Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Елена Фанайлова.
Андрей Шарый: Сегодня в России началась приуроченная ко Дню Победы третья акция «Георгиевская ленточка», а войска Московского гарнизона провели последнюю полномасштабную репетицию Парада Победы в Подмосковье перед репетициями на Красной площади. Российские телеканалы осветили этот сюжет в голливудском духе, считает наш корреспондент Елена Фанайлова.
Елена Фанайлова: Средства массовой информации сообщают о 100 единицах бронетанковой техники, более 30 самолетах и вертолетах, 8000 военных, которые примут участие в параде, о демонтаже троллейбусных и трамвайных путей на подходах к Красной площади. Программа "Вести" сегодня показала репортаж без единого человека, зато с устрашающе - в духе копполовского "Апокалипсиса" - летящими на зрителя вертолетами. Сообщалось, что бомбардировщик Су-134 тоже примет участие в параде и что такого состава летных машин не было на параде 18 лет.
Я спросила у трех мужчин: как простым россиянам следует это понимать? Первым отвечал писатель Захар Прилепин, командир отделения ОМОН во время второй чеченской кампании, главный редактор нижегородского издания "Новой газеты".
Захар Прилепин: Вот несмотря на то, что 9 мая для меня, как для всякого нормального и разумного русского человека, праздник святой, несмотря на все это, уже давно, не помню сколько лет, но не первый год накануне этого праздника у меня возникает ощущение, что мой личный праздник и праздник, который празднует мое государство, - это какие-то два разных праздника. В эти дни я не включаю телевизор, а если включаю телевизор, то поскорее, с каким-то приступом отвращения стараюсь его выключить, потому что во всем этом есть и привкус пошлости неистребимый, и абсурда, и какого-то бесстыдства. Я замечательно отношусь ко всем тем людям, которые в этот замечательный день георгиевские ленточки закрепляли на автомобилях, я, правда, не очень понимаю, почему именно георгиевские ленточки, какое они имеют отношение именно к 9 мая. И потом мне все-таки хотелось, чтобы мы проявляли единение в куда более серьезных вещах, например, в вещах, касающихся социальной сферы и жизни тех самых ветеранов, которым, дай Бог еще здоровья, приходится жить в нашей несчастной стране. Вот если мы тут проявляли бы такую бодрую солидарность, как наши автолюбители, это было бы куда веселее. А что касается подготовки к масштабным празднествам, то мне, как человеку не чуждому российской военщине, кажется это все несколько смешным, потому что любой специалист прекрасно знает о состоянии российской армии сегодня. И чтобы они там в эти дни не демонстрировали на Красной площади, понятно, что все это стыдные муляжи, за которыми давно уже нет того величия армии и флота, благодаря которому в том числе мы выиграли эту самую страшную в мировой истории войну.
Елена Фанайлова: Удивительно похожей на реакцию Захара Прилепина оказалась реакция поэта и журналиста Льва Рубинштейна.
Лев Рубинштейн: Дело в том, что в этот праздник, 9 мая, для меня, по крайней мере, всегда встает вопрос, что именно мы празднуем, и этот вопрос возникает на протяжении всех лет, что я помню эти празднества. Время от времени он возникает с новой какой-то актуальностью. Для одних это одно, для других - другое. Я с детства знаю, что этот праздник был праздником поколения моих родителей, которые пережили войну, отец воевал, мать была в эвакуации, попадала под бомбежки и так далее. Для меня до сих пор понятно, чем для них был этот праздник. Потом отношение к празднику менялось, его беспрерывно пытались узурпировать всякие соответствующие власти в соответствии с собственными амбициями и с политической конъюнктурой. Что происходит сегодня? Мне кажется, на сегодняшний день я явно ощущаю реакционную сущность вот этого празднования, не самого праздника, не даты, разумеется, а вот что они хотят выжать из этой даты. Они снова хотят показать зубы, показать миру, кто в доме хозяин, они снова хотят показать, сколько у нас танков и самолетов. Это уже когда-то было, это было при Хрущеве, потом при Брежневе, потом это исчезло, и на какое-то время праздник приблизился, хотя бы эмоционально, к тому, о чем я говорил вначале. Сейчас это снова сталинско-хрущевско-брежневский праздник. Притом что поколения давно сменились, не понятно, кто из тех, кто всем этим управляет, к чему имеет отношение, к какой победе в какой войне. Это очередная попытка присвоения исторической памяти, очередная попытка ее узурпации. Это связано и с ленточками, и с парадами, и с чем угодно.
Елена Фанайлова: Это был Лев Рубинштейн. Теперь - руководитель аналитического «Левада-Центра» Лев Гудков.
Лев Гудков: В самом праздновании Дня победы нет ничего ни хорошего, ни плохого, это ритуал памяти, с одной стороны, о павших, с другой стороны, это воплощение национальных ценностей, победы, торжества и избавления от фашизма, от страшной угрозы. Дело не в этом. У каждого народа есть подобные праздники. Но что, мне кажется, отталкивает и вызывает такое отвращение, это, конечно, эксплуатация властью этих чувств, мобилизация такого коллективного восторга, коллективного единения, чувства превосходства над всеми и объединения всех вокруг власти, энтузиазма для того, чтобы замазать все мерзости нашей сегодняшней жизни, для того, чтобы снять неуважение к ветеранам, отсутствие памяти о мертвых, о павших и, главное, закрыть, перевернуть всю страницу, связанную с преступлениями власти - и старой, и новой. Именно это и вызывает, на мой взгляд, отвращение. А игра мускулами, которая на параде будет, видимо, продолжаться, должна только мобилизовать и поддерживать это чувство превосходства, спесь имперскую и прочее.
