Гарри Бардина по праву можно считать одним из классиков российской мультипликации. Возможно, не все кинолюбители помнят его имя, но картины мастера с удовольствием и восхищением посмотрели миллионы зрителей. Последние успехи известного аниматора связанны с симпатичным персонажем Чуча. Этот друг малышей, сделанный из обыкновенной подушки, удостоился целой трилогии.
«Я немного занимаюсь культрегерской работой в плане музыки»
В первой серии все необыкновенные похождения причудливой куклы прошли под аккомпанемент знаменитой джазовой мелодии Глена Миллера «Chattanooga Choo Choo». Гарри Бардин рассказывает, кому больше обязан своим рождением Чуча: «Сначала была вот эта вот идея потребности в теплом человеческом общении, недостающего этому мальчику, который сам себе творит это чудо из подручного материала. А потом уже возникла необходимая музыка. Это моя любимая музыка. Я выбираю ту музыку, которую я люблю, знаю и хочу подарить новому поколению. Потому что старшее поколение знает эту музыку по "Серенаде Солнечной долины". "Серенада Солнечной долины" — это, наверное, сегодня немножко архаика. А вот дать эту музыку в другой упаковке, чтобы ребенок, слыша потом эту музыку по радио, сказал, что это музыка из "Чучи"… Ну и пусть из "Чучи", он не знает, что это — Глен Миллер, но эту хорошую мелодию он уже будет узнавать. Так что я немного занимаюсь культрегерской работой в плане музыки».
В «Чуче-2» Гарри Бардин использовал музыку Исаака Дунаевского. В третьей картине музыкальный ряд фильма составляет «Кармен-сюита» Бизе. В каждом своем фильме режиссер сочетает оригинальный сценарий с удивительной технологией воплощения. К примеру, в картине «Выкрутасы» Бардин использовал проволоку, в «Конфликте» — обыкновенные спички, а в «Браке» — веревку. Как оказалось, иногда подручный материал рождает идею: «В данном случае проволока в "Выкрутасах" — это материал, который у меня лежал, и, в общем, я не знал, что с ним делать. А потом пришла идея, что человек должен построить дом, посадить дерево, родить сына, а что если… И вот из этого магического "а что — если" и возник фильм "Выкрутасы"».
Идея фильма определяет анимационную технику
Гарри Бардин рассказывает, как возникла идея сделать фильм из веревки: «Ну, брачные узы — понятно, что это веревка. А дальше нужно было просто развивать эту тему брачных уз, как они надрываются, как они, в конце концов, рвутся, как при каждом надрыве возникает невосполнимая утрата, потому что они никогда не восстанавливаются, и вот брачные узы постепенно, постепенно приходят к своему краху. В данном случае фильм называется "Брак" — брак и в хорошем, и в плохом смысле этого слова».
Гарри Бардин иногда использует и спички: «Я использовал бумагу в фильме "Адажио". Идея фильма как раз востребовала бумагу, потому что я понял, что это именно тот случай, когда можно использовать бумагу. А потом уже возникло "Адажио" Альбинони как сопровождение для этого фильма. Так что это каждый раз по-разному, но, во всяком случае, диктует в большей степени идее».
Сроки изготовления этих мультфильмов разнятся — в зависимости от материала, требующего той или иной мультипликационной техники: «Если технология – это бумага, «Адажио» моя студия делала 9 месяцев, 10-минутный фильм. Мы пробовали, как двигать эту бумагу, методом проб и ошибок. Ну, и, конечно, покадровая съемка предполагает не такие метражи, как в игровом кино. В день снимать по 70-80 метров — для нас это космические метражи. 3-4 метра в день — дай Бог».
Гарри Бардин считает, что рисованная мультипликация переживет не лучшие для себя нынешние времена: «Сейчас появилось много студий, и в основном это не только 3D-анимация, это рисованная, нарисованная от руки. Я думаю, что это не отомрет, потому что это как бы биение человеческого сердца, это пульс, который в руке, биологическая связь рисунка с творцом».
К числу моих любимых картин Гарри Бардина относится «Банкет». Фильм посвящен застолью по поводу дня рождения. Герои отсутствуют, а точнее присутствуют незримо. История рассказана через предметы и звуковой ряд. Очень знакомая ситуация, когда люди красивый праздник превращают в обычную пьянку: «Если брать Россию, нам дана красивая природа, и как мы ей распорядимся — вот это требуется доказать. Во всяком случае застолье — это та красота, которая нам дана как данность, от рождения, и что мы с ней делаем, — фильм об этом. То есть это сверхзадача этого фильма: не просто это застолье и эти персонажи, а я каждый персонаж прописывал и придумывал его, чтобы это были социальные как бы фигуры, узнаваемые, считываемые. Но, в принципе, мною, конечно, владела мысль о том, как мы некультурны в своей основе по отношению к той культуре, которая нам дана нашими предками».
Так уж случилось, то ли сами аниматоры, то ли зрители вольно или невольно разделили мультипликацию на взрослую и детскую. Гарри Бардин ориентируется не на возраст, а на аудиторию: «Я делал "Чучу" в расчете не только на детей, но и на взрослых тоже. Это как бы семейное кино. Я знаю, что ко мне молодые отцы подходили и благодарили меня за этот фильм, что я до них достучался. А у детей, я знаю, этот мультфильм вызывает очень хороший отзыв в душе. Я знаю массу детей, которые подушки свои превращают в Чуч, перевязывая их. Он же из подушки сделан, персонаж, вот они делают такую куклу для себя из подушки. Один ребенок просто не ложился головой на подушку, говоря маме, что нельзя на подушке спать, это же Чуча. Я вообще не делю фильмы на возрастные категории. Я понимаю, что тот же фильм «Банкет» — это не для трехгодовалого ребенка. Но это вопрос времени, — в какое время показать ребенку этот мультфильм. Ну, пластилиновый «Кот в сапогах» — он в чем-то для тинэйджеров. Фильм "Чуча" оказался как бы вне возраста».
Борьба с «клиповым сознанием»
Мультипликация, как и большой кинематограф, не стоит на месте. Компьютерные технологии изменили искусство анимации. Одним из чемпионов мирового кинопроката стал знамений сказочный персонаж Шрек, рожденный не кисточкой художника, а с помощью клавиатуры и мышки. Эта картина оставила позади многие голливудские блокбастеры. Новые технологии кардинально меняют детское восприятие, считает Гарри Бардин: «Во-первых, возникло клиповое мышление, клиповое сознание и клиповое восприятие, когда ребенку нужна смена кадра через 5-6 кадров. И это совершенно другой ритм восприятия зрительского. Или мы ломаем это восприятие и предлагаем другой вид — и тогда ребенок на какой-то истории, которая его зацепила, готов без смены кадров, через мелькание проследить эту историю, и она его зацепит. Но это нужно уже бороться с укоренившимся клиповым восприятием. За этим мельканием иногда не просматриваются детали. Совершенно другой темп и ритм вхождения. Вот то, чем славна была советская мультипликация. Скажем так, когда был фильм "Серая шейка" — спокойный ритм, для ребенка это никак не будоражит его психику, наоборот, мы входим спокойно. Вы чувствуете плавную интонацию: "Жили-были старик со старухой у самого синего моря…" Представьте себе, я то же самое говорю быстро: "Жили-были старик со старухой у самого синего моря…" — вот современный ход. И это, наверное, не очень правильно, потому что сказка предполагает определенный темп и ритм. Вспомните: "Здравствуй, дружок. Я расскажу тебе сказку…" — говорил Николай Литвинов. И мы замирали у микрофонов от вот этого голоса "волшебника" Литвинова, и мы слушать могли часами. Это никуда не ушло, потому что человеческое ухо тяготеет к гармонии, к тембру, входящему в душу, когда человеку проникает в душу голос, рассказывающий ему спокойную, добрую сказку».
Гарри Бардин рассказывает об особенности русской мультипликации, чем она отличается от американской или европейской: «Когда-то Ватикан покупал наши мультфильмы за их нравственность и мораль. В основе их лежало добро, там редко, в той мультипликации, были какие-то идеологические заскоки. Например, мультфильм "Варежка" Романа Кочанова — трогательный и смешной, — вне идеологии, вне времени. И тем ценна мультипликация, что она говорит о вечных вещах, вечных ценностях. Меняется форма, но сколько режиссеров, столько и форм. Были достаточно разнообразные формы. И Полковников, и Амальрик, и Атаманов, и Иван Петрович Иванов-Вано, и Хитрук — это все разные формы. Вот Хитрук выделяется из ряда сильно, потому что он первый вырвался из общего ряда представлений о мультипликации как таковой, взорвав мультипликацию "Историей одного преступления". И дальше уже побежали ручейки в разные стороны от Хитрука, и он как бы прорвал эту плотину. Но были и спокойные сказки, истории».
О своей очередной работе «Гадкий утенок» по знаменитой сказке Андерсена Гарри Бардин говорит пока неохотно. Чтобы сделать очередной шедевр, режиссеру нужно 2,5 миллиона долларов. Конечно, это копейки, по сравнению с бюджетами таких картин как «Король-лев» или тот же «Шрек». Но беда в том, что русские мультфильмы пока не окупаются. Широкий прокат им недоступен, российское телевидение не охотно ставит их в сетку и платит гроши за показ. Мультфильмы в России делают пока энтузиасты. Такие, как Гарри Бардин.
