16 апреля в 23 часа по московскому времени в программе Александра Гениса – миф "Титаника"; "Хованщина" в Метрополитен; Театр книги.
На американском книжном рынке произошло крайне необычное событие. Крупное издательство выпустило книгу известного романиста и взыскательного критика Джефа Дайера "Зона", целиком посвященного беспрецедентно детальному разбору фильма Андрея Тарковского "Сталкер". Такой книги нет и на русском. Она – щедрый омаж гению русского режиссера, у которого есть немало поклонников среди американских художников. (Один из них, авангардист Билл Виола, в его честь даже сына назвал Андреем).
"Сталкер" – культовый фильм, который с огромным трудом, но все-таки объединил Тарковского со Стругацкими. Как рассказывает Борис Стругацкий, длинный ряд отвергнутых режиссером сценариев показывает, что в исходном тексте повести "Пикник на обочине" Тарковского интересовал исключительно "генератор непредсказуемости" – Зона. Нещадно отбрасывая весь научно-фантастический антураж, режиссер переводил произведение Стругацких на язык символов. Зона у Тарковского – это "поле чудес", где может произойти все, что угодно, ибо тут не действуют законы, навязываемые нами природой.
Б. Парамонов. Джеф Дайер правильно говорит, что персонаж Тарковского, вот этот самый сталкер, похож на зэка из советского Гулага. Вообще весь антураж фильма лагерно-зэчий: развал, грязь, нищета. Нищета уже какая-то не социальная, а метафизическая. Даже природа в зоне какая-то лагерная, ржавая. И для источника таких визуализаций я бы привлек не столько Робера Брессона, как это делает автор книги, а Андрея Платонова. Все эти столь частые у Тарковского перемещения по грязным водам – самый настоящий Платонов, платоновский метафизический пейзаж.
В общем, глядя на эти образы и вспоминая советские реалии, можно сначала даже подумать, что сюжет "Сталкера" – это побег из советской большой зоны в какое-то предполагаемое счастливое будущее, чуть ли не в коммунизм. Но на этой мысли долго не задерживаешься, она мелка для Тарковского, советская власть вообще для него не тема – подумаешь, бином Ньютона.
В масштабе "Сталкера" правильно ориентирует именно Джеф Дайер: он назвал этот фильм пародийной Одиссеей. Перед нами явным образом эпос. Да и не только Одиссею можно вспомнить, а хоть бы и Данте, хоть бы и "Фауста" Гете. Это притча, парабола о человеке и его путях в мире. Бахтин тут бы вспомнил свою излюбленную мениппею. А если сказать громче и торжественней – миф.
Персонажи "Сталкера" – мифические фигуры. Жена, понятное дело, – Пенелопа. Писатель и Профессор – просвещенное человечество, человеческая культура в ее столкновении с тайной бытия. Обратите внимание на эту профессиональную детализацию: представлена и гуманитарная культура, и научно-технический дискурс.
А также 16 апреля в 23 часа по московскому времени в программе "Поверх барьеров. Американский час":
"Титаник" в американском сознании
100-летие знаменитой катастрофы – редкая годовщина, которая отмечается сразу всеми – историками, поэтами, искателями сокровищ и любителями кино. "Титаник" позволяет каждому сформировать свое отношение к тому мифу, который он породил.
Нью-йоркский альманах
Что говорит Мусоргский американцам
На подмостках Нью-Йорка – "Крейцерова соната"
СПб. консерватория в США: Стравинский
На американском книжном рынке произошло крайне необычное событие. Крупное издательство выпустило книгу известного романиста и взыскательного критика Джефа Дайера "Зона", целиком посвященного беспрецедентно детальному разбору фильма Андрея Тарковского "Сталкер". Такой книги нет и на русском. Она – щедрый омаж гению русского режиссера, у которого есть немало поклонников среди американских художников. (Один из них, авангардист Билл Виола, в его честь даже сына назвал Андреем).
"Сталкер" – культовый фильм, который с огромным трудом, но все-таки объединил Тарковского со Стругацкими. Как рассказывает Борис Стругацкий, длинный ряд отвергнутых режиссером сценариев показывает, что в исходном тексте повести "Пикник на обочине" Тарковского интересовал исключительно "генератор непредсказуемости" – Зона. Нещадно отбрасывая весь научно-фантастический антураж, режиссер переводил произведение Стругацких на язык символов. Зона у Тарковского – это "поле чудес", где может произойти все, что угодно, ибо тут не действуют законы, навязываемые нами природой.
Б. Парамонов. Джеф Дайер правильно говорит, что персонаж Тарковского, вот этот самый сталкер, похож на зэка из советского Гулага. Вообще весь антураж фильма лагерно-зэчий: развал, грязь, нищета. Нищета уже какая-то не социальная, а метафизическая. Даже природа в зоне какая-то лагерная, ржавая. И для источника таких визуализаций я бы привлек не столько Робера Брессона, как это делает автор книги, а Андрея Платонова. Все эти столь частые у Тарковского перемещения по грязным водам – самый настоящий Платонов, платоновский метафизический пейзаж.
В общем, глядя на эти образы и вспоминая советские реалии, можно сначала даже подумать, что сюжет "Сталкера" – это побег из советской большой зоны в какое-то предполагаемое счастливое будущее, чуть ли не в коммунизм. Но на этой мысли долго не задерживаешься, она мелка для Тарковского, советская власть вообще для него не тема – подумаешь, бином Ньютона.
В масштабе "Сталкера" правильно ориентирует именно Джеф Дайер: он назвал этот фильм пародийной Одиссеей. Перед нами явным образом эпос. Да и не только Одиссею можно вспомнить, а хоть бы и Данте, хоть бы и "Фауста" Гете. Это притча, парабола о человеке и его путях в мире. Бахтин тут бы вспомнил свою излюбленную мениппею. А если сказать громче и торжественней – миф.
Персонажи "Сталкера" – мифические фигуры. Жена, понятное дело, – Пенелопа. Писатель и Профессор – просвещенное человечество, человеческая культура в ее столкновении с тайной бытия. Обратите внимание на эту профессиональную детализацию: представлена и гуманитарная культура, и научно-технический дискурс.
А также 16 апреля в 23 часа по московскому времени в программе "Поверх барьеров. Американский час":
"Титаник" в американском сознании
100-летие знаменитой катастрофы – редкая годовщина, которая отмечается сразу всеми – историками, поэтами, искателями сокровищ и любителями кино. "Титаник" позволяет каждому сформировать свое отношение к тому мифу, который он породил.
Нью-йоркский альманах
Что говорит Мусоргский американцам
На подмостках Нью-Йорка – "Крейцерова соната"
СПб. консерватория в США: Стравинский
