Владимир Кара-Мурза: Сообщения о намерении фракции «Единая Россия» в Государственной думе до выхода на каникулы принять законопроект об отмене выборности главы Конституционного суда взволновали общественность. Против этой инициативы выступили как представители оппозиционных партий, так и видные российские юристы. По существующей ныне норме закона все 19 судей Конституционного суда назначаются Советом федерации по представлению президента, а затем судьи сами из своего состава избирают председателя Конституционного суда. Сегодня предлагается изменить эту процедуру с тем, чтобы председателя Конституционного суда избирал Совет федерации по представлению президента страны. Как сообщает газета «Ведомости», срочность рассмотрения поправок к законам о Конституционном суде и о статусе судей вызвано желанием единороссов поскорее внести в законы все изменения, которые предложил президент в первом послании Федеральному собранию в ноябре прошлого года. Скорую отмену выборности председателя Конституционного суда, спешно оформляемую партией власти, мы обсуждаем с бывшим заместителем председателя суда Тамарой Морщаковой. Напомните, пожалуйста, в вашу бытность несколько раз избирался председатель Конституционного суда, как проходила эта процедура?
Тамара Морщакова: Вы знаете, это очень хорошая процедура, она в определенном смысле уникальна, что многократно подчеркивали судьи других Конституционных судов, других стран. Уникальность ее заключается в том, что все 19 судей вносятся в бюллетень для тайного голосования, которое на первом этапе является рейтинговым, и каждый может отметить свои предпочтения из 19 голосующих в этом бюллетене. Далее на основе того, кто получил наибольшие рейтинги, то есть собрал больше поддержки со стороны проголосовавших 19 судей, на этой основе выделяются кандидаты для уже включения в бюллетень для тайного голосования по выборам из трех набравших наибольшее количества голосов в рейтинговом голосовании. Процедура действительно не предполагает ни агитации, ни специальных речей по этому поводу, ни программ. И она очень часто используется, потому что она должна использоваться каждые три года. И практика существования Конституционного суда каждые три года как раз характеризируется тем, что эта процедура живет, действует реально. Ну вот преимущество этой процедуры, с моей точки зрения, заключается прежде всего в том, что судьи, работающие рядом друг с другом, понимают в своей среде, кого они могут считать наиболее достойным с точки зрения профессиональных качеств руководить этим судебным органом - Конституционным судом.
Владимир Кара-Мурза: Владимир Туманов, бывший председатель Конституционного суда Российской Федерации, считает все варианты утверждения председателя равноценными.
Владимир Туманов: Возможен и такой, и такой вариант назначения председателя Конституционного суда. И на Западе очень много стран, где назначают председателя суда. Я видел преимущества нашего Конституционного правосудия именно в этой особенности – выборы председателя самими судьями. Я не вижу никаких преимуществ для работы суда в том, что председатель будет назначаться. Говорить о каких-то кандидатах новых, которые могли бы возникнуть, сложно, потому что сохраняет свои посты председатель суда и его заместитель. Так что вопрос о том, что нужна вакансия, как-то отпадает, разве только через три года. Что еще? Воздействие власти на суд? Боже мой, не так себя вел последние годы суд, чтобы нужно было еще что-то делать, чтобы возможно было влиять на него.
Владимир Кара-Мурза: Скептики утверждают, что обычно выборы все равно были предсказуемыми. Напомните, какие выборы были наиболее драматичными?
Тамара Морщакова: На самом деле выборы не были предсказуемыми. Можно вспомнить, я рада, что я услышала Владимира Александровича Туманова, я, конечно, согласна с его оценкой того всего пути, который прошел институт выборов в Конституционном суде. В других странах есть и другие процедуры, но там иначе складывается вообще политическая жизнь. Там есть многопартийность, есть двухпалатные парламенты, которые имеют две очень серьезные палаты, занимающие самостоятельную позицию, и многое другое. У нас же это практически освобождало председателя суда от излишней политической ангажированности. Теперь же предлагается на самом деле без всякого критерия возможность назначить собственно любого, и тогда надо думать над тем, что идет в качестве замены профессиональному критерию, очевидно, принцип личного доверия, ничего другого здесь придумать нельзя. Вопрос, который как раз Владимир Александрович обсуждал, вопрос независимости, он для меня кажется совершенно прозрачным. Абсолютно является при нынешнем решении, имеющим отрицательные последствия и для независимости, и для самостоятельности.
Что называть драматичными результаты выборов. Кто-то планировал может быть какого-то одного судью увидеть на должности председателя, оказалось не так. Для кого это драматично? Очевидно для тех, кто ожидал какое-то лицо получить в качестве председателя. Мне лично помняться выборы 95 года, первые выборы в новом составе Конституционного суда после принятия Конституции, нового закона о Конституционном суде, когда был суд, плюс к 13 прежним судьям назначены еще 6 новых, их должно всего быть всего 19 по нынешней Конституции, прежде работало только 13. И тогда на этих выборах победил тот человек, который только что пришел в суд, и это был Владимир Александрович Туманов. И я считаю, что такой результат тех первых выборов подлинное доказательство того, что судьи умеют выбрать действительно наиболее квалифицированного, наиболее уважаемого человека на должность председателя. Ну что ж, может быть кому-то кажутся драматичными события, когда 6 лет тому назад в 2003 году на выборах председателя Конституционного суда победил Валерий Дмитриевич Зорькин. Что ж, так решили судьи, хотя, очевидно, в то время может быть администрация президента ждала чего-то другого, говорят, что она рассчитывала на победу Марата Викторовича Баклая. Если это считать излишним драматизмом, по-моему, это признаки возможности реального выбора, которые во всех других сферах при любых выборах фактически стали теперь иллюзорными.
Владимир Кара-Мурза: Владимир Рыжков, бывший вице-спикер Государственной думы, сопредседатель незарегистрированной Республиканской партии России и автор ряда нашумевших исков в Конституционный суд, удручен деградацией роли судебной ветви власти.
Владимир Рыжков: К огромному сожалению, продолжается тенденция к тому, чтобы подминать под исполнительную власть другие ветви власти. У нас практически уже потерял самостоятельность парламент, были растоптаны и положения Конституция, которая прямо говорит о том, что региональные органы власти формируются самими регионами, была введена система назначения губернаторов, слегка закамуфлированная одобрением законодательных органов регионов. Теперь, видимо, ставится задача подмять окончательно и Конституционный суд, хотя он и так за последние 8 лет не принял ни одного решения, когда речь касалась политических реформ, в пользу граждан и всегда стоял на стороне Кремля, на стороне исполнительной власти. Поэтому возведение вертикали бюрократической коррумпированной власти продолжается. И очень жаль, что с этой инициативой выступил президент Медведев, на которого многие возлагали и до сих пор возлагают надежды на то, что у нас произойдет демократизация и либерализация страны.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Теймураза Александровича.
Слушатель: Добрый вечер. Я, честно, так и не понял, почему эта спешка так нужна «Единой России». Чем они мотивируют, что именно Конституционного суда председателя выбирать президенту. Нам всем понятно, что губернаторов стали назначать, и кому они стали служить – это всем понятно. И вот почему, когда Путин и Медведев говорят, что суд у нас независимый, о каком суде можно говорить, после того, как назначают?
Владимир Кара-Мурза: Насколько неожиданным выглядело это решение, которое было озвучено две недели назад?
Тамара Морщакова: Тут комментарий очень простой: объяснения никто не предложил, почему это нужно, и это самое очевидное свидетельство того, что объяснений таких нет. Иногда в прессе представители «Единой России», в частности, Володин начинают говорить, что это по иностранному образцу, потому что везде так или что это по образцу, по которому осуществляется в других судах сейчас у нас. Потому что там председатель назначается по представлению президента, выбираются в высших судах Советов федерации. На самом деле это совершенно не аргумент. Потому что система, по которой полномочиями наделяются председатели других федеральных судов, все последнее время критикуется, ее критикуют эксперты, ее критикует судейское сообщество. Потому что эти председатели-назначенцы, они действительно назначенцы, их назначают на шесть лет, и потом могут еще раз переназначить, являются прямыми ретрансляторами для судей воли, идущие откуда-то сверху, от высших должностных лиц государства, от высших органов государственной власти. Судьи иначе их не расценивают, как именно в качестве таких ретрансляторов.
Была заявлена идея в ходе судебной реформы, что именно этот порядок нужно поменять, что должна быть во всех судах введена система ротации председателей через короткие сроки, а далее уже можно делать по выбору. А если нет, если совсем хотят не доверять самим судьям, то тогда может быть в порядке жеребьевки компьютерной или самой обычной кинуть из шапки бумажку. Но на самом деле сейчас это решение, если и пользоваться красочной фразой, просто забивает гвоздь в решение этого вопроса во всех судах. Потому что образец выборов в Конституционном суде, он как раз и служил основанием для того, чтобы сказать: вот это хорошая процедура. Так что объяснить, если бы я бралась объяснять и искать какие-то причины, очень трудно.
Единственное, что можно предположить, что все-таки с точки зрения власти это должен быть политический назначенец, что для самой судебной власти, безусловно, имеет отрицательный эффект. Кроме того нужно вообще посмотреть весь закон до конца. Там ведь есть такие положения, которые мы практически не обсуждаем, но они существуют. Полномочия самого Конституционного суда сокращаются не только в области выбора председателя этого суда, но и в части определения численности и штатного расписания всего научного аппарата Конституционного суда. Пока неясно, кто будет этим заниматься. Но тенденция такая: все, что происходит в Конституционном суде, как бы это сейчас ни критиковали как недостаточную активность этого органа, находят власти как раз слишком активным и хотят эту самостоятельность у этого органа забрать.
Владимир Кара-Мурза: Михаил Федотов, секретарь Союза журналистов России, доктор юридических наук и бывший кандидат на пост Конституционного судьи, ратует за сохранение демократических норм избрания председателя.
Михаил Федотов: С одной стороны, чисто формально было бы правильно сохранить ныне существующий порядок избрания председателя Конституционного суда самими членами Конституционного суда. Более того, я бы считал правильным, если бы все наши суды формировались именно по такой системе. Это демократично. Есть еще и вторая сторона этой медали. Я знаю Валерия Дмитриевича Зорькина, знаю его много лет и очень уважаю. Я не уверен, что нынешний состав судей Конституционного суда проголосует за эту кандидатуру.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Тулы от радиослушателя Николая.
Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос гостье Владимира. В Конституции России записано, что президент России является гарантом Конституции. Так же там записано, что право толкования законов на соответствие российской Конституции принадлежит Конституционному суду. Дальше там записано, что в России три ветви власти – это исполнительная, законодательная и судебная. Причем все три ветви власти равны. Вот сейчас у нас исполнительная власть законодательную полностью подмяла, теперь она через то, что президент будет назначать не только судей, но и председателя Конституционного суда, подменяет судебную власть. Получается гарантом какой Конституции является президент Медведев, но явно не той, которая называется Конституцией Российской Федерации.
Владимир Кара-Мурза: Может ли нынешний Конституционный суд сам регулировать механизм внесения поправок в закон о Конституционном суде, о статусе судей?
Тамара Морщакова: Вы знаете, на самом деле в этом процессе для меня очень печальным является тот факт, что этот законопроект, прямо касающийся Конституционного суда, с Конституционным судом не обсуждался. Ведь у Конституционного суда есть право законодательной инициативы по вопросам, касающихся его деятельности. Никто у Конституционного суда не спросил его мнения на этот счет. Ссылаются на какие-то закрытые, не желающие раскрывать себя по персоналиям источники в Конституционном суде, которые могут подвергнуть критике нынешнюю процедуру, как якобы рождающую внутри суда, выборов председателя я имею в виду, как якобы рождающую внутри суда какие-то группировки между судьями. Все это совершенно вещи недоказуемые.
Потому что процедура голосования – это прекрасный механизм, который был тогда изобретен, и возьмем это слово при принятии нового закона и регламента Конституционного суда. Этот механизм позволяет судьям каждому выразить совершенно непринужденно свое отношение ко всем членам Конституционного суда, как к возможным кандидатам на эту должность. Вопрос же в том, конечно, что гарантирует президент как человек, который должен заботиться о соблюдении Конституции - это вопрос особый. Сама Конституция не решает, каким должен быть порядок выборов председателя Конституционного суда, но она определяет принципы, на основе которых должны строиться такие процедуры в Конституционном суде и в других судах. И с точки зрения этих принципов наша Конституция обязывает при выработке в том числе и на законодательном уровне каких-то механизмов приобретения таких должностей как должности председателя суда, обеспечивать обязательно, чтобы эти механизмы не противоречили ни принципу независимости суда, ни самостоятельности судебной власти. И скажу еще более конкретно, ни тем более принципу несменяемости в суде.
На самом деле назначение председателя сверху на ограниченный срок, только на три года, с моей точки зрения, не может быть признано чистым, соответствующим с точки зрения Конституции требованию несменяемости судей и, в частности, несменяемости судьи на должности председателя суда. Именно эта проблема обсуждается в ходе тех предложений, которые сейчас должны быть предложены комиссией, работающей в администрации президента, законодателю для того, чтобы усовершенствовать процедуры выборов председателей во всех судах. Но пока эта комиссия ничего не предложила. Я не знаю, можно ли считать эту инициативу внесенной именно от имени этой комиссии, но полагаю, что не без участия структур, работающих в администрации над судебной реформой, это сделано.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Олега.
Слушатель: Добрый вечер. У меня два вопроса. Первый: нельзя ли сделать краткий обзор практики избрания аналогичных судов, вроде Верховного суда США, за границей? А второй вопрос: известно, что наш конституционный суд формировался как бы два раза, до расстрела Верховного совета в 93 году и после. И у Ельцина был большой конфликт с первым составом Конституционного суда. У меня в связи с этим возникает вопрос: вот такая демократическая процедура, которая сейчас существует, она когда возникла, как ее пропустила исполнительная власть?
Владимир Кара-Мурза: В том-то все и дело, что после конфликта председатель избирался.
Тамара Морщакова: Да, как раз нынешняя процедура является развитием той процедурой, которая сначала была использована при первом формировании Конституционного суда в 1991 году. Тогда председателя тоже избрали сами судьи, и не было никакого намека, сейчас упоминали о конфликте между судом и исполнительной властью, тогдашним президентом Российской Федерации, никакого намека тогда не было на какие бы то ни было рекомендации со стороны законодательной власти или со стороны президента по поводу того, кто же должен быть председателем Конституционного суда. И это сохранилось во второй процедуре, которая была усовершенствована в связи с принятием второго закона о Конституционном суде в 1994 году на базе уже ныне действующей Конституции. Это усовершенствование заключалось именно в ведении периодичности выборов.
В первом случае, когда только первый раз избирался председатель, он практически был избран без ограничения срока полномочий, вот его избрали как будто бы навсегда. И в этом как раз оказалась особенная сложность, может быть она повлияла на то, как развивались тогда позиции в Конституционном суде. И тогда при разработке второго закона о Конституционном суде было ясно заявлено в качестве цели судьями, которые участвовали в разработке этого проекта, что этот орган, Конституционный суд должен действовать больше как коллегиальный, а председатель его должен представлять не себя лично во всех внешних взаимоотношениях с другими органами власти, а должен представлять именно судейский коллектив.
Владимир Кара-Мурза: Правозащитник Валерий Борщев, член Московской Хельсинской группы, сожалеет о понижении статуса суда.
Валерий Борщев: Первоначально в Конституционном суде были серьезные споры по поводу выбора председателя. Теперь же, когда это будет решать президент, кому быть председателем суда, роль членов суда существенно снижается. Это отступление от демократических норм. Конечно же, президент будет стараться, чтобы председатель суда был человек предсказуемый. Как повлияет это на деятельность суда? Это зависит от того, как будут действовать сами члены суда. В конце концов, там тоже не председатель все решает, там роль членов Конституционного суда достаточно велика. Это, конечно, не трагично, но это, конечно, снижает роль и значение членов суда. Посмотрим, во что это выльется.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Владимира Ивановича.
Слушатель: Добрый вечер, страна. У вас на радио был Илюхин до того, как было применен этот закон об избрании президентом. И выдвинул предложение Илюхину, чтобы он вынес на решение Государственной думы, пусть президент избирается на шесть лет, но один раз. Почему не избирать председатель Конституционного суда прямым голосованием народа из кандидатов, которые находятся на момент в Конституционном суде.
Владимир Кара-Мурза: Тамара Георгиевна, «Единая Россия» считает, что это изменение входит в пакет предложений, которые президент сделал в послании Федеральному собранию. Но там не слова не было о Конституционном суде.
Тамара Морщакова: Ни слова абсолютно не было. Они, очевидно, считают, что это раскрывает его тезис о необходимости укрепления независимости судебной власти. Но это абсолютно противоречит этому тезису и вообще не очень согласуется с такими лозунгами, о которых говорил президент. Например, о том, что нам нужно преодолеть правовой нигилизм, что нам необходима правовая стабильность и правовой мир. На самом деле это не в русле реализации этих лозунгов. Но насчет прямых выборов населением председателя Конституционного суда, я думаю, что здесь мы просто немножко забываем о том принципе, который, с моей точки зрения, должен быть основным, когда решается вопрос о том, кто должен руководить Конституционным судом. А основным является здесь критерий оценки профессиональной способности человека, критерий профессиональной способности не просто к руководству другими, а именно к тому, чтобы работать над вынесением того решения, которое суду надлежит принять. И тут человек должен быть профессионалом в смысле логики, профессионалом в смысле правовой аргументации. Он должен быть очень сильной личностью, умеющей склонить в пользу своего мнения других судей – это очень важно. При этом, хотя это всегда существует, председатель Конституционного суда при принятии решений высказывается последним.
Конечно, в этом смысле абсолютно верное высказывание, что и сами судьи в Конституционном суде должны отвечать лично за принимаемое ими решение. Каждый из них должен привести свои аргументы для решения. Но представьте себе 19 разных позиций. Если человек, который руководит таким большим коллективом, не будет уметь организовать обсужденные и нахождение положительного и отрицательного в каждом из мнений, высказанных отдельным судьей, решение никогда не будет принято. Кто может лучше судей, которые работают в коллективе судейском при принятии решения в условиях тайного совещания, оценить такого рода качества? Я думаю, что никто. Не говоря о том, что задействовать выборы народа для того, чтобы определить того, кто будет руководить Конституционным судом, не соответствует ни этому институту, ни заботе об эффективных процедурах и не таких уж больших затратах, которые действительно прямые выборы могли бы здесь повлечь.
Владимир Кара-Мурза: Адвокат Вадим Прохоров, бывший член Центризбиркома от Союза правых сил, видит свою логику в действиях Кремля.
Вадим Прохоров: Недавнее нововведение, кто будет занимать должность председателя Конституционного суда, в общем-то лежит в русле логики политики действующей власти. Никакого особого либерализма Медведева по сравнению с путинским курсом нет, это как раз продолжается путинский курс на выстраивание вертикали, причем вертикали одной – президентской, и максимальное сокращение прав, в том числе судебной ветви власти. Даже председателя они сами из своего числа выбрать не могут, будет назначаться председатель президентом. Безусловно, это идут в русле очередного наступления на независимость судебной власти. Тем более это забавно, что недавно Валерий Дмитриевич Зорькин разразился статьей 10 апреля в «Российской газете» о том, что авторитарная власть в России неизбежна, не надо этому сопротивляться. Ну что ж, вот ирония судьбы в том, что как раз он один из первых, кто испытает на себе авторитаризм этой самой власти.
Владимир Кара-Мурза: Тамара Георгиевна, не так давно мы обсуждали решение о переезде Конституционного суда в Санкт-Петербург. Какую роль в авторитете суда сыграло это решение?
Тамара Морщакова: Вы знаете, я считаю, что Конституционный суд во многом уступил свои позиции центрального федерального органа правосудия, осуществляющего высший контроль. Уступил не по своим функциям, а хотя бы по той реакции, которую теперь имеют его решения. Это нельзя сравнить с тем, что было когда-то. Здесь иногда кажется, что все, что происходит в Санкт-Петербурге в залах Конституционного суда, вроде бы интересует не страну в целом, а вот этот город Санкт-Петербург. Простите мне такое мое предположение, и мне очень обидно, что на самом деле ту главную центральную роль, если хотите, ведущего судебного ведомства, которую Конституционный суд имел, он теперь, если продолжает осуществлять, то в режиме скрытым от страны. И это очень неприятно. Я знаю, что в Конституционном суде там есть проблемы даже с аккредитацией журналистов из центральных средств массовой информации, из московских, например, из других регионов, чего никогда в Москве не было. Это я считаю, безусловно, наносит урон престижу Конституционного суда.
Ну а если говорить о высказывании предыдущего слушателя, то, наверное, я должна с ним согласиться. Потому что это, конечно, шаг, не свидетельствующий о каком-то демократизме, наоборот. И если уже искать какие-то мотивы такого решения, сейчас вносимого в законодательные органы, то может быть действительно есть потребность в каких-то кадровых перестановках среди тех лиц, которые входят, не знаю, как это назвать, в группу поддержки президентской власти и президентской администрации. На самом деле это имеет вполне определенный неприятный привкус.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Виктора.
Слушатель: Добрый вечер. Я хочу выразить свое отношение к этому вопросу. На мой взгляд, конечно, это театр абсурда. То есть тот орган, который должен возвышаться над другими и оценивать законность принимаемых решений, он подпадает под фактическую зависимость, то есть некий нонсенс, конечно. И торопливость эта всегда была признаком мошенничества. Эта торопливость на что-то указывает. Мне кажется, тоже может быть было бы адекватно сделать выборность, если не председателя суда прямым голосованием, то по крайней мере, коллектива Конституционного суда, чтобы потом сам коллектив выбирал председателя. А вопрос у меня такой к вашей собеседнице: насколько реально обеспечивается независимость Конституционного суда в плане его, скажем так, независимости в экономической и хозяйственной жизни. Как мы знаем, все судьи зависимы от каких-то условий, которые им предоставляет исполнительная власть. Насколько сейчас последовательна независимость в этом плане?
Владимир Кара-Мурза: Раньше все решалось в хозяйственном управлении администрации президента.
Тамара Морщакова: На самом деле я как раз об этом в самом начале разговора сказала: в этом законе почти никто не заметил, что Конституционный суд лишается нормальной для любого органа функции, как внутреннее право на самостоятельную организацию своей внутренней деятельности. Он не будет определять ни численность аппарата научного, судьи назначаются по Конституции 19, а вот численность аппарата определялась самим Конституционным судом, точно так же, как самостоятельно им определялась структура штатов научного аппарата. Научный аппарат в Конституционном суде – это очень важная вещь, это высококвалифицированные всегда были специалисты и юристы. Конечно, им пришлось очень здорово подвинуться в связи с переездом, потому что большинство, кто работал в конституционном аппарате Конституционного суда в Москве, не переехали в Санкт-Петербург, им и не предлагалось это. В свое время один депутат Государственной думы от фракции «Яблоко» сказал даже, он, правда, из санкт-петербургского «Яблока», сказал: ну что ж, москвичи поимели такое хорошее место, где они могли профессионально как юристы работать. Теперь пусть такое хорошее место для работы получат в другом городе. Складывается такое впечатление, что все это мероприятие посвящено решению какой-то совершенно частной задачи устройства людей на соответствующие должности в Конституционном суде. И это касается, видите, и председателя, который теперь уже не должен выбираться, а будет выбран для суда другой властью, это касается и численности работников аппарата и даже штатной структуры аппарата.
Владимир Кара-Мурза: Депутат Александр Хинштейн, член фракции «Единая Россия», выступает за единообразие при формировании всех федеральных судов.
Александр Хиштейн: Система государственного устройства должна быть единой. Я разговаривал с судьями Конституционного суда, они говорят о том, что в принципе большинство поддерживает, потому что как в противном случае сегодняшняя практика ведет к постоянным внутренним сложностям, конфликтам. Потому что срок полномочия судей не столь велик, первые год-полтора между собой выясняются отношения, а потом еще года полтора пытаются найти общий язык после того, что что-то случилось. То есть снимает это напряжение.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Михаила.
Слушатель: Дамы и господа, добрый вечер. Мне кажется, тут дело не только в том, что у Медведева могут быть свои персональные предпочтения, и вообще хорошо, что это была бы инициатива не Путина, не исключено, что это и так. Самое худшее, мне кажется, вот что: у нас эта элита недееспособна, она не будет способна обеспечить более-менее человеческий уровень жизни в ближайшие полгода, ее ждут трудные времена. Она элементарно сейчас начинает срочно менять, фактически она сейчас осуществляет затянутый политический переворот, видимо, к тому, чтобы потом мы, народ, был лишен вообще всякого права и возможности выступлений.
Владимир Кара-Мурза: Тамара Георгиевна, угроза переезда в Санкт-Петербург появилась, когда суд собирался рассматривать законопроект об отмене выборности губернаторов. Есть ли сейчас в портфеле суда такие судьбоносные законопроекты, которые могли бы объяснить вот эту угрозу отмену выборности главы Конституционного суда?
Тамара Морщакова: Вы знаете, я не думаю, что это связано с конкретными делами, которые грядут в Конституционном суде. Я не думаю, что переезд был связан с тем конкретным делом, о котором вы сказали, о выборности губернаторов. Нет, это решение других задач. Тем обиднее, потому что даже если бы цель была такая, обеспечить какое-то правильное с точки зрения власти отношение к разрешению того или другого правового конституционного спора в Конституционном суде, это выглядело бы более уважительно хотя бы с точки зрения самой этой власти, которая предлагает такие изменения. То же, что сейчас предлагается, выглядит совсем неуважительно. Я и с начала говорила, об этом сказал и Владимир Александрович Туманов, нет никакой объективной причины, которая говорила бы: да, необходимо «обуздать» Конституционный суд, необходимо, чтобы он правильно был ориентирован. Нет этой необходимости. Раз этой необходимости нет, повторяю, решается та же задача, которая решалась при переезде в Санкт-Петербург и была обозначена скупой фразой, что это может способствовать повышению социального статуса города. Для меня это не аргумент - это такой немножко репутационно негативный момент. Потому что не хотелось бы, чтобы было слишком ясно, зачем это делается, если цели мелки.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Рязани от радиослушателя Валентина.
Слушатель: Здравствуйте. Я думаю, что Конституционный суд все-таки формирует судебную систему России каким-то образом. А вот что вытворяют судьи на местах. Я не знаю, вы имеете представление об этом – это уму непостижимо. Вот хотелось бы узнать, существует ли какая-то действенная оценка работы судей?
Владимир Кара-Мурза: Есть ли более насущные пункты судебной реформы в России?
Тамара Морщакова: Да, конечно, существует оценка действующей судебной системы, она не является положительной. Отрицательно судебную систему России оценивают граждане. Президент страны на последнем 7 Всероссийском съезде судей сказал, что он разделяет эту отрицательную оценку. Потому что правосудие наше отнюдь не отвечает тем требованиям, которым оно должно отвечать. Более того, именно президент настаивает на проведении мероприятий по судебной реформе теперь в соответствии со своей инаугурационной речью и в соответствии с тем, как он высказался на 7 съезде судей. И какие-то мероприятия в этом направлении, очевидно, будут сделаны. Сейчас, например, одновременно с этим законопроектом должен быть внесен законопроект об отмене трехлетнего срока первоначального назначения судей на должность, когда не просто три года будут его терпеть в любом качестве, в том числе и плохом, а убедившись, что он плохой, уберут сразу. А если его покажет, как хороший, значит не будут его через три года пугать тем, что его удалят из системы, чтобы он все три года завоевывал себе доверие.
Ну и есть много предложений по судебной реформе, они направлены в том числе и президенту были от такого президентского совета, как Совет по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. Пока они все не рассмотрены. На этом именно фоне удивляет то, что быстро, в таком скоростном порядке решается не имеющий решающего значения и вообще только отрицательное значение имеющий вопрос об изменении порядка выборов председателя КС.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Виктора Ивановича.
Слушатель: Добрый вечер. Ко всем последним нововведениям, что нам предлагают, я хотел бы добавить немножко юмора. Нам скоро будут предлагать, какого цвета и кому носить нижнее белье, не исключаю и этого.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Николая.
Слушатель: Доброй ночи, уважаемые. Вообще у каждого произведения есть свой автор. Как вы считаете, не является ли наша Конституция плагиаторской и простым списанием? Как вообще в мире существует копирование, плагиат? Президент когда-то и раньше говорил, что нужно привести в порядок Конституцию союзных республик, такой, как Чечни. Не страшно будет судьям приводить в порядок чеченскую конституцию? Есть ли в Чечне свой Конституционный суд и как он относятся, подчиняется нашему российскому Конституционному суду. И как они будут обращать внимание на то, что ваш Конституционный суд будет что-то править в их Конституции?
Владимир Кара-Мурза: Тамара Георгиевна, год назад президент Медведев поклялся на тексте Конституции, за год произошли серьезные изменения в ее корпусе. Как вы их расцениваете, например, продление срока полномочий думы, главы государства?
Тамара Морщакова: Вы знаете, я сначала отвечу на вопрос, который поставил наш радиослушатель и скажу, что нам нечего бояться того, что он называет плагиатом. Российская Конституция, которую принимали в последнее время, она очень юная по сравнению с другими, но она поставила в качестве принципа взять традиции хорошо развитого конституционализма. А это значит, что она поставила перед собой задачу таким образом описать конституционный строй России, чтобы это отвечало образцам современного демократического правового государства. Поэтому, естественно, что принципы для такого конституционного описания современного демократического правового государства, они не могут быть выдуманы в России заново. Естественно, мы учитываем международный опыт и общепризнанность такого демократического устройства. Поэтому у нас появился принцип разделения властей, само понятия судебной власти в Конституции, чего раньше не было, поэтому появилась независимость и самостоятельность судебной власти.
Вопрос второй, который был поставлен, о значении Конституции субъектов федерации, Конституций и уставов субъектов, они в республиках Конституции, а в других субъектах, имеющих другое наименование, эти акты называются уставами, этот вопрос Конституционным судом рассматривался. И громадную массу учредительных документов субъектов федерации Конституционный суд уже откорректировал. По очень многим республикам и другим субъектам федерации были приняты Конституционным судом решения, согласно которым то, что не соответствует в их учредительных документах российской Конституции, устранено. Далее уже речь идет о том, как эти решения Конституционного суда исполняются. Потому что и в других актах субъектов федерации, если они даже не обжаловались в Конституционный суд, должны быть устранены аналогичные положения, расходящиеся по мнению Конституционного суда с тем, что записано в Конституции Российской Федерации. Так что это как раз не представляет сложной проблемы.
Более того, это такой нормальной процесс, я бы сказала, специально предусмотренный в компетенции Конституционного суда. Потому что для проверки таких актов учредительных субъектов федерации предусмотрена особая процедура, они проверяются обязательно пленумом Конституционного суда, то есть всеми 19 судьями. И при этом там требуется собрать достаточно большое число голосов специальное для того, чтобы признать несоответствие Конституции учредительных актов субъектов. Это было неоднократно и не являет собой какой-то новой задачей.
Владимир Кара-Мурза: Адвокат Игорь Трунов, первый вице-президент Союза адвокатов России, уверен, что делается бесспорный шаг назад.
Игорь Трунов: Я думаю, что это определенный шаг назад. То есть вопрос независимости судебной власти, он из таких маленьких запятых и состоит. Назначаемость судей, а не выборность – это определенный отход. Хотя в принципе, конечно, кардинально не повлияет на качество работы Конституционного суда, но тем не менее, это определенный шаг назад.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвичку Ирину Николаевну.
Слушательница: Добрый вечер всем. Вот мы сейчас очень горячо обсуждаем, и я внимательно слушаю, положение Конституционного суда. Правительство наше решение определения Конституционного суда позволяет себе не выполнять. Например, от 15 мая 2007 года определение Конституционного суда № 383 не выполняется до сих пор. И правительство во главе с нашим премьером даже не думает выполнять. На письма никакого ответа нет.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, Тамара Георгиевна, снизит ли доверие к Конституционному суду отмена его выборности?
Тамара Морщакова: Я бы не связывала так напрямую. На самом деле просто Конституционный суд может быть станет как-то себя вести иначе, имея определенного назначенца во главе. Потом, я думаю, что это будет искажать взаимоотношения внутри суда между председателем и другими судьями. Пока он только был один первым среди равных, а так у него будет особое положение, он выбран президентом, он выбран по представлению президента Советом федерации, выбран в том смысле, что найден и поставлен.
И я на самом деле очень печалюсь, как и наша радиослушательница о том, что далеко не все определения Конституционного суда, иногда постановления выполняются, и правительством нашим не выполняются, и законодателем. До последнего времени сохранялось где-то такое количество около 8 постановлений Конституционного суда, которые не были выполнены даже законодательным собранием. Но наше правительство умеет не выполнять многие судебные решения и Конституционного суда, и других судов, хотя именно исполнительная власть и правительство, которое ее олицетворяет, возглавляет собственно несет эту функцию обеспечивать государством исполнение судебных актов. Этой функции оно не исполняет, иногда даже просто казначейство препятствует выплате граждан на основании судебных актов каких-то сумм, о чем уже тоже Конституционный суд вынужден был решать в отдельном деле о том, что это не может зависеть от воли казначейства, выполнять или не выполнять решение других судов о выплатах. Конечно, это развитие печальное.
Мне бы только хотелось сказать, что почувствует или не почувствуют это граждане. А они вообще чувствуют или не чувствуют, что происходит у нас с определенным достигнутым уровнем демократических процедур? Я думаю, что они это чувствуют. Ведь Российская Федерация, вступая в Совет Европы, приняла на себя обязательства согласно Европейской конвенции, в которой есть такое положение, что достигнутый в странах участницах конвенции, то есть этого договора, уровень демократического развития не должен снижаться. И это принципиальное направление будущего. Мне кажется, что граждане наши чувствуют, что это направление мы не выдерживаем.
