили фильмы, когда Чайка раздавал номера, пропуска, находили молодых вайнахов красивых в машинах, которые раскатывали по Москве. А вы были в курсе? Почему вы на это не обратили внимание? Как вам нравится, как сейчас Чайка регистрировал партии, не очень ли он был привержен закону?
Юрий Скуратов: Я был в курсе этой ситуации, но она произошла тогда, когда мне уже было не до этого случая, когда уже я был отстранен и не мог по-настоящему отреагировать на это серьезное нарушение, связанное со спецталонами. Что касается моей оценки регистрации партий, то я сам на себе испытал эту ситуацию, когда пытался зарегистрироваться свое общественно-политическое движение «За справедливость и закон» как общефедеральную организацию. Мне под надуманными предлогами в этом вопросе было отказано. Ясно, что решение принималось на самом высоком уровне.
Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, перемены в Генпрокуратуре сдвинут с мертвой точки те дела, где выступаете защитником прав потерпевших?
Игорь Трунов: Есть у нас большие сомнения и огромная жалость в том, что прокуратора превратилась в карательный орган с карательными функциями. Абсолютно не исполняется закон в той части, когда основной функцией прокуратуры является защита прав и свобод. И надзор за защитой прав и свобод теми ведомствами, структурами государственными, должными лицами, которые должны и обязаны защищать права и свободы. Потому что только обвинительный уклон, мы же слышим только уголовные дела, только преследования, а защита, в том числе и потерпевших. Поэтому все чаще и чаще потерпевшие обращаются к адвокатам, когда встает вопрос о защите их прав и интересов. Потому что обвинения, хотя они на одной стороне находится - потерпевший и прокуратура, тем не менее, интересы кардинально расходятся. Если мы берем «Трансвааль», права потерпевших ничем не защищены. И это следствия представляет из себя большое безобразие, когда строители вдруг от ответственности ушли, Канчели попал под уголовную ответственность, и все это так слабо расследовано, все рассыпается, расползается, это дело ушло непонятно куда. И еще ряд дел висит в воздухе.
Конечно, большой надежды на то, что что-то кардинально изменится у нас, если честно, нет. Потому что мы реально понимаем, что от одного человека ничего не меняется. Единственное, что положительное я вижу здесь - это то, что человек пришел не варяг со стороны, его не взяли из какого-то ведомства абсолютно незнакомого, и он сразу бы пришел со своей командой, сразу начал бы менять тех людей, которые худо-бедно разбираются в юриспруденции. Поэтому может быть это единственное положительное в том решении, которое состоялось. А так, конечно, кардинальных надежд больших нет. Но я считаю, что право написано для бодрствующих. И на сегодняшний день есть такие механизмы как Страсбургский суд по правам человека и прочее. Поэтому опускать руки ни в коем случае нельзя. И разговор про то, что мы боимся, что ничего не изменится - это не значит, что мы не будем работать в этом направлении и выталкивать на законное решение по защите прав и свобод человека.
Владимир Кара-Мурза: Александр Рыклин, главный редактор Интернет-журнала «Ежедневный журнал», считает, что власть мало забоится о реальном улучшении работы.
Александр Рыклин: Ведь те, кто снимал Устинова и те, кто назначал Чайку на этот пост, их в последнюю очередь интересует состояние нашей правоохранительной системы. И надо понимать, что и снятие, и назначение никак не связано ни с коррупционными делами, ни с какими бы то ни было другими. Это в чистом виде подковерная кремлевская политика, там решаются свои проблемы, там решаются свои задачи, никакого отношения к тому, о чем я говорил, это совершенно не имеет.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвички Аллы Павловны.
Слушательница: Здравствуйте, господа. Во-первых, я бы небольшой сказала в отношении предыдущего выступающего, когда он сказал – те, кто снимал и те, кто назначал. Почему те? Тот, а не те. А вопрос у меня вот какой ко всем участникам: у меня такое впечатление, что Генеральная прокуратура в последнее время занималась только расследованием дела ЮКОСа, других забот и дел не было. Они ЮКОС наказали, они взялись за дочерние предприятия. Как вы думаете, при Чайке может быть закончится это такое называемое дело?
Владимир Кара-Мурза: Юрий Ильич, вам вопрос. Хотя именно Чайка, очевидно, определял место исполнения наказания для подсудимых по делу ЮКОСа.
Юрий Скуратов: Да, при этом закон был нарушен совершенно очевидно. Я хочу сказать, что, конечно, поскольку задача по группе Ходорковского выполнена, и я не думаю, что Чайка будет заниматься этим. Другое дело, что нет никакой гарантии, что не понравится другой предприниматель, другой олигарх, который вмешается в политику или еще чем-то не понравится, и все повторится сначала, тут у меня нет никаких сомнений. В этом смысле и Юрий Яковлевич, и Владимир Васильевич делали и будут делать то, что скажет Кремль.
Игорь Трунов: Я считаю, что дело Ходорковского как таковое закрыто, идет исполнение судебного решения. Разговор о том, насколько оно законно, идет на протяжении длительного времени, повторять прописные истины достаточно, я думаю, смешно. Поэтому Чайка к этому вопросу скорее всего не вернется.
Владимир Кара-Мурза: Но если Страсбургский суд признает, что нарушались права осужденных?
Игорь Трунов: Страсбургский суд не может вмешиваться в те решения, которые состоялись у нас. И Страсбургский суд может признать и наказать наше государство в виде штрафа. К сожалению, штрафы такие небольшие, что это практически ничего не меняет и никого не наказывает. Мы собрали триста подписей от потерпевших от терроризма по всей стране и обратились к руководству Совета Европы с просьбой, что нужно что-то менять. Либо штрафы увеличивать для того, чтобы они были существенны, либо выездные сессии организовывать, потому что это очень длительная процедура, либо как-то менять механизм, потому что он на правоприменительную практику практически никак не сказываются, а штрафы от пяти до трех тысяч евро - для государства это несущественно.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Армавира от радиослушателя Сергея.
Слушатель: Добрый вечер, господа. Вот какая реплика сначала: прокурор новый будет, старый новый заместитель прокурора Юрий Чайка. Региональные прокуроры останутся прежние. Мне кажется, надо пересмотреть по краям, по областям прокуроров. Потому что сейчас захлестнуло взяточничество по всей России. И у меня такой вопрос к Скуратову, прокурору бывшему: как вы думаете, Чайка не спустит на тормоза дело по убийству Сергея Юшенкова, Галины Старовойтовой? Эти дела были расследованы, а потом их забросили непонятно как.
Владимир Кара-Мурза: При вас начиналось? Галину Васильевну в 98 году застрелили.
Юрий Скуратов: Оно начиналось при мне, оно, хотя и в усеченном составе дошло до суда, и идет процесс. Что касается Юшенкова, то процесс завершен и у меня нет оснований полагать, что это судебное решение было незаконным. Что касается прокуроров субъектов федерации, то в принципе Чайка был сам прокурором субъекта федерации, я его брал в Москву на работу как одного из тех, кто достаточно неплохо в Иркутской области работал. Другое дело, что когда мы вместе работали рука об руку, я почувствовал, что в ряде вопросов он недостаточно тверд, избегает принятия серьезных решений там, где нужно противостоять и телефонному праву и попыткам обойти закон. Сможет ли сейчас он преодолеть эту свою болезнь, эту слабость? Я не уверен.
Владимир Кара-Мурза: Скажется ли это назначение, эта перестановка на более низком уровне, на федеральных прокурорах?
Игорь Трунов: Я не знаю, у меня все-таки тлеется надежда, что эта перестановка должна понести за собой определенную реформу прокуратуры. Потому что прокуратура в той форме непонятного органа карательного, который непонятно кому подчинен и непонятно что из себя представляет, то ли это структура исполнительной власти, то ли это гвардия президента, что это такое? Нигде в мире это не существует. Поэтому рано или поздно мы должны придти к цивилизованным формам, и прокуратура должна влиться в структуру Министерства юстиции, как это во Франции, как это в Америке. Ко будет главным - министр юстиции или прокурор – это уже дело вторичное. Но, тем не менее, следствие должно быть отделено. Сейчас мы, адвокаты, бьемся над этой составляющей по защите чести мундира. Следствие, которое ведет прокуратура, и следствие, над которым надзирает прокуратура, то есть жалуешься в принципе одним и тем же лицам – нереально пробить эту стену. Поэтому это расследование, эти жалобы – это пустая формальность, пустая трата времени, ничего не дает. И вот разрывать этот круг возможно, только отделив определенные функции. Но, к огромному сожалению, уже первые голоса, которые слышны, что следствие не будет забрано из прокуратуры и не будет создан отдельный следственный комитет. Потому что сейчас у каждого ведомства есть свое следствие, в каждом ведомстве сидит свой царь со своими полномочиями. Поэтому теплится надежда, что все это неслучайно и за этим будет какая-то реформа.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Ленинградской области от Николая Петровича.
Слушатель: Добрый вечер, господа. В России сейчас реально два юриста, которых можно тут же предложить генеральными прокурорами – это Юрий Скуратов и Павел Коршенинников. Но у них в шкафах нет скелетов, у них отстриженные ноготки и рыбьи кости. А у Чайки не то, что скелет в шкафу, но еще шкура тухнет и мягкие ткани, внутренности.
Владимир Кара-Мурза: Юрий Ильич, вы испытывали какие-нибудь иллюзии, когда освободилась вакансия Генерального прокурора?
Игорь Трунов: Нет, в одну и ту же реку нельзя войти дважды.
Владимир Кара-Мурза: Юрий Чайка почти вошел.
Игорь Трунов: Это другая ситуация, у нас разные мотивы были ухода. А самое главное, что при нынешнем подходе к соблюдению законности я не вписался бы в эту команду. И я не изменил бы свою позицию в плане отстаивания интересов закона, и все это для меня снова бы плохо кончилось.
Владимир Кара-Мурза: Адвокат Юрий Баграев, бывший сотрудник Главной военной прокуратуры, удивлен запоздалым выбором президента.
Юрий Баграев: Я полагаю, что и в 99 году, когда сегодняшний кандидат на должность Генерального прокурора Юрий Чайка в то время исполнял обязанности генерального прокурора, будучи первым заместителем Скуратова, вот тогда в той ситуации он не был назначен на должность Генерального прокурора, хотя, казалось бы, все шло к тому, что он должен был сменить Скуратова. Прошло семь лет, сегодня очевидно ситуация изменилась и сегодня выбор пал на Юрия Чайку. Юрий Чайка – это один из тех, кто в 99 активно работал против своего непосредственного начальника, против Генерального прокурора Скуратова. Был выполнен заказ Кремля и незаконно возбуждено уголовное дело в отношении Скуратова, тогдашнего Генерального прокурора, и к этому имеет прямое отношение Юрий Чайка.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвича Магомеда.
Слушатель: Добрый вечер. Знаете, прелюдия к тому, что прокурор Устинов в отставку ушел и назначают Чайку – прелюдия того, что народ не знает, кто будет следующим Генеральным прокурором, идет промывка мозгов, чтобы холопам понравилось, как барина наказывают. Если учесть то, что львиная доля очень способных людей, которые соинвесторы, которые заработали эти деньги, среди бела дня кидают. И чего стоит ситуация, когда с стриженными затылками выкидывали из Бутово эту женщину и девчонку.
Владимир Кара-Мурза: Невыгодный фон был для перестановок в силовых ведомствах сегодняшнее выселение коренных жителей Южного Бутово с милицией, в присутствии членов Общественной палаты, вашего коллеги Анатолия Кучерены.
Игорь Трунов: Вообще у нас «маски-шоу» продолжаются при всем при том, что это абсолютно противоправное решение и там есть определенные принципы, есть приказы и нормативное регулирование этих «маски-шоу». У них, если они надевают маски, обязательно должны быть жетоны на поверхности с определенными номерами и нумерацией. Потому что если этот человек в маске совершает противоправное нарушение, то есть выстрелил случайно и кого-то убил, как определить, кто из них совершил это преступление. Есть определенные принципы. Когда смотришь по телевизору и удивляешься, почему они не соблюдаются никогда, почему не исполняются эти подзаконные нормативные акты, которые должны жестко регулировать. Поэтому, конечно, это безобразие начинается с того, что они в этом виде появляются, не исполняют нормативных актов и, естественно, как они обращаются и как смакуется это все. Ведь это нельзя показывать, когда забегают в тот или иной офис кладут людей на пол, бьют ногами и так же с детьми и так же с женщинами – это, конечно, сущее безобразие. Поэтому по таким фактам, по каждому такому показу нужно проводить расследование отдельное. Потому что элементарные вещи нарушаются.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвичку Евгению Витальевну.
Слушательница: Добрый вечер. Вот у меня вопрос к Скуратову, он перечислял всякие безнадежные дела, мне интересно его мнение по поводу дела, шел суд в Америке. Вы знаете, что ректор Гарвардского университета ушел в отставку, там некий Шлейфер, который вместе с Чубайсом работал и вроде судили за то, что разворовали Россию. А Чубайсу даже замечание никто не сделал. Не кажется ли вам, что все эти игры с переменой прокурора – это просто ширма, а чтобы все эти жуткие воровские дела продолжать дальше?
Владимир Кара-Мурза: У нас Юрий Ильич уже уехал в командировку. У нас в студии адвокат Игорь Трунов. Как вы считаете, продолжатся ли международные связи Генеральной прокуратуры, которые нарушились с уходом Юрия Скуратова? Выдали только бывшего главу Минатома, а так на точку замерзания встало сотрудничество.
Игорь Трунов: Я боюсь, что нет, конечно, желания нет ни у кого. Потому что это вершина айсберга того, что до нас доходит и это наиболее крупные дела. Ведь есть огромный объем тех уголовных дел, которые не смакует пресса, особенно на сегодняшний день, когда пресса, мягко скажем, ангажирована властью. Поэтому, конечно, не делается в этом направлении, в направлении международного сотрудничества по расследованию тех коррупционных дел, тех международных криминальных группировок, которые на Западе преследуются.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Виктора Ивановича.
Слушатель: Добрый вечер. Вопрос Игорь Трунову: суть в том, провели следствие по Беслану, что могут открыться новые факты. Второе: убийство Рохлина, где не доказана до сих пор вина его жены, и опять же Старовойтовой. И второе, что немаловажно, что смена прокурора генерального не есть ли прикрытие из-под удара самого Устинова после того, что сейчас начнется – появление новых фактов, каких-то доказательства, всех тех действий, которые происходили.
Владимир Кара-Мурза: По Беслану еще работает комиссия Торшина, сенатора.
Игорь Трунов: Я скажу, что боюсь, что кардинального ничего не начнется. И ожидание того, что сейчас будут дела коррупционного характера и тем более дела по расследованию терроризма – это пустые ожидания. И если говорить по Беслану, то это тлеющее дело, которое продолжается, оно не закрыто, ведется какое-то расследование. И то дело, которое было выделено в отдельное делопроизводство по отдельно взятому террористу Кулаеву, оно завершилось приговором, и в данной ситуации он получил надлежащее наказание. И здесь, я обещаюсь с потерпевшими, и они в рамках этого дела ставят более широкие вопросы, нежели требуется. То есть в рамках того дела по Кулаеву рассматривалось два вопроса – виновен ли он, если виновен, то какое наказание он должен понести. Потерпевшие пытались вопрос поставить гораздо шире – о виновности власти, о виновности должностных лиц. Но этот вопрос в рамках уголовного дела по Кулаеву нельзя было ставить, его нужно ставить в рамках следствия, которое продолжается и в рамках той комиссии, которую возглавляет Торшин, которая так же не завершена еще.
Поэтому есть определенная надежда, что это уголовное дело, как и уголовное дело по «Норд-Осту», которое не закончено, правда, следственную группу распустили, следователь остался один, и сейчас он благополучно в отпуск ушел, но надежда все равно есть, что какие-то результаты будут получены в конце концов, и те, кто стоит за этими преступлениями, а это волнует не исполнителей таких как Кулаев, а те организаторы, те финансисты, которые стоят за этим. Поэтому есть определенная надежда. Повторюсь, что в Беслане точку ставить рано, дело еще не закрыто и дело продолжается.
Владимир Кара-Мурза: Валерий Борщев, председатель общественного совета при Минюсте, знает Юрия Чайку по совместной работе.
Валерий Борщев: Естественно, я не могу давать объемлющую характеристику Юрию Чайке, я могу только сказать о его взаимоотношениях с правозащитниками. Три года назад он создал общественный совет. Общественные советы существуют и в других структурах МВД и прочее, но они, как правило, носят формальный характер, а тут он включил в общественный совет известных правозащитников - Людмилу Михайловну Алексееву, Валерия Абрамкина, Андрея Бабушкина, Сергееву, а председателем избрали меня. Это было неожиданно для некоторых.
Я был в Льговской колонии, когда там был бунт год назад, и после посещения этой колонии я встречался с министром и рассказывал ему об этой ситуации, то есть взаимопонимание мы находили. Я надеюсь, что став Генеральным прокурором, он не порвет, не ослабит взаимоотношения с правозащитниками, потому что только прозрачность, только контроль общества над силовыми и правоохранительными структурами может дать успех реформе.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Рязани от радиослушателя Валентина.
Слушатель: Здравствуйте. Перед вопросом я хотел напомнить, вчерапо телевизору вечером было сказано: такое впечатление, что все зло собралось в одной прокуратуре. На что гость ответил: ну не совсем в одной. А вопрос у меня такой: вам не кажется, что работа прокуратура становится бессистемной, больше зависит от роли руководителя, то есть мы скатываемся во времена воеводства.
Владимир Кара-Мурза: И общество не услышало отчета от Владимира Устинова за столько лет работы.
Игорь Трунов: Я думаю, что то, что его сняли, для него самого была новость - это случилось в 11 часов вечера, как гром среди ясного неба, и поэтому на отчет ему времени никто не дал и отчета от него никто не ждал. Я думаю, что если бы он даже составил, то его бы никто не опубликовал. Потому что в этом отчете кроме минусов ничего положительного. Если за Чайку что-то можно сказать, потому что действительно определенные преобразования, определенные направления и многое, если мы исключим те яркие политические дела, на которые при всем своем желании, конечно, влиять не мог. Реально мы оцениваем ситуацию: если он попытался бы туда влезть, то его успешно бы сняли, и я думаю, что с таким же успехом, как и Скуратова. Поэтому мы берем обыкновенных граждан. Эти переполненные тюрьмы, эти кошмарные условия содержания и прочее, что было в его ведомстве, определенное все-таки движение в этом направлении было, если откровенно, и Борщев, и я как адвокат это знаю.
Не от него зависит то, что несмотря на то, что от прокуратуры меру пресечения и содержания под стражей передали судам, а суды стали брать под стражу больше, чем прокуратура. Поэтому, конечно, не все зло скопилось в прокуратуре. Потому что суды оказались более обвинительного уклона, нежели прокуратура была. Поэтому суды тоже вызывают удивление, и они наполнились снова, эти тюрьмы с превышением того, что было до этого прогрессивного нового Уголовно-процессуального кодекса, который исполнил конституцию и принял решение о том, что только суд может избрать меру пресечения. Поэтому, конечно, ни одна прокуратура, суды у нас тоже отличаются инквизиционным характером и обвинительным уклоном.
Владимир Кара-Мурза: Адвоката Трепашкина суд сначала выпустил, а потом под давлением прокуратуры опять вернул на нары.
Игорь Трунов: Там еще кто на кого давит, то ли суд на прокуратуру, то ли прокуратура на суд. И в судах они вместе чай пьют и вместе существуют и прекрасно себя чувствует, и кто там кому помогает больше, абсолютно непонятно. Поэтому не надо думать, что судьи такие беспомощные, добрые овечки, а злые прокуроры их заставляют что-то делать. Абсолютно это не так.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Владимира.
Слушатель: Здравствуйте. У меня вот какой вопрос бывшему прокурору Скуратову: люди сейчас многие заканчивают юридические академии, очень много юристов, так много, что девать некуда. И многие хотели бы устроиться в прокуратуру. И вот люди жалуются, что в прокуратуру устроиться невозможно, там очень большой взнос надо платить. Там эти должности расхвачены и очень выгодный бизнес быть прокурором. Я говорю: а в чем же тут бизнес? Как же: открыть дело – такса, закрыть дело – такса. Выходцы из кавказских республик, очень много из Армении, Азербайджана, потому что очень выгодно. Пожалуйста, прокомментируйте, так это или не так и в какой степени это так?
Игорь Трунов: Я помимо того, что адвокат, я профессор, доктор юридических наук и преподаю в высшем учебном заведении и, конечно, в курсе того, что происходит в нашей высшей школе с юридическим образованием. Абсолютно справедливо то, что при каждом ПТУ и при каждом институте пищевой промышленности, это я говорю неслучайно, есть у нас такой на Таганке, открыты юридические факультеты. Как правило, на юридических факультетах нет ни одного доктора наук. То есть там преподают технологи, экономисты и все кто угодно, философы, они читают юридические дисциплины. Естественно, все это делается за определенное денежное вознаграждение, и какие юристы оттуда выходят – это просто, конечно, диву даешься. Поэтому эта проблема очень острая – это пробелам спроса и предложения. То есть мы поняли рыночные условия в искаженной форме. То есть есть спрос, а спрос на юридическую специальность есть и естественно моментально организовали предложение. Только это медленно делается. Сначала нужно нужное количество профессуры воспитать, докторов наук, которые преподают, а у нас просто открыли, запустили и взяли деньги.
И то, что, конечно, коррупционная составляющая поступления на службу в прокуратуру сегодня есть - это мы, адвокаты, ощущаем. Потому что та молодежь, которая мечется после окончания высшего учебного заведения, она, конечно, приходит в адвокатуру, отчасти многие из них уже попробовали куда-то устроиться, они были в прокуратуре и, конечно, они рассказывают про те страсти и называют те цифры, которые звучат, когда они пытаются устроиться в органы прокуратуры. Поэтому эта проблема, конечно, есть, проблема перепроизводства юристов, юристов некачественных и проблема коррупции, которая, конечно, в прокуратуре стоит так же остро, как и в остальных силовых ведомствах.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Одинцова от радиослушателя Андрея.
Слушатель: Здравствуйте, Владимир, здравствуйте, гость в студии. У меня такое мнение: с приходом нового прокурора уголовное дел «Трех китов» семилетней давности было разморожено. По этому делу погибло много невинных людей - Щекочихин и другие. Странно, что это дело расследуют питерские следователи ФСБ. Путин прекрасно знал об этом деле. Я думаю, что по указанию или Патрушева или Путина это дело разморожено.
Владимир Кара-Мурза: Ближайшее будущее это покажет. Пока оно действительно опять возбуждено, возобновлено.
Игорь Трунов: Достаточно сложно говорить. Сейчас создается такое ощущение, что те истинные хозяева «Трех китов» и этих миллиардных активов, неуплаченных миллионов, они пока что не фигурируют. И те рядовые исполнители или не очень рядовые, которые сейчас находятся под стражей, они не есть то зло, о котором столько много разговоров ведется.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Михаила.
Слушатель: Господа, добрый вечер. У меня вопрос такой, как у преподавателя: а в каких местах действительно можно считать на хорошем уровне преподается юриспруденция? И второе скорее реплика в ответ на многие замечания слушателей. У меня мнение такое, что дела Щекочихина, тем более Старовойтовой, они могут начинать по настоящему рассматриваться не раньше, чем одновременно будут рассматриваться дела граждан РФ Путина В., Иванова С. и прочих.
Владимир Кара-Мурза: Юридическому образованию мы посвятим специальную передачу.
Игорь Трунов: Если называть, то это будет как реклама звучать. Но, тем не менее, МГЮА без вопросов стоит, МГУ, юридический факультет без вопросов стоит. Есть ряд у нас.
Владимир Кара-Мурза: После сегодняшнего назначения Юрия Чайки может станет привлекательным распределение в Генеральную прокуратуру. Депутат думы Виктор Похмелкин, адвокат, не видит смысла в совершенных перестановках.
Виктор Похмелкин: И Чайка, и Устинов – это птенцы из гнезда Путина и вряд ли что-то изменится с точки зрения содержательной деятельности прокуратуры. Пожалуй, Чайка все-таки менее амбициозен, чем Устинов, может быть в меньшей степени будет вовлечен в политику, более осторожен. Хорошо, что он прошел школу в Министерстве юстиции и в условиях пенитенциарной реформы, это означает, что не столь будет заражен карательным синдромом, что крайне опасно для Генеральной прокуратуры. Но в целом ждать каких-то реформ, каких-то изменений не приходится. По-моему, Путин поставил задачу ослабить роль Генерального прокурора, поставив на эту должность не амбициозных Козака или Коновалова, а Юрия Чайку, который является спокойным и умеренным бюрократом.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвички Елены.
Слушательница: У меня такой маленький простенький вопросик: рыболов Морозов, он объяснил, что по техническим причинам ушел Устинов. Но мне кажется, что по техническим причинам закрывают общественные туалеты. Почему нельзя приоткрыть, почему же он ушел?
Владимир Кара-Мурза: Вы имеете в виду спикера Миронова. Очевидно, мы об этом узнаем в пятницу, когда будет представление нового Генпрокурора. Очевидно, какие-то слова будут сказаны вдогонку уходящему.
Игорь Трунов: Я боюсь, что ничего мы не узнаем и тайна, которая стоит за этим – это пожелание власти, та вуаль, которая накинута. Было бы здорово, конечно, если бы нам удалось узнать - почему. Потому что если бы нам удалось узнать почему, то это бы выражалось в виде каких-то томов уголовных дел, скорее всего.
Владимир Кара-Мурза: Или возобновленных закрытых уголовных дел. Слушаем вопрос из Подмосковья от радиослушателя Леонида Андреевича.
Слушатель: Добрый вечер, господа. У меня такое мнение: сейчас такая пирамида выстроилась – Путин, затем технический премьер Фрадков, технический глава администрации Собянин и теперь у нас появился технический Генеральный прокурор. И самое интересное то, что вся эта пирамида развалится, когда баррель будет стоить, как дважды стоил за 20 лет 9-10 долларов за баррель.
Владимир Кара-Мурза: Вертикаль власти выстраивается на наших глазах все эти годы, и Генпрокуратура в ней играет далеко не последнюю роль.
Игорь Трунов: Я бы не сказал, что Устинов был ключевой политической фигурой. Максимально не вмешивался. Один раз выступил и то, мне кажется, случайно и не подумав, с предложением морально-этического свойства реформирования церкви, у него какое-то было, я очень придал этому значение и не вчитывался во все пассажи, потому что они не по адресу и не по месту. Но это было всего один раз. И он, конечно, не претендовал на роль политического лидера или политической фигуры.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Междуреченска от радиослушателя Владимира Александровича.
Слушатель: Здравствуйте. Я, к сожалению, не согласен, что у нас много юристов. Юристов должно быть много как в США, чтобы они сами находили работу. Имеется в виду, находили человека, который пострадал, предположим, от действий государственных органов или врачей и соглашался за 50%, допустим, от выигранной суммы подавать в суд в интересах этого человека.
Владимир Кара-Мурза: Каково будет работаться адвокатуре с новым Генпрокурором?
Игорь Трунов: Только конституция гарантирует нашему гражданину квалифицированную помощь, а не такого самоучку. Тогда ему и учиться не надо, если он нашел клиента за 50%, удалось – выиграл, не удалось – пошел дальше. А мы говорим о другом - о том, что он за взятку устраивается в прокуратуру, а потом становится чиновником и решает чьи-то судьбы, не имея как таковых познаний в юриспруденции. И тогда закон подменяется вот этим усмотрением. И даже он не понимает, что он закон нарушает, потому что он законов не знает. Поэтому вот где беда, что эти недоучки становятся на определенные должностные места и получают полномочия и рассматривают наши жалобы. А то, что вы говорите – это система, она и сейчас работает. То есть представлять интересы клиента по доверенности у нас в стране в гражданско-правовых отношениях может любой, необязательно юрист. То есть любой, кто пожелает, вы дайте ему доверенность, он пойдет за вас в суд и там будет судиться. Выиграет – получит деньги. Но, как правило, к таким «ходокам» мало кто обращается.
Владимир Кара-Мурза: Есть институт общественных защитников, когда по общественно-значимым делам.
Игорь Трунов: Как правило, там люди все-таки знающие, люди, имеющие жизненный опыт. Но этот институт тоже не так распространен.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Владимира из Санкт-Петербурга.
Слушатель: Здравствуйте. У меня вопрос деликатный: есть ли у нас юристы? Дело в том, что в основе любой юридической школы лежит доктрина, у нас она марксистская - право есть инструмент политики. А в цивилизованных странах она другая – принцип господства права, верховенство закона. И получается так, что у нас право как инструмент политики очень адаптивно, источником права может служить закон, его толкование. Так вот закон, который допускает неограниченную свободу толкования, адоптированный для управления законом, он как дышло, он дышлообразный. И получается так, что источником права является толкователь закона, а не закон. И разница возникает между верховенством закона и диктатурой закона.
Игорь Трунов: Я скажу, что отчасти это верно, потому что та старая гвардия, и Чайка в том числе, оканчивали высшее учебное заведение времен СССР, когда философия марксизма-ленинизма была основой и то образование, которое они получили и те знания, которые они несут, они базируются на этих постулатах. Но, тем не менее, сейчас в корне изменилось право, преподавание и тот пласт законов, принят новый УПК и так далее. Поэтому сейчас те студенты, которые учатся, они получают немного другое образование. И разрыв, который есть между старой школой и старыми представителями этой школы и той молодежью, конечно, говорит о том, что нужно больше доверять молодежи, не тасовать колоду тех функционеров, а привлекать молодежь.
Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, эта перестановка в руководстве Генпрокуратуры станет ли уроком для обычных прокурорских работников не высовываться, опасаясь щелчка, который получил их самый главный начальник?
Игорь Трунов: Я не думаю, что он щелчок получил за то, что он высовывался. Поэтому, кто там высовывался?
Владимир Кара-Мурза: Даже если он не высовывался, тем более.
Игорь Трунов: Я думаю, что эта должность не пожизненная, он не рассчитывал там просидеть всю жизнь.
Владимир Кара-Мурза: Только что его переназначили.
Игорь Трунов: Но он там достаточно долго просидел. На фоне тех былых отставок – это, конечно долгожитель, это монстр, который правил прокуратурой больше всех, если не считать времена СССР. Поэтому я не думаю, что из этого примера что-то можно вынести.
Владимир Кара-Мурза: Какой бы вопрос вы задали Юрию Чайке в пятницу на заседании Совета федерации?
Игорь Трунов: В основе своей это надежда на реформирование этого института, который непонятно что из себя представляет. Какие шансы и какие надежды мы - граждане России - имеем по этому поводу.