Вашингтонский центр исполнительских искусств имени Джона Кеннеди и администрация вашингтонского Шекспировского театра не ожидали такого кассового успеха — билеты ценой в 35 долларов были раскуплены мгновенно за три месяца до представления. Шоу пришлось перенести из зала на 500 мест в зал на полторы тысячи, но и в нем свободных мест не оказалось. Сюжетом спектакля был суд, но не вымышленный, а реальный, с настоящими, причем очень известными, адвокатами, прокурорами и экспертами. В начале судебного заседания клерк, как и полагается, выкликнул: «Встать, суд идет!»
Председательствовал на процессе член Верховного Суда США Энтони Кеннеди. И только обвиняемый был лицом вымышленным.
— Вы милорд Гамлет, принц датский?
— Да, милорд.
— Прошу садиться.
Принц Гамлет — конечно, положительный герой, но ведь он пролил кровь ни в чем не повинного Полония, который спрятался за гобеленом, чтобы подслушать разговор принца с матерью. Именно в этом убийстве он и обвинялся — убийстве первой степени, то есть, согласно современному американскому законодательству, умышленному, с отягчающими обстоятельствами. Позицию обвинения в суде представлял Майлс Эрлих: «Когда он прокалывает шпагой гобелен, он знает, что он вонзает клинок в человеческую плоть, в тот момент он сознает, что это убийство, и все равно убивает, потому что он, в конце концов, решил, что пришло время совершить возмездие».
Майлсу Эрлиху возражает адвокат защиты Эбби Лоуэлл: «Человек, который разговаривает с призраками, пребывает в состоянии, которая его мать определяет как «дикость», пользуется каламбурами сексуального характера, который не в состоянии контролировать свои эмоции, размышляет, не покончить ли ему самоубийством, и, в конце концов, реагирует на крик из-за гобелена — действует в состоянии нервного перевозбуждения».
Иными словами, защита настаивает на невиновности своего клиента на основании невменяемости. Гамлет, по версии его адвокатов, страдает тяжким душевным недугом: «Если посмотреть на его поведение на протяжении всей пьесы, принять во внимание все случаи, когда он действует в состоянии маниакального неистовства, мы увидим, что его депрессия выходит далеко за рамки скорби по умершему отцу. Все, кто хорошо знают его, свыше 40 раз в тексте пьесы называют его безумным», — говорит Эбби Лоуэлл.
О своей душевной болезни говорит и сам Гамлет. Вспомним сцену его извинения перед Лаэртом.
Ответственен ли Гамлет? Не ответствен.
Раз Гамлет невменяем и нанес
Лаэрту оскорбленье, оскорбленье
Нанес не Гамлет, а совсем другой.
Кто ж этому виной? Его безумье.
А если так, то Гамлет сам истец
И гамлетов недуг — его обидчик.
Обвинение соглашалось с тем, что Гамлету довелось испытать тяжелые потрясения, однако эти страдания, полагают прокуроры, не освобождают его от ответственности перед законом.
Говорит Майлс Эрлих: «Мы не спорим с тем, что он сталкивается со многими испытаниями — его отец убит, его мать вышла за убийцу. Однако обратите внимание — он прекрасно владеет собой. Он не принял слова призрака на веру. Он проводит свое собственное расследование, сочиняет пьесу, чтобы поймать Клавдия на реакции. И только когда он убедился в том, что Клавдий виновен, он решает отомстить ему за смерть отца».
У Гамлета, напомнил прокурор, была возможность убить Клавдия, но он вполне здраво рассудил, что не стоит делать в момент молитвы. Вот это место из Шекспира.
Так месть ли это, если негодяй
Испустит дух, когда он чист от скверны
И весь готов к далекому пути?
Нет.
Назад, мой меч, до боле страшной встречи.
Когда он будет в гневе или пьян,
В объятьях сна или нечистой неги,
В пылу азарта, с бранью на устах
И чем-нибудь, что только не к спасенью,
Тогда подбрось его ногами вверх,
Чтоб кубарем, весь черный от пороков,
Упал он в ад. — Но мать звала. — Поцарствуй.
Отсрочка это лишь, а не лекарство.
Доказать невменяемость обвиняемого — задача очень сложная. Для этого обычно приглашаются авторитетные эксперты. Так было и на этот раз. От имени защиты в суде участвовал директор Института психиатрии штата Нью-Йорк Джеффри Либерман. Он утверждал, что принц страдает биполярным маниакально-депрессивным психозом. Судья Кеннеди подробно допросил эксперта:
— Ну а что касается предрасположенности к самоубийству — вы обнаружили его?
— Определенно. Эта предрасположенность сконцентрирована в пространном монологе с самим собой «Быть или не быть».
Ну, разумеется:
Быть иль не быть, вот в чем вопрос.
Достойно ль
Души терпеть удары и щелчки
Обидчицы судьбы иль лучше встретить
С оружьем море бед и положить
Конец волненьям? Умереть. Забыться.
И все. И знать, что этот сон — предел
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная?
Но эксперт, приглашенный обвинением, профессор права и психиатрии Гарвардского университета Алан Стоун, не усмотрел в знаменитом монологе признаков душевного расстройства: «Эти размышления — быть или не быть, — это не размышления потенциального самоубийцы. Гамлет говорит в общечеловеческом, философском смысле, рассуждает о человеческом предназначении вообще. Это не человек, собирающийся убить себя. Он говорит от имени меня, вас, всех нас».
Жюри присяжных из числа зрителей совещалось 20 минут. Присяжные не смогли прийти к единогласному решению, которое требуется для вынесения обвинительного вердикта. Шесть человек сочли его виновным, шестеро — невиновным. В таких случаях в США суд объявляется несостоявшимся. Так и поступил судья Кеннеди, объявивший Гамлету свое решение: «Вердикт жюри присяжных не оставляет нам иного выбора, кроме как вернуть вас на страницы нашего литературного наследия. Вы останетесь там, дабы снова и снова бросать вызов нам и всем будущим поколениям, заставляя нас познавать самих себя, скрытые пружины наших поступков и глубины человеческой природы».
Однако не исключено, что шоу будет продолжаться: прокуроры обещали обжаловать решение суда. Кроме того, в запасе у них имеется дополнительно обвинение против Гамлета — доведение до самоубийства Офелии.
