Это вторая моя встреча с Иоахимом Гауком. Первая состоялась в конце 1991 года. Гаук тогда уже год как был избран на должность специального уполномоченного по архивам МГБ Восточной Германии, то есть по архивам "Штази". А в России тогдашним Верховным Советом была образована специальная Комиссия по передаче документов КГБ на государственное хранение. Я был в рабочей группе этой Комиссии, и мы тогда разрабатывали регламент доступа к этим документам, обсуждали, какие фонды должны быть переданы вскоре, какие со временем.

В Германии вопрос о доступе к документам "Штази" тогда был очень горячим, и они там работали над специальным законом, который и был принят. Так что первая наша встреча была исключительно этим, профессиональным, проблемам посвящена. Гаук объяснял принципы, которыми они руководствовались при подготовке закона. Тогда мы в России еще не могли знать (хотя в глубине души предполагали), что нашим пожеланиям не суждено будет сбыться. А вот в Германии все состоялось, и огромную роль в этом сыграли Гаук и созданное им ведомство.

Та, первая, встреча состоялась по моей инициативе, а вторая, нынешняя, – по его приглашению. В Берлине в Историческом музее с мая экспонируется выставка "ГУЛАГ. Следы и свидетельства 1929-1956 годов", подготовленная совместно "Мемориалом" и Центром "Бухенвальд". Гаук решил посетить экспозицию и предложил мне показать ему эту выставку. Но сначала пригласил на чашку чая в свою резиденцию. Мы разговаривали примерно час, вдвоем. Гаук расспрашивал о развитии в России гражданского общества, о трудностях общественных организаций, в том числе о законе об "иностранных агентах". Естественно, я упомянул и о "болотниках", и о других современных сюжетах.

Внимание Гаука к ним, мне показалось, вполне искреннее, ведь надо помнить о его прошлом – пастор, правозащитник еще со времен ГДР. Проблемы гражданского общества, прав человека – это его проблемы, заметно, что над этим немецкий президент много думал. Еще мы говорили о прошлом – о войне, о Гулаге, о Ленинградской блокаде.

Ну, а потом отправились на выставку – примечательно (для меня), что ехали "как все", то есть по "пробкам". В экспозиции Гаука больше всего заинтересовали предметы лагерного быта – рельс, в который стучали, оповещая утром о подъеме заключенных, колесо от колымской тачки, фанерная доска с именами заключенных, по которой их выкликали при разводе на работу, одежда зэков. На выставке к нам присоединились еще несколько человек – музейщики и бывшие восточногерманские правозащитники, ставшие потом известными депутатами.

Арсений Рогинский – историк, правозащитник, председатель правления общества "Мемориал".