Мама мне не пела. Я точно помню. Первое мое воспоминание – это огромная комната, в которой я только научился стоять, и стоять мне понравилось. Отец, проводивший мать в таинственный город Командировка, остался со мной один на один. Он укладывал меня, а я опять вставал. Укладывал – а я вставал. От отчаянья он мне пел "колыбельные" – отнюдь не детского содержания и довольно фальшиво. У мамы со слухом получше, но она не пела никогда и ни при каких обстоятельствах.

Отец же унаследовал от бабушки странную привычку – петь, когда тяжело на душе. Бабушка хоронила близких – и пела. Уставала – и пела. Оказывалась под обстрелом – пела тоже.

Видимо, со мной родителю было тяжело, раз дошло до песен про атлантов, березовый сок и "дерева вы мои, дерева".

И я слушал из вечера в вечер эти три песни, которые определили мою судьбу навсегда – ни в какие леса убежать от ее колеса было нельзя.

Дерева мои были шумны до беды, до поры – пил я свой березовый сок; что ни день, то весна, что ни ночь, то без сна; удачлив я не был, но был смел. А вот счастья так и не узнал.

Переезжал из города в город, менял имена. После тридцати стала сильно болеть спина, как у всех гиперконтрольных людей – спина помнит, что "один из них ослабнет, и небо упадет". Так и стою – с напряженной спиной, сведенными коленями, вечно томимый чужим колыханьем да бессонницей. Еще десять, двадцать лет – и почувствую, как все сильнее давит год от года небо. Как же можно расслабить спину, ожидая этого с самого детства?

И боюсь момента, когда доживу до строчки "оставлены когда-то, а смена не пришла": детей у меня нет, а родители, увы, не вечны.

Алмат Малатов – писатель и публицист. Родился в Кишиневе, вырос в Калининграде, юность провел в Питере, живет в Болгарии. Автор нескольких книг