Президенты Украины и Молдавии обратились к Европейскому Союзу с просьбой о содействии на переговорах с Россией по газовой проблеме. В среду (4 января) ЕС должен выработать политику в отношении газовой истории Украины и России. Но уже сейчас видно, что прекращение Россией поставок газа Украине произвело в ЕC эффект шока. Причем настолько, что, например, в Италии начались разговоры о возможности использовать атомную энергию, хотя страна отказалась от атомной энергетики на референдуме еще в 1987 году, сразу после аварии на Чернобыльской АЭС. Европейские страны давно считают, что следует снизить зависимость от российского газа. И вот сейчас эта проблема встает наиболее остро.
Катинка Барыш, главный экономист Центра Европейских реформ в Лондоне считает, что Россия не может выражать желание внести вклад в глобальную энергетическую безопасность и при этом использовать поставки энергоресурсов в качестве политического давления: «Конечно, Европейский Союз не может указывать России, по каким ценам она должна продавать газ соседям. Но поскольку Россия поставила Украине столь очевидный ультиматум, то ясно, что за всем этим стоит больше, чем экономическая выгода. И это сильно сказалось на российской репутации именно в тот момент, когда она пытается доказать свою надежность как партнера».
Около 60 процентов газа в Европу сейчас поступает из Северного моря, благодаря Норвегии, Голландии и Великобритании. В некоторых странах (Германия, Франция) доля норвежского газа составляет до 30 процентов. Норвегия сообщает, что ее мощности сейчас работают на пределе. Более того, эти запасы в скором времени истощатся. Четверть газа идет из России. 10 процентов из Алжира — и небольшая часть из Нигерии и Ливии.
Альтернативные поставщики есть
Зейно Баран, директор Программы Международной безопасности и энергетики в Центре Никсона (Вашингтон), говорит, что есть еще страны, которые Европа может использовать, чтобы снять зависимость от российского газа: «Во-первых, в Северной Африке и на Ближнем Востоке есть достаточные запасы газа, которые Европа по-прежнему может получать. Большие запасы газа есть у Ирана, но с Ираном возникают политические трудности. Но если посмотреть дальше на Восток, то у Казахстана, Туркменистана и даже у Азербайджана есть немалый объем запасов газа, которые тоже могут пойти в направлении Европы. Проблема состоит в том, что до сих пор европейцы чувствовали себя вполне комфортабельно и не испытывали необходимости диверсифицировать поставки газа. Газ в сжиженном виде может поставляться в Европу из Алжира, Катара, Ирана, возможно, из Ирака, когда политическая ситуация там стабилизируется. Но это — в будущем. В ближайшее время наиболее реальными партнерами все-таки могут выступить именно страны Каспийского региона. Там добываются огромные объемы газа, особенно в Казахстане, который заинтересован поставках своего газа в Европу. Единственная сложность состоит в том, что этот газ может пойти в Европу только через трубопроводы, принадлежащие Газпрому. До сих пор Россия не допускала транзит казахского газа. Думаю, сейчас, учитывая заинтересованность Европы в честных торговых отношениях и развитии рыночной экономики, этот вопрос будет поставлен на обсуждение. Поскольку, если Украина или какая-то другая европейская страна заключит договор с Казахстаном, то Россия — как член Большой Восьмерки — должна разрешить этот транзит».
Большая Восьмерка может оказать давление на Россию
Зейно Баран полагает, что на Россию можно оказать давление в рамках Большой Восьмерки: «Мне кажется, что это должно сработать. Россия ведь заинтересована и в западных инвестициях, и в членстве во Всемирной торговой организации. И вообще, международное признание немало значит для любой страны, в том числе и для России. Так что если европейцы смогут сформировать единый подход — не антироссийский, а просто поддерживающий рыночные отношения и честную игру, — тогда России придется изменить поведение и практику отношений с другими странами. По-моему, именно это мы и наблюдаем сейчас в кризисе с Украиной. Россия сделала стратегическую ошибку, отключив Украину от газа. Причем настолько серьезную ошибку, что она потрясла и Европу, и правительство Соединенных Штатов. Люди стали понимать, что надо диверсифицировать поставки газа, потому что страна, у которой сейчас монополия на поставки газа, может использовать газ как рычаг политического давления. По-моему, именно единый подход и отношение к этой проблеме Европейского Союза и США заставил Россию изменить поведение».
В целом картина выглядит следующим образом. Есть Казахстан. Но его газ может пойти в Европу только через трубопроводы «Газпрома». Есть Иран, но он повел себя так же, как Россия. Правительство Тегерана заморозило выдачу лицензий компаниям из тех стран, которые проголосовали за передачу вопроса об иранской ядерной программе на рассмотрение Совета Безопасности ООН. Индия за это поплатилась тем, что Иран заморозил совместный с ней проект строительства трубопровода. Хотя сейчас этот проект снова разморожен, после этих маневров Европа ощутила, что Иран не может быть надежным партнером, что коммерческие контракты в этой стране тесно связаны с политикой, что Тегеран может шантажировать энергоресурсами, и так далее. Остается Северная Африка и Ближний Восток.
Однако Зейно Баран уверен, что здесь встает вопрос демократизации всего региона Большого Ближнего Востока: «До тех пор, пока во главе этих стран будут стоять такие лидеры, как в Иране, их невозможно рассматривать в качестве надежных поставщиков. Энергетика не должна использоваться как политическое оружие. Так что сейчас главное для Европы — продолжать поддерживать реформы на Ближнем Востоке. Если не удастся этого сделать (особенно учитывая, что в ближайшее время замены газу и нефти в энергетике не предвидится) Европе будет сложно найти надежных поставщиков даже в Северной Африке и на Ближнем Востоке.
Алжир и Катар, Россия и Иран
Зейно Баран полагает, что Алжир и Катар можно рассматривать как достаточно надежных поставщиков, даже при нынешних режимах в этих странах: «Они надежные, потому что у них нет монополии на поставки газа в Европу. Более того, это относится и к таким странам, как Россия и Иран: их запасы газа имеют какую-то ценность только в том случае, если их можно продать на внешний рынок. Они вынуждены продавать газ. И если международное сообщество создаст правила, по которым эта торговля должна происходить, то они будут вынуждены подчиниться этим правилам. А что касается Алжира и Катара, повторяю, именно из-за того, что у них нет монополии, они сейчас выступают как намного более надежные поставщики «неполитизированных» энергоресурсов.
Джулиан Ли, старший эксперт по энергетике в Центре глобальных энергетических исследований считает, что в газовой зависимости Европы от России следует представить себе обратную связь: «Россия зависит от Европы как от экспортного рынка для своего газа. Европейский континент окружен другими поставщиками газа — это Каспий, Северное море и Северная Африка. У России есть хорошо развитая система трубопроводов, которые связывают ее с Европой. Но у нее сейчас нет вообще трубопроводов, чтобы поставлять газ в другие части света. И если она разочарует своих европейских клиентов настолько, что они начнут относиться к России как к ненадежному партнеру, то она окажется в тупике, она никому не сможет экспортировать газ.
Джулиан Ли убежден, что в ближайшей перспективе не просто найти новых поставщиков или расширить нынешние поставки: «Газ отличается от нефти тем, что, по крайней мере, в Европе он в основном перекачивается от производителя к потребителю по трубопроводам. И для того, чтобы кардинально изменить структуру поставщиков, надо строить газопроводы. Определенная часть газа, правда, поступает в жидкой форме. Но чтобы увеличить объем этих поставок, надо строить новые терминалы для превращения газа из жидкого в газообразное состояние. Так что простого и быстрого решения в настоящий момент нет».
Тем не менее, сейчас Европейский Союз занял нейтральную позицию в споре. Нейтралитет сохраняет и второй поставщик газа Украине — Туркменистан. Если кризис продолжится, то, как полагают эксперты, сохранять ЕС нейтральную позицию будет слишком сложно.
