22 октября в легендарном нью-йоркском клубе-ресторане «Русский самовар», в скорее дружеской, чем торжественной атмосфере состоялась очередная церемония награждения новых лауреатов премии «Либерти».

Напомню, что первая и пока единственная награда за достижения в русско-американской культуре вручается уже в восьмой раз. Ее жюри составляют художник Гриша Брускин, музыковед Соломон Волков и ваш покорный слуга. Спонсор премии — медиагруппа «Континент USA» и Американский университет в Москве.

За эти годы наша скромная (во всяком случае, в финансовом отношении) премия стала весьма популярной по обе стороны океана. О ней пишут, спорят, говорят. Этому способствует и быстро растущая серия книг лауреатов «Либерти», которую выпускает одна из награжденных — Ирина Прохорова. Обзаведясь новыми традициями, премия осталась верна своему уставу, который определял ее смысл не абстрактными идеалами, а конкретными именами. «Русско-американская культура, — говорится в этом документе, — та, которой занимались Набоков, Баланчин, Бродский».

Теперь уже, однако, замысел премии, ее концепцию, хорошо представляет довольно длинный список награжденных ею, в котором столько славных имен.

Среди лауреатов премии «Либерти» — писатели Василий Аксенов и Владимир Сорокин, поэты Лев Лосев и Лев Рубинштейн, художники Олег Васильев и Вагрич Бахчанян, издательница Ирина Прохорова, переводчик Виктор Голышев, танцовщик Михаил Баршыников, коллекционер Нортон Додж, эссеист Михаил Эпштейн, скрипач Гидон Кремер, директор музея Гуггенхайм Том Кренц и глава Национальной библиотеки США Джеймс Биллингтон.

Ну а теперь пришла пора огласить имена лауреатов премии «Либерти» 2006 года. Вот, что о них говорит пресс-релиз, выпущенный жюри.

Владимир Давидович Ашкенази прославился на весь мир как пианист-виртуоз, победив на втором Международном конкурсе имени Чайковского в Москве (1962). На следующий год Хрущев выпустил его на постоянное место жительства за границу. Вскоре Ашкенази начал с большим успехом выступать и как дирижер с такими симфоническими оркестрами, как Кливлендский, Бостонский, Лондонский и другими ведущими мировыми коллективами. Премии «Либерти» В. Д. Ашкенази удостоен за выдающуюся роль в распространении русской классической музыки в США. Особенно значителен его вклад — пианиста и дирижера — в углубление понимания на Западе Скрябина и Рахманинова. Ашкенази также — один из крупнейших авторитетов в интерпретации Шостаковича. Творчество Ашкенази — замечательный пример взаимодействия романтического русского исполнительского стиля и присущего западному подходу интеллектуализма.

Другой лауреат премии Либерти 2006-го года прекрасно знаком всем слушателям Радио Свобода.

Борис Михайлович Парамонов — блестящий автор философских эссе, в которых его неизбежно провокационная мысль нашла себе острую словесную форму. Объясняя Америку России и Россию — Америке, Парамонов в своей экстремальной публицистике стремится довести всякую тему до ее логического и психологического предела. Центральные сюжеты его творчества — эволюция русского национального характера, место России в контексте мировой цивилизации, судьба отечественной культуры на новом историческом витке. Автор необъятной эрудиции, он лишен академического педантизма. Напротив, главные черты его стиля — темперамент, нервная парадоксальность, рваная, экспрессивная композиция. Плодовитый писатель, Парамонов регулярно издает сборники своих трудов. Самые известные книги — «Снисхождение Орфея», «Конец стиля», «След». Но еще больше Парамонов знаменит работой на Радио Свобода, где его уникальный голос завоевал внимание миллионов слушателей.

Ну а сейчас, закончив с официальной частью, я хотел бы побеседовать о нашей премии с другим членом Независимого жюри — Соломоном Волковым, который, поделюсь секретом, собственно, и придумал эту награду.

— Соломон, премия вручается в восьмой раз, уже накоплен опыт. Как вы считаете, куда мы идем, куда идет «Либерти», куда идет наша премия, какие тенденции получаются у нас?
— Прелесть этой премии, поскольку мы присуждаем ее втроем — с вами и с художником Гришей Брускиным, — заключается в том, что мы каждый год заново для себя воссоздаем устав этой премии. Мы не связаны, мы определяемся, в данном случае, нашими вкусами, симпатиями и тем, что нам кажется важным и нужным подчеркнуть в текущей, актуальной ситуации.

— Я совершенно с вами согласен. По-моему, вся прелесть этого занятия, которое оказалось таким увлекательным, в том, что вместе с нами растет и понятие русско-американской культуры, которую, собственно говоря, эта премия и должна описать. Мне нравится еще и то, что все больше и больше вовлекается Россия в этот процесс. Если вначале премия была задумана, в первую очередь, как американская премия, то теперь она, действительно, русско-американская. И я надеюсь, что премия и впредь будет посещать Россию, как это было уже дважды. Мне кажется очень важным то, что вот этот мост между Россией и Америкой, благодаря этой премии, все больше и больше им пользуются.
— Действительно, меня удивляет, что никто к нам не присоединяется, что премия так и остается уникальной, единственной в этом плане. И она, как вы правильно сказали, определяет сейчас вот этот вот мостик русско-американских взаимоотношений в сфере культуры и мы, кажется, всякий раз выбираем людей, которые, на сегодняшний момент, наилучшим образом представляют вот этот процесс взаимообмена.

— Тут нет, к сожалению, третьего члена нашего жюри Гриши Брускина. Я хочу вспомнить одну его идею, которую, мне кажется, очень важно артикулировать. Он говорит о том, что русско-американская культура это культура дефисная. И чем больше будет дефисных культур, тем интереснее будет этот мир. Такая же премия могла быть у немецко-русской культуры, у израильско-русской, и так далее. Вы правы, почему не появляются другие подобные премии? Так что, давайте, скажем: действуйте, как мы действуем! А теперь поговорим о новых лауреатах. Мы уже дали о них такую официальную справку. Я бы хотел обменяться с вами мнениями по поводу личного знакомства с кандидатами. Давайте начнем с Парамонова, поскольку он наш человек, свой, со Свободы.
— Для меня значение Парамонова грандиозно потому, что я его все время слушал, читал и как бы вместе с ним проходил этот путь. Все парамоновские идеи мы сразу принимали в обращение, обкатывали, обсуждали, спорили по поводу них. Какие-то из них оказались чрезвычайно провидческими. Спорная идея относительно Цветаевой, всем известная, ее, скажем, недавно опубликованные дневники Мура Эфрона косвенно не подтверждают. Но сама позиция, сама заявка Парамонова в тот момент была чрезвычайно интересной и плодотворной.

— О Парамонове, конечно, я могу говорить без конца, поскольку мы с ним дружим и работаем вместе много лет. Но я хотел подчеркнуть одну деталь парамоновского облика. Его, я бы сказал, русскую составляющую. Я никогда в жизни не видал человека, который бы воплощал в себе русский характер с такой полнотой, как Парамонов. Он мне напоминает всех персонажей русской литературы и всех авторов русской литературы сразу. И очень интересно смотреть на такого человека в Америке. Потому что Парамонов очень глубоко и искренне воспринимает американское влияние. И для нашей премии это, мне кажется, незаменимая черта. Быть русским и американцем сразу. И, действительно, Парамонов — это человек, который многое объяснил России про Америку, и многое объясняет Америке про Россию.
— Мне он, в частности, чрезвычайно много разъяснил в творчестве такого человека, как Солженицын. Потому что взгляд Парамонова на Солженицына — особый, оригинальный, это взгляд изнутри.

— Этот взгляд связан с пониманием Америки. Он первый сказал, что Солженицын — это протестантский философ.
— Это глубочайшее наблюдение, которое до сих пор еще в полной мере не востребовано и не абсорбировано, я считаю, в российском дискурсе. А оно, мне кажется, определяет существо Солженицына в гораздо большей степени, чем все дискуссии по поводу его славянофильства, консерватизма. Вот это ощущение протестантской этики в Солженицыне — это грандиозное наблюдение и большая заслуга Парамонова.

— А теперь скажите несколько слов о нашем втором лауреате, об Ашкенази, которого вы хорошо знаете лично.
— И мне тоже очень важно то, что делает Ашкенази. В этом смысле, это очень для меня параллельные фигуры. Мне очень важно, что делает Парамонов, и я все время тянусь к его книгам, которые у меня стоят на полке. И то же самое с записями Ашкенази, которых у меня очень много и которые я тоже ставлю при первой возможности. Потому что это чрезвычайно вдумчивый артист, это музыкант-философ. Это его основная черта, схожая с Парамоновым. Тот тоже мыслитель, в первую очередь. И когда ты слушаешь Ашкенази, то ты как бы открываешь вторые и третьи этажи в музыке, которые лежат не на поверхности. А благодаря тому, что этот человек своим интеллектом такую работу за тебя проделал, он уже тебя взял за руку и повел за собой, ты проникаешь в сокровенные мысли композитора, на гораздо большую глубину, чем это было бы в каком-то другом исполнении. Для меня в особенности важны его интерпретации Шостаковича. Скажем, как пианист Ашкенази в интерпретации прелюдий и фуг Шостаковича несравним. Это образцовая запись. Сочетание тонкости, глубины и потрясающей пианистической техники.