В Лондоне проходит Международный фестиваль джаза — London Jazz Festival, на который съехались музыканты со всего мира – в том числе американские звезды и музыканты из России. Это 14-й по счету фестиваль в британской столице, которая на десять дней превратилась в джазовую столицу Европы.
Уникальность Лондонского джазового фестиваля в том, что его концерты идут не только в трех престижных залах Лондона — Барбикан-холле, Квин Элизабет-холле и Вигмор-холле, но и во множестве клубов, ресторанов и даже пабов. В фестивале участвуют без малого шестьсот музыкантов со всего мира. Были дни, когда в рамках фестиваля проходило до 20 концертов в день. Лондонский фестиваль джаза — крупнейший в Европе. По сути дела, во время фестиваля весь Лондон превращается в огромный европейский бастион джаза самых разных стилей и направлений — от диксиленда до авангарда. Центральными событиями фестиваля можно назвать выступления трех звезд мирового джаза: саксофониста Уэйна Шортера, пианиста Херби Хенкока и альт-саксофониста Ли Коница – все посланцы родины джаза. Их концерты вызвали заметный ажиотаж среди британских любителей джаза. Американский тенор-саксофонист Уэйн Шортер выступил в составе своего квартета, где блистали пианист Данило Перез, басист Джон Патитуччи и ударник Брайан Блейд. Шортер — один из ведущих саксофонистов современного джаза, прошедший закалку в ансамблях Арта Блейки и Майлса Дэвиса. Мощное свингующее звучание его саксофона и ритмически изощренные импровизации не раз вызывали бурные овации во время выступления его квартета в Барбикан-холле.
Пианист Херби Хенкок хорошо известен российским любителям джаза. Недавно, уже второй раз, он выступил в Москве. Как и Шортер, он прошел школу Майлса Дэвиса, и, как и его бывший лидер, в конце жизни флиртовал с роком и электронными звучаниям. В принципе Хенкок играет сейчас в разных стилях. Ряд его альбомов можно отнести к джазовому мейнстриму — это восходящий к хард-бопу мелодичный джаз. Однако, выступая в Лондоне в молодежном клубе «Раундхауз», Хенкок предпочел продемонстрировать другую ипостась своего пианизма – музыку, которая получила название фьюжн, – смесь рока, коммерческого джаза и этнической музыки.
Заметный интерес у лондонских джазфанов вызвало выступление на фестивале Московского оркестра композиторов. Этот оркестр по сути дела оказался сборной командой музыкантов авангардного джаза со всей территории бывшего Советского Союза. Я насчитал там лишь двух москвичей — блестящего трубача из биг-бэнда покойного Олега Лундстрема Юрия Парфенова и фаготиста Александра Александрова, работавшего в свое время в «Аквариуме». Петербург представляли трубач Вячеслав Гайворонский, басист Владимир Волков и бывший петербуржец, живущий сейчас в Болгарии, саксофонист и композитор Анатолий Вапиров. Одни из музыкантов легендарного трио Вячеслава Ганелина, барабанщик Владимир Тарасов, сейчас иностранец и живет в Вильнюсе. Лидер оркестра пианист Владимир Миллер живет в Лондоне. А выступившая с оркестром тувинская певица Сайнхо Намчилак по большей части проживает в Европе, где очаровывает слушателей горловым пением. Так что Московский оркестр композиторов вполне достоин переименования в Международный или, на худой конец, во Всероссийский. Показанные им на фестивале композиции Миллера, Гайворонского и Вапирова, а также выступления его музыкантов в более мелких составах продемонстрировали красочную, полную интересных музыкальных идей, музыку. Это была захватывающая смесь фри-джаза и современной музыки академической традиции.
Выступление альт-саксофониста Ли Коница (Lee Konitz) с нью-йоркским нонетом Охада Талмора в Вигмор-холле можно назвать реинкарнацией джазового стиля кул эпохи 50-х годов. Кониц — джазовый классик, начинавший в конце 1940-х в ансамбле Ленни Тристано, а затем в биг-бэнде Стена Кентона. В его импровизациях по-прежнему ощущается приглушенность и прохладность звучания, вкрадчивая велеречивость интонаций, атмосфера задумчивой, легкой грусти — все те стилистические «родимые пятна», что и в музыке времен его молодости. В 79 лет он не утратил ни изобретательности музыкального мышления, ни тонкого чувства стиля. После концерта я спросил Коница, возникла ли у него за 60 лет работы в джазе какая-то формула успеха.
«Эта формула, как я ее понимаю, — убежден Кониц, — состоит в осознании масштаба компромисса, на который должен идти музыкант, чтобы быть услышанным публикой. Он может идти на компромисс в разной мере, но при этом должен всегда заботиться о том, чтобы музыка не утрачивала художественного качества и оставалась интересной. И пока я жив, я намерен создавать максимально жизненную музыку. Сейчас я в возрасте, который мы называем "временем выслуги лет". Мне сейчас приходится играть намного больше, чем когда-либо прежде. Никогда не работал больше, чем в последние годы, причем даже больше, чем в начале своей карьере, когда я только начинал делать себе имя».
