Ключевое слово этой недели – глагол "отрешить". Как подчеркнул во вторник Дмитрий Медведев, московский мэр именно отрешен от должности. Больше всего связанных с этим событием комментариев касаются формулировки "в связи с утратой доверия". Понятие "доверие" скорее относится к психоэмоциональной сфере, чем к языку юридических документов, к той области отношений, где, расставаясь, говорят: "Я тебя больше не люблю". Или "не уважаю".

Однако, все, что можно сказать по этому поводу, уже произнесено. Так что, мы вместе с заместителем директора Института русского языка РАН Леонидом Крысиным будем сегодня говорить о слове "отрешить". Оно в этом контексте не менее примечательное:

– Это глагол устарелый. Когда я увидел его в указе президента, он привлек мое внимание. Мы привыкли к тому, что увольняют или освобождают от должности, а отрешить – это нечто из XIX века, я бы сказал. Я заглянул в Малый академический словарь и там нашел помету "устар.", то есть устаревшее. Это многозначный глагол. У него несколько значений. И одно значение такое – "исключить, уволить со службы, с работы за нарушение закона, неправильные действия и тому подобное".

– То есть не просто уволить, а все-таки в связи с чем-то неблаговидным?

– Да, в связи с какими-то серьезными проступками или нарушениями закона. В том-то все и дело, что отрешить – это гораздо более сильное действие, чем освободить от должности или уволить. При этом в юридическом языке не редкость такого рода устаревшие слова, которые из общего употребления ушли. Не только "отрешить" – здесь сохраняется какие-нибудь "нижеследующий" и "вышеупомянутый".

– Обратим внимание вот на что: от архаичного глагола "отрешить" есть производное, которое мы в обычной жизни мы легко произносим. Это "отрешенный". Отрешенный взгляд, человек с отрешенным лицом…

– "Отрешенный" – все же по значению далеко от того "отрешить", которое упомянуто в указе Медведева. "Отрешенный" – это чуждый всему, погруженный в себя, отъединившийся от всех.

– По смыслу то далеко. Но если иметь в виду грамматику, оба слова происходят, несомненно, от одного корня. И вот "отрешенный" мы встречаем в обыденной лексике. А "отрешить от должности" – это действительно уже высокий стиль, книжная лексика.

– Да, но это довольно часто случается, что одно из слов словообразовательного гнезда может быть активным, а другое или другие уходят в пассивный запас и становятся устаревшими, но сохраняются в некоторых разновидностях языка.

– Когда вы смотрели в словаре, там были какие-то примеры? Кого отрешали?

– Пример из "Мертвых душ" Гоголя: "Уже 15 лет как он находился под судом. И так умел распорядиться, что никаким образом нельзя было отрешить его от должности". Второй пример из Герцена: "Между моими знакомыми был один почтенный старец, исправник, отрешенный по сенаторской ревизии от дел". Значит, его в чем-то уличили, и он стал отрешенным, но в другом смысле, не в том, в котором вы упоминали.

– Да и Юрий Лужков в том смысле совсем не выглядит отрешенным, успокоившимся. Обратите внимание, свое письмо к Дмитрию Медведеву он начал обращением "господин президент", сведя до минимума этикетную формулу, то есть, обойдясь без прилагательного "уважаемый". Придраться не к чему, но для тех, кто понимает – это свидетельство конфронтации.

Однако вернемся к вашим примерам. Они из литературных источников XIX века. А в современном языке, даже если это юридический язык, часто ли встречается такая формулировка, либо она касается только таких высокопоставленных чиновников, каким был Юрий Лужков?

– Думаю, что да. Сам глагол употребляется не часто даже в юридическом языке, и касается он исключительных ситуаций.

– Таким образом, получается, что это если не жест уважения, то хотя бы обозначение статуса?

– Да, именно. Не может директор завода отрешить начальника цеха.

Вслед за Леонидом Крысиным отметим: Дмитрию Медведеву порой удается и в сухом юридическом словаре отыскивать небанальные формулировки. Правда, высокопарное "отрешить" не идет ни в какое сравнение с почти оруэлловским "принуждением к миру".