Когда в конце 30-х годов немецкие ученые бежали от Гитлера, в Америку приехал замечательный философ и историк, уже тогда очень известный, Ойген Розеншток-Хюсси. Его пригласили преподавать философию в Гарвард. Несколько лет ученый пытался преподносить американским студентам философские теории, базируясь на примерах из мировой истории и литературы, как он это делал в Германии. Но эти примеры не получали никакого отклика у студентов. Позже, ученый писал.

Диктор: В какой-то момент я, наконец, заметил, что единственной сферой, в которой все мои 20-летние студенты-американцы имели уверенные знания и опыт, была сфера спорта. И я построил все мое преподавание на примерах и опыте спортивной игры. Когда вы хотите говорить с американцем о дисциплине, о совершенстве, о коллективности, о посвящении себя чему-то, о поражении и победе, о святынях, о законе, о мистицизме, об аскетизме, об интеллекте, о чем угодно, давайте им примеры из спортивного опыта, и они поймут вас мгновенно и точно. И еще удивят вас откровениями, которые для вас самих будут новостью. Тысячелетний опыт человечества этот народ сохранил в мире игры.

Марина Ефимова: В 1985 году социолог Джеймс Меттисон на конференции по научному изучению религии в Вашингтоне первым назвал спорт народной религией Америки. Менее вызывающее, более поэтичное определение дал спорту теолог и социолог Майкл Новак, который в своем бестселлере "Радость спорта" назвал спорт в Америке метафорой религии. Что думает об этом спортсмен? В нашей передаче участвует тренер баскетбольной команды Белмонт Аббе колледж Стивен Мисс.

Стивен Мисс: Для меня главное сходство спорта и религии в том, что и то, и другое преображает человека, помогает человеку в его попытке приблизиться к совершенству. Я знаю по себе и много раз наблюдал в других, как напряжение спортивной игры, состязания или даже тренировки уводят людей от жизненной суеты, страха смерти, меняют их ощущение времени. Какой род восхищения мы испытываем перед человеком, проведшим умный, красивый пасс и забившим гол, или перед бегуном, который упал, а потом обогнал соперников, или перед марафонцем, который проживает целую жизнь на своей дистанции. Мы ведь восхищаемся не столько их физической ловкостью или силой, сколько их мастерством, волей, выносливостью, мужеством. То есть некими духовными субстанциями. Спорт вовлекает и зрителей, дает миллионам людей почувствовать себя соучастниками действа, соучастниками игры. В религии, например, только лучшим проповедникам удается создать у паствы ощущение причастности.

Марина Ефимова: Вы знаете, Стивен, мне рассказывала Линн Виссон, переводчица ООН, что главные трудности перевода с американского английского языка на русский в том, что американцы без конца используют в своих речах и докладах, во-первых, библейские цитаты, а во-вторых, спортивные термины, в основном, из бейсбола и американского футбола. Причем, все - ученые, политики, писатели. Ни той, ни другой терминологии русские не знают.

Стивен Мисс: В Америке ни один разговор не может продолжаться более пяти минут, без того, чтобы не всплыла какая-нибудь спортивная метафора или терминология. Есть цифры, которые стали магическими в христианстве - число 3 или 12. Я не знаю, быть может, это язычество, но эти цифры - религиозная символика. То же самое в спорте в Америке. Число 714 все знают, потому что знаменитый бейсболист Бейб Рут 714 раз за свою карьеру так сильно ударил битой по мячу, что с одной подачи сумел обежать все поле и вернуться на свою территорию. Так называемый хоум ран. Или цифру 56. Столько раз подряд Джо Ди Маджио однажды ударил по мячу, ни разу не промахнувшись. В Америке даже сам термин фэн - болельщик, происходит от слова фанатик.

Марина Ефимова: Надо напомнить, что и в Англии, и в Америке спорт и религия были теснейшим образом связаны исторически. Несмотря на то, что почти до середины 20 века спорт считался, с точки зрения протестантизма, занятием греховным, отступало это представление именно под давлением протестантских священников, проповедников так называемого маскулар крисчианити - мускулистого христианства. Об этом - теолог из протестантского колледжа Витиер профессор Джозеф Прайс.

Джозеф Прайс: Выражение "Мускулистое христианство" появилось в Англии в 1855 году. Его стали сначала насмешливо, а потом, официально применять к христианским священникам, старавшимся внести некие элементы мужественности в религию и тем привлечь мужчин, до того равнодушных к церкви. Они устраивали при церквах спортивные площадки и сами учили спорту детей в школах. В проповедях эти священники вспоминали библейские сюжеты - борьбу Иакова с ангелом или состязание в беге апостола Павла. Они подчеркивали, что игра, состязание, всегда были приемлемы в монотеизме вообще и в христианстве, в частности, и что в любой борьбе, включая спортивную, вера вдохновляет на победу.

Марина Ефимова: В замечательном фильме "Огненные колесницы" о бегунах спринтерах начала века (кстати, заметим аллюзию в названии фильма с огненной колесницей Фаэтона и с огненной колесницей пророка Илии) один из двух главных героев, шотландец Эрик Лиддл - лучший бегун своего времени и протестантский миссионер в Китае. И он говорит своей сестре, тоже миссионерке, считающей спорт греховным занятием.

Диктор: Дженни, я знаю, что господь создал меня с целью нести его слово в Китай. Но он создал меня еще и быстрым. Когда я бегу, я чувствую его радость. Олимпийские игры, Дженни, если мне суждено победить, то это будет к его славе.

Марина Ефимова: Теолог Майкл Новак, автор многолетнего бестселлера "Радость спорта", сочинил настоящий гимн именно духовной субстанции спорта.

Диктор: Если бы меня попросили назвать главную причину моей любви к спорту, я бы назвал вот что. Меня глубоко волнуют те ситуации, когда человеческий дух проходит проверку, когда побежденная сторона отказывается умирать. Меня охватывает восторг, когда я вижу преодоление непреодолимых препятствий. Я ценю сердца, которые отказываются сдаваться и впадать в панику, из любой ситуации ищут выход, проскальзывают сквозь оборону, загадочным образом превышают собственные возможности, заменяя их все усилием воли. Я не знал большего наслаждения, чем играть с вдохновенной командой против другой, которая, по всем показателям, должна победить, уже почти победила, остались считанные минуты до конца, побежденным пора смириться с поражением, но они не смиряются и последним, страстным рывком добиваются нерасчитанной, неожиданной победы. Иногда мне кажется, что так и должно жить человечество, потому что в эти моменты на какие-то доли секунды у человека появляется ощущение, что он понимает намерение создателя, и что он соответствует этому намерению.

Диктор: Я верую в церковь бейсбола. До этого я пробовала все главные религии, и большинство второстепенных. Я молилась Будде, Аллаху, Брахму, Вишну, Шиве, я поклонялась деревьям, грибам, Айседоре Дункан. Я кое-что знаю. Например, что в католических четках 108 бусин и 108 стишков на бейсбольном мяче. Узнав это, я обратилась к вере в Иисуса Христа. Но господь накладывает на меня чувство вины, которое мне не по силам. Словом, я все пробовала, и единственная церковь, которая питает и радует мою душу каждый день, это церковь бейсбола.

Марина Ефимова: Так кощунствует очаровательная героиня американского фильма "Дунхам Булси". Ее играет Сюзан Сарандон, которая, при всем своем религиозном и прочем легкомыслии, доказывает горячую и верную преданность бейсболу его героям и его страдальцам. Бейсбол - самая старинная игра Америки. И до изобретения баскетбола, практически, единственная. Поэтому бейсбол заслужил не только особенную ностальгическую любовь американцев, но даже некий мистический ореол. В фильме "Поле мечты", слабом, но символическом, фермер жертвует урожаем и, по наитию свыше, строит на своем участке бейсбольное поле. И однажды из зарослей кукурузы на него выходят великие игроки прошлого. Резонер фильма, писатель, говорит фермеру:

Диктор: Люди будут приходить на твое поле, Рей, сами не зная зачем. Они будут выбирать те места на трибуне, на которых сидели в детстве. И знаешь почему? Потому что бейсбол - это наша единственная постоянная величина. Америка неслась вперед на всех парах. Все, что происходило, немедленно стиралось, как со школьной доски. Снова строилось и снова стиралось. Но бейсбол оставался. Это поле напоминает нам все то, что когда-то было прекрасным и может стать прекрасным снова.

Марина Ефимова: Президент Герберт Гувер говорил: "Религия и бейсбол повлияли на американскую жизнь больше, чем все другие институты вместе взятые". Вот, что добавляет к этим признаниям в любви профессор Джозеф Прайс.

Джозеф Прайс: Я болельщик. Когда начинается бейсбольный сезон, я превращаюсь спортомана, в фаната. Финальные матчи смотрю с рвением доброго прихожанина, не пропускающего ни одной службы. И так же ведут себя, и то же самое испытывают миллионы американских болельщиков в разных видах спорта. Если вы сами не болельщик, то не представляете себе, что американцы делают, чем жертвуют, для того, чтобы попасть на игры своих любимых команд и поддержать их. Они меняют расписание жизни, лишают себя отпусков, разрушают отношения с женами, залезают в долги. Так что, во многом именно преданность и сила чувств болельщиков придают американскому спорту черты религии.

Марина Ефимова: В докладе на конференции по научному изучению религии в Вашингтоне в 1985 году теолог Джеймс Меттисон дал свое определение религиозности спорта. "Лояльность игрока к своей команде напоминает лояльность верующего в своей деноминации. В вопросах традиций, ритуалов и истории спорт тоже следует религиозным институтам. Палаты славы хранят свои святыни так же, как монастыри. Записи и документы спортивных состязаний напоминают собрание святых книг и скрижалей. И те, и другие являются путеводителями для будущих поколений посвященных". Профессор Прайс находит еще одно сходство спорта с религией.

Джозеф Прайс: Спорт ритуален. Болельщики приобретают огромное количество ритуальных предметов - кепки, футболки, шарфы с названиями их команд. Они надевают все это даже дома, когда сидят перед телевизором и смотрят игру. На стадионах они делают особые движения, ритуальные для каждой команды. Автомобили, окна квартир и офисы болельщиков украшают лого их любимых команд и фотографии спортсменов. Одним из популярных обрядов является пикник, который проводится перед началом матча на самом стадионе. И если их команда выигрывает, то болельщики в следующий раз принесут непременно такие же типы хот догов или такие же бифштексы, которые в прошлый раз помогли их команде победить. Помню, во время одной нашей конференции, футбольная команда бостонского протестантского колледжа проводила финальные матчи с командой католического университета Нотр Дам. На конференции было 45 теологов. Во время последнего матча все они столпились перед телевизором в вестибюле отеля. Многие из них встали на колени и молились. Это не значит, конечно, что они думали, будто господь принимает чью-то сторону при игре в мяч. Просто они горячо надеялись на победу, и выражали эту надежду привычным способом - молитвой.

Марина Ефимова: Евангелист-фундаменталист Джерри Фолуэл, тоже страстный болельщик, напутствовал команду протестантского университета пожеланием разбить соперников из католического университета именем господа и своей победой усилить позиции религиозного фундаментализма. "Посмотрите, какое внимание привлекала к себе мормонская церковь с тех пор, как футбольная команда их университета вошла в национальную футбольную лигу". Профессор Прайс, не кажется ли вам, что это сравнение спорта с религией многим может показаться кощунственным?

Джозеф Прайс: Это именно тот случай. Религиозные пуристы считают такое сравнение невозможным, но я настаиваю на том, что в спорте и, вообще, в игре есть духовное начало. Игра - это акт духовный не меньше, чем физический. Посмотрите на детей во время игры. Вы физически ощущаете, как воспаряют и радуются их души. И разве это не то, чего религия пытается добиться от взрослых? Так что, может быть, нам стоит культивировать любовь к игре, пусть даже без упоминания о религии? Только ради воспарения духа.

Марина Ефимова: Все любят спорт. Почему такую особенную, сравнимую с религиозным экстазом любовь испытывают именно американцы? Вот версия моего коллеги Бориса Парамонова.

Борис Парамонов: Американскому психологическому складу свойственна отчетливая и, я бы сказал, азартная страсть к тому, что называется здесь вживание. Я бы связал это с протестантским религиозным фоном, хотя сегодня, конечно, Америка страна мультирелигиозная. Но протестантизм наиболее давняя религиозная традиция в стране, а протестантизм, как известно, отличается повышенным, напряженным личностным переживанием сверхчувственных, то есть, религиозных сюжетов. Эта духовная установка предполагает расчет на себя. Бог не любит лентяев. Американец не желает примириться с ситуацией, когда он, скажем, становится или даже рождается калекой. Кстати, это слово считается сейчас политически некорректным. Американцы употребляют различные эвфемизмы, скажем phisicaly challenged - буквально, человек, испытывающий физические затруднения. Но здесь очень важно слово challenge - вызов. Вызов тут можно понять, как некую провокацию судьбы, ситуацию тяжелого испытания, на которую американец всегда готов ответить. То есть, в психологическом типе американца как бы изначально наличествует сильный характер. Буш-отец, бывший военный летчик, отметил свое 75-летие прыжком с парашюта.

Марина Ефимова: У профессора Прайса более прозаическое объяснение.

Джозеф Прайс: Отчасти, я думаю, оттого, что спорт в Америке так доступен. У каждой школы в Америке есть свой стадион и свои команды по всем видам спорта. В каждом микрорайоне больших городов есть баскетбольная площадка, в каждом фермерском городке - бейсбольное поле. Ну и не забудьте про средства массовой информации. Более 30-ти спортивных телепрограмм, включающих состязания по гольфу и, теперь, даже, покеру. Человек может смотреть практически все виды спорта круглый день по 4-5 телеканалам.

Марина Ефимова: Нет, все же, я думаю, не только это. У меня друг проработал 25 лет инженером в Америке. В разных фирмах. Там, во время ланча, часто разговоры шли о детях, разумеется. Родители хвастались ими, как все родители хвастаются. Но он заметил, что американцы никогда не хвастались отметками, талантами, красотой, характерами своих отпрысков. Только спортивными успехами. Мне кажется более близким к истине объяснение Ивена Рассела Джонса, журналиста Би-би-си и историка религии и спорта.

Ивен Рассел Джонс: Спорт, особенно, в Америке, представляет собой важную объединяющую силу. Начиная с игры местной команды и до супер-кубка, все спортивные состязания собирают людей вместе. И там позволены открытые проявления чувств - крики, экстаз, экзальтация. В Америке есть очень немного мест, где люди разных возрастов, разных уровней состояния и разного культурного уровня вот так объединяются.

Марина Ефимова: Если это так, то это печально.

Ивен Рассел Джонс: Это печально. Нет, вообще это восхитительное ощущение, когда ты присутствуешь на массовом спортивном зрелище. Я сам болельщик, всегда смотрю бейсбольные матчи и считаю, что прав был тот человек, который сказал: "Если вы хотите узнать Америку, научитесь понимать игру в бейсбол". Бейсбол, действительно, метафора американского образа жизни, включая атмосферу на стадионе. Но, конечно, печально, когда на спорте фокусируется вся жизнь. И я думаю, что сейчас у многих людей, мужчин, в основном, так и происходит. Это показатель состояния массовой культуры, в которой другие формы языка, общественного, жизненного опыта отсутствуют.

Марина Ефимова: И, наконец, вот как объясняет особое место спорта в Америке поэтический теолог и страстный болельщик Майкл Новак.

Диктор: Спорт - почти универсальный язык, связывающий нашу разноплеменную нацию, особенно, ее мужчин вместе. Не все мы религиозны, и религии у нас разные. Спорт - наша литургия. Но в нем нет догмы, нет длинного списка доктрин. Мы приносим на спортивное поле голод своего духа. И этот голод утоляется красотой, мастерством, чудесами волевых усилий, изяществом, совершенством. Я верю в то, что спорт - одна из форм божественного начала в человеке. И вот почему именно в спорте коррупция, обман, жадность так омерзительны и даже кощунственны.

Марина Ефимова: Во времена так называемого "мускулистого христианства" этические нормы американского спорта были очень высоки. Сейчас коррупция, злоупотребление наркотиками, допинг, огромные, развращающие деньги: Я уже не говорю о том, что американский олимпийский комитет во время прошлой зимней олимпиады не исключил из команды фигуристов Тони Хардинг, которая наняла бандита, чтобы покалечить свою соперницу. Что вы думаете об этом, профессор Прайс?

Джозеф Прайс: Но то же самое и в религии. За историю христианства служители церкви много раз злоупотребляли и сейчас злоупотребляют силой и властью религиозного чувства. Тут можно вспомнить и телевизионных проповедников-евангелистов, и католических прелатов. В спорте это может быть сговор владельцев команд с игроками, допинг, наркотики. Но, в принципе, это все то же предательство идеи служителями спорта или служителями веры.

Марина Ефимова: Несмотря на сомнительность, для меня, во всяком случае, сравнения спорта с религией, нельзя не вспомнить, что олимпийские игры были когда-то запрещены именно по религиозным мотивам. В 4-м веке нашей веры, римский, уже христианский император Феодосий запретил их, как символ язычества. Язычеством считал спортивные состязания и один из ранних христианских философов Тертуллиан. Об этом Ивен Рассел Джонс.

Ивен Рассел Джонс: Тертуллиан принял христианство, отвергнув язычество. Поэтому он был критичен к языческим верованиям и культуре. На греческие атлетические игры он смотрел, как на удовольствие, которое оправдывается демонстративным посвящением их Богам. С точки зрения тогдашнего христианства, это было кощунством, кроме того, что это было идолопоклонством. Потому что зрители сосредотачивали свое внимание вовсе не на богах, а на атлетах, на победителях состязания. Я думаю, этот аргумент Тертуллиана злободневен сейчас для всей западной культуры, которая называет себя мирской, не религиозной. Если в культуре народа остались твердые понятия духовных и моральных ценностей, то их можно противопоставить спорту. Но если из массовой культуры выхолощены эти ценности, то тогда спорт начинает поставлять их миллионам своих поклонников, через, так сказать, задние двери религии. Спорт имеет дело с душой, даже больше, чем с телом. Спорт оперирует понятиями братства, власти, превосходства, самоотверженности, вдохновения, победы. Правда, я боюсь, что и из спорта выхолащивается постепенно духовная субстанция. И что в большом спорте все чаще побеждает ницшеанская философия - сила, власть и победа важнее всего.

Марина Ефимова: А что ранние христианские философы говорили о болельщиках, если говорили?

Ивен Рассел Джонс: По мнению христиан, зрелище, повторяющееся из месяца в месяц, тем более изо дня в день, превращается в ритуал, в повторение той же драмы, того же конфликта. Блаженный Августин видел в этих ритуалах ловушку для души. Взирая на зрелище, человек, по его мнению, попадал в мифическое время пьесы или игры. И забывал, терял представление о своем собственном времени. Он предупреждал: не вступайте в этот языческий цикл. Потому что Бог Библии, Бог Израиля, Иисус Христос хотят, чтобы мы сделали что-то сами, что-то новое. А греки и римляне времен раннего христианства проводили пол жизни на зрелищах. И абсолютно то же самое происходит сейчас в нашей культуре. Спорт становится новым опиумом для народа, используя выражение Маркса. Пассивное, но постоянное участие в этом ритуальном мире, отнимает у нас и силы и страсть, с которыми мы могли бы участвовать в делах нашего собственного, реального мира.

Марина Ефимова: Но вера, как известно, сильнее мудрости. И я хочу закончить эту передачу словами теолога Майкла Новака.

Диктор: Мы, смертные, всегда, рано или поздно, проигрываем в игре жизни. Мы умираем. И спортивные состязания - это ритуально повторяющиеся триумфы человека все над одним и тем же соперником, над смертью. Спортсмен всегда борец, всегда воин. Но победитель избран, в момент победы он сильнее всех, он сильнее, чем он есть на самом деле. Состязания - искусство, смелость, мастерство. Победа - это еще и ветер в паруса.