Дмитрий Савицкий, Париж: В ту далекую эпоху королей и принцев знать понятия не имела, что такое холестерин, или гипертония. Но, однако, на всякий случай занималась аэробикой. По всему Парижу, как нынче бассейны в Лос-Анджелесе, были разбросаны породившие теннис павильоны для игры в мяч, jeu de paume, самый солидный из которых был аппендиксом Лувра и тупой стеной выходил на Королевскую Площадь. После того, как последнему королю на ней оттяпали голову, площадь на всякий случай назвали Согласия. Этот спортивный зал, где потели герцоги и короли со своими смехотворными ракетками, стал самым знаменитым музеем живописи ХХ века. Именно здесь были прописаны лучшие работы французских импрессионистов. Увы, картины переправили через речку и развесили на стенах бывшего вокзала, в Орсейском музее, а "Павильон для Игры в Мяч" отдали под временные, случайные, выставки. Случайные кроме последней, открывшейся на этой неделе. Это бельгиец, Рене Магрит, мэтр сновидений, использовавший кисть и холст не для живописи, а для литературы и психоанализа.

Давным-давно друг моей юности, писавший прозрачные наивные стихи, сказал мне на Лиховом переулке в Москве: - Мой настоящий отец - Андре Бретон… Его отец был жив, как, впрочем, жив он и нынче. Нынче же я живу по соседству с гостиницей, в которой когда-то Бретон и Супо написали манифест сюрреализма. Мраморная доска на стене отеля повысила цены за прошедшие годы минимум в десять раз. Вот чего стоят сумбурные "Магнитные Поля". Скажу сразу, в наши времена сюрреализм никто бы не заметил. Для того, что бы эпатировать буржуа, нужно иметь в наличии последнего. В чистом виде буржуа давно не существует, а его отпрысков удивить можно лишь отправкой всей Национальной Ассамблеи на луну…

Все это к тому, что сюрреализм и Рене Магрит не одно и тоже. Простейшим и чистейшим сюрреалистическим актом Андре Бретон считал следующее: нужно взять револьвер и, выйдя на улицу, стрелять наобум по прохожим.. В наши времена ЭТО происходит весьма часто, но никто не называет ЭТО сюрреалистическим актом…. Бретон, так любивший кремлевские стены, обожал командовать. Так он запрещал идеологическим попутчикам курить дорогие сигареты. Когда в 1929-м году сюрреалисты собрались у Сальвадора Дали в Кадакесе, Бретон заметил, что жена Рене Магрита, Жоржет, носит распятие. Он потребовал, чтобы она его сняла. Магрит и Жоржет покинули волшебный Кадакес. И - партком Андре Бретона.

Рене Магрит внешне был похож на обычного бельгийского буржуа, которого еще можно было шокировать: он был на самообслуживании. Он носил, как и положено, двубортные костюмы, черное пальто, добротные ботинки и шляпу, но он писал людей без лиц и без голов. Искусственная реальность его пейзажей вставлялась (как ящик комода) в настоящий пейзаж, ставя его "настоящность" под сомнение. Он был фабрикой литературных и философских метафор, зафиксированных маслом или гуашью. Он сочинял загадки на холстах. Все, что он сделал, растащили рекламные агентства. Но он остается современнее любой современной живописи и я безумно рад, что его чудесные полотна опять украшают "Павильон для игры в Мяч", впрочем - лишь до 9 июня.