Мы завершаем серию репортажей Мумина Шакирова "Восточный экспресс". Корреспондент РС совершил путешествие по Центральной Азии и России на поезде "Душанбе - Москва". Мумин и его попутчики, трудовые мигранты из Таджикистана, за четыре дня преодолели более четырех тысяч километров, испытав на себе все сложности этого маршрута, который проходит через Узбекистан, Туркмению, Казахстан и завершается на Казанском вокзале в Москве.
Россия началась для нас с приграничной станции Аксарайск, где поезд "Душанбе-Москва" простоял более двух часов. После утомительных проверок и досмотров небольшая группа трудовых мигрантов покинула состав, чтобы на машине добраться до Астрахани, а там пути гастарбайтеров расходятся. Но куда больше пассажиров вышло на следующей станции - "Волгоград-1".
Когда поезд тронулся, выяснилось, что наш очередной герой, 28-летний Умед Рахимов, поменял свои планы. Он должен был сойти в Волгограде, чтобы пересесть на краснодарский поезд: Умед ехал в Сочи, где ему была обещана работа на олимпийском объекте. Но за день до прибытия в Волгоград ему позвонили друзья из Краснодара и сообщили, что хозяева стройки передумали и выгнали всех гастарбайтеров. Тогда Умед принял непростое для себя решение – ехать в Москву. Но прежде надо было пойти в кассу и взять билет до столицы. В целях безопасности он попросил проводницу нашего вагона Хуснию просто побыть рядом.
"Я надела форму, и мы спустились на вокзал, - рассказывала Хусния. - Там многих наших пассажиров-гастарбайтеров, которые покинули поезд, развели внутри станции, как стадо овец, и милиция с ними проводила беседу".
Умед и Хусния, увидев людей в форме, решили вернуться обратно в вагон. Кто-то из пассажиров сообщил, что у мигрантов из Таджикистана отбирают деньги. Качать права в три часа ночи в полупустом вокзале, когда вот-вот уйдет поезд, себе дороже, да и жаловаться некому.
"А что, скажешь, что они с гастарбайтеров деньги собирали? Мы не имеем права так говорить, мы же этого не видели! - иронизировала проводница. - Но с другой стороны, почему они останавливают пассажиров? Билеты у них есть, с паспортами все в порядке, миграционные карточки на руках, три дня гуляй себе спокойно. Я, конечно, понимаю, что милиция свою работу делает, боятся всяких разных террористов, всяких разных нападений, но...".
Билет Умеду купили утром на следующей станции "Поворино" и теперь ему предстояло решить для себя главную проблему - что делать в Москве.
"Вот позвоню ребятам. Если скажут, приезжай, есть работа, то поеду к ним. Если нет - придется самому искать работу", - строил планы на будущее наш попутчик. Умед уже в 12 лет помогал дяде торговать овощами и фруктами на Киевском вокзале. Когда подрос, стал ездить в Москву самостоятельно, поменял десяток профессий. В прошлом году резал свиней на ферме в Подмосковье, до этого работал на стройке и, как многие гастарбайтеры из Таджикистана, прошел школу жизни на Черкизовском рынке. Умед невысокого роста, крепыш, лицо круглое, глаза большие. Несмотря на прокол в Сочи, парень жизнью доволен и благодарен России за то, что она помогла ему встать на ноги.
"Россия для меня все! Россия дала мне жену! Если бы я работал в Таджикистане, я бы никогда не женился и дома бы не построил, и машину не купил, - откровенничал Умед. - Теперь у меня только одна мечта, а точнее две - это выдать замуж младшую сестру и заработать денег, чтобы мама могла поехать в Саудовскую Аравию совершить паломничество. На этом Россия для меня закончится!"
Истинные мусульмане совершают намаз пять раз в день, где бы они не находились. Московский поезд - не исключение. В нашем вагоне особой пунктуальностью отличался 57-летний Мухаммед Али. Ударник Черкизовского рынка сверял часы, доставал из сумки небольшой коврик с компасом, устраивался прямо на проходе и начинал молитву. За ним выстраивались и остальные верующие. В этот момент все остальные пассажиры вежливо умолкали.
Поезд "Душанбе-Москва", помимо промежуточных станций, иногда останавливался прямо в лесу. Добровольцы из числа пассажиров, словно по команде, спрыгивали вниз, на железнодорожные пути, спешно собирали сухой штакетник и обломки старых шпал, закидывали все это добро в тамбур, а затем дружно распиливали. Так заготавливались дрова для печек и самоваров. Очередное чаепитие мы устроили у другого нашего героя - школьного учителя Джамшеда Набиева. Сорокалетний Джамшед - самый образованный из моих попутчиков, любит цитировать поэтов-классиков и работает на стройке в Брянске.
"Строительство моя вторая квалификация. В основном выполняю малярные работы, - делился своими успехами в России учитель по литературе. - Вот опять нас вызывают наши хозяева. Мы добросовестно работаем, и в нас нуждаются, несмотря на кризис. Будем строить частные дома".
Джамшед, как истинный таджик, заваривает чай и разливает его понемножку в пиалы. Это правило восточного этикета: разливать каждый раз надо помалу, чтобы гость знал, что он желанный и его не торопят. Наполнить чашку - значит дать понять гостю, что пора уходить. Но откровений от людей, которые находятся в России часто на положении бесправных рабов, добиться сложно, страх и неуверенность в завтрашнем дне, конечно же, мешают общению. Что скрывается за банальным понятием "дружба народов" – понять трудно.
К примеру, таджикам не приятно говорить о прошедшей гражданской войне, которая унесла по официальным данным около ста тысяч человеческих жизней. В те годы отток русскоязычного населения был колоссальным, это были учителя, специалисты и управленцы. Как мне показалось, коренное население до конца еще не осознало эту трагедию. Никто русских тогда не удерживал в Таджикистане, многие из них попросту бросали квартиры, дома, имущество и спешно покидали республику. Мои попутчики старательно избегали говорить на эту болезненную тему. Каких-то откровений я дождался только от седовласого Мухаммеда Али.
Мухаммед Али: "Никто не может оправдать свои поступки, когда происходит гражданская война" "В те годы так случилось, что страна осталась без хозяина. Это была гражданская война. Где бы она не происходила, результаты везде одинаковые, - говорил о последствиях национальной катастрофы мой собеседник. - Никто не может оправдать свои поступки, когда происходит гражданская война. И я готов сто раз просить прощения у русского народа за то, что произошло тогда".
Не всем в поезде понравилась эта речь Мухаммеда Али. Сидящие рядом молодые люди попытались ему возразить, мол, посчитай, сколько таджикских гробов ежегодно везут из России, но старший товарищ был непреклонен и закрыл тему. Дискуссии не получилось. На этом фоне миротворческий пафос школьного учителя Джамшеда Набиева выглядел более уместным, нежели споры о том, кто прав и кто виноват. "На фронтоне штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке написаны строки из Саади Шерози, известного персидского поэта XIII века", - заинтриговал всех присутствовавших Джамшед. –
Все племя Адамово - тело одно,
Из праха единого сотворено,
Коль тела одна только ранена часть
То телу всему в трепетание впасть".
"Я бы хотел, чтобы когда-нибудь между людьми и странами исчезли границы, исчезли барьеры между языками и культурами. Чтобы не имело значения, какого цвета у тебя кожа или какой разрез глаз. Но в тоже время, я понимаю, что такие перемены подвластны только Богу", - говорит Джамшед Набиев.
Поезд "Душанбе-Москва" прибыл на Казанский вокзал на пятый день под утро. Московский перрон был пуст, но только первые пять минут. Когда все 300 пассажиров буквально высыпались на платформу, ночной вокзал загудел и ожил. Небольшими группами трудовые мигранты мимо милиции и таксистов потянулись в сторону метро. Здесь же, на платформе, я распрощался с моими героями: с будущим бомбилой на московских дорогах Мухаммедом Али, с поварихой Гулей, с философствующим маляром Джамшедом и с безнадежным оптимистом Умедом. Кто-то из них через три-четыре месяца вернется обратно в Таджикистан, кто-то, если найдет стабильную работу, останется дольше. На руках у многих трудовых мигрантов завязан тумор - небольшой амулет со словами молитвы: "Да хранит тебя Аллах!".
Россия началась для нас с приграничной станции Аксарайск, где поезд "Душанбе-Москва" простоял более двух часов. После утомительных проверок и досмотров небольшая группа трудовых мигрантов покинула состав, чтобы на машине добраться до Астрахани, а там пути гастарбайтеров расходятся. Но куда больше пассажиров вышло на следующей станции - "Волгоград-1".
Когда поезд тронулся, выяснилось, что наш очередной герой, 28-летний Умед Рахимов, поменял свои планы. Он должен был сойти в Волгограде, чтобы пересесть на краснодарский поезд: Умед ехал в Сочи, где ему была обещана работа на олимпийском объекте. Но за день до прибытия в Волгоград ему позвонили друзья из Краснодара и сообщили, что хозяева стройки передумали и выгнали всех гастарбайтеров. Тогда Умед принял непростое для себя решение – ехать в Москву. Но прежде надо было пойти в кассу и взять билет до столицы. В целях безопасности он попросил проводницу нашего вагона Хуснию просто побыть рядом.
"Я надела форму, и мы спустились на вокзал, - рассказывала Хусния. - Там многих наших пассажиров-гастарбайтеров, которые покинули поезд, развели внутри станции, как стадо овец, и милиция с ними проводила беседу".
Умед и Хусния, увидев людей в форме, решили вернуться обратно в вагон. Кто-то из пассажиров сообщил, что у мигрантов из Таджикистана отбирают деньги. Качать права в три часа ночи в полупустом вокзале, когда вот-вот уйдет поезд, себе дороже, да и жаловаться некому.
"А что, скажешь, что они с гастарбайтеров деньги собирали? Мы не имеем права так говорить, мы же этого не видели! - иронизировала проводница. - Но с другой стороны, почему они останавливают пассажиров? Билеты у них есть, с паспортами все в порядке, миграционные карточки на руках, три дня гуляй себе спокойно. Я, конечно, понимаю, что милиция свою работу делает, боятся всяких разных террористов, всяких разных нападений, но...".
Билет Умеду купили утром на следующей станции "Поворино" и теперь ему предстояло решить для себя главную проблему - что делать в Москве.
"Вот позвоню ребятам. Если скажут, приезжай, есть работа, то поеду к ним. Если нет - придется самому искать работу", - строил планы на будущее наш попутчик. Умед уже в 12 лет помогал дяде торговать овощами и фруктами на Киевском вокзале. Когда подрос, стал ездить в Москву самостоятельно, поменял десяток профессий. В прошлом году резал свиней на ферме в Подмосковье, до этого работал на стройке и, как многие гастарбайтеры из Таджикистана, прошел школу жизни на Черкизовском рынке. Умед невысокого роста, крепыш, лицо круглое, глаза большие. Несмотря на прокол в Сочи, парень жизнью доволен и благодарен России за то, что она помогла ему встать на ноги.
"Россия для меня все! Россия дала мне жену! Если бы я работал в Таджикистане, я бы никогда не женился и дома бы не построил, и машину не купил, - откровенничал Умед. - Теперь у меня только одна мечта, а точнее две - это выдать замуж младшую сестру и заработать денег, чтобы мама могла поехать в Саудовскую Аравию совершить паломничество. На этом Россия для меня закончится!"
Истинные мусульмане совершают намаз пять раз в день, где бы они не находились. Московский поезд - не исключение. В нашем вагоне особой пунктуальностью отличался 57-летний Мухаммед Али. Ударник Черкизовского рынка сверял часы, доставал из сумки небольшой коврик с компасом, устраивался прямо на проходе и начинал молитву. За ним выстраивались и остальные верующие. В этот момент все остальные пассажиры вежливо умолкали.
Поезд "Душанбе-Москва", помимо промежуточных станций, иногда останавливался прямо в лесу. Добровольцы из числа пассажиров, словно по команде, спрыгивали вниз, на железнодорожные пути, спешно собирали сухой штакетник и обломки старых шпал, закидывали все это добро в тамбур, а затем дружно распиливали. Так заготавливались дрова для печек и самоваров. Очередное чаепитие мы устроили у другого нашего героя - школьного учителя Джамшеда Набиева. Сорокалетний Джамшед - самый образованный из моих попутчиков, любит цитировать поэтов-классиков и работает на стройке в Брянске.
"Строительство моя вторая квалификация. В основном выполняю малярные работы, - делился своими успехами в России учитель по литературе. - Вот опять нас вызывают наши хозяева. Мы добросовестно работаем, и в нас нуждаются, несмотря на кризис. Будем строить частные дома".
Джамшед, как истинный таджик, заваривает чай и разливает его понемножку в пиалы. Это правило восточного этикета: разливать каждый раз надо помалу, чтобы гость знал, что он желанный и его не торопят. Наполнить чашку - значит дать понять гостю, что пора уходить. Но откровений от людей, которые находятся в России часто на положении бесправных рабов, добиться сложно, страх и неуверенность в завтрашнем дне, конечно же, мешают общению. Что скрывается за банальным понятием "дружба народов" – понять трудно.
К примеру, таджикам не приятно говорить о прошедшей гражданской войне, которая унесла по официальным данным около ста тысяч человеческих жизней. В те годы отток русскоязычного населения был колоссальным, это были учителя, специалисты и управленцы. Как мне показалось, коренное население до конца еще не осознало эту трагедию. Никто русских тогда не удерживал в Таджикистане, многие из них попросту бросали квартиры, дома, имущество и спешно покидали республику. Мои попутчики старательно избегали говорить на эту болезненную тему. Каких-то откровений я дождался только от седовласого Мухаммеда Али.
Не всем в поезде понравилась эта речь Мухаммеда Али. Сидящие рядом молодые люди попытались ему возразить, мол, посчитай, сколько таджикских гробов ежегодно везут из России, но старший товарищ был непреклонен и закрыл тему. Дискуссии не получилось. На этом фоне миротворческий пафос школьного учителя Джамшеда Набиева выглядел более уместным, нежели споры о том, кто прав и кто виноват. "На фронтоне штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке написаны строки из Саади Шерози, известного персидского поэта XIII века", - заинтриговал всех присутствовавших Джамшед. –
Все племя Адамово - тело одно,
Из праха единого сотворено,
Коль тела одна только ранена часть
То телу всему в трепетание впасть".
"Я бы хотел, чтобы когда-нибудь между людьми и странами исчезли границы, исчезли барьеры между языками и культурами. Чтобы не имело значения, какого цвета у тебя кожа или какой разрез глаз. Но в тоже время, я понимаю, что такие перемены подвластны только Богу", - говорит Джамшед Набиев.
Поезд "Душанбе-Москва" прибыл на Казанский вокзал на пятый день под утро. Московский перрон был пуст, но только первые пять минут. Когда все 300 пассажиров буквально высыпались на платформу, ночной вокзал загудел и ожил. Небольшими группами трудовые мигранты мимо милиции и таксистов потянулись в сторону метро. Здесь же, на платформе, я распрощался с моими героями: с будущим бомбилой на московских дорогах Мухаммедом Али, с поварихой Гулей, с философствующим маляром Джамшедом и с безнадежным оптимистом Умедом. Кто-то из них через три-четыре месяца вернется обратно в Таджикистан, кто-то, если найдет стабильную работу, останется дольше. На руках у многих трудовых мигрантов завязан тумор - небольшой амулет со словами молитвы: "Да хранит тебя Аллах!".
