Программу ведет Андрей Шарый.
Андрей Шарый: Сегодня последний день прощания с патриархом Московским и Всея Руси Алексием Вторым, завтра состоятся похороны. В Храме Христа Спасителя в Москве, где установлен гроб с телом покойного, побывали уже несколько десятков тысяч человек.
Оценить расстановку сил в руководстве Русской Православной Церкви в связи с кончиной патриарха Алексия и перспективы выборов на Поместном Соборе нового предстоятеля я попросил известного московского эксперта-религиоведа, автора монографии "Политическое православие", директора информационно-аналитического центра СОВА Александра Верховского.
Местоблюстителем патриаршего престола избран митрополит Кирилл. Означает ли это, что исход Поместного Собора предопределен?
Александр Верховский: Нет, это совершенно не означает. Собственно, когда был избран патриарх Алексий, местоблюстителем был не он. Нет. Я думаю, что решение Собора довольно трудно сейчас предсказать. Если внутри синода будет достигнуто согласие, то синод, конечно, проведет свое решение, а если это согласие достигнуто не будет, то вопрос будет решаться голосованием на Соборе. То есть он в любом случае будет решаться, но в отсутствие согласия на синоде назвать будет сложно, поэтому, как уже будет идти демократический процесс.
Андрей Шарый: Известна ли расстановка сил внутри синода?
Александр Верховский: Я думаю, что у членов синода, в том числе у постоянных членов синода, много каких-то личных, скорее всего, просто интересов и пристрастий, связанных с возможными кандидатами. Как это все будет сочетаться друг с другом, невозможно реально предсказать.
Андрей Шарый: Оценить влияние и позиции двух митрополитов, которых, по крайней мере, называют основными претендентами на патриарший посох, это митрополит Кирилл и митрополит Климент, можно?
Александр Верховский: В принципе, если дело не дойдет до голосования, у митрополита Кирилла, конечно, очень сильные позиции. Вопрос в том, насколько его оппоненты будут упорны в отстаивании какой-то другой кандидатуры. Если будут упорны, то действительно придется решать голосованием на Соборе. Я думаю, что на Соборе митрополит Кирилл окажется менее популярным, чем среди членов синода. С другой стороны, возможен еще и третий выход из положения. Если основные кандидаты не могут договориться и не хотят пускать дело на самотек, то можно договориться на компромиссной фигуре. Всегда существует вариант выдвинуть в патриархи кого-то из иерархов, кто уже в более преклонных летах, от которого, соответственно, трудно ожидать каких-то резких движений. Тут, конечно, циничный такой расчет наверняка где-то присутствует, что и править такой тиарой будет меньше. То есть вопрос, в общем-то, отложить.
Такие расклады, как я понимаю, бывали и при выборе римских пап и здесь тоже в принципе такое возможно.
Андрей Шарый: Верно ли, на ваш взгляд, полагают, что митрополит Кирилл олицетворяет или представляет, или даже является лидером либерального какого-то крыла в Русской Православной Церкви, а митрополит Климент - это такой консерватор?
Александр Верховский: Это не очень правильная терминология применительно к церкви. Митрополит Кирилл сторонник большей открытости церкви, большей ее активности в обществе. Нельзя сказать, что он такой либерал. Митрополит Климент более консервативен в церковном смысле, он за то, чтобы примерно сохранять (примерно, опять же) тот образ жизни, который сложился в церкви в досоветское, советское время. То есть такое, несколько изолированное, больше сосредоточенное на своем, на внутреннем. Это как-то коррелируется с идеологическими светскими взглядами, но не очень точно. Единственное, что можно сказать наверняка, что если патриархом станет митрополит Кирилл, церковь будет более активна вовне, чем, если патриархом станет митрополит Климент. Можно ли назвать эту активность либеральной, это, в общем-то, сомнительно.
Андрей Шарый: Власть российская имеет ли, на ваш взгляд, потенциал для того, чтобы влиять на внутрицерковную расстановку сил?
Александр Верховский: Конечно, имеет. Собственно, она и раньше имела, в те времена, когда патриаршество было на Руси установлено, вмешательство тоже носило, строго говоря, не прямой характер. Это потом, в синодальный период, церковь просто управлялась напрямую государственным чиновником. Да, имеет. Конечно, имеет. Все люди, на всех есть какие-то рычаги воздействия. Как будет государство это использовать? Не известно, в общем-то. Относительно степени, зависит оттого, какая церковь нужна нынешней власти и насколько те чиновники, которые будут как-то вовлечены в этот процесс, это понимают, с кем это связывают. Скажем, я говорю, митрополит Кирилл будет более активным патриархом предположительно, а, может быть, те люди, которые будут пытаться вмешаться в выборы, думают как-то иначе.
Андрей Шарый: Вы понимаете, какая церковь нужна нынешней российской власти?
Александр Верховский: Я подозреваю, что нынешней власти нужна церковь довольно пассивная. Она должна выполнять некие символические функции, чтобы на нее можно было опереться именно как на символическую опору, но по возможности меньше чего-то требовать для себя. То есть денег, конечно, ей дадут, но, скажем, церковь настоятельно желает того, чтобы православие преподавалось в школах (это очень важно действительно для церкви), государство очень умеренно идет ей навстречу в этом. Соответственно, патриарх, который будет на этом настаивать больше, скорее, нежелателен.
Андрей Шарый: А преставившийся только что патриарх удобен был Кремлю, на ваш взгляд?
Александр Верховский: Сложный вопрос. Патриарх все-таки появился раньше, чем нынешний политический режим. Патриарх Алексий был человеком достаточно консервативным в смысле своей практики и управления, и это было, наверное, неплохо для политических управленцев. Известный эпизод, когда один из сотрудников администрации президента позволил себе вслух сказать, что митрополит Кирилл неудобный клиент. Потом, конечно, это заявление было дезавуировано, но, видимо, он действительно не очень удобный клиент для президентской администрации.
