Уильям Шекспир. Трагическая история Гамлета, принца Датского. Первое кварто (1603) / перевод А. Корчевского. – Москва: Текст, 2016.

Недавно я был на довольно необычном спектакле о Медее. В интерьерах заброшенного металлургического гиганта Тиссенов и Круппов на окраине Дуйсбурга Сьюзан Кеннеди и Маркус Зельг соединили греческий миф и гротескный феминизм. Авторы пытались докопаться до первооснов актуальной и по сей день кровавой истории царевны. Постановку назвали "Медея: матрица", отношения мужчин и женщин сочли безусловно трагическими, а их чудовищным порождением оказывался крокодил.

Гамлет, некогда всего лишь один из многих монархов в длинной череде правителей Дании, а после популярный герой елизаветинского театра, также давно стал легендарным персонажем:

"…Человек
Становится, уйдя из сферы частной
Истории в универсальный мир,
Уже абстрактным символом, предметом
Высокой философии; и нет
Ему возврата в мир костей и плоти".

Так не без оснований уверяет заглавного героя поэмы Хаима Плуцика "Горацио" (1961) не менее легендарный Фауст (все они – современники; в трагедии Марло Фауст жил и работал в Виттенберге, где учились Гамлет с Горацио). Сочинение американского поэта, фрагменты которого в разное время переводили Иосиф Бродский и Антон Нестеров (последний – в совсем свежей, октябрьской "Иностранной литературе"), как раз посвящено проблеме восприятия истории Гамлета окружающими. Каждый по-своему переиначивает факты драмы в Эльсиноре, никому, в общем, не интересна правда, рассказать которую и завещал Гамлет другу. Как известно, литературная история датского принца очень далека от его же истории, изложенной хронистами. Исторический Гамлет не только победил своих противников и пережил их, но и счастливо женился. В хронике Саксона Грамматика Гамлет так узнаёт на пирушке свою нареченную. Все дамы грызут мясо, после – ковыряются в зубах, а потом доедают то, что вытащили изо рта. Все, кроме одной, той самой принцессы-невесты.

Итак, универсальным Гамлетом стал герой шекспировской трагедии, хотя в середине ХVI века эту историю пересказал Ганс Сакс, а пресловутой "матрицей" – первое печатное издание пьесы. В издательском регистре от 25 июля 1602 года упомянуто "Мщение Гамлета". В 1603 году за авторством Шекспира вышла "Трагическая история Гамлета, принца Датского, как она неоднократно исполнялась его Величества слугами в Лондоне, кроме того, в двух университетах, Кембриджском и Оксфордском, и в других местах" (это и есть Первое кварто, названное так по формату книги). Но год спустя было опубликовано Второе кварто, с предуведомлением, что оно "увеличено вдвое против прежнего, согласно подлинной и вполне исправной рукописи". Действительно, если в Первом кварто насчитывается 2413 строк, то во Втором – 3719. Второе кварто легло в основу текста первого собрания сочинений Шекспира (Фолио 1623 года), который бесконечно переиздается на языке подлинника и в переводах. Лозинский, Пастернак, Цветков и другие русские поэты переводили именно этот вариант. Первое кварто на русском языке впервые выходит на бумаге.

Прежде чем обратиться к различиям между двумя редакциями "Гамлета", необходимо сказать о проблемах авторства и текстологии драм века Елизаветы (разумеется, это понятие включает в себя историю английского театра до 1642 года). Пьеса о Гамлете шла на лондонских подмостках еще за лет пятнадцать до издания 1603 года. Ее упоминает Томас Неш в 1589 году, антрепренер Хенсло в дневниковой записи от 9 июля 1594 года, и Томас Лодж в "Нищете ума и безумии мира" (1596) выводит черта, "бледного, как призрак, кричавшего со сцены, точно продавщица устриц: "Отомсти, Гамлет!" Да сам Уильям Шекспир назвал своего сына, родившегося в 1584 году и умершего 12 лет, Хамнетом (или Хамлетом).

Биографические мотивы в сочинениях Шекспира описал, если и не вполне убедительно, то очень красиво, молодой дублинский поэт Стивен Дедал. "Венера и Адонис" – история любовного поражения Шекспира в поединке с опытной и коварной Анной Хатауэй, будущей его женой. Шейлока поэт "вытащил из собственного поместительного кармана", будучи спекулянтом, ростовщиком и сутягой, что "за каждый ссуженный в долг грош требовал свой фунт мяса в виде процентов".

Стивен поведал своим собеседникам в библиотеке о сокрытой на страницах "Гамлета" семейной драме гения. "На затененную часть сцены выходит актер, одетый в отслужившую срок кольчугу придворного щеголя. Это призрак, это король, король и не король, а играет его Шекспир, изучавший Гамлета многие годы жизни. Он обращается к Бербеджу, молодому актеру, стоящему перед ним по ту сторону парусиновой занавеси, называя его этим именем: "Гамлет, я дух твоего отца", – повелевая выслушать себя. С сыном он говорит, с сыном своей души, с принцем, юным Гамлетом, и с сыном своей плоти, Гамнетом Шекспиром, умершим в Стратфорде ради того, чтобы его тезка жил вечно".

Филологи убеждены в существовании "Прото-Гамлета", текст которого не сохранился, либо был кардинально переделан Шекспиром. Переписывание текстов драм при их возобновлении на сцене было обычной практикой: в двух редакциях "Фауста" Кристофера Марло содержатся разные сцены; в его же "Мальтийском еврее" от первоначального варианта уцелели лишь два первых акта. Возможным автором "Прото-Гамлета" считают Томаса Кида, написавшего популярнейшую "Испанскую трагедию, или безумие Иеронимо", и ее первое из дошедших до нашего времени изданий тоже дополняют и исправляют более поздние. В случае "Испанской трагедии" известен даже редактор: Хенсло в дневнике регистрирует выплаты "Бенжими Джонсону" за переделки в пьесе Кида. Исследователи прочат Кида в авторы "Прото-Гамлета", видя сходство с трагедией Иеронимо: жанр "трагедии мести", мнимое безумие главных героев, явление разговорчивого Призрака, прием "театра в театре". Конечно, эти общие черты можно объяснить и популярностью "Испанской трагедии". То же самое получилось и с "Гамлетом". Персонажи драмы Мидлтона "Женщины, берегитесь женщин" (1621) убивали друг друга во время финальной пьесы-маски, герой "Трагедии мстителя" Тернера выходил на сцену с черепом своей невесты в руках, а в переведенную на английский язык в 1608 году историю Бельфоре о хитреце Амлете включены цитаты из шекспировской пьесы, хотя книга Бельфоре была написана раньше и как раз послужила источником "Прото-Гамлета".

И это только внешние заимствования, а была и тонкая литературная и театральная полемика! Вслед за кровавыми трагедиями Марло, Кида, Шекспира, Мидлтона пришли драмы Бомонта и Флетчера, в которых комическое и трагическое уравновешивалось, пусть не всегда ловко, а компромисс был заложен в самой идее творческого союза двух поэтов. Подобно тому, как датский принц Гамлет отодвинул в тень кулис безумного Иеронимо, пришел час, когда Гамлета сменил другой принц – Филастр, "любимец звезд". Собрание сочинений Бомонта и Флетчера насчитывает 52 пьесы, самим тандемом написана меньшая часть, есть проходные и заслуженно забытые драмы, но есть жемчужины, и "Филастр" одна из них. Ее возвышает красивый и грустный любовный треугольник принца, принцессы и переодетой девушки. Благородные их чувства достигают такого накала, что за шпаги хватаются все! Однако упомянутое же благородство героев и добродушие соавторов останавливает театральный экспресс на краю пропасти. Венера накажет медленно и неотступно: не будет ни скорой смерти, ни далекого счастья. Все трое состарятся в грусти и тоске, иногда проклиная "эту маленькую жизнь, что окружает шар земной". Их вина и беда только в том, что они очутились в одном времени, одном городе, одном сюжете. Нижеследующие стихи произносит Белларио, но готов был сказать каждый:

"И я узнала, что во мне есть сердце
И что оно трепещет от любви!
Да, то была любовь, не вожделенье!
И лишь вблизи от вас иль рядом с вами
Жить и дышать – вот все, что нужно мне".

История соотношения текстов Первого и Второго кварто далека от разрешения. Вероятно, издание 1603 года было "пиратским" и основывалось на последней к тому времени сценической редакции "Гамлета", сделанной Шекспиром. Даже имена некоторых персонажей звучат иначе: вместо Полония – Корамбис, вместо Рейнальдо – Монтано, отличается написание имен Лаэрта, Гильденстерна и Розенкранса.

Но, в конце концов, так ли уж важно имя канцлера в пьесе? Гораздо важнее отличия в сюжете и характерах героев, обусловленные дополнениями 1604 года. В Первом кварто Гертруда после тяжелого разговора с сыном переходит на его сторону, и Горацио посвящает ее в детали бегства принца с корабля. Гертруда 1604 года поддерживает своего мужа, неприязненно относится к Офелии. Ничего не говорится о мятеже Лаэрта, и он выходит лишь послушным орудием злодея Клавдия, в то время как версия 1604 года рисует страстного и самостоятельного Лаэрта. Гамлет 1603 года не сожалеет о запрете самоубийства, не питает к современности отвращения, не клеймит англичан за пьянство, не произносит панегирика "преданному без лести" Горацио, не сочиняет эпитафии "квинтэссенции праха", не говорит о сомнительной чести, побуждающей убивать тысячи людей за ничтожный клочок земли, нет и его последней реплики о тишине. Развернутые дополнения проясняют авторскую мысль. "Трагедия Гамлета" состоит в том, что принц напрасно жил и умер. Вместо того чтобы зарезать дядю-узурпатора, как свинью, и заточить в угловой башне Эльсинора матушку-прелюбодейку, он терзался сомнениями, вел сам с собою риторические споры, репетировал с крысами и флейтами, потом устроил кровавую баню и положил конец династии. Драма заканчивается воцарением Фортинбраса, а почти дословная экранизация Кеннета Браны – низвержением колоссальной статуи Гамлета Старшего. Вот в чем трагедия отпрыска королевского рода, а не в том, быть или не быть?!

Безусловно, стилистические тонкости Второй редакции помогли Рори Киннеру – Гамлету и Николасу Хитнеру – постановщику недавней версии Королевского театра. Внешне их Гамлет весьма зауряден: мешковатый, лысеющий, круглолицый человек возраста "последнего приступа молодости". Но как только он начинает двигаться или говорить, происходит чудо: дрожащие руки, которыми он долго достает из бумажника фотографию отца в монологе о двух братьях; мучительная пауза перед словами об убитых матерях в отрывке о гибели Трои; гомерически смешное залезание в чемодан с книгами в припадке мнимого сумасшествия; тоска и печаль, с которыми он уличает любимую Офелию в сотрудничестве с недругами и гонит в монастырь; стоическое мужество, с которым он отправляется на роковую дуэль…

Ключевым словом, характеризующим отношение этого Гамлета к окружающему его миру, является презрение (или отвращение). Судя по воспоминаниям современников, подобным образом трактовал роль Джон Гилгуд. Но если его презрение носило преимущественно эстетический характер, то презрение Гамлета Рори Киннера, главным образом, этическое. Отношение Гамлета к людям и миру основано на том, что Дания – безусловная тюрьма. Эльсинор полон профессиональных шпионов и добровольных соглядатаев, неумолимой охраны и обыкновенных головорезов. Датская рыба, как и полагается, гниет с головы. Клавдий и Гертруда – откровенные и циничные негодяи, убийство короля они совершили в сговоре, подобным же образом устраняют с дороги и Гамлета, и Офелию. Как и всех негодяев, их мучает страх прижизненного и загробного воздаяния, который они временно преодолевают совершением новых преступлений. Офелия догадывается о заговоре против Гамлета, она уверена в том, что ее отца устранили по приказу правящей четы, которые тут же избавились и от ее возлюбленного. И тогда девушка, чтобы выиграть время и попытаться себя обезопасить до возвращения Гамлет или Лаэрта, ее союзников и защитников, начинает симулировать сумасшествие по примеру принца, попутно пытаясь сообщить окружающим свою версию событий. И подручные Клавдия уничтожают молодую женщину. Потому так важно для преступной четы как можно сильнее раздуть ненависть между Лаэртом и Гамлетом, и убить их руками друг друга.

В Эльсиноре никого не интересует истина, одна только власть. В финале никому не нужен правдивый рассказ Горацио, все устремляются за самопровозглашенным наследником Фортинбрасом. Чудеса ловкости демонстрирует Озрик, успевающий первым пожать сильную руку норвежца.

Во второй редакции заметна роль народа. Он не безмолвствует, не кричит "Да здравствует царь!", даже не трет глаза луком, как у русского классика. Нет, датский народ требует разъяснений от своих погрязших в кровавых сварах правителей, бунтует против них, благо в Северной Европе всегда было средство против ничтожных владык – призвание варягов.

Кратко и сухо излагает Первое кварто историю путешествия в Англию: не упоминается возможный суд над Гамлетом за убийство канцлера, собственно, от судебного преследования и планирует (на словах) спрятать принца в Англии дядя; нет писем Гамлета Горацио и Клавдию из "пиратского плена", нет подробного его рассказа другу о раскрытии заговора Клавдия и подмене письма, данного Розенкрансу и Гильденстерну. Наконец, в редакции 1603 года есть лишь бледные тени двух этих ложных друзей принца и обрывки их диалогов-дуэлей. Кто знает, придумал бы Том Стоппард сделать Гильденстерна и Розенкранса героями своей знаменитой пьесы, если бы сохранился только текст Первого кварто? Скорее, нет. А героям второй редакции свойствен экзистенциальный взгляд на мир, они уже могут лихорадочно припоминать: "Наши имена, выкрикнутые на каком-то рассвете…распоряжения… приказы… должно быть, был момент, тогда, в самом начале, когда мы могли сказать – нет... Но мы как-то его упустили". И вполне возможно, что в театре Шекспира одна и та же пара артистов играла и Розенкранса с Гильденстерном, и двух Могильщиков. Тогда ответ Могильщика на вопрос, чья это могила, – "моя могила", – воспринимался публикой как еще одна мрачная провидческая острота.

Символизм и высокая философия Второго кварто способствуют созданию "локальных" Гамлетов. Год назад я смотрел спектакль Молодежного театра Загреба (фестиваль NET). Режиссер Оливер Фрлич скрестил пьесу Шекспира с историей южнославянской государственности. Девять мрачных актеров собрались на тризне по убитому злодеями Гамлету-старшему, вспоминают его победу над старшим Фортинбрасом. Иносказание Фрлича можно понять как рассказ о победе над Австро-Венгрией и убийстве короля Александра в 1934 году. Формально королем Югославии стал несовершеннолетний Петр, а регентом был его дядя Павел. Гамлет загребской постановки – эманация Югославии. Клубок проблем южных славян иллюстрируют конфликты Гамлета с Клавдием, Гамлета с Гертрудой, Лаэрта с Клавдием, Гамлета с Лаэртом... Отсутствующий на сцене, но часто упоминаемый Фортинбрас есть не кто иной, как "Большой брат" балканских народов. Сперва эту роль выполнял Третий Рейх, а после утвердился Третий Рим.

События фильма "Хайдер" (режиссер Вишал Бхарадвадж, 2014) происходят в 1990-е годы в индийском Джамму и Кашмире. Отец Хайдера работает врачом в одном из селений близ столицы штата – Шринагара, а мама преподает в школе. В прологе картины в дом доктора привозят одного из лидеров пропакистанского подполья с острым приступом аппендицита. Кто-то выдает доктора, утром в деревню входят индийские войска: дом разрушен, лидер повстанцев убит, доктор арестован и пропал в одном из концлагерей. Когда студент-филолог Хайдер возвращается к родному пепелищу, то соломенная вдова, – а подлецы во власти скрывают от родственников судьбу арестованных, – уже утешилась в объятиях брата мужа. Местный Клавдий делает успешную политическую карьеру, и его выбирают градоначальником Шринагара; индийский Полоний стал начальником полиции; Гильденстерн и Розенкранс – парочкой смешливых геев, владельцев салона видеопроката, вынужденных сотрудничать с полицией, чтобы та, в свою очередь, прикрывала глаза на оскорбление общественных нравов. Вместо постановки "Мышеловки" был зажигательный номер с пением, танцами и жуткими ростовыми куклами; вместо кубка с отравленным вином смертным уделом Гертруды оказался пояс с гранатами; а финальное кровопролитие произошло прямо на заснеженном кладбище, у могилы Офелии: Гамлет и Лаэрт дерутся лопатами, черные шутники – могильщики оказались членами пакистанского подполья, поединок Клавдия и Гамлета напоминает контртеррористическую операцию, где роль безуспешного и пристрастного переговорщика исполняет разрывающаяся на части (в прямом и переносном смысле) жена и мать.

В иных декорациях меняется и финал. Окровавленный Гамлет НЕ убивает окровавленного же Клавдия! Отказываясь мстить за отца, Хайдер следует примеру другого гуманного студента – героя "Запаха вербены" другого Уильяма – Фолкнера. В сущности, двое мужчин, любившие одну женщину, могут и должны стать товарищами. И хватит уже кровавого кошмара в Кашмире!

Еще более злободневным кажется финал балета "Гамлет" (постановка Д. Доннеллана и Р. Поклитару), идущего в Большом театре. Растерянный и симпатичный Гамлет смотрит на трупы матери, дяди и Лаэрта, меж тем как сцену заполоняют норвежские захватчики в камуфляже и с автоматами. Еще сильнее смешавшись, принц с чемоданчиком исчезает в клубах дыма из преисподней, а военные располагаются на авансцене и пристально разглядывают зал.

Вернусь к первым изданиям трагедии "Шекспира". Известно, что каждой эпохе надобен свой "Гамлет". Не стоит забывать: Первое и Второе кварто отделяет всего год, но готовились они к публикации во время смены династий на английском престоле. Одно это обстоятельство оправдает научный интерес к изданию 1603 года. Нетерпеливый читатель останется доволен краткостью и динамичностью его действия. Сопоставление разных редакций помогает лучше разобраться в творческом методе Шекспира. Наконец, знакомство с Первым кварто еще больше информирует читателя. А об этом точно сказал циничный персонаж другой пьесы Стоппарда: "Повсюду люди причиняют друг другу страшное зло. Но там, где нет информации, это случается чаще. Там царит тьма. Информация сама по себе, информация о чем угодно – это свет".