Соблазн писать и дальше только про Венгрию велик, но меня сюда позвали про профессию рассказывать, поэтому о ней и пишем.
Дело наше крайне противоречивое: с одной стороны, перевод как профессия подразумевает высокий уровень специализации, работу за правильное вознаграждение, оказание определенного вида интеллектуальных услуг – в таком качестве следует постоянно повышать квалификацию, исключить работу без оплаты и чрезмерную рефлексию по поводу высокой миссии, но помнить о материальной и юридической ответственности; с другой стороны, велик соблазн вообразить себя просветителем, носителем тайного знания, переводчиком с большой буквы «П» – тут уже потребуется примириться с отсутствием гонораров, запретить себе ревновать коллег к переведенному и, желательно, найти убедительный источник доходов, чтобы не стать рабом культурных милостей.
Сама была склонна смешивать первое со вторым – расстраивалась, что за перевод литературы не платят, сетовала на унизительную «служебность» положения, слишком болезненно реагировала на замечания со стороны коллег. Даже, помню, позволила себе однажды глупость публично ответить на такую критику, вместо того чтобы просто учесть ее, поблагодарить и идти дальше.
Как я успела заметить, настоящие профессионалы практически никогда не преувеличивают смысл своей деятельности, оценивают себя исключительно трезво и всегда готовы признать свои ошибки, понимая, что переводчик человек, а человеку свойственно. Помню, как говорила о своих переводах покойная Елена Николаевна Петрова: совершенно никакого пафоса и здоровая самоирония.
Собственные ошибки даже интереснее анализировать, чем чужие. Порой объяснить, почему допустила тот или иной ляп, можно только отследив ход собственных мыслей и возможные психолингвистические факторы, ставшие причиной «безобразия». Из подобных историй потом получаются отличные примеры для иллюстрации теоретических положений и гипотез в лекциях и статьях.
Дело наше крайне противоречивое: с одной стороны, перевод как профессия подразумевает высокий уровень специализации, работу за правильное вознаграждение, оказание определенного вида интеллектуальных услуг – в таком качестве следует постоянно повышать квалификацию, исключить работу без оплаты и чрезмерную рефлексию по поводу высокой миссии, но помнить о материальной и юридической ответственности; с другой стороны, велик соблазн вообразить себя просветителем, носителем тайного знания, переводчиком с большой буквы «П» – тут уже потребуется примириться с отсутствием гонораров, запретить себе ревновать коллег к переведенному и, желательно, найти убедительный источник доходов, чтобы не стать рабом культурных милостей.
Сама была склонна смешивать первое со вторым – расстраивалась, что за перевод литературы не платят, сетовала на унизительную «служебность» положения, слишком болезненно реагировала на замечания со стороны коллег. Даже, помню, позволила себе однажды глупость публично ответить на такую критику, вместо того чтобы просто учесть ее, поблагодарить и идти дальше.
Как я успела заметить, настоящие профессионалы практически никогда не преувеличивают смысл своей деятельности, оценивают себя исключительно трезво и всегда готовы признать свои ошибки, понимая, что переводчик человек, а человеку свойственно. Помню, как говорила о своих переводах покойная Елена Николаевна Петрова: совершенно никакого пафоса и здоровая самоирония.
Собственные ошибки даже интереснее анализировать, чем чужие. Порой объяснить, почему допустила тот или иной ляп, можно только отследив ход собственных мыслей и возможные психолингвистические факторы, ставшие причиной «безобразия». Из подобных историй потом получаются отличные примеры для иллюстрации теоретических положений и гипотез в лекциях и статьях.