"Эхо" пустило на эфир с ОМОНом. Удалось поснимать. В роли стороны обвинения был представитель "Нового времени". С другой стороны - представители ГУВД. Многие блогеры утверждают, что журналист одержал чистую победу. Мне так не показалось. Наоборот.

Смотрите, что получается. В редакцию пришли обиженные бойцы 2-го батальона ОМОНа и рассказали о том, что творится в отряде и что терпеть это невозможно. А кто пришел? Ребята в форме, с боевыми наградами, видно, это и произвело впечатление на журналистов. Сфотографировались, но в масках. Наговорили на диктофон. Всё, ни документов, ни свидетелей! То, что они рассказали – сенсация? Нет! Что, об этом никто не знал? Все знали и знают! Сенсация в том, что об этом рассказали именно омоновцы? Наверное, да. Так, по всей видимости, решили и авторы этой статьи. Только не понимаю, на что был расчет. Неужели они не понимали, что руководство городской милиции просто так этого не оставит?

Сам сталкивался пару раз. И могу сказать, что люди там обидчивые и злопамятные, хотя и симпатичные, если судить по участнице эфира Жанне Ожиминой. Да еще и хорошо подготовленные. Они-то на "Эхо" пришли с кучей документов, которыми ответили на все обвинения. Работая еще в "Московских новостях" в лучшие их годы, я видел, как готовятся такие расследования. В газету материал мог попасть только в случае неубиваемых доказательств. Я не злорадствую, я удивляюсь наивности Ильи Барабанова.

Барабанов говорит: ОМОН "крышует" криминал. Полковники – предъявите документы. Документов нет. Барабанов говорит: ОМОН специально натаскивают на "несогласных". Полковники: предъявите документы. Барабанов говорит: 50 тысяч надо заплатить за то, чтобы машина с бойцами выехала с базы. Полковники: вот вам документы о всех выездах машин с территории базы за весь прошлый год. Ну нельзя же так подставляться!

А вот вторую часть эфира я чуть не сорвал! Там речь зашла о журналистах на митингах. Когда зам. начальника ОМОНа заговорил о любви к журналистам, я даже стал немного повизгивать, а когда он же рассказал, что в каждом автозаке есть номер мобильного телефона начальника управления информации ГУВД Москвы, по которому каждый случайно "повязанный" журналист может связаться с самим Бирюковым, я стал махать руками, привлекая к себе внимание. Не вышло, не привлек.

Зато охотно поверил словам полковника Смирнова. Он признался, что фотокорреспонденты на митингах очень мешают его бойцам. Господин полковник, в той же степени ваши бойцы, поверьте, мешают нам. Мы тоже на работе, как и вы. Риторический вопрос об отличительных жилетах для прессы можно было бы оставить без внимания, если бы мы это уже не проходили. Кстати, это не мешало журналистов в свое время "принимать" наравне со всеми. Нет, справедливости ради надо сказать, что забирать нас стали гораздо реже. Только причем тут ОМОН, если три последних митинга несогласных "урабатывал" 2-й оперативный полк!

А вообще, все представители милиции на "Эхе" были такими лапочками, призывали дружить, звали в гости... Возьму на себя смелость сказать, и это мнение не всех, но многих профессиональных фотокорреспондентов: хотитие с нами дружить – легко, только для этого вам надо хоть немного уважать нашу работу.

А по поводу заявленной темы эфира, боюсь, что суд "Нью таймс" проиграет. Не из-за того, ЧТО опубликовано, а из-за того, КАК сделан этот материал.