Владимир Тольц:
В 95-м, к 50-летию окончания войны я делал цикл передач "Майскими короткими ночами. Победа полвека спустя". Сегодня мы повторим одну из них.
"Никто в нашем небольшом патруле не говорил по-русски, а из советских солдат никто не знал английского. Мы не могли объясниться примерно полчаса, пока не подоспел русский майор, говоривший по-английски".
"В течении нескольких дней мы стояли на месте, и обе стороны были очень осторожны для того, чтобы не было никаких таких инцидентов, если кто друг друга не распознает, и могли бы быть крупные неприятности".
"Встреча на Эльбе". - К 55-летию Победы запись из нашего архива, сделанная 5 лет назад.
"Майскими короткими ночами. - Победа полвека спустя".
Вскоре после Ялтинской конференции руководителей трех великих держав в феврале 45-го Верховный главнокомандующий союзными силами в Западной Европе генерал Дуайт Эйзенхауэр вызвал к себе для консультации командующего 12-й группы армии США генерала Омара Бредли. В то время американские войска были отделены от советских частей примерно 800-ми километрами германской территории. Немцы еще оказывали активное сопротивление. Их нацистские вожди еще верили, что в войне возможен чудодейственный перелом в их пользу. Но "Айк", как фамильярно именовали за глаза подчиненные будущего президента США, уже хотел с обсудить с Бредли стратегию организации предстоящей встречи американских войск с советскими. Эйзенхауэру нужен был совет Бредли по поводу того, как избежать случайного столкновения с советскими войсками при встрече с Красной армией где-то в середине Германии. Позднее, в своих "Записках солдата" генерал Бредли вспоминал:
"Подобно Эйзенхауэру, я не доверял заранее установленным опознавательным сигналам и еще менее полагался на радиосвязь с частями Красной армии. Опознавательные сигналы можно перепутать, а незнание языка может свести на "нет" все преимущества радио. Я невольно содрогался при мысли о возможности столкновения, которое легко может перерасти в настоящую схватку. Выход мог быть найден только в установлении демаркационной линии, на которой остановились бы и наши войска, и войска Красной армии. Несомненно, что этой демаркационной линией мог быть только хорошо различимый естественный рубеж. Изучив карту, мы с Эйзенхауэром пришли к выводу, что таким рубежом лучше всего может служить Эльба".
В 45-м людям военным было совершенно ясно, почему Эйзенхауэр остановил свой выбор на Эльбе. Она течет с юга на север и представляет собой последнее, наиболее естественное препятствие на пути между Рейном и Одром. Южнее Магдебурга, где Эльба поворачивает на восток, линию встречи легко можно было определять по реке Мульде, на всем ее протяжении до границы с Чехословакией. Эти резоны и изложил в своих мемуарах генерал Бредли, детально описавший, как Эйзенхауэр искал на карте будущий демаркационный рубеж.
Но в годы "холодной войны", советская сторона, пересматривавшая смысл военного американо-советского сотрудничества военного времени, стали выискивать в решении Эйзенхауэра тайный, враждебный СССР, политический смысл. Даже 20 лет спустя после встречи на Эльбе советский комментатор записок Бредли писал:
"Была еще одна причина поисков американцами хорошо различимой демаркационной линии, вероятно наиболее важная, о которой Бредли предпочитает умалчивать. Американское командование не могло не учитывать социального различия обеих армий и боялась встречи американских солдат с красноармейцами".
Ну, о том, чего боялась американское командование, и о том, как аукнулась эта встреча на Эльбе в разных сферах советской жизни, мы сегодня еще поговорим. А сейчас давайте послушаем как запомнилась эльбинская встреча 45-го года ее участникам - русским и американцам, как вспоминают они ее сегодня.
Полвека назад фото человека, голос которого вы услышите сейчас, обошло газеты всего мира. Молодой американский лейтенант в каске с камуфляжной сеткой обнимал советского. Снимок сделан 25-го апреля 45-го года на Эльбе. Советского лейтенанта звали Александр Сельвашко. Американского, с ним для нашей передачи беседовал Лео Стерн, Уильям (Билл) Робертсон.
Лео Стерн:
На рассвете того дня лейтенант Билл Робертсон и трое его товарищей по разведывательному патрулю 273-го полка 69-й американской пехотной дивизии выехали на своем джипе из расположения полка в окрестностях Вюрцена. Патруль доехал до города Торгау, улицы его были безлюдны. Двинулись дальше на восток, в направлении реки Эльбы.
Когда патруль приблизился к реке, рассказал в интервью со мной Билл Робертсон, мы заметили на противоположном берегу реки примерно в 500 метрах от нас фигурки в военной форме. Это были русские солдаты. Мы начали кричать: "Американски!" и "Товарищ!"
На другой берег Эльбы патруль Билла Робертсона перебрался по искореженным пролетам взорванного моста и попал в объятия советских солдат из 58-й дивизии Первого Украинского фронта.
Вот как описал этот момент в интервью со мной Билл Робертсон:
Билл Робертсон:
Никто в нашем небольшом патруле не говорил по-русски, а из советских солдат никто не знал английского. Мы не могли объясниться примерно полчаса, пока не подоспел русский майор, говоривший по-английски.
Владимир Тольц:
Полвека спустя в апреле 95-го Билл Робертсон, выступая от имени ветеранов встречи на Эльбе на торжественной церемонии в Вашингтоне, вспоминал...
Билл Робертсон:
Это была кульминация после долгого ожидания и волнений. Мы ликовали, радовались, торжествовали. Нас охватило чувство триумфа. Провозглашались тосты в честь друг друга, в честь руководителей наших государств, наших армий. Мы хлопали друг друга по спинам, обнимались, жали друг другу руки, обменивались сувенирами. И все мы понимали, что наша встреча имеет знаменательный смысл и означает конец нацистского вермахта, который теперь был разрезан надвое. Мы радовались, что дожили до победы, и чувствовали, что ждать мира осталось совсем недолго.
Владимир Тольц:
В то время, как в Штатах свое 25-е апреля 45-го года вспоминал Билл Робертсон, в Москве о встрече на Эльбе Алексею Симонову рассказывал для нашей программы Алексей Михайлович Баранов, бывший полвека назад командиром взвода связи.
Алексей Баранов:
Как правило, связисты всегда заранее знали, где что делается, где что происходит. Поэтому, когда мы после, предположим, Одера продвигались по направлению к Эльбе, то по существу никто еще не знал, что мы будем там встречаться с американцами. Но потом, когда уже стали близко подходить, уже, так сказать, кому-кому, а связистам стало известно, что здесь должна была произойти встреча с американцами. Ну потом уже как подошли, во-первых, наша дивизия подошла еще 24-го апреля к Эльбе, там еще американцев не было и только 25-го в нашем 175-м стрелковом полку послали разведку на западный берег Эльбы. Во главе этой разведки был лейтенант Голобородько, его послали, Григория Голобородько, чтобы он переправился на ту сторону и там обследовал, где, что, чего. Что, между прочим, было для нас, солдат, было странно, что мы подошли к такой реке, здесь мы не воюем, мы не форсируем эту реку и нет боев. Это было страшно, потому что как это так, такая тишина вдруг наступила.
Алексей Симонов:
Алексей Михайлович, а скажите пожалуйста, вот вы встретились с американцами, чем они вам запомнились, чем они пахли? Они пахли нашим солдатом или по-другому?
Алексей Баранов:
Нет, они, по-моему, пахли совершенно по-другому, они не похожи были на нашего солдата. Но я не знаю, с какой точки зрения, если с точки зрения смотреть, предположим, они были холеные, не то, что мы, собственно говоря. Они были более приличнее или лучше одетые, чем мы. Но что мне в них понравилось, хотя мы не знали абсолютно, я английский язык не знал, другие товарищи тоже не знали, их общительность. У них простота в общительности, вот это нас поразило. Они запросто, когда уже встретились, солдаты переправились, потом когда их командир Коцебу переправился, у них как-то между офицерским составом и солдатами как-то более ненатянутые, простые отношения.
Владимир Тольц:
Живущий ныне в штате Нью-Джерси Альфред Аронсон в апреле 45-го был старшим сержантом 273-го полка 69-й американской пехотной дивизии и находился в составе той самой разведгруппы под командованием упомянутого Барановым старлея Альфреда Кацебу, по кличке Бак, которая первая вступила в контакт с солдатами 58-й гвардейской дивизии Первого Украинского фронта. Сегодня Альфред Аронсон вспоминает об этом.
Альфред Аронсон:
Меня удивила военная техника русского передового отряда, с которым мы встретились. На мой взгляд, она была сильно устарелой, орудия на конной тяге, много было кавалеристов, тогда как наши части передвигались на джипах. А те несколько машин, которые мы увидели, были реквизированы у немцев.
Владимир Тольц:
Не меньше удивило Альфреда Аронсона и остальных американских солдат множество женщин в советской военной форме.
Альфред Аронсон:
Походной кухней, на которой готовили пищу, распоряжалась женщина. Было и много других женщин в военной форме. В американской армии во время войны тоже служили женщины в женском вспомогательном корпусе, но чтобы женщины находились на передовой - это было совершенно необычно.
Владимир Тольц:
И снова в Москве Алексей Симонов задает вопросы советскому ветерану встречи на Эльбе Алексею Баранову.
Алексей Симонов:
Скажите, Алексей Михайлович, а выпили в первую встречу много?
Алексей Баранов:
Я - нет.
Алексей Симонов:
По причине работы в связи?
Алексей Баранов:
Из-за отсутствия такового. Дело в том, что была встреча сначала, когда встретились, лейтенант Голобородько встретился с солдатами, когда первые группы переплавились сюда, об этом речи еще не было. Потому уже, когда доложили Гордееву, командиру полка, тогда он пошел по связи выше и тогда уже организовывали, и с их стороны уже большие группы переплавились, тогда уже у начальства, у полкового даже, появился какой-то "н.з.", где можно было отметить эту встречу.
Алексей Симонов:
А вот интересно, большинство американцев, ведь у нас и потом, много лет потом, было, как говорится: не пьешь водки, значит не мужчина. Как американцы относились к водке, и как вы относились к виски?
Алексей Баранов:
Я, например, предпочтение отдаю до сих пор русской водке.
Алексей Симонов:
А на Эльбе виски пили?
Алексей Баранов:
Да, пробовал. Ну не пил, а пробовал.
Алексей Симонов:
Понравилось?
Алексей Баранов:
Нет.
Алексей Симонов:
Скажите пожалуйста, вот интересно мне представить себе, обычно по-солдатски с табачком: ты меня угощаешь - я тебя угощаю. Вы до этого сигареты видели?
Алексей Баранов:
Я - нет.
Алексей Симонов:
Вы вообще не курили?
Алексей Баранов:
Я курил, курил в свое время махорку, потом уже курил обычный табак, курил "Беломор" в последнее время, когда еще в Москве был, но сигареты никогда не курил и не имел понятия.
Алексей Симонов:
А махорку американцы пробовали?
Алексей Баранов:
Пробовали, они задыхались от нее. Потому что их сигареты берешь, тянешь-тянешь, она ничего не дает, как будто ты вату куришь, а не какой-то табак.
Алексей Симонов:
А как вы общались? Действительно, у вас не было знания английского языка, естественно у абсолютного большинства американцев не было знания русского языка?
Алексей Баранов:
Я вам скажу так, что дело в том, что когда встретились с первыми солдатами американскими, среди американских солдат был такой Жозеф Павловски, он наверное был поляк по происхождению, я не знаю, - он немного знал. Если он знал польский, что можно с русским было более-менее договориться. Кое-что он переводил, с ним можно было как-то договариваться. А так разговаривали, просто так показывали на полурусском, на полунемецком. Достаешь фотографии, ему показываешь - вот это моя "фрау", это мои "киндеры". А он свое достает, если у него есть, он то же самое показывает, что это его, а это его дети. Такое общение.
Владимир Тольц:
Для рядового 273-го полка 69-й американской пехотной дивизии Игоря Белоусовича языкового барьера во время встречи на Эльбе не существовало - русский он знал. Было у Игоря и еще одно преимущество перед многими другими - фотоаппарат. Сегодня, сделанные им полвека назад фото, исторические реликвии. Перебирая их, Игорь Николаевич вспоминает.
Игорь Белоусович:
В течении нескольких дней мы стояли на месте, и обе стороны были очень осторожны для того, чтобы не было никаких таких инцидентов, если кто друг друга не распознает, и могли бы быть крупные неприятности. И наконец наш полк 273-й, 69-й пехотной дивизии выслал три патруля через этот приток, называется он Вюртц, и мы рано утром, вот только появились первые признаки света, переправились через неочень большую речку и пустились в неизвестность. Мы были на джипах, на расстоянии мы увидели патруль всадников.
...Мы поехали дальше до реки Эльбы, и когда мы уже приближались к реке, там уже было довольно много советских частей и фактически они нас проводили до самой реки. Когда мы переправились через Эльбу на пароме, это был плот со стальным кабелем, на набережной реки стояла группа советских офицеров, один из них держал карту, и он оказался как раз командир 58-й гвардейской дивизии. Командир нашего патруля был майор, мы к нему приблизились. И я обратился к генералу с просьбой узнать, как его фамилия. И он как-то к моему удивлению, замялся и не знал как ответить на этот вопрос. И взглянул на полковника, который стоял всегда около него близко, и тот, я заметил, чуть-чуть ему кивнул. Это конечно был его политрук. И тогда он представился, что это генерал Русков, и я ему представил моего командира майора Крейг. То есть они начали меня спрашивать: кто я, почему я, откуда я, почему говорю по-русски?.. И я всегда себя объяснял, что я из второго поколения "первой волны". И это терминология всегда всем была вполне понятна.
Владимир Тольц:
Напомню: сегодняшняя тема - 50-летие встречи на Эльбе. В передаче использованы интервью с американскими участниками встречи, любезно предоставленные нам нашими коллегами из "Голоса Америки".
В Москве тем временем один из авторов передач этого цикла Алексей Симонов расспрашивает об эльбинской встрече еще одного из ее советских участников - Григория Прокопьева. (В апреле 45-го он был старшим лейтенантом, командиром саперной роты.)
Алексей Симонов:
Григорий Семенович, скажите пожалуйста, каким-нибудь образом вас готовили к тому, что вы встретитесь с американцами?
Григорий Прокопьев:
Да, готовили. Нам заранее сообщили: возможно будет встреча с американцами. Район встречи не был оговорен, но были уже даны опознавательные знаки и опознавательные сигналы для того, чтобы в случае встречи могли ответить соответствующим сигналом, чтобы не было перестрелки, чтобы не было боя между американскими солдатами и советскими.
Алексей Симонов:
Это с точки зрения военной. А с точки зрения "смершевской"?
Григорий Прокопьев:
У нас никакой такой антиамериканской пропаганды в ротах не проводилось. Я был командиром саперной роты, и если что-нибудь в этом роде проводилось бы, то я хорошо бы знал. Я, соответственно, должен проводить эту работу среди солдат.
Алексей Симонов:
То есть в этом смысле, как говориться, в первые дни можно было с ними общаться с чистой душой?
Григорий Прокопьев:
Без всяких сомнений.
Алексей Симонов:
Понравились вам американцы?
Григорий Прокопьев:
Да, понравились. 27-го апреля встретились с ними на восточном берегу реки Эльба. Мы их встречали, к нам переправились на берег примерно человек 100-150. Саперы переправили на лодках с западного берега на восточный. Уже ожидали наши солдаты и офицеры. Быстро сообразили обед, расстелили палатки, поставили водку, разложили снедь, сели на земле вокруг, каждый сел возле соответствующей палатки, и начали проводить соответствующее мероприятие. Знакомились друг с другом, пили. Надо отметить, что американцы хорошо пили. Они не уступали нашим солдатам по выпивке. Провели встречу очень тепло, дружелюбно.
Владимир Тольц:
Здесь стоит заметить, что после нескольких таких дружелюбных встреч генерал Бредли издал распоряжение, согласно которому каждый его офицер, отправляющийся на встречу с советскими союзниками, чтобы выдержать натиск русского гостеприимства и соответствующий ему стандарт потребления алкоголя, обязан был съедать натощак 50 грамм сливочного масла. Помогало, надо сказать, не всегда. Но сегодня вспоминается не только это.
Григорий Прокопьев:
Американцы интересовались нашими сувенирами. И очень много они просили, чтобы мы передали им звездочки с пилоток или орден Красной Звезды. Особенно они хотели получить орден Красной Звезды, почему-то им эти звездочки очень нравились.
Алексей Симонов:
Я боюсь, что с тех пор, конечно, многие американцы нынче на развалах купить орден Красной Звезды.
Григорий Прокопьев:
С пилотки давали, а чтобы орден Красной Звезды, конечно никто не отдавал, потому что для каждого этот орден был очень дорогой.
Владимир Тольц:
И еще один американский ветеран встречи на Эльбе, ныне профессор-экономист основанного по его инициативе университета в штате Северная Каролина Эдгар Парсонс. В апреле 45-го он был командиром роты уже упомянутого 273-го полка 69-й пехотной дивизии. Именно из расположения роты Парсонса и был выслан на восток разведывательный патруль Альфреда Коцебу.
Эдгар Парсонс:
Нашим войскам был отдан строгий приказ - ни при каких обстоятельствах не продвигаться дальше реки Мульды, чтобы случайно не попасть под обстрел с советской стороны. Кроме того, в это время происходили еще отдельные перестрелки с немцами. Существует такое военное понятие - невидимое поле боя. Никому не хочется подставлять себя под пули. В подобной ситуации легко оказаться под обстрелом своих собственных войск, не говоря уже о войсках союзников, одетых совсем в другую форму.
Владимир Тольц:
Эдгар Парсонс и солдаты его роты встретились с русскими на восточном берегу Эльбы на следующий день. На него самого и на его боевых друзей большое впечатление произвели их радушие и оптимистический настрой. По словам Парсонса, они даже испытали некоторую зависть.
Эдгар Парсонс:
Эти ребята были в приподнятом настроении, потому что для них конец войны, похоже, уже был не за горами. И мы даже немного позавидовали: вот для советских война кончается. И сразу подумалось: как только немцы сдадутся, а в это самое время шли бои за Берлин, нас вероятнее всего отправят на Тихоокеанский фронт, готовиться к вторжению в Японию. Но теплилась и надежда - может быть перед отправкой дадут увольнительную на месяц, повидаться с семьями. Конечно, в то время на нашем уровне мы ничего не знали о договоренности между нашими правительствами о том, что Советский Союз вступит в войну против Японии, и были уверены, что для советской армии война очень скоро окончится.
Владимир Тольц:
Для большинства из тех, кто в конце апреля 45-го встретился с американцами на Эльбе, война не закончилась. Через несколько дней 5-я гвардейская армия пошла в направлении Дрездена, а вскоре ее развернули на Прагу. И все же в сегодняшнем сознании многих советских ветеранов эта пара апрельских дней 45-го остается символической чертой, подводящей итог четырем годам их отечественной войны. А вот как оценивает сегодня значение встречи на Эльбе один из авторитетнейших американских специалистов по истории Второй Мировой войны, исследователь деятельности в этот период президента Рузвельта, профессор Джеймс Мак-Грегор Бернс.
Джеймс Мак-Грегор Бернс:
Прежде всего эта встреча явилась символом теснейшего военного взаимодействия между Соединенными Штатами и Россией, между Великобританией, Соединенными Штатами и Россией. Две армии - американская и советская, встретились на Эльбе, мирно, встретились как победительницы. А это, по моему мнению, свидетельствовало о том, что военный союз, военное партнерство между Соединенными Штатами и Советским Союзом увенчалось блистательным успехом, чего не скажешь о политическом партнерстве, но это уже другой вопрос.
Владимир Тольц:
Президент Рузвельт не дожил до встречи американских и советских войск на Эльбе без малого две недели. Он скончался 12-го апреля 1945-года.
Джеймс Мак-Грегор Бернс:
Президент Рузвельт умер в счастливом сознании, что до победы осталось рукой подать. Гитлер все еще не желал смириться с поражением, но Рузвельт уже был готов торжествовать победу.
Владимир Тольц:
По мнению профессора Бернса, встреча американских и советских войск на Эльбе явилась триумфом стратеги президента Рузвельта.
Джеймс Мак-Грегор Бернс:
Это был триумф его стратегии, в том смысле, что за военным урегулированием, а встречу на Эльбе можно отнести именно к этой категории, явно должно было последовать постоянное или полупостоянное политико-территориальное урегулирование, что затем и произошло. И несмотря на то, что Восток и Запад впоследствии вступили в грандиозный конфликт, получивший название "холодной войны", в течении первого непродолжительного периода имело место мирное урегулирование. А ухудшение отношений началось уже после победы над Гитлером.
Владимир Тольц:
Когда началось это ухудшение, о котором только что упомянул профессор Бернс, встреча на Эльбе, вошедшая в сознание выигравшего войну поколения советских людей, как апогей советско-американского воинского союзничества, была довольно эффективно использована как материал для создания идеологического оружия "холодной войны".
Мой коллега Петр Вайль считает, что у миллиона советских людей послевоенного времени словосочетание "встреча на Эльбе" стало вызывать ассоциации прежде всего не с этим историческим событием, а с одноименным талантливым и лживым кинобоевиком эпохи "холодной войны".
Петр Вайль:
Я думаю, картина Григория Александрова "Встреча на Эльбе" вошла бы в первую двадцатку советских фильмов. Нет, не по качеству, разумеется, но по популярности, почти культовой известности. Что довольно-таки странно, если учесть ходульный сюжет, карикатурные персонажи, неприкрытый пропагандистский характер фильма. С этим парадоксом стоит разобраться.
Речь, напомню, идет уже о первых послевоенных месяцах в небольшом немецком городке, где сталкиваются интересы двух стран-победителей - Советского Союза и Соединенных Штатов. "Холодная война" была в разгаре, фильм снят в 49-м году, и даже фашисты в картине Александрова вызывают больше симпатии, чем недавние союзники. В американской форме только два приличных человека. Но один из них, сержант, оказывается при ближайшем рассмотрении украинского происхождения, а другой, майор, подвергается в финале репрессиям за излишние симпатии к советским. Все остальные американцы на экране, коротко говоря, ужасны. Цинизм и алчность царят в их среде, от нижних чинов до генералитета, беспощадно грабящего униженную Германию. (Я, откровенно говоря, не могу понять, как могла согласиться великая Раневская на постыдную роль генеральши, лично торгующей сигаретами на черном рынке и скупающей произведения искусства за бесценок.) Как формулирует пьяный американский офицер: "Мадонна" - банка бобов". В свете недавних выставок в Эрмитаже и Пушкинском музее, где представлены произведения искусства, реквизированные в Германии советской армией, эти киноэпизоды сейчас выглядят занятно.
И вообще фильм "Встреча на Эльбе" - замечательное явление в ретроспективном взгляде. Один из персонажей произносит там точную и умную фразу: "Встреча на Эльбе - это вопрос выбора для Германии". Теперь-то ясно, насколько это оказалось верным. В какую сторону пошла одна Германия, в какую другая, и на чьей стороне они в конце концов слились снова в единую страну - вот он вопрос исторического выбора. Сейчас уже выбора совершенного, свершившегося.
Мне кажется, всенародная популярность фильма Григория Александрова "Встреча на Эльбе" загадочна на первый взгляд и объясняется своего рода неясным предчувствием, предощущением. Многое из того, что сейчас стало реальностью, высматривалось и вычитывалось из той послевоенной агитки. Возле бара в американской зоне избивали негра, а советский зритель приглядывался к неоновой вывеске и прислушивался к звукам джаза. Американский сержант горевал о родине предков Украине, а изучал добротные ботинки сержанта. Американский офицер обличал свое начальство, а человек сталинской эпохи дивился свободе и вольнодумству. "Встреча на Эльбе" действительно была вопросом выбора и для Германии, конечно, но, как оказалось, и для России.
Владимир Тольц:
Интересно, что реакция участников подлинной встречи на Эльбе на знаменитый фильм несколько отличалась от того, о чем говорил только что Петр Вайль. Вот как отвечает на вопрос о фильме, заданный Алексеем Симоновым, Алексей Михайлович Баранов.
Алексей Симонов:
Вот прошло несколько лет и на экранах появился фильм "Встреча на Эльбе". Помните такую картину?
Алексей Баранов:
Я видел ее.
Алексей Симонов:
Как вы к ней отнеслись - похоже это было на то, что вы сами почувствовали и испытали или нет?
Алексей Баранов:
Далеко не так.
Алексей Симонов:
Что больше всего было неправды в том, что вы видели из "Встречи"?
Алексей Баранов:
Прежде всего сама обстановка этой встречи, которая была показана в фильме. У нас же была встреча на лугу, на берегу. И той помпезности или торжественности, которая была показана в фильме, у нас же не было этого...
Владимир Тольц:
Многого, что потом было накручено пропагандой, не было на действительной встрече на Эльбе. Многого, как показала встреча с солдатами зажиточного Запада, вообще не было у воинов страны, изнуренной и разоренной четырехлетней войной. Одним из мало кем отмеченных в следствии короткого общения советских солдат с американцами, начавшегося на Эльбе, была, к примеру, секретная "Служебная записка" генерала армии Хрулева, направленная Берии, Маленкову и Вознесенскому. В сентябре 45-го Хрулев писал:
"Внешний вид нашего красноармейца-офицера резко отличается от внешнего вида солдат и офицеров союзной армии, у которых хлопчатобумажное обмундирование сохраняет свою первоначальную окраску длительное время. Неприглядный вид нашего выцветшего обмундирования особенно бросается в глаза в зонах соприкосновения наших войск с союзными".
Выводы последовали незамедлительно. Из Германии стали в срочном порядке вывозить в СССР технологические линии для производства текстильных красок. Но этим не ограничились: общение советских солдат с союзниками стали неукоснительно сокращать. Правда, вылинявшие за войну гимнастерки отнюдь не единственная тому причина.
Слово моему нью-йоркскому коллеге Борису Парамонову.
Борис Парамонов:
Как все мы прекрасно помним, встреча на Эльбе знаменовала не только и не столько встречу союзников, но и обозначила границу будущей их конфронтации. Эльба стала как раз линией этого размежевания, рубежом противостояния Запада и коммунистического Востока. Праздник единения был недолгим, иллюзорным, "недолго музыка играла".
На пике своего видимого могущества Советский Союз даже вроде бы добился легитимного статуса для этой искусственной границы. Ровно через 30 лет после встречи на Эльбе в 75-м году Брежнев подписал с Западом пресловутые Хельсинкские соглашения, как будто бы закрепившие послевоенные границы, гарантировавшие советское присутствие в Восточной Европе. Но прошло еще 20 лет, и где та граница? Та же самая Эльба может отныне считаться символом иллюзорности коммунистической мощи, отнюдь не передовым бастионом так называемого социалистического лагеря.
Кстати, о лагерях и их насельниках. Русский писатель-эмигрант Владимир Варшавский, увезенный в первую эмиграцию ребенком, и не имевший опыта общения с советскими людьми, написал книгу "5 лет" о своем пребывании в немецком плену, куда он попал в 40-м году в качестве французского военнослужащего. В конце войны он встретился с освободившими их лагерь военнопленных советскими солдатами и много с ними общался как переводчик. Он пишет, что они напоминали ему не солдат освободительной армии, а каторжников.
Не скрою, мне было горько читать эти строки, но я не могу не признать правомерность этого ощущения, особенно, когда вспоминаю известные кинокадры, показывающие как раз встречу на Эльбе советских и американских солдат. Эти барственные, большие, сытые, чистые, даже на войне чистые американцы и советские в нелепой старомодной униформе, наведшие на себя писарский шик - сапоги в гармошку. Каждый из нас знает, что подлинными победителями были русские, советские, Красная армия, но поглядите, как выглядят ее представители на этой поистине исторической встрече двух миров. Кто здесь господа, свободные люди, и кто вышеупомянутые каторжники? Глядя на эти кадры, нетрудно догадаться, чья возьмет в случае взаимного противостояния.
50-летие встречи на Эльбе русские встречают очень далеко от Эльбы, Америке и воевать не пришлось, чтобы оттуда их вытеснить. Вот это и есть самое обидное. Победители в войне были обречены на конечное поражение, потому что ими руководила злая сила, ничуть не менее враждебная собственному народу, чем германский фашизм. Торжество победы длилось не дольше, чем союз с Америкой. Этот союз нужно восстанавливать сейчас всерьез и надолго, если русские хотят все-таки быть в стане победителей. Ибо от союза с Америкой не проиграл еще никто.
Владимир Тольц:
Я согласен с тем, что сказал сейчас Борис Парамонов. Но в его фразу "50-летие встречи на Эльбе русские встречают очень далеко от Эльбы", стоит внести все же некоторые уточнения. Эта передача впервые выходит в эфир в тот самый час, когда на Эльбе в городке Торгау за праздничным столом встречаются те, кто впервые сошелся там полвека назад - ветераны советской и американской армий. Среди них и некоторые участники нашей передачи. Обе эти встречи на Эльбе, 45-го и 95-го годов, предстают для меня некой парадигмой советско-американских, российско-американских отношений. - Недолгое застолье, наполненное дружелюбием и знаками взаимного уважения, - такое бывало и в сталинские времена, и в хрущевские оттепельные и при брежневском детанте, и при горбачевской перестройке, - сменяемое затем куда более длительными периодами недоверия, подозрительности, а порой и враждебности. Но эта парадигма принадлежит истории, прошлому.
Хотелось бы надеяться, что будущее, наше будущее, будет организовано иначе. Полвека спустя после встречи на Эльбе хотелось бы верить, что России удастся одолеть и свои сегодняшние трудности. И Соединенные Штаты и ее союзники давнего военного времени снова смогут помочь ей.
P.S.2000 года:
Эта передача вышла в эфир 5 лет назад. В живых остается все меньше людей, участников события, о котором мы рассказывали. За традиционным праздничным столом в Торгау многих не досчитаются. Развеиваются и некоторые радужные надежды 95-го года, здесь тоже сказывается разница во времени. Но благодарная память о русских и американских солдатах, встретившихся на Эльбе в апреле 45-го, продолжает жить.
Им мы и посвящаем этот выпуск нашей программы "Разница во времени".
В 95-м, к 50-летию окончания войны я делал цикл передач "Майскими короткими ночами. Победа полвека спустя". Сегодня мы повторим одну из них.
"Никто в нашем небольшом патруле не говорил по-русски, а из советских солдат никто не знал английского. Мы не могли объясниться примерно полчаса, пока не подоспел русский майор, говоривший по-английски".
"В течении нескольких дней мы стояли на месте, и обе стороны были очень осторожны для того, чтобы не было никаких таких инцидентов, если кто друг друга не распознает, и могли бы быть крупные неприятности".
"Встреча на Эльбе". - К 55-летию Победы запись из нашего архива, сделанная 5 лет назад.
"Майскими короткими ночами. - Победа полвека спустя".
Вскоре после Ялтинской конференции руководителей трех великих держав в феврале 45-го Верховный главнокомандующий союзными силами в Западной Европе генерал Дуайт Эйзенхауэр вызвал к себе для консультации командующего 12-й группы армии США генерала Омара Бредли. В то время американские войска были отделены от советских частей примерно 800-ми километрами германской территории. Немцы еще оказывали активное сопротивление. Их нацистские вожди еще верили, что в войне возможен чудодейственный перелом в их пользу. Но "Айк", как фамильярно именовали за глаза подчиненные будущего президента США, уже хотел с обсудить с Бредли стратегию организации предстоящей встречи американских войск с советскими. Эйзенхауэру нужен был совет Бредли по поводу того, как избежать случайного столкновения с советскими войсками при встрече с Красной армией где-то в середине Германии. Позднее, в своих "Записках солдата" генерал Бредли вспоминал:
"Подобно Эйзенхауэру, я не доверял заранее установленным опознавательным сигналам и еще менее полагался на радиосвязь с частями Красной армии. Опознавательные сигналы можно перепутать, а незнание языка может свести на "нет" все преимущества радио. Я невольно содрогался при мысли о возможности столкновения, которое легко может перерасти в настоящую схватку. Выход мог быть найден только в установлении демаркационной линии, на которой остановились бы и наши войска, и войска Красной армии. Несомненно, что этой демаркационной линией мог быть только хорошо различимый естественный рубеж. Изучив карту, мы с Эйзенхауэром пришли к выводу, что таким рубежом лучше всего может служить Эльба".
В 45-м людям военным было совершенно ясно, почему Эйзенхауэр остановил свой выбор на Эльбе. Она течет с юга на север и представляет собой последнее, наиболее естественное препятствие на пути между Рейном и Одром. Южнее Магдебурга, где Эльба поворачивает на восток, линию встречи легко можно было определять по реке Мульде, на всем ее протяжении до границы с Чехословакией. Эти резоны и изложил в своих мемуарах генерал Бредли, детально описавший, как Эйзенхауэр искал на карте будущий демаркационный рубеж.
Но в годы "холодной войны", советская сторона, пересматривавшая смысл военного американо-советского сотрудничества военного времени, стали выискивать в решении Эйзенхауэра тайный, враждебный СССР, политический смысл. Даже 20 лет спустя после встречи на Эльбе советский комментатор записок Бредли писал:
"Была еще одна причина поисков американцами хорошо различимой демаркационной линии, вероятно наиболее важная, о которой Бредли предпочитает умалчивать. Американское командование не могло не учитывать социального различия обеих армий и боялась встречи американских солдат с красноармейцами".
Ну, о том, чего боялась американское командование, и о том, как аукнулась эта встреча на Эльбе в разных сферах советской жизни, мы сегодня еще поговорим. А сейчас давайте послушаем как запомнилась эльбинская встреча 45-го года ее участникам - русским и американцам, как вспоминают они ее сегодня.
Полвека назад фото человека, голос которого вы услышите сейчас, обошло газеты всего мира. Молодой американский лейтенант в каске с камуфляжной сеткой обнимал советского. Снимок сделан 25-го апреля 45-го года на Эльбе. Советского лейтенанта звали Александр Сельвашко. Американского, с ним для нашей передачи беседовал Лео Стерн, Уильям (Билл) Робертсон.
Лео Стерн:
На рассвете того дня лейтенант Билл Робертсон и трое его товарищей по разведывательному патрулю 273-го полка 69-й американской пехотной дивизии выехали на своем джипе из расположения полка в окрестностях Вюрцена. Патруль доехал до города Торгау, улицы его были безлюдны. Двинулись дальше на восток, в направлении реки Эльбы.
Когда патруль приблизился к реке, рассказал в интервью со мной Билл Робертсон, мы заметили на противоположном берегу реки примерно в 500 метрах от нас фигурки в военной форме. Это были русские солдаты. Мы начали кричать: "Американски!" и "Товарищ!"
На другой берег Эльбы патруль Билла Робертсона перебрался по искореженным пролетам взорванного моста и попал в объятия советских солдат из 58-й дивизии Первого Украинского фронта.
Вот как описал этот момент в интервью со мной Билл Робертсон:
Билл Робертсон:
Никто в нашем небольшом патруле не говорил по-русски, а из советских солдат никто не знал английского. Мы не могли объясниться примерно полчаса, пока не подоспел русский майор, говоривший по-английски.
Владимир Тольц:
Полвека спустя в апреле 95-го Билл Робертсон, выступая от имени ветеранов встречи на Эльбе на торжественной церемонии в Вашингтоне, вспоминал...
Билл Робертсон:
Это была кульминация после долгого ожидания и волнений. Мы ликовали, радовались, торжествовали. Нас охватило чувство триумфа. Провозглашались тосты в честь друг друга, в честь руководителей наших государств, наших армий. Мы хлопали друг друга по спинам, обнимались, жали друг другу руки, обменивались сувенирами. И все мы понимали, что наша встреча имеет знаменательный смысл и означает конец нацистского вермахта, который теперь был разрезан надвое. Мы радовались, что дожили до победы, и чувствовали, что ждать мира осталось совсем недолго.
Владимир Тольц:
В то время, как в Штатах свое 25-е апреля 45-го года вспоминал Билл Робертсон, в Москве о встрече на Эльбе Алексею Симонову рассказывал для нашей программы Алексей Михайлович Баранов, бывший полвека назад командиром взвода связи.
Алексей Баранов:
Как правило, связисты всегда заранее знали, где что делается, где что происходит. Поэтому, когда мы после, предположим, Одера продвигались по направлению к Эльбе, то по существу никто еще не знал, что мы будем там встречаться с американцами. Но потом, когда уже стали близко подходить, уже, так сказать, кому-кому, а связистам стало известно, что здесь должна была произойти встреча с американцами. Ну потом уже как подошли, во-первых, наша дивизия подошла еще 24-го апреля к Эльбе, там еще американцев не было и только 25-го в нашем 175-м стрелковом полку послали разведку на западный берег Эльбы. Во главе этой разведки был лейтенант Голобородько, его послали, Григория Голобородько, чтобы он переправился на ту сторону и там обследовал, где, что, чего. Что, между прочим, было для нас, солдат, было странно, что мы подошли к такой реке, здесь мы не воюем, мы не форсируем эту реку и нет боев. Это было страшно, потому что как это так, такая тишина вдруг наступила.
Алексей Симонов:
Алексей Михайлович, а скажите пожалуйста, вот вы встретились с американцами, чем они вам запомнились, чем они пахли? Они пахли нашим солдатом или по-другому?
Алексей Баранов:
Нет, они, по-моему, пахли совершенно по-другому, они не похожи были на нашего солдата. Но я не знаю, с какой точки зрения, если с точки зрения смотреть, предположим, они были холеные, не то, что мы, собственно говоря. Они были более приличнее или лучше одетые, чем мы. Но что мне в них понравилось, хотя мы не знали абсолютно, я английский язык не знал, другие товарищи тоже не знали, их общительность. У них простота в общительности, вот это нас поразило. Они запросто, когда уже встретились, солдаты переправились, потом когда их командир Коцебу переправился, у них как-то между офицерским составом и солдатами как-то более ненатянутые, простые отношения.
Владимир Тольц:
Живущий ныне в штате Нью-Джерси Альфред Аронсон в апреле 45-го был старшим сержантом 273-го полка 69-й американской пехотной дивизии и находился в составе той самой разведгруппы под командованием упомянутого Барановым старлея Альфреда Кацебу, по кличке Бак, которая первая вступила в контакт с солдатами 58-й гвардейской дивизии Первого Украинского фронта. Сегодня Альфред Аронсон вспоминает об этом.
Альфред Аронсон:
Меня удивила военная техника русского передового отряда, с которым мы встретились. На мой взгляд, она была сильно устарелой, орудия на конной тяге, много было кавалеристов, тогда как наши части передвигались на джипах. А те несколько машин, которые мы увидели, были реквизированы у немцев.
Владимир Тольц:
Не меньше удивило Альфреда Аронсона и остальных американских солдат множество женщин в советской военной форме.
Альфред Аронсон:
Походной кухней, на которой готовили пищу, распоряжалась женщина. Было и много других женщин в военной форме. В американской армии во время войны тоже служили женщины в женском вспомогательном корпусе, но чтобы женщины находились на передовой - это было совершенно необычно.
Владимир Тольц:
И снова в Москве Алексей Симонов задает вопросы советскому ветерану встречи на Эльбе Алексею Баранову.
Алексей Симонов:
Скажите, Алексей Михайлович, а выпили в первую встречу много?
Алексей Баранов:
Я - нет.
Алексей Симонов:
По причине работы в связи?
Алексей Баранов:
Из-за отсутствия такового. Дело в том, что была встреча сначала, когда встретились, лейтенант Голобородько встретился с солдатами, когда первые группы переплавились сюда, об этом речи еще не было. Потому уже, когда доложили Гордееву, командиру полка, тогда он пошел по связи выше и тогда уже организовывали, и с их стороны уже большие группы переплавились, тогда уже у начальства, у полкового даже, появился какой-то "н.з.", где можно было отметить эту встречу.
Алексей Симонов:
А вот интересно, большинство американцев, ведь у нас и потом, много лет потом, было, как говорится: не пьешь водки, значит не мужчина. Как американцы относились к водке, и как вы относились к виски?
Алексей Баранов:
Я, например, предпочтение отдаю до сих пор русской водке.
Алексей Симонов:
А на Эльбе виски пили?
Алексей Баранов:
Да, пробовал. Ну не пил, а пробовал.
Алексей Симонов:
Понравилось?
Алексей Баранов:
Нет.
Алексей Симонов:
Скажите пожалуйста, вот интересно мне представить себе, обычно по-солдатски с табачком: ты меня угощаешь - я тебя угощаю. Вы до этого сигареты видели?
Алексей Баранов:
Я - нет.
Алексей Симонов:
Вы вообще не курили?
Алексей Баранов:
Я курил, курил в свое время махорку, потом уже курил обычный табак, курил "Беломор" в последнее время, когда еще в Москве был, но сигареты никогда не курил и не имел понятия.
Алексей Симонов:
А махорку американцы пробовали?
Алексей Баранов:
Пробовали, они задыхались от нее. Потому что их сигареты берешь, тянешь-тянешь, она ничего не дает, как будто ты вату куришь, а не какой-то табак.
Алексей Симонов:
А как вы общались? Действительно, у вас не было знания английского языка, естественно у абсолютного большинства американцев не было знания русского языка?
Алексей Баранов:
Я вам скажу так, что дело в том, что когда встретились с первыми солдатами американскими, среди американских солдат был такой Жозеф Павловски, он наверное был поляк по происхождению, я не знаю, - он немного знал. Если он знал польский, что можно с русским было более-менее договориться. Кое-что он переводил, с ним можно было как-то договариваться. А так разговаривали, просто так показывали на полурусском, на полунемецком. Достаешь фотографии, ему показываешь - вот это моя "фрау", это мои "киндеры". А он свое достает, если у него есть, он то же самое показывает, что это его, а это его дети. Такое общение.
Владимир Тольц:
Для рядового 273-го полка 69-й американской пехотной дивизии Игоря Белоусовича языкового барьера во время встречи на Эльбе не существовало - русский он знал. Было у Игоря и еще одно преимущество перед многими другими - фотоаппарат. Сегодня, сделанные им полвека назад фото, исторические реликвии. Перебирая их, Игорь Николаевич вспоминает.
Игорь Белоусович:
В течении нескольких дней мы стояли на месте, и обе стороны были очень осторожны для того, чтобы не было никаких таких инцидентов, если кто друг друга не распознает, и могли бы быть крупные неприятности. И наконец наш полк 273-й, 69-й пехотной дивизии выслал три патруля через этот приток, называется он Вюртц, и мы рано утром, вот только появились первые признаки света, переправились через неочень большую речку и пустились в неизвестность. Мы были на джипах, на расстоянии мы увидели патруль всадников.
...Мы поехали дальше до реки Эльбы, и когда мы уже приближались к реке, там уже было довольно много советских частей и фактически они нас проводили до самой реки. Когда мы переправились через Эльбу на пароме, это был плот со стальным кабелем, на набережной реки стояла группа советских офицеров, один из них держал карту, и он оказался как раз командир 58-й гвардейской дивизии. Командир нашего патруля был майор, мы к нему приблизились. И я обратился к генералу с просьбой узнать, как его фамилия. И он как-то к моему удивлению, замялся и не знал как ответить на этот вопрос. И взглянул на полковника, который стоял всегда около него близко, и тот, я заметил, чуть-чуть ему кивнул. Это конечно был его политрук. И тогда он представился, что это генерал Русков, и я ему представил моего командира майора Крейг. То есть они начали меня спрашивать: кто я, почему я, откуда я, почему говорю по-русски?.. И я всегда себя объяснял, что я из второго поколения "первой волны". И это терминология всегда всем была вполне понятна.
Владимир Тольц:
Напомню: сегодняшняя тема - 50-летие встречи на Эльбе. В передаче использованы интервью с американскими участниками встречи, любезно предоставленные нам нашими коллегами из "Голоса Америки".
В Москве тем временем один из авторов передач этого цикла Алексей Симонов расспрашивает об эльбинской встрече еще одного из ее советских участников - Григория Прокопьева. (В апреле 45-го он был старшим лейтенантом, командиром саперной роты.)
Алексей Симонов:
Григорий Семенович, скажите пожалуйста, каким-нибудь образом вас готовили к тому, что вы встретитесь с американцами?
Григорий Прокопьев:
Да, готовили. Нам заранее сообщили: возможно будет встреча с американцами. Район встречи не был оговорен, но были уже даны опознавательные знаки и опознавательные сигналы для того, чтобы в случае встречи могли ответить соответствующим сигналом, чтобы не было перестрелки, чтобы не было боя между американскими солдатами и советскими.
Алексей Симонов:
Это с точки зрения военной. А с точки зрения "смершевской"?
Григорий Прокопьев:
У нас никакой такой антиамериканской пропаганды в ротах не проводилось. Я был командиром саперной роты, и если что-нибудь в этом роде проводилось бы, то я хорошо бы знал. Я, соответственно, должен проводить эту работу среди солдат.
Алексей Симонов:
То есть в этом смысле, как говориться, в первые дни можно было с ними общаться с чистой душой?
Григорий Прокопьев:
Без всяких сомнений.
Алексей Симонов:
Понравились вам американцы?
Григорий Прокопьев:
Да, понравились. 27-го апреля встретились с ними на восточном берегу реки Эльба. Мы их встречали, к нам переправились на берег примерно человек 100-150. Саперы переправили на лодках с западного берега на восточный. Уже ожидали наши солдаты и офицеры. Быстро сообразили обед, расстелили палатки, поставили водку, разложили снедь, сели на земле вокруг, каждый сел возле соответствующей палатки, и начали проводить соответствующее мероприятие. Знакомились друг с другом, пили. Надо отметить, что американцы хорошо пили. Они не уступали нашим солдатам по выпивке. Провели встречу очень тепло, дружелюбно.
Владимир Тольц:
Здесь стоит заметить, что после нескольких таких дружелюбных встреч генерал Бредли издал распоряжение, согласно которому каждый его офицер, отправляющийся на встречу с советскими союзниками, чтобы выдержать натиск русского гостеприимства и соответствующий ему стандарт потребления алкоголя, обязан был съедать натощак 50 грамм сливочного масла. Помогало, надо сказать, не всегда. Но сегодня вспоминается не только это.
Григорий Прокопьев:
Американцы интересовались нашими сувенирами. И очень много они просили, чтобы мы передали им звездочки с пилоток или орден Красной Звезды. Особенно они хотели получить орден Красной Звезды, почему-то им эти звездочки очень нравились.
Алексей Симонов:
Я боюсь, что с тех пор, конечно, многие американцы нынче на развалах купить орден Красной Звезды.
Григорий Прокопьев:
С пилотки давали, а чтобы орден Красной Звезды, конечно никто не отдавал, потому что для каждого этот орден был очень дорогой.
Владимир Тольц:
И еще один американский ветеран встречи на Эльбе, ныне профессор-экономист основанного по его инициативе университета в штате Северная Каролина Эдгар Парсонс. В апреле 45-го он был командиром роты уже упомянутого 273-го полка 69-й пехотной дивизии. Именно из расположения роты Парсонса и был выслан на восток разведывательный патруль Альфреда Коцебу.
Эдгар Парсонс:
Нашим войскам был отдан строгий приказ - ни при каких обстоятельствах не продвигаться дальше реки Мульды, чтобы случайно не попасть под обстрел с советской стороны. Кроме того, в это время происходили еще отдельные перестрелки с немцами. Существует такое военное понятие - невидимое поле боя. Никому не хочется подставлять себя под пули. В подобной ситуации легко оказаться под обстрелом своих собственных войск, не говоря уже о войсках союзников, одетых совсем в другую форму.
Владимир Тольц:
Эдгар Парсонс и солдаты его роты встретились с русскими на восточном берегу Эльбы на следующий день. На него самого и на его боевых друзей большое впечатление произвели их радушие и оптимистический настрой. По словам Парсонса, они даже испытали некоторую зависть.
Эдгар Парсонс:
Эти ребята были в приподнятом настроении, потому что для них конец войны, похоже, уже был не за горами. И мы даже немного позавидовали: вот для советских война кончается. И сразу подумалось: как только немцы сдадутся, а в это самое время шли бои за Берлин, нас вероятнее всего отправят на Тихоокеанский фронт, готовиться к вторжению в Японию. Но теплилась и надежда - может быть перед отправкой дадут увольнительную на месяц, повидаться с семьями. Конечно, в то время на нашем уровне мы ничего не знали о договоренности между нашими правительствами о том, что Советский Союз вступит в войну против Японии, и были уверены, что для советской армии война очень скоро окончится.
Владимир Тольц:
Для большинства из тех, кто в конце апреля 45-го встретился с американцами на Эльбе, война не закончилась. Через несколько дней 5-я гвардейская армия пошла в направлении Дрездена, а вскоре ее развернули на Прагу. И все же в сегодняшнем сознании многих советских ветеранов эта пара апрельских дней 45-го остается символической чертой, подводящей итог четырем годам их отечественной войны. А вот как оценивает сегодня значение встречи на Эльбе один из авторитетнейших американских специалистов по истории Второй Мировой войны, исследователь деятельности в этот период президента Рузвельта, профессор Джеймс Мак-Грегор Бернс.
Джеймс Мак-Грегор Бернс:
Прежде всего эта встреча явилась символом теснейшего военного взаимодействия между Соединенными Штатами и Россией, между Великобританией, Соединенными Штатами и Россией. Две армии - американская и советская, встретились на Эльбе, мирно, встретились как победительницы. А это, по моему мнению, свидетельствовало о том, что военный союз, военное партнерство между Соединенными Штатами и Советским Союзом увенчалось блистательным успехом, чего не скажешь о политическом партнерстве, но это уже другой вопрос.
Владимир Тольц:
Президент Рузвельт не дожил до встречи американских и советских войск на Эльбе без малого две недели. Он скончался 12-го апреля 1945-года.
Джеймс Мак-Грегор Бернс:
Президент Рузвельт умер в счастливом сознании, что до победы осталось рукой подать. Гитлер все еще не желал смириться с поражением, но Рузвельт уже был готов торжествовать победу.
Владимир Тольц:
По мнению профессора Бернса, встреча американских и советских войск на Эльбе явилась триумфом стратеги президента Рузвельта.
Джеймс Мак-Грегор Бернс:
Это был триумф его стратегии, в том смысле, что за военным урегулированием, а встречу на Эльбе можно отнести именно к этой категории, явно должно было последовать постоянное или полупостоянное политико-территориальное урегулирование, что затем и произошло. И несмотря на то, что Восток и Запад впоследствии вступили в грандиозный конфликт, получивший название "холодной войны", в течении первого непродолжительного периода имело место мирное урегулирование. А ухудшение отношений началось уже после победы над Гитлером.
Владимир Тольц:
Когда началось это ухудшение, о котором только что упомянул профессор Бернс, встреча на Эльбе, вошедшая в сознание выигравшего войну поколения советских людей, как апогей советско-американского воинского союзничества, была довольно эффективно использована как материал для создания идеологического оружия "холодной войны".
Мой коллега Петр Вайль считает, что у миллиона советских людей послевоенного времени словосочетание "встреча на Эльбе" стало вызывать ассоциации прежде всего не с этим историческим событием, а с одноименным талантливым и лживым кинобоевиком эпохи "холодной войны".
Петр Вайль:
Я думаю, картина Григория Александрова "Встреча на Эльбе" вошла бы в первую двадцатку советских фильмов. Нет, не по качеству, разумеется, но по популярности, почти культовой известности. Что довольно-таки странно, если учесть ходульный сюжет, карикатурные персонажи, неприкрытый пропагандистский характер фильма. С этим парадоксом стоит разобраться.
Речь, напомню, идет уже о первых послевоенных месяцах в небольшом немецком городке, где сталкиваются интересы двух стран-победителей - Советского Союза и Соединенных Штатов. "Холодная война" была в разгаре, фильм снят в 49-м году, и даже фашисты в картине Александрова вызывают больше симпатии, чем недавние союзники. В американской форме только два приличных человека. Но один из них, сержант, оказывается при ближайшем рассмотрении украинского происхождения, а другой, майор, подвергается в финале репрессиям за излишние симпатии к советским. Все остальные американцы на экране, коротко говоря, ужасны. Цинизм и алчность царят в их среде, от нижних чинов до генералитета, беспощадно грабящего униженную Германию. (Я, откровенно говоря, не могу понять, как могла согласиться великая Раневская на постыдную роль генеральши, лично торгующей сигаретами на черном рынке и скупающей произведения искусства за бесценок.) Как формулирует пьяный американский офицер: "Мадонна" - банка бобов". В свете недавних выставок в Эрмитаже и Пушкинском музее, где представлены произведения искусства, реквизированные в Германии советской армией, эти киноэпизоды сейчас выглядят занятно.
И вообще фильм "Встреча на Эльбе" - замечательное явление в ретроспективном взгляде. Один из персонажей произносит там точную и умную фразу: "Встреча на Эльбе - это вопрос выбора для Германии". Теперь-то ясно, насколько это оказалось верным. В какую сторону пошла одна Германия, в какую другая, и на чьей стороне они в конце концов слились снова в единую страну - вот он вопрос исторического выбора. Сейчас уже выбора совершенного, свершившегося.
Мне кажется, всенародная популярность фильма Григория Александрова "Встреча на Эльбе" загадочна на первый взгляд и объясняется своего рода неясным предчувствием, предощущением. Многое из того, что сейчас стало реальностью, высматривалось и вычитывалось из той послевоенной агитки. Возле бара в американской зоне избивали негра, а советский зритель приглядывался к неоновой вывеске и прислушивался к звукам джаза. Американский сержант горевал о родине предков Украине, а изучал добротные ботинки сержанта. Американский офицер обличал свое начальство, а человек сталинской эпохи дивился свободе и вольнодумству. "Встреча на Эльбе" действительно была вопросом выбора и для Германии, конечно, но, как оказалось, и для России.
Владимир Тольц:
Интересно, что реакция участников подлинной встречи на Эльбе на знаменитый фильм несколько отличалась от того, о чем говорил только что Петр Вайль. Вот как отвечает на вопрос о фильме, заданный Алексеем Симоновым, Алексей Михайлович Баранов.
Алексей Симонов:
Вот прошло несколько лет и на экранах появился фильм "Встреча на Эльбе". Помните такую картину?
Алексей Баранов:
Я видел ее.
Алексей Симонов:
Как вы к ней отнеслись - похоже это было на то, что вы сами почувствовали и испытали или нет?
Алексей Баранов:
Далеко не так.
Алексей Симонов:
Что больше всего было неправды в том, что вы видели из "Встречи"?
Алексей Баранов:
Прежде всего сама обстановка этой встречи, которая была показана в фильме. У нас же была встреча на лугу, на берегу. И той помпезности или торжественности, которая была показана в фильме, у нас же не было этого...
Владимир Тольц:
Многого, что потом было накручено пропагандой, не было на действительной встрече на Эльбе. Многого, как показала встреча с солдатами зажиточного Запада, вообще не было у воинов страны, изнуренной и разоренной четырехлетней войной. Одним из мало кем отмеченных в следствии короткого общения советских солдат с американцами, начавшегося на Эльбе, была, к примеру, секретная "Служебная записка" генерала армии Хрулева, направленная Берии, Маленкову и Вознесенскому. В сентябре 45-го Хрулев писал:
"Внешний вид нашего красноармейца-офицера резко отличается от внешнего вида солдат и офицеров союзной армии, у которых хлопчатобумажное обмундирование сохраняет свою первоначальную окраску длительное время. Неприглядный вид нашего выцветшего обмундирования особенно бросается в глаза в зонах соприкосновения наших войск с союзными".
Выводы последовали незамедлительно. Из Германии стали в срочном порядке вывозить в СССР технологические линии для производства текстильных красок. Но этим не ограничились: общение советских солдат с союзниками стали неукоснительно сокращать. Правда, вылинявшие за войну гимнастерки отнюдь не единственная тому причина.
Слово моему нью-йоркскому коллеге Борису Парамонову.
Борис Парамонов:
Как все мы прекрасно помним, встреча на Эльбе знаменовала не только и не столько встречу союзников, но и обозначила границу будущей их конфронтации. Эльба стала как раз линией этого размежевания, рубежом противостояния Запада и коммунистического Востока. Праздник единения был недолгим, иллюзорным, "недолго музыка играла".
На пике своего видимого могущества Советский Союз даже вроде бы добился легитимного статуса для этой искусственной границы. Ровно через 30 лет после встречи на Эльбе в 75-м году Брежнев подписал с Западом пресловутые Хельсинкские соглашения, как будто бы закрепившие послевоенные границы, гарантировавшие советское присутствие в Восточной Европе. Но прошло еще 20 лет, и где та граница? Та же самая Эльба может отныне считаться символом иллюзорности коммунистической мощи, отнюдь не передовым бастионом так называемого социалистического лагеря.
Кстати, о лагерях и их насельниках. Русский писатель-эмигрант Владимир Варшавский, увезенный в первую эмиграцию ребенком, и не имевший опыта общения с советскими людьми, написал книгу "5 лет" о своем пребывании в немецком плену, куда он попал в 40-м году в качестве французского военнослужащего. В конце войны он встретился с освободившими их лагерь военнопленных советскими солдатами и много с ними общался как переводчик. Он пишет, что они напоминали ему не солдат освободительной армии, а каторжников.
Не скрою, мне было горько читать эти строки, но я не могу не признать правомерность этого ощущения, особенно, когда вспоминаю известные кинокадры, показывающие как раз встречу на Эльбе советских и американских солдат. Эти барственные, большие, сытые, чистые, даже на войне чистые американцы и советские в нелепой старомодной униформе, наведшие на себя писарский шик - сапоги в гармошку. Каждый из нас знает, что подлинными победителями были русские, советские, Красная армия, но поглядите, как выглядят ее представители на этой поистине исторической встрече двух миров. Кто здесь господа, свободные люди, и кто вышеупомянутые каторжники? Глядя на эти кадры, нетрудно догадаться, чья возьмет в случае взаимного противостояния.
50-летие встречи на Эльбе русские встречают очень далеко от Эльбы, Америке и воевать не пришлось, чтобы оттуда их вытеснить. Вот это и есть самое обидное. Победители в войне были обречены на конечное поражение, потому что ими руководила злая сила, ничуть не менее враждебная собственному народу, чем германский фашизм. Торжество победы длилось не дольше, чем союз с Америкой. Этот союз нужно восстанавливать сейчас всерьез и надолго, если русские хотят все-таки быть в стане победителей. Ибо от союза с Америкой не проиграл еще никто.
Владимир Тольц:
Я согласен с тем, что сказал сейчас Борис Парамонов. Но в его фразу "50-летие встречи на Эльбе русские встречают очень далеко от Эльбы", стоит внести все же некоторые уточнения. Эта передача впервые выходит в эфир в тот самый час, когда на Эльбе в городке Торгау за праздничным столом встречаются те, кто впервые сошелся там полвека назад - ветераны советской и американской армий. Среди них и некоторые участники нашей передачи. Обе эти встречи на Эльбе, 45-го и 95-го годов, предстают для меня некой парадигмой советско-американских, российско-американских отношений. - Недолгое застолье, наполненное дружелюбием и знаками взаимного уважения, - такое бывало и в сталинские времена, и в хрущевские оттепельные и при брежневском детанте, и при горбачевской перестройке, - сменяемое затем куда более длительными периодами недоверия, подозрительности, а порой и враждебности. Но эта парадигма принадлежит истории, прошлому.
Хотелось бы надеяться, что будущее, наше будущее, будет организовано иначе. Полвека спустя после встречи на Эльбе хотелось бы верить, что России удастся одолеть и свои сегодняшние трудности. И Соединенные Штаты и ее союзники давнего военного времени снова смогут помочь ей.
P.S.2000 года:
Эта передача вышла в эфир 5 лет назад. В живых остается все меньше людей, участников события, о котором мы рассказывали. За традиционным праздничным столом в Торгау многих не досчитаются. Развеиваются и некоторые радужные надежды 95-го года, здесь тоже сказывается разница во времени. Но благодарная память о русских и американских солдатах, встретившихся на Эльбе в апреле 45-го, продолжает жить.
Им мы и посвящаем этот выпуск нашей программы "Разница во времени".
