Американский сенатор Джон Кеннеди, вместе делегацией Конгресса США посетивший недавно Россию, по возвращении заявил, что иметь дело с Кремлем – все равно что "иметь дело с мафией": "В России нет политической философии. Это как задаваться вопросом, в чем состоит политическая философия мафии. Их философия – это деньги и власть. Такова философия Путина. Он правит железной рукой. Он диктатор... Путину нельзя доверять. Я думаю, лучшее, что мы можем сделать, – это попробовать его сдержать", – добавил сенатор.

В Кремле, до этого рисовавшем визит американской делегации в очень благосклонных тонах, на слова Кеннеди отреагировали. Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков назвал заявление сенатора проявлением "стереотипов" и "русофобии". "Мы не носим розовых очков и прекрасно отдаем себе отчет в том, насколько американский политический истеблишмент находится в плену стереотипов и под страшнейшим русофобским давлением", – сказал Песков, заметив, что ему "трудно понять такие слова", поскольку он не знает, "в каком контексте они были сказаны".

Поначалу в Кремле говорили, что "весьма удовлетворены" визитом американской делегации, но ее члены позднее заявили, что ни одна из встреч в Москве не была легкой или приятной, а Кремль исказил суть дискуссий, во время которых обсуждались аннексия Крыма, война в Донбассе, конфликт в Сирии и вмешательство России в американские выборы.

Через несколько дней состоится новая попытка американо-российского диалога, на этот раз между президентами. Дональд Трамп и Владимир Путин встретятся в Хельсинки 16 июля.

В преддверии саммита журналисты из пула Белого дома задали Трампу вопрос, могут ли США признать Крым российским. Тот ответил что-то вроде "будем смотреть" ("We're going to have to see"). Пресс-секретарь Белого дома Сэра Сандерс, однако, быстро дала развернутые пояснения к комментарию президента, заявив: Соединенные Штаты не признают российскую аннексию Крыма и не отменят санкции до тех пор, пока полуостров не будет возвращен Украине.

Политолог Александр Морозов, оценивая состояние Кремля перед встречей Путина с Трампом, называет его нервным:

– Есть напряжение из-за чемпионата мира по футболу, были большие волнения, как он пройдет. Готовится встреча с Трампом, и ее повестка непростая, не факт, что встреча получится такой, как хотелось бы Кремлю. Весь большой пакет претензий к России со стороны Запада никуда не делся, несмотря на какие-то кажущиеся улучшения или открывающиеся возможности. Существует ОБСЕ, ПАСЕ, решение Конгресса США о санкциях в отношении отдельных лиц и компаний и так далее. Мне кажется, Кремль прекрасно понимает ситуацию, но перед ним стоит задача добиться какого-то дипломатического прорыва, для этого используется любая возможность. Но при этом сам Кремль понимает, что эти усилия почти не дают результата, и он не будет снижать риторику, в том числе связанную с "русофобией", с обвинениями в адрес политического руководства западных стран. Эти два процесса между собой не связаны. Кремль, конечно, не оставит попыток пробивать брешь в публичной дипломатии, показывая собственной аудитории, что на Западе есть силы, которые выступают "за нас", – ​это любимая фраза Кремля. То, что делает Кремль, можно назвать политикой тотального троллинга в отношении Запада: это включает и хакерские атаки, действия Russia Today, работу с ультраправыми, ультралевыми депутатами в Европарламенте, парламентах европейских стран. Это широкая панорама тотального троллинга Запада.

При этом, когда Кремлю кажется, что происходят какие-то дипломатические прорывы или изменения в его пользу, – ​появляются публикации, что санкции скоро отменят или что может быть сделка, – то вскоре всплывают неразрешимые проблемы, которые никуда не деваются: аннексия Крыма, суд по "Боингу" будет. В течение года шла медийная волна по поводу допинга, чрезвычайно болезненная для России. В силу того, что Кремль действует во многих вопросах крайне грязно, у него очень грубая, гопническая политика, ясно, что вскоре вспыхнет какой-нибудь новый скандал подобного рода – это связано со стилистикой самого Кремля. Хорошо, что выжили Скрипали, и эта вся история не настолько ужасная, как дело Литвиненко. Но дальше надо опасаться какого-то нового эпизода, потому что структура действий Кремля устроена нетривиально. Мы считаем, что есть конкретное политическое решение, и оно проводится в жизнь. Но слово "Кремль" – это какое-то представление о действии по принципу роя. Это своего рода партизанские отряды, которые действуют на враждебной территории Запада. Они действуют часто самостоятельно, координируются неизвестно как, действия их иногда наносят несвоевременный удар по самому Кремлю.

Мы часто думаем: как это может быть? Допустим, готовится встреча, которая должна привести к важным экономическим решениям, и вдруг вскрывается безобразие типа подготовки переворота в Черногории. Когда на это смотришь, то понимаешь, что внутри Кремля существует масса каких-то мелких партизанских субъектов, которые действуют в значительной мере самостоятельно. Путин об этом несколько раз прямо говорил. Его спрашивали: это ваши действия? Он отвечал: нет, Пригожин – это не мы, это не государство, у человека бизнес такой. (Речь идет о бизнесмене Евгении Пригожине, входящем, как считают, в круг Путина. Его компанию обвинили во вмешательстве в американские выборы. Путин позже сказал в интервью: "Я знаю такого человека, но он не числится в моих друзьях... Есть такой бизнесмен... Он не государственный чиновник, мы не имеем к нему никакого отношения". – ​Прим.) То есть у Путина Пригожин – самостоятельный партизан. Недавно Пригожин объявил набор на новый сайт, который целиком посвящен негативной информации о жизни в США. С одной стороны, [Кремлю] надо бы улаживать отношения с Трампом, а с другой стороны – создается такой сайт, который несомненно будет оказывать влияние. Этот странный рой никуда не девается, он у Путина все время присутствует в разных направлениях, от каких-то военизированных отрядов до медийных действий.

​– Если считать, что внутри страны проще объяснять все неудачи происками Запада, то зачем вообще нужна внешнеполитическая деятельность?

– Она имеет экономическое объяснение. Кремлю, конечно, кое-что надо от Запада. Первое – поддерживать определенное экономическое взаимодействие. "Северный поток" – важная вещь. Любые ограничения на экспорт вооружений довольно чувствительны для Кремля. Он здесь борется любыми способами – коррупцией, лоббизмом, политическими мерами, чтобы сохранить возможность экономического взаимодействия. Действует довольно гибко, создав гигантскую машину обхода санкций, переводя авуары из опасных районов в менее опасные и так далее. И другая сторона, которую Кремль хотел бы от Запада (это много обсуждали, но никто не может ответить, какую форму это должно принять), – чтобы, как Путин говорит, выросший политический мировой вес России каким-то образом был признан в структуре международных организаций, на международной арене. Не совсем понятно, в какой форме это может быть выражено, но Кремль на этом настаивает. Он недоволен своим положением в международных структурах, отказывается платить взносы в ряд европейских организаций, презрительно относится к крупным международным форумам, к Давосу, к встрече в формате "Большой семерки", считая, что эти консультации ничего не значат. Кремль делает ставку на двусторонние отношения. Тем не менее, Кремль требует признания той формы суверенитета, которую Путин проповедует как присущую России и важную для России. При этом Кремль выставил на передний план людей, явно демонстрирующих, что они не признают устоявшийся язык и стилистику международной дипломатии, выступающих с позиции, которая далеко превышает наглость представителей Советского Союза в дипломатии. Одновременно Россия хочет, чтобы она была признана в качестве не просто партнера внутри международных структур, а в качестве значимой фигуры.

Надо сказать, что у Путина плохая ситуация в целом, – проблема во многом в том, что у него Крым в кармане. Очевидный каркас встречи с Трампом заключается в том, что Путин уже взял свое до начала торга, и это свое – Крым. Крым у него является тяжелым кирпичом в кармане во время любых дальнейших переговоров, потому что он оказывается в положении, когда в любых переговорах он должен продолжать платить за взятый Крым. Никто не знает, сколько этот Крым стоит, но очевидно, что его цена может быть очень высока. И апрельские санкции США показали, что если, допустим, Соединенные Штаты решат проводить политику давления последовательного, то три-четыре таких удара, как апрельские удары по российским компаниям, создадут тяжелые, очень тяжелые проблемы для Путина. В этом смысле слова у него плохая ситуация.