Дмитрий Савицкий: Зря социологи пугают население – французы, мол, разучились читать. В то время как в других странах книжные магазины укрупнились до книжных супермаркетов, во Франции живы не только букинисты на набережных Сены или Роны, но и книжные лавки. И забиты они, опять же, не комиксами (угроза социологов), а романами, биографиями, эссе, сборниками рассказов – своими, отечественными и переводными. Рекламные щиты в это жаркое время года изображают девиц на пляже, прикрытых, чем бы вы думали? Развернутыми книжками популярных авторов.
Я решил заглянуть в книжный магазин на рю Монж, в Латинском квартале. Это бывшая мясная лавка, «Boucherie», от которой осталась лишь старинная вывеска. Открылся этот книжный в 88-м году и, видимо, не случайно, так как молодая писательница Алина Рейз тем летом опубликовала тоненькую книжечку в 89 страниц - эротический бестселлер «Мясник», разошедшийся гигантским тиражом…
Внутри книжной лавки, на столиках и стеллажах, по жанрам разложенные и расставленные книги. В первую очередь карманного, дорожного формата. Чем дальше вглубь магазина – тем толще и солиднее книги: и по объему, и по содержанию. Я задал вопрос Франсуазе, хозяйке книжного.
Во Франции книги выходят большими партиями три раза в год? Как вы это объясните?
Франсуаза: В сентябре у нас начало литературного сезона - l’entrée. На Рождество книги выходят к самому празднику - это новогодние подарки. А вот в январе, как бы второе l’entrée, второй запуск литературного сезона, но гораздо менее поддерживаемый прессой. Зачастую, однако, это самые лучшие книги года…. Почему так получается – не могу вам, честно говоря, объяснить. Ну, в сентябре, понятно: выход книг привязан к литературными премиями (к Гонкуровской и остальным)… Именно поэтому январское l’entrée – более спокойное, без шумихи. Таковы наши три ежегодных запуска книг.
Дмитрий Савицкий: То есть, в сентябре выходят книги интеллектуально более весомые? Серьезная проза? А что же вы тогда предлагаете на лето? Для отпусков? Что читают на пляжах?
Франсуаза: Ну, конечно, книги менее серьезные! Детективы… Что-нибудь, что легко читается… Но есть, все же, категория отпускников, которые покупают на лето эссе или биографии… Все зависит от вкуса.
Дмитрий Савицкий: Какие книги наиболее популярны этим летом?
Франсуаза: Последний роман Фреды Варгас – это «поляр», детектив. Марк Леви. Книги этих авторов занимают два первых места в списке бестселлеров. Что еще? В основном, все же - детективы. К примеру, последняя книга американца Майкла Конелли.
Дмитрий Савицкий: А из французской литературы?
Франсуаза: Все тот же Марк Леви. «Франц и Клара» Филиппа Лабро. «Уйти» Тахара Бен Желуна. «Вилла Амалия» Паскаля Киньяра. Это самые покупаемые книги.
Дмитрий Савицкий: Как насчет эссе?
Франсуаза: Меньше.
Дмитрий Савицкий: Философия, психоанализ?
Франсуаза: Скорее – история. Книги по истории отлично расходятся, политические эссе, биографии.
Дмитрий Савицкий: Что именно?
Франсуаза: Книга-бестселлер лета в этом жанре – биография Мао Цзэдуна. Толстый том!
Дмитрий Савицкий: Кирпич в 700 страниц?
Франсуаза: Именно.
Дмитрий Савицкий: В жаркие отпускные недели в Париже кажется закрыто все: от крупных до мелких офисов, добрая треть ресторанов и кафе, медицинские кабинеты, аптеки, парикмахерские, художественные галереи, антикварные лавки, большая часть магазинов.
Как ни странно, работа кипит там, где ее трудно предположить – в издательствах. С середины июля и весь август подготавливается это самое знаменитое l’entrée – сентябрьская литературная атака на читателя и на… Гонкуровский комитет. Журналисты и пресс-атташе покидают столицу нагруженные первыми оттисками новых романов и читать им придется (слово, конечно, неуместное) по две-три книги в день, так как с каждым l’entrée количество новых романов увеличивается. Цифра эта в прошлом году добралась до пятисот… Никакой коллектив Союза Писателей с его сетью домов отдыха, ресторанов, клубов, столовых и библиотек не способен выдать 500 романов в год. А ведь это только романы, это всего лишь l’entrée, третья часть годовой продукции, как сказала Франсуаза…
…Марк Леви опубликовал в России четыре романа «Где ты?», «В следующий раз», «Семь дней творения» и «Между небом и землей». Писатель побывал в Москве в конце июня. Визит его был посвящен не столько знакомству со столицей, сколько общением с прессой. Вот что он сказал о себе «Книжному Обозрению»:
Диктор: «Мой первый роман я написал шесть лет назад. С тех пор со мной произошло множество вещей, о которых я не мог и мечтать. И если бы тогда мне сказали, что через шесть лет я буду сидеть в Московском Доме журналиста и отвечать на вопросы российской прессы, то я бы подумал, что сплю и что пора просыпаться.. (…) Я думаю, что мне просто очень сильно повезло. Я не считаю, что я безумно талантлив, и я не открыл чего-то нового. Но я пишу с открытой душой, и я люблю делиться тем, что мне интересно, с другими. Я просто честно делаю свою работу и стараюсь, чтобы с каждым днем у меня получалось все лучше и лучше. (..) Я как булочник, который каждое утро печет свой хлеб. Счастье булочника – когда людям нравится его хлеб. И если приходит известность, то это к не ему, а к его хлебу, его не видят, он остается в своей пекарне, в своей мастерской. И мне нравится так жить, жить скромно».
Дмитрий Савицкий: Лауреат Гонкуровской премии Паскаль Киньяр впервые был опубликован в России в 1997 году. То был его роман «Все утра мира», по которому вскоре Алан Корно снял фильм. Киньяр - знаток и страстный любитель классической музыки, причем и той части музыкального наследия, которое (до выхода фильма), казалось, было начисто забыто. Любовь Паскаля Киньяра к музыке эпохи барокко привела его в Елисейский дворец, к Франсуа Миттерану, который согласился учредить в Версале фестиваль театра и оперы музыки барокко. Киньяр стал директором этого фестиваля.
Но еще большим успехом, как во Франции, так и в России (увы, тираж издательства «Текст» был ограничен 2500 экземплярами) было эссе «Le Sexe et l’Effroi» – «Секс и страх» - об интимной жизни обитателей древнего Рима.
Фреда Варгас так же известна российскому читателю («Мертвые вставайте», «Игра Нептуна», «Уйди скорей и не спеши обратно», «Бесприютный», «Человек наизнанку») Это вполне летнее, в отличие от Киньяра, легкое чтиво.
Ну, а толстый том биографии Мао совсем не случайно стоит в списке бестселлеров. Среди приведенных к власти Миттераном левых, ставших в наши времена «икорными» левыми, большинство были в конце 60х – махистами.
Политическим же бестселлером лета стала вышедшая 10 дней назад книга кандидата на пост президента страны от лагеря правых – Никола Саркози «Свидетельство». Рецензенты пишут, что, «судя по всему, политика не раздавила в Саркози человека».
Иван Толстой: Русские европейцы. Сегодня Корней Чуковский. Его портрет в исполнении Бориса Парамонова.
Борис Парамонов: Очень интересным русским европейцем был Корней Иванович Чуковский (1882 – 1969). Интересен он даже не тем, что его европеизм пришелся на советское время – отнюдь нет, он уже лет двадцать успешно работал и приобрел себе имя еще до революции. Чуковский был, без всякой натяжки, лучшим русским литературным критиком начала ХХ века, он лучше Айхенвальда, второй тогдашней знаменитости, художественно острее, и пишет интереснее, можно сказать забавнее, - он довел до совершенства жанр критического фельетона, не теряя при этом серьезности и точности эстетических оценок. Чуковский интересен тем, что был он европейцем низовым, вышедшим из социальных низов, он был в полном смысле «кухаркин сын». В этом смысле он напоминает Чехова, являет тот же культурный тип. Тут открывалась для России самая многообещающая перспектива, в этом приобщении человека из народа к культурным вершинам. Беда России в том, что этот процесс сорвался.
Есть на эту тему очень интересная статья Г.П. Федотова, в которой он говорит, что основной кадр большевизма, его командирскую массу в революции составляли отнюдь не рабочие, а всякого рода разночинцы из низших служащих слоев – всякого рода парикмахеры, банщики, письмоводители, цирковые наездники. Как раз такие персонажи густо вкраплены в казацкую толщу бабелевской «Конармии» - наблюдение, сделанное на месте, так сказать, в полевых условиях. Федотов писал, что эти люди до революции уже научились носить галстуки и тросточки, но еще не отучились от семечек. Они уже знали грамоте, но не прошли через школу, не получили систематического образования хотя бы в пределах гимназического курса. И тут очень интересно то обстоятельство, что Чуковский как раз тоже не прошел этого курса, - его исключили из гимназии. Но вместо того, чтобы гулять по бульвару с тросточкой, он выучил английский язык и уехал в Лондон корреспондентом одесской газеты. Конечно, тут уже нужно говорить не о типе, а об яркой одаренной личности. Но как раз эта тема – молодые люди из низов в поисках знания и, что называется, культуры – стала у Чуковского одной из основных. Стоит назвать хотя бы его статью «Мы и они» (позднейшее название «Темный просветитель») - о журнале «Вестник знания», предлагавшем низовым читателям всякого рода самообразовательную дешевку и ставшем вследствие этого чрезвычайно популярным. Чуковский пишет в этой статье, что феномен вызывает двойственное отношение: тягу молодежи из низов к знанию нельзя не приветствовать, но драма этого просветительства – как и всякого просветительства - в том, что оно не выводит на высоты культуры, а создает иллюзию некоей приобщенности, делая носителей таковой самоуверенными и амбициозными хамами. В образах Достоевского: это если не всегда Смердяковы, то всегда Фомы Опискины. Эти Опискины и терзали Чуковского в его советские годы, особенно мучительно в двадцатые, всячески ополчаясь на его знаменитые и любимые детьми стихотворные сказки.
В Дневниках Чуковского – замечательном культурном свидетельстве эпохи – он говорит, что до революции лучшей его работой, поистине классической вещью, им созданной, современники называли статью «Нат Пинкертон». Читая сейчас эту работу, поражаешься ее актуальностью, поистине сиюминутной, то есть в ней задним числом ощутим пророческий пафос. Чуковский здесь описал явление, ставшее основным признаком нынешних времен, - складывание и первые триумфы так называемой массовой культуры. Это дано на примерах кинематографа и детектива.
«…как различно творчество прежних миллионов и нынешних! Всемирный сплошной мужик создал Олимпы и Колизеи, он создал Вифлеем и Голгофу; эллинский, индийский, мексиканский, русский, скандинавский мужик населил, испестрил, раззолотил все небо и всю землю богами, Прометеями, фебами, феями, джиннами, эльфами, богатырями, богинями, гуриями, и долго еще мир будет сверкать перед нами несравненными красками их бессмертной фантазии.
А всемирный сплошной дикарь, пришедший на смену мужику, только и мог выдумать что кафешантанных девиц и в убожестве своей тощей фантазии посадил их даже на луну и и спустил на самое дно океана».
И дальше в той же статье:
«Смотришь на экран и изумляешься: почему не татуированы зрители, сидящие рядом с тобой? Почему у них за поясами нет скальпов и в носы не продето колец? Сидят чинно, как обыкновенные люди, и в волосах ни одного разноцветного пера!»
Тут у Чуковского даже фактически точное описание сегодняшних массовых вкусов: сейчас кинозрители, да и сами деятели масскульта как раз татуированы, и с кольцами в носу, и в разноцветных перьях (панки).
В заслугу Чуковскому нужно поставить острую постановку этого вопроса: о судьбе культуры в демократическую эпоху, о культуре и демократии, об их совместимости – или несовместимости. Это очень сложный вопрос, и решить его однозначно не представляется возможным. Сподручнее ответить на то, какие элементы его решения есть у Чуковского. Конечно, он уже не писал о таких вопросах в их более современном звучании, не писал, скажем, о Голливуде, но детективы, как известно, читал, причем не Ната Пинкертона, конечно, а хорошие детективы – Aгату Кристи или Диану Сайерс. То есть существование хорошего масскульта фактически признавал. А разве не был Чуковский одним из первых переводчиков О'Генри? А ведь этот автор, при всей его словесной изощренности, делал фактически масскульт, создавал популярную литературу, работал в массовой прессе. А разве любимый его Чехов не так же начинал, не там же? – в газете. Современное искусство во многом определяется техническими средствами его распространения - тема, на философском уровне поставленная Bальтером Беньямином и Маршаллом МакЛюэном.
И у самого Чуковского мы находим верный ход в этом направлении. Он называл кинематограф современным эпосом, то есть созданием массового сознания – хотя не архаического, а нынешнего, городского. А его современник Евгений Замятин писал, что Уэллс в своей фантастике создает городской эпос. И самое главное: ведь и Чуковский видел пример высокого эпоса, рожденного в демократии, - Уолт Уитмен, главным пропагандистом и переводчиком которого в России был как раз сам Чуковский.
То есть Чуковский уже видел, что культурное поле смещается еще далее на Запад, в Америку, и в случае Уитмена – певца грядущей демократии, как его называл Чуковский, - этот процесс он горячо приветствовал. То есть в конце концов правильно видел перспективу всяческого европеизма.
Иван Толстой: В последние выходные июля в Польше начинается традиционный фестиваль «Остановка Вудсток» - крупнейший рок-фестиваль в Европе, причем, кроме музыки, публика имеет возможность послушать лекции о кино, литературе, искусстве. Рассказывает Алексей Дзиковицкий.
Алексей Дзиковицкий: «Остановка Вудсток» - “Przystanek Woodstock”. Это несколько необычное словосочетание знает в Польше каждый. С приближением последних дней июля в прессе появляется все больше сообщений о подготовке к фестивалю, любители рок-музыки собирают рюкзаки, а польская железная дорога назначает даже специальные поезда из крупных городов в местечко Жары, что недалеко от границы с Германией.
Именно там уже 12 лет подряд проходит фестиваль «Остановка Вудсток», ставший крупнейшим европейским фестивалем под открытым небом. Этот фестиваль – благодарность общественной организации «Большой оркестр праздничной помощи» добровольцам, всем полякам, которые в январе, во время грандиозного музыкального благотворительного шоу, собирали и давали деньги на закупку медицинского оборудования для детских больниц страны.
Со временем фестиваль стал значительным культурным событием не только для Польши, но и для всей Европы.
«Любовь! Дружба! Музыка! Нет насилию! Нет наркотикам», - таковы лозунги фестиваля. Полиция отмечает, что уровень преступности, если принимать во внимание, что в одно месте собираются несколько сот тысяч человек – практически нулевая.
Участник прошлогоднего фестиваля: О том, что здесь грязь, вонь и все пьяные, говорят только те, кто здесь никогда не был. Посмотрите сами – полмиллиона народу, и драк никаких нет.
Алексей Дзиковицкий: Примечательно, что на «Остановке Вудсток» о всех случаях нарушения порядка – например, когда у кого-то находят наркотики, сообщается прямо с огромной длиной 60 метров сцены. Так это делает руководитель фестиваля Ежи Овсяк.
Ежи Овсяк : Вчера были задержаны несколько человек, которые пытались испортить нам праздник, были также и пару человек с наркотиками – мы их попросили покинуть фестиваль и говорим об этом открыто. У нас торжествует взаимная приязнь и покой. Все это признают, даже те, кто фестиваля не любит.
Алексей Дзиковицкий: Тем не менее, в Польше не утихают голоса прежде всего представителей консервативных религиозных кругов о том, что «Остановка Вудсток» - это мероприятие, которое растлевает молодежь и его нужно немедленно запретить.
Католическое телевидение «Трвам» показало фильм о фестивале «Остановка Вудсток – скрытая правда», обвинив его организаторов в пропаганде наркотиков, внебрачного сожительства, пьянства и неверия.
Те немедленно подали в суд и процесс выиграли.
Ежи Овсяк : Независимый судебный орган, чьи представители не обязательно должны быть сторонниками или противниками фестиваля, выслушал аргументы обеих сторон и принял решение о том, что телевидение «Трвам» непозволительным образом интерпретировало снятые на фестивале кадры.
Алексей Дзиковицкий: Кроме всего прочего, организаторов фестиваля обвиняют даже, что трудно поддается объяснению, в не патриотизме. В ответ те приглашают на фестиваль вице-премьера польского правительства, ярого сторонника углубления патриотического воспитания молодежи, Романа Гертыха, заявляя, что патриотизм участников фестиваля хотя бы в том, что они проводят столько дней вместе в мире и согласии.
В Жарах уже заканчивается сборка фестивальной сцены – на огромной площадке перед сценой появляются первые палатки. Уже начала работу Академия искусств фестиваля, в которой ведутся занятия по истории кино, журналистике, живописи. Причем занятия эти ведут известные во всей стране журналисты, культурологи, искусствоведы, писатели.
Академия искусств на рок-фестивале. Звучит по крайней мере непривычно. Организаторы, однако, считают, что никакого парадокса в этом нет. В некоторой степени это их ответ критикам, которые нередко обвиняли и обвиняют «Остановку Вудсток» в том, что это «рок-н-рольная веселая деревня для 300 тысяч человек».
Ежи Овсяк: Будет большое шествие театрализованное. Кино – круглосуточно. В основном музыкальное, в том числе и фильмы с нашего фестиваля и о нашем фестивале».
Алексей Дзиковицкий: Примечательно, что музыканты – в том числе и звезды – выступают за символическую «оплату билетов и обеда». Для многих из них это, возможно, единственный в жизни шанс выступить перед трехсот-четырехоттысячной аудиторией.
А что притягивает на фестиваль такую большую аудиторию?
Зритель: Моя девушка уговорила меня сюда поехать. Она говорит, что здесь супер и что таких фестивалей должно быть больше».
Зритель: С одной стороны, это делается в благодарность добровольцам, которые собирают деньги по всей стране на медицинское оборудование для детских больниц, но с другой стороны – это важное мероприятие для всех поляков, особенно молодежи. Мало таких солидных фестивалей.
Алексей Дзиковицкий: Некоторые, увидев уже саму атмосферу приготовления к фестивальным концертам, решают стать добровольцами и присоединиться к Большому оркестру праздничной помощи.
Зритель: Здесь господствует неповторимая атмосфера любви и братства. Любой это чувствует. Я не первый раз на фестивале и вот решил, что стану волонтером – буду на общественных началах помогать собирать средства, помогать людям. Хочу сделать очередной шаг – это ведь благородное и великое дело!
Алексей Дзиковицкий: В этом также уникальность «Остановки Вудсток». Ведь не часто после рок-фестиваля его участник думает именно о том, чтобы стать волонтером в общественной организации.
Иван Толстой: Этим летом на Британию, как и на всю остальную Европу, нахлынула невиданная жара, сильно изменившая некоторые привычки англичан. О том, как англичане справляются с климатическим бедствием, – рассказ Натальи Голицыной.
Натальи Голицыной: В июле население Британских островов поделилось на две части: на тех, кто отправился в отпуск, и тех, кто еще собирается это сделать. Тропическая жара изменила облик британской столицы – горожане максимально обнажились, все водоемы – от прудов в Гайд-парке и Кенсингтон-гарденс до уличных фонтанов – оккупированы детьми и подростками. Во время уик-эндов начинается невиданный ранее исход к морю – в основном, на южное и юго-восточное побережья Англии. В июле был побит температурный рекорд 1911 года – столбик термометра в столице достиг отметки в 36 с половиной градуса по Цельсию. Как сообщила служба мэра, в поездах метро в час пик температура доходила до + 40, а в автобусах в полуденный зной – до + 45 градусов.
На дачи (здесь их называют «вторым домом») большинство англичан не ездит, по той причине, что они им попросту не нужны: большинство англичан живут в таких домах, которые континентальный европеец принял бы за дачный коттедж. К такому дому, как правило, примыкает небольшой садик. Необходимость ежедневно поливать лужайки и садики приводит к дефициту воды. Городские власти призывают к ее экономии и запретили пользоваться для полива шлангами. И тем не менее за заборами по вечерам журчит вода – цветы, которые выращивает каждая уважающая себя английская семья и идеальный травяной газон, за которым ухаживают с не меньшим усердием, чем за ковром в доме, поливаются без экономии, правда, из леек.
Неизмеримо выросло потребление пива и безалкогольных напитков. К лондонским пабам не подойти: в радиусе десяти метров они окружены толпами мужчин и женщин с кружками пива в руках. Жажда, которая в эти дни мучит англичан, подвигла Ассоциацию британских пабов организовать грандиозный шестидневный пивной фестиваль, на котором представлено более семисот сортов пива.
О том, что Британия превратилась этим летом в тропическую страну, населению сообщили ихтиологи. Впервые они наблюдали у берегов Англии необычную картину: 19 огромных океанских «солнечных рыб» принимали солнечные ванны на поверхности Северного моря вблизи юго-восточного побережья Англии (эти рыбы известны тем, что в жаркую погоду устраиваются на поверхности воды и «загорают»). Обычно эти самые крупные из костистых рыб, чей размер доходит до трех метров, а вес до двух тонн, живут в тропических водах. Их появление вблизи Британских островов говорит о том, что температура морской воды у берегов Англии сравнялась с температурой Красного или Карибского морей.
Похоже, что лондонские власти готовятся к тому, что нынешнее катастрофическое потепление климата может продлиться и зимой. Иначе трудно объяснить строительство летнего ледового катка вблизи моста «Тауэр-бридж». На этом катке, размером в десять теннисных кортов, можно будет кататься на коньках летом.
В связи с жаркой погодой резко изменился и досуг жителей Лондона. Ежегодно в столице с середины июля по сентябрь проходит грандиозный фестиваль классической музыки - знаменитые Променадные концерты, или в просторечии Промс. Проводится они уже более ста лет в крупнейшем концертном зале Альберт-холл. Обычно эти концерты очень популярны, но в июле лондонцы предпочитают слушать музыку на открытом воздухе - такие концерты практически ежедневно проходят в многочисленных парках. Этим летом с Промс соперничают концерты, которые организует британское лесное ведомство. Под его эгидой проходят концерты и фестивали не только в Лондоне, но и в парках провинциальных городов. Самые популярные из них организуются в живописном национальном парке в графстве Дербишир, где пасутся олени и где растет старейшее дерево Британии, – дуб под названием «Старик Кок», которому девятьсот лет. В этом году летний музыкальный сезон в Англии проходит под знаком музыки Моцарта (исполнилось 250 лет со дня его рождения) и Шостаковича (в честь его столетнего юбилея). Оперу «Леди Макбет Мценского уезда» и все балеты Шостаковича показывает сейчас в Лондоне петербургский Мариинский театр во главе с Валерием Гергиевым.
Надо сказать, что летние гастроли элиты нынешних и бывших российских артистов в Лондоне (выступают Максим Венгеров, Юрий Башмет, Владимир Ашкенази, Дмитрий Хворостовский, Евгений Кисин) сопровождаются нашествием российских олигархов и их семей. В связи с этим и без того заоблачные цены на элитную недвижимость в британской столице поднялись еще выше. Сейчас самые дорогие дома в Лондоне покупают россияне. Недавно риэлтерское агентство «Найт Фрэнк» продало особняк российской семье за 35 миллионов фунтов. Согласно статистике, в фешенебельных и престижных районах Лондона «новые русские» скупают до 40-ка процентов домов, стоимость которых превышает шесть миллионов фунтов.
Лето – мертвый сезон для политиков. Парламент уходит на каникулы. Королевское семейство пережидает лондонскую жару в своем шотландском замке Балморал, оставив в своей столичной резиденции, Букингемском дворце, который летом открыт для посетителей, коллекцию нарядов королевы, которые она надевала на протяжении последних 60-ти лет. Выставка платьев и костюмов Елизаветы Второй приурочена к празднованию ее 80-летия, которое проходило в июне и продолжится до конца года. Премьер-министр Тони Блэр с семьей собирается в отпуск - по слухам, в северную Италию. Отъезд многочисленного семейства откладывается в связи с предстоящей церемонией присуждения супруге премьера Шери Блэр звания почетного гражданина лондонского Сити. Это звание восходит к 1237 году и влечет за собой ряд необычных привилегий. Удостоенный его счастливчик получает право появляться в Сити с обнаженной шпагой, право прогонять стадо овец через Лондонский мост, право быть похороненным в Сити и право напиваться и устраивать дебоши без того, чтобы быть арестованным. Однако рядовые англичане в эти знойные дни меньше всего озабочены возможностью безнаказанно устраивать пьяные дебоши. Тропическая жара отнимает у них последние остатки энергии и жизненных сил.
