В Страсбурге с 3 по 4 апреля пройдет саммит НАТО. Североатлантический блок в этом году отмечает свое 60-летие.
5 марта 1946 года бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль приехал в город Фултон, штат Миссури, чтобы участвовать в церемонии вручения ему диплома почетного доктора частного Вестминстерского колледжа. Эта церемония могла остаться фактом личной биографии Черчилля, но стала событием глобального значения. Черчилль произнес на ней речь, в которой обвинил Советский Союз в разделе Европы – знаменитую речь о Железном Занавесе. Вместе с тем достаточно внимательно вслушаться в нее, чтобы признать, что в ней нет призыва к новой войне:
"Я гоню от себя мысль, что новая война неотвратима, и тем более, что она неизбежна. Я не верю, что советская Россия хочет войны. Она хочет вкусить плоды победы в виде беспредельной экспансии своей мощи и своего учения. Но покуда у нас еще есть время, мы должны задуматься над тем, как навсегда предотвратить войны и как можно скорее создать условия для свободы и демократии во всех странах мира.
Исходя из своих наблюдений за нашими русскими друзьями и союзниками в годы войны, я убежден в том, что они не перед чем не преклоняются так, как перед силой. И ничто они не презирают больше, чем слабость, особенно военную. По этой причине старая доктрина равновесия сил теперь несостоятельна. Мы не можем позволить себе балансировать на грани малого перевеса, тем самым искушая противоположную сторону проверить нас на прочность. Если западные демократии будут сплоченно и твердо отстаивать принципы устава Организации объединенных наций, они сыграют исключительную роль в поддержке этих принципов, и тогда вряд ли кто нарушит их. Если же они будут расколоты или проявят колебания вместо того, чтобы исполнить свой долг, если они упустят эти решающие годы, тогда нас и впрямь может постигнуть катастрофа".
В тот момент Америка уже стала безоговорочным лидером свободного мира. Но какой будет эта ее новая роль, Америка еще не решила. Точно так же, как после Первой мировой войны, в стране были сильны настроения изоляционизма. Но неужели же придется смириться с советской экспансией, неприкрытым насилием в отношении стран Восточной Европы? Фултонская речь Черчилля предлагала план действий – коллективное сдерживание коммунизма.
В Америке призыв Черчилля понравился не всем. Еще Джордж Вашингтон в своей прощальной речи завещал американцам не ввязываться в европейские конфликты. Газета Wall Street Journal писала в редакционной статье: "Реакция страны на фултонскую речь г-на Черчилля должна стать убедительным доказательством того, что США не хотят союза или подобия союза ни с каким государством". Но Черчилль был не одинок. За считанные дни до фултонской речи аккредитованный в Москве дипломат Джордж Кеннан прислал в Вашингтон депешу, которая вошла в анналы под названием "Длинная телеграмма".
Этот текст был ответом на рутинный запрос вашингтонского начальства, но выбивался из потока казенных бумаг своим объемом и претенциозностью. Кеннан написал трактат об истоках внешней политики России. Он утверждал, что политика эта всегда была экспансионистской по определению.
"Советские вожди, - писал Кеннан, - вынуждены были из-за своего прошлого и настоящего выдвигать догму, которая рассматривала внешний мир как злобный, враждебный и грозный, но несущий в себе ростки медленно распространяющейся болезни и обреченный на полное разрушение из-за усиливающихся внутренних катаклизмов. Окончательный смертельный удар будет нанесен этому миру все более могущественным социализмом, и в результате он отступит перед новым и лучшим миром. Данный тезис несет в себе оправдание роста военной и политической мощи российского государ¬ства, внешней изоляции русского народа, а также постоянному расширению границ российской политической власти, что в це¬лом составляет естественные и инстинктивные убеждения российских правителей".
Кеннан полагал, что США должны как можно скорее отказаться от рузвельтианских иллюзий относительно возможности послевоенного сотрудничества с Москвой. Он был убежденным сторонником раздела мира на сферы влияния. Со сталинским Советским Союзом, доказывал Кеннан, иначе нельзя. Провал попыток сотрудничества – следствие не плохой работы дипломатов, а несовместимости целей.
"Длинной телеграмме" суждено было затеряться в горах дипломатических депеш, которые никто не читает. Но она попалась на глаза министру военно-морских сил, впоследствии министру обороны Джеймсу Форрестолу (тому самому, который тремя годами позже, в 1949-м, будучи в состоянии депрессии, выбросился из окна госпиталя с криком "Русские идут!"). Форрестол пришел в восторг, размножил телеграмму и разослал ее членам кабинета Гарри Трумэна. Звезда Кеннана ярко вспыхнула на вашингтонском небосводе. Он занял ключевой пост директора отдела политического планирования в Госдепартаменте.
12 марта 1947 года президент Трумэн выступил на совместном заседании палат Конгресса с речью, обосновывающей предоставление экономической и военной помощи Греции и Турции. Эта речь стала публичным изложением доктрины сдерживания коммунизма. Труман говорил о коренном противоречии двух систем: если первая основана на воле большинства, гарантиях личной свободы и свободы слова, то вторая - на терроре и угнетении, контроле над прессой и подавлении гражданских свобод. Следовательно, расширение зоны свободы и демократии в мире отвечает жизненно важным интересам США:
"Я считаю, что США должны проводить политику поддержки свободных народов, которые сопротивляются попыткам порабощения вооруженным меньшинством или внешнему давлению. Я уверен, что мы должны помогать свободным народам определять их судьбу в соответствие с их собственным разумением.
Я полагаю, что наша помощь должна выражаться, прежде всего, в оказании экономического и финансового содействия, что является определяющим фактором в обеспечении экономической стабильности и надлежащих политических процессов".
На основе доктрины Трумэна был разработан план экономического восстановления Европы – план Маршалла. Ответом Сталина стало создание Информационного бюро коммунистических партий – Коминформа, заменившего Коммунистический Интернационал. В феврале 1948 года коммунисты совершили государственный переворот в Чехословакии. А 24 июня того же года началась блокада западного Берлина. Город с населением более двух миллионов человек был полностью отрезан от наземных путей снабжения продовольствием, энергоносителями, товарами первой необходимости. Союзники организовали воздушный мост и более года снабжали Западный Берлин по воздуху. Об этой странице истории напомнил в прошлом году Барак Обама в своей берлинской речи.
Еще в марте 1948 года пять стран Западной Европы подписали в Брюсселе договор о сотрудничестве и коллективной обороне, а в июне того же года Конгресс США принял резолюцию, получившую имя Артура Ванденберга, тогдашнего председателя сенатского комитета по иностранным делам. Она предусматривала возможность участия в США в региональных и многосторонних военных соглашениях. Резолюция Ванденберга открыла администрации Трумана путь к переговорам по созданию трансатлантического военного союза. Для участия в них в Вашингтон были приглашены Канада и участники Брюссельского договора, а на заключительном этапе - Дания, Исландия, Италия, Норвегия и Португалия. 4 апреля Вашингтонский договор был подписан. СССР пришлось снять блокаду с Берлина, не дожидаясь вступления Вашингтонского договора в силу. Таким образом, Сталин проиграл первое сражение "холодной войны".
5 марта 1946 года бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль приехал в город Фултон, штат Миссури, чтобы участвовать в церемонии вручения ему диплома почетного доктора частного Вестминстерского колледжа. Эта церемония могла остаться фактом личной биографии Черчилля, но стала событием глобального значения. Черчилль произнес на ней речь, в которой обвинил Советский Союз в разделе Европы – знаменитую речь о Железном Занавесе. Вместе с тем достаточно внимательно вслушаться в нее, чтобы признать, что в ней нет призыва к новой войне:
"Я гоню от себя мысль, что новая война неотвратима, и тем более, что она неизбежна. Я не верю, что советская Россия хочет войны. Она хочет вкусить плоды победы в виде беспредельной экспансии своей мощи и своего учения. Но покуда у нас еще есть время, мы должны задуматься над тем, как навсегда предотвратить войны и как можно скорее создать условия для свободы и демократии во всех странах мира.
Исходя из своих наблюдений за нашими русскими друзьями и союзниками в годы войны, я убежден в том, что они не перед чем не преклоняются так, как перед силой. И ничто они не презирают больше, чем слабость, особенно военную. По этой причине старая доктрина равновесия сил теперь несостоятельна. Мы не можем позволить себе балансировать на грани малого перевеса, тем самым искушая противоположную сторону проверить нас на прочность. Если западные демократии будут сплоченно и твердо отстаивать принципы устава Организации объединенных наций, они сыграют исключительную роль в поддержке этих принципов, и тогда вряд ли кто нарушит их. Если же они будут расколоты или проявят колебания вместо того, чтобы исполнить свой долг, если они упустят эти решающие годы, тогда нас и впрямь может постигнуть катастрофа".
Фултонская речь Черчилля предлагала план действий – коллективное сдерживание коммунизма
В тот момент Америка уже стала безоговорочным лидером свободного мира. Но какой будет эта ее новая роль, Америка еще не решила. Точно так же, как после Первой мировой войны, в стране были сильны настроения изоляционизма. Но неужели же придется смириться с советской экспансией, неприкрытым насилием в отношении стран Восточной Европы? Фултонская речь Черчилля предлагала план действий – коллективное сдерживание коммунизма.
В Америке призыв Черчилля понравился не всем. Еще Джордж Вашингтон в своей прощальной речи завещал американцам не ввязываться в европейские конфликты. Газета Wall Street Journal писала в редакционной статье: "Реакция страны на фултонскую речь г-на Черчилля должна стать убедительным доказательством того, что США не хотят союза или подобия союза ни с каким государством". Но Черчилль был не одинок. За считанные дни до фултонской речи аккредитованный в Москве дипломат Джордж Кеннан прислал в Вашингтон депешу, которая вошла в анналы под названием "Длинная телеграмма".
Этот текст был ответом на рутинный запрос вашингтонского начальства, но выбивался из потока казенных бумаг своим объемом и претенциозностью. Кеннан написал трактат об истоках внешней политики России. Он утверждал, что политика эта всегда была экспансионистской по определению.
"Советские вожди, - писал Кеннан, - вынуждены были из-за своего прошлого и настоящего выдвигать догму, которая рассматривала внешний мир как злобный, враждебный и грозный, но несущий в себе ростки медленно распространяющейся болезни и обреченный на полное разрушение из-за усиливающихся внутренних катаклизмов. Окончательный смертельный удар будет нанесен этому миру все более могущественным социализмом, и в результате он отступит перед новым и лучшим миром. Данный тезис несет в себе оправдание роста военной и политической мощи российского государ¬ства, внешней изоляции русского народа, а также постоянному расширению границ российской политической власти, что в це¬лом составляет естественные и инстинктивные убеждения российских правителей".
Кеннан полагал, что США должны как можно скорее отказаться от рузвельтианских иллюзий относительно возможности послевоенного сотрудничества с Москвой. Он был убежденным сторонником раздела мира на сферы влияния. Со сталинским Советским Союзом, доказывал Кеннан, иначе нельзя. Провал попыток сотрудничества – следствие не плохой работы дипломатов, а несовместимости целей.
"Длинной телеграмме" суждено было затеряться в горах дипломатических депеш, которые никто не читает. Но она попалась на глаза министру военно-морских сил, впоследствии министру обороны Джеймсу Форрестолу (тому самому, который тремя годами позже, в 1949-м, будучи в состоянии депрессии, выбросился из окна госпиталя с криком "Русские идут!"). Форрестол пришел в восторг, размножил телеграмму и разослал ее членам кабинета Гарри Трумэна. Звезда Кеннана ярко вспыхнула на вашингтонском небосводе. Он занял ключевой пост директора отдела политического планирования в Госдепартаменте.
12 марта 1947 года президент Трумэн выступил на совместном заседании палат Конгресса с речью, обосновывающей предоставление экономической и военной помощи Греции и Турции. Эта речь стала публичным изложением доктрины сдерживания коммунизма. Труман говорил о коренном противоречии двух систем: если первая основана на воле большинства, гарантиях личной свободы и свободы слова, то вторая - на терроре и угнетении, контроле над прессой и подавлении гражданских свобод. Следовательно, расширение зоны свободы и демократии в мире отвечает жизненно важным интересам США:
США должны проводить политику поддержки свободных народов, которые сопротивляются попыткам порабощения вооруженным меньшинством
"Я считаю, что США должны проводить политику поддержки свободных народов, которые сопротивляются попыткам порабощения вооруженным меньшинством или внешнему давлению. Я уверен, что мы должны помогать свободным народам определять их судьбу в соответствие с их собственным разумением.
Я полагаю, что наша помощь должна выражаться, прежде всего, в оказании экономического и финансового содействия, что является определяющим фактором в обеспечении экономической стабильности и надлежащих политических процессов".
На основе доктрины Трумэна был разработан план экономического восстановления Европы – план Маршалла. Ответом Сталина стало создание Информационного бюро коммунистических партий – Коминформа, заменившего Коммунистический Интернационал. В феврале 1948 года коммунисты совершили государственный переворот в Чехословакии. А 24 июня того же года началась блокада западного Берлина. Город с населением более двух миллионов человек был полностью отрезан от наземных путей снабжения продовольствием, энергоносителями, товарами первой необходимости. Союзники организовали воздушный мост и более года снабжали Западный Берлин по воздуху. Об этой странице истории напомнил в прошлом году Барак Обама в своей берлинской речи.
Еще в марте 1948 года пять стран Западной Европы подписали в Брюсселе договор о сотрудничестве и коллективной обороне, а в июне того же года Конгресс США принял резолюцию, получившую имя Артура Ванденберга, тогдашнего председателя сенатского комитета по иностранным делам. Она предусматривала возможность участия в США в региональных и многосторонних военных соглашениях. Резолюция Ванденберга открыла администрации Трумана путь к переговорам по созданию трансатлантического военного союза. Для участия в них в Вашингтон были приглашены Канада и участники Брюссельского договора, а на заключительном этапе - Дания, Исландия, Италия, Норвегия и Португалия. 4 апреля Вашингтонский договор был подписан. СССР пришлось снять блокаду с Берлина, не дожидаясь вступления Вашингтонского договора в силу. Таким образом, Сталин проиграл первое сражение "холодной войны".
Фрагмент из программы "Время и мир"
