На минувшей неделе прапорщик пограничных войск России, служивший в Южной Осетии, попросил политического убежища в Грузии. 25-летний Виталий Хрипун стал третьим российским военнослужащим, бежавшим в Грузию в этом году. Его предшественники - сержант Александр Глухов и рядовой Дмитрий Артемьев - обосновались в Тбилиси, живут в квартире, которую для них сняло министерство по делам беженцев, и возвращаться в Россию не планируют. Следственный комитет при прокуратуре России возбудил уголовное дело о дезертирстве и хищении оружия в отношении Виталия Хрипуна. Прапорщик, служивший по контракту, говорит, что руководствовался идейными соображениями: российские войска и пограничники, по его словам, ущемляют интересы грузинского и осетинского населения.

Виталий Хрипун дал интервью корреспонденту грузинской службы Радио Свобода.

- Немного о своей биографии, откуда ты, чем до этого занимался?

- Родился я на Украине в 84 году, в России с 86 года. После школы получил морское образование.

- Как давно ты находишься на военной службе?

- Срочную службу я окончил в 2004 году. После срочной службы я ходил в море, потом подал документы на устройство в Федеральную службу безопасности.

- Когда ты стал работником Федеральной службы?

- 27 мая 2008 года.

- Где тебе пришлось служить после этого?

- В Мурманске, в береговой охране Федеральной службы безопасности. После этого меня направили в Осетию.

- Как твоя военная служба в Мурманске отличалась от того, что ты увидел в Южной Осетии?

- Я не скажу, что, допустим, в структурах ФСБ легко служить, везде есть свои нюансы. Но, по крайней мере, там рассказывают многое, но это на самом деле не то, что происходит здесь. Когда я был направлен на Северный Кавказ, мне говорили: ты будешь защищать народ от грузинского агрессора, защищать свободу и достоинство братьев-осетин в Южной Осетии. На самом деле, когда я сюда попал, все увидел, как на самом деле. То есть, получается, что войска Российской Федерации находятся здесь незаконно, потому что никакого сдерживания они не осуществляют.

- Когда ты приехал, что ты ожидал увидеть в первые дни?

- Если вы думаете, что там спокойные люди живут, то я могу вас разочаровать. Я был в Цхинвали, разложил палатку, поговорил с ребятами, и тут раздались выстрелы из автомата. Я спросил: откуда они? Мне ответили: "Это местные развлекаются, мы уже привыкли".

- Много ли людей начинают, как ты, видеть нечто другое, чем то, что рассказывают в России?

- Видят все, только все воспринимают это по-разному, потому что у каждого своя психология. Им некуда деваться, у них семьи. Почему я перешел на грузинскую сторону? Только потому, что человек должен всегда оставаться человеком, а не выполнять приказ, не зная просто, о чем он. Ты понимаешь, что он полностью унижает достоинство народа, но приказ есть приказ.

- Ты говоришь, что в России тебе говорили одно, в Грузии ты увидел совершенно другое. Почему это для тебя оказалось таким шоком?

- Там действует пропускной режим, но скоро дойдет и до того, что будут людей обыскивать. Есть определенные приказы, которые ты выполняешь, и ты не можешь их оспаривать. С чисто человеческой точки зрения, я считаю, это аморально.

- Как эти приказы варьируются в зависимости от времени?

- Знаете, в Грузии снесли памятник, после этого поступили новые распоряжения. Допустим, раньше не было такого, чтобы гражданина Грузии с грузинскими документами нашим надо было унизить. Они просто говорят: вам надо ехать туда-то, идти к нотариусу, делать перевод, заверять и потом вы проедете. Если вы этого не сделаете, то с 1 числа я вас уже не пропущу никуда. А вы сами понимаете, где это происходит: до Тбилиси или до Гори далеко, тем более, если человек из деревни, он мало связан с нотариусом. Или, допустим, были введены санкции на муку. Муку нельзя вывозить из Южной Осетии, хотя деревня делится фактически пополам, здесь мука есть, а там ее нет, и есть нечего.

- А есть еще кроме муки что-то такое?

- В основном, дерево. То есть, дрова люди не могут привезти - это вообще запрещено, как вывоз, так и ввоз. Или, допустим, люди занимаются бизнесом, чтобы как-то выживать. Естественно, им запрещено вывозить продукцию.

- Как ты думаешь, как долго еще российские солдаты смогут там стоять?

- По слухам между военнослужащими, Россия выжидает, что начнется гражданская война в Грузии.

- Вас готовили к этому? Вам говорили, что если здесь, в Тбилиси, начнется гражданская война, как вы должны себя вести?

- Нет, конечно, это все прекрасно знают, как мы будем себя вести – просто будем сдвигать территорию, вот и все.

- В сторону Тбилиси? Вам конкретно говорили, что если завтра что-то начнется, вы должны сдвигаться?

- Конкретно никто ничего не говорит, ходят слухи.

- А какое настроение у местных жителей? Как ты думаешь, они могут как-то противостоять российским солдатам?

- Нет, потому что они боятся. Они просто на посту чуть ли не все братья, говорят: "все хорошо, русские, все отлично". А потом выходят и тут же между собой говорят совсем по-другому – зачем солдаты вообще там нужны? Рассказывали мои сослуживцы, что, когда только вывели армию и ввели пограничные войска, ночами стреляли, потом это прекратилось. Все знают, что у местного населения закуплено столько оружия, что уже ничему не удивляются.

- Ты можешь рассказать, как ты уходил?

- Я вышел, автомат перевел за спину, потому что грузинские пограничники, естественно, меня разоружили, вызвали полицию, отвезли в Гори. В Гори со мной разговаривал старший офицер, и уже у него я попросил политического убежища.

- Ты можешь рассказать о своих первых впечатлениях в Грузии?

- Все говорили, что грузины гордые и злые люди, а на самом деле - нет. Даже общаться с людьми здесь намного приятнее. Люди очень отзывчивые, дружелюбные.

- Чем бы ты хотел заниматься в будущем?

- Скорее всего, хотел бы получить какую-нибудь гражданскую специальность. Возможно, вернусь опять в море.

- Ты бы хотел быть в военном флоте?

- Нет, я думаю, что не в военном. Я считаю, что будет аморально, если я отсюда переведусь в другую армию. Получается, меня учили там, а я пойду против своих же, против России. Я считаю, что это неправильно.