Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие обозреватель Радио Свобода Петр Вайль.

Андрей Шарый : На Камчатке недавно побывал мой коллега, писатель, обозреватель Радио Свобода Петр Вайль. Петр рядом со мной в студии.

На Камчатку Путин приехал третий раз. Он может сравнить то, что он видел там 7 и 3 года назад с тем, что увидел сейчас. Впечатления оказались смешанными. Какое впечатление на вас произвела Камчатка?

Петр Вайль : Это тот случай, когда я согласился бы с президентом Путиным, потому что, знаете, многие места и многие районы России (я очень много по ней ездил и езжу) производят впечатление удручающее, но Камчатка какое особенное в этом смысле. Дело в том, что край-то богатейший. Там ведь есть все – там есть и золото, и пушнина, и лес, и, самое главное, рыба. И при этом какая-то ужасающая бедность, начиная с Петропавловск-Камчатского. Петропавловск-Камчатский по рельефу, по расположению один из красивейших городов мира, то есть место одно из красивейших, то есть что-то сравнить можно с Сан-Франциско или Ванкувером.

И вот вся эта красота вся забита ржавым железом и полуразрушенным бетоном. Такое ощущение, что городских властей вообще нет. Если исключить город Петропавловск, то на всю Камчатку (а это территория, обратите внимание, вместе с Корякским национальным округом это в сумме Германия, Австрия и Швейцария вместе взятые) 100 с лишним, небольшим, километров асфальтированных дорог. 100 километров! Вдумайтесь в это дело! Никуда добраться нельзя, только на вертолете. А погода там так резко меняется, что вертолет тоже ненадежен. Железных дорог на Камчатке нет вообще, потому что это сейсмическая зона. Ее нельзя строить. Так вот, по этим страшным проселочным дорогам каждый день везут без преувеличения миллионы, десятки миллионов долларов – это красная рыба и икра. Там есть река Большая, где расположены самые главные рыбозаводы на побережье Охотского моря, не со стороны океана, а со стороны Охотского моря, так вот из Петропавловска туда ведет дорога, как будто ее только что разбомбили. И вот по ней едут эти гигантские фуры, набитые миллионами долларов.

Андрей Шарый : А у вас есть ответ – почему? Или рационального ответа нет на этот вопрос?

Петр Вайль : Когда ты спрашиваешь, тебе отвечают очень просто, как Карамзин – воруют. Все разворовывается. Хозяева всех этих предприятий там не живут. Это все принадлежит каким-то людям… Я уж не знаю, где они там сидят в Москве или еще где. По всей видимости, им до лампочки все это дело. Потому что когда ты едешь по этой косе вдоль реки Большой, смотришь на рыбацкие поселения, это какие-то лагерные бараки. Это страшные условия!

Андрей Шарый : Вот такой литературный подход или философский, мировоззренческий. Может быть, у России не хватает такого порыва для колонизации самых таких восточных своих земель? Есть же у каждого народа какой-то свой потенциал распространения. Может быть, просто его не хватает, на излете это уже?

Петр Вайль : Есть и такая точка зрения. Когда в таких местах, как Камчатка или Сахалин, спрашиваешь – ребята, что же такое, почему такая жизнь? Они начинают объяснять – да, вот, это все пришлые люди, это не своя земля. Тоже самое, кстати, говорят в Калининградской области, дескать, это чужая прусская земля. Пришли люди, и у них нет ощущения своей земли. На это у меня есть только один ответ – поезжайте в Рязанскую область или в любую другую исконно российскую. Там примерно тоже самое. Просто там богатств меньше. Скажем, какая-нибудь Калужская область. Там не растет особенно ничего. Камчатка, повторяю, - это потенциально богатейшая… Как минимум, как Хоккайдо могли бы жить или та же Аляска.

Андрей Шарый : Там есть какое-то местное население – камчадалы?

Петр Вайль : Коряков там очень много, и эвены, и ительмены. У них своя какая-то жизнь. У них есть государственная квота, установленная на красную рыбу, потому что без нее они не могут. Это основа их питания. Но и они как-то борются за свои права. У них есть свои ассоциации. Они разделяют эту жизнь. Живут примерно также как и пришлые, русские, и любые другие национальности.

Андрей Шарый : А всякие туристические красоты? Там же Ключевская сопка, долина гейзеров, которую недавно затопило, а потом опять растопило.

Петр Вайль : Да, о чем вы говорите! Это был бы рай для туристов. А рыбалка там какая! Какая там охота! Действительно, вулканы. Я там познакомился с человеком, который водит экскурсии по этим вулканам. Он пришел как раз с немецкой группой. Можете себе представить, они за две недели прошли три вулкана, чередуя автобусы, вертолеты, пешие переходы. Три вулкана за две недели! Где такое еще можно найти?! Но какой может быть туризм, когда никакой инфраструктуры? Начнем опять с тех же дорог. Никуда же не доедешь! Там дистанции-то гигантские. Куда не поедешь, все 6-8 часов по тряской страшной дороге. Гостиницы и так далее и так далее. Какой может туризм пока.

Андрей Шарый : Можно как-то хорошо закончить наш с вами разговор?

Петр Вайль : Так, я все время о хорошем. О том, как это хорошее есть, но не используется. Потенциал колоссальный, но развивать же надо!