Еще не отгремели залпы салюта Победы во Второй мировой войне, как между союзниками по антигитлеровской коалиции пролегла полоса отчуждения. Холодная война, продолжавшаяся несколько десятилетий, по сути началась еще весной 1945-го — из-за недоверия недавних союзников друг к другу. Так друзья стали врагами.

«Россия и международные кризисы. Середина ХХ века», — так называется только что вышедшая в издательстве «Наука» новая монография академика Александра Фурсенко. Ученый с мировым именем, один из крупнейших отечественных специалистов по истории международных отношений, на этот раз остановил свое внимание на связях между политическими катаклизмами, случавшимися в разных частях земного шара.

Книга, по утверждению самого автора, является итогом его пятнадцатилетней работы над материалами отечественных архивов. Она базируется на материалах Архива Президента РФ, архивов советского МИДа, ГРУ и ФСБ и других. Получив доступ к документам, ранее имевшим гриф Секретности, Фурсенко анализирует события, повлиявшие на ход мировой истории, оперируя уникальными фактами. Таким образом, восполняются пробелы в восприятии общеевропейского исторического процесса. Тем большую ценность имеет книга, позволяющая относительно большому кругу специалистов и всех тех, кому небезразлична история, прикоснуться к недоступным материалам, проливающим свет на недавнее прошлое и весьма тесно связанных с настоящим, а значит, и будущим.

Монография посвящена эпохе холодной войны. Вводная глава рассказывает о последнем периоде пребывания у власти Сталина. Она как бы подчеркивает неизбежную преемственность сталинского внешнеполитического курса, «замешанного» на тоталитаризме, и внешнеполитической доктрины середины ХХ столетия. В ней же исследуются и причины возникновения крупнейших мировых кризисов, произошедших с участием Советского Союза. Основное внимание в своей монографии автор уделяет анализу внешней политики СССР в постсталинский период. Три кита книги — анализ крупнейших внешнеполитических кризисов — Суэцкого, Берлинского и Кубинского. Я остановлюсь на одном из них — Берлинском.

Западная Германия, пишет академик Фурсенко, приобретала все большее влияние на формирование внешней политики западных держав. Канцлер ФРГ Конрад Аденауэр занимал жесткую антисоветскую позицию, опираясь на безоговорочную в этом отношении поддержку Франции во всем, что касалось «германского вопроса», ставшего одним из камней преткновения в холодной войне. Потому британская инициатива диалога с Москвой, исходившая от премьер Черчилля, по сути, натолкнулась на противодействие остальных бывших союзников по антигитлеровской коалиции. Диалог по берлинскому вопросу непростительно затягивался. Кроме того, берлинский кризис 1958 года развивался на фоне резкого ухудшения советско-американских отношений. В ноябре этого года впервые на обсуждение Президиума ЦК были поставлены радикальные меры по берлинскому вопросу. На нем Хрущев публично обвинил западные государства в нарушении послевоенных союзнических договоренностей и использовании в подрывных целях Западного Берлина вопреки Потсдамской конференции. Министр иностранных дел Андрей Громыко представил Президиуму две записки по германской проблеме. В книге Александра Фурсенко цитируются эти документы.

В Берлине непосредственно соприкасаются два мира и на каждом шагу высятся баррикады холодной войны. Берлин, который был свидетелем величайшего триумфа наших стран против фашисткой агрессии, стал теперь узлом противоречий между великими державами — союзниками в минувшей войне. Его роль во взаимоотношениях держав можно сравнить с тлеющим фитилем, поднесенным к бочке с порохом.

На протяжении 1958-1961 годов велись интенсивные переговоры с Западом о заключении мирного договора с Германией и превращении Берлина в так называемый “вольный город”. Они никаких результатов не принесли.

В книге академика Фурсенко среди прочих приводятся и такие факты: в начале 1959 года СССР разместил две ракетные дивизии на территории ГДР и еще одну — на бывшей немецкой территории, в Калининграде, недавнем Кенигсберге. Все ракеты этих дивизий были оснащены ядерными боеголовками.

Еще одно звено в скрытой цепи, казалось бы, не связанных друг с другом событий — Парижское совещание в верхах, которому посвящена отдельная глава книги. Остановлюсь лишь на тех ее фрагментах, которые касаются берлинского кризиса. Александр Фурсенко публикует, в частности, уникальные документы — донесения полковника советской военной разведки Большакова, осуществлявшего прямую связь между Кремлем и Белым Домом. Большаков телеграфировал в Москву:

«Президент Кеннеди испытывает сейчас серьезные затруднения в отношениях с де Голлем по вопросу о переговорах западных держав с Советским Союзом об урегулировании проблемы Германии и Западного Берлина… Де Голль заявил, что считает нецелесообразным вести какие-либо переговоры с Советским Союзом, поскольку позиция Кремля в вопросе о Германии остается неизменной».

После провала Парижского саммита 1960 года вопрос о дальнейших отношениях с Москвой неоднократно обсуждался в Елисейском дворце. Позиция президента де Голля оставалась неизменно жесткой. Советские предложения, считал глава Франции, направлены не только на нейтрализацию Германии, но и на нейтрализацию всей Европы. Парижская неудача была последней каплей, переполнившей чашу дипломатического терпения Советского Союза. В Москву были вызваны руководители стран Варшавского договора, которым вменили в обязанность опубликовать совместное коммюнике просьбой к ГДР в интересах социалистических стран закрыть границу.

Вызванный в Москву лидер ГДР Вальтер Ульбрихт имел длительную беседу с Хрущевым. Глава Восточной Германии докладывал:

Введен контроль за поездками в Берлин, и этот контроль сохраняется на расстоянии 50 километров от Берлина. Политбюро СЕПГ приняло решение зарегистрировать всех, кто ездит в Западный Берлин, это около 75 тысяч человек. Это даст небольшие практические результаты, но подготовит людей к закрытию границы. В домах, которые имеют выход в Западный Берлин, мы этот выход замуруем. В других местах установим заграждения из колючей проволоки. Проволока уже подвезена.

В ночь с12 на 13 августа 1961 года Восточный и Западный Берлин были перегорожены колючей проволокой, закрывавшей границу и сделавшей невозможным массовый переезд граждан ГДР в Западную Германию. Это ограждение затем было укреплено бетонными панелями и превращено в стену, отделившую Восток от Запада на многие десятилетия. Кстати, для ГДР возведение стены имело не только политическое, но сугубо экономическое значение: Фурсенко приводит такие данные — в одном только 1959 году Восточную Германию покинуло около полумиллиона человек, катастрофические размеры приобрело бегство в ФРГ квалифицированных рабочих, буквально обескровившее экономику страны. Немецкий пролетариат явно не желал жить при социализме советского образца.

Судя по материалам президиума ЦК, документам МИДа и официальным заявлениям различных советских представителей того времени, вопрос о Западном Берлине, констатирует автор монографии «Россия и международные кризисы середины ХХ века», оставался остро актуальным до конца 1963 года. Для СССР, в прямом и переносном смысле сосредоточившего силы на острове коммунизма, поддержание напряженности в берлинском вопросе, было своего рода «дымовой завесой». Александр Фурсенко восполняет еще одну лакуну отечественного исторического знания, перебросив документальный мост от Берлинского кризиса к Кубинскому, которому также посвящена отдельная глава.

Книга академика Фурсенко — доказательство того, что история как никакая другая наука не терпит изоляционизма: в этом случае она превращается в политическую мифологию.