Ссылки для упрощенного доступа

О будущем Совета по правам человека при президенте России - в день назначения его новым главой Михаила Федотова говорим с членами совета - Валентином Гефтером и Кириллом Кабановым


Михаил Федотов в студии Радио Свобода, 11 сентября 2008
Михаил Федотов в студии Радио Свобода, 11 сентября 2008
Владимир Кара-Мурза: Президент России Дмитрий Медведев своим указом назначил секретаря Союза журналистов России Михаила Федотова председателем Совета по содействию и развитию институтов гражданского общества и правам человека. Указ о назначении опубликован на сайте Кремля. Одновременно Федотов получил должность советника президента. Таком образом он занял более высокое положение, чем его предшественница - Элла Памфилова советником главы государства не была. Михаил Федотов в 92-93 годах возглавлял Министерство печати России, а с 98 года являлся секретарем Союза журналистов. Он также известен как один из авторов закона "О печати". Федотов был одним из основателей Союза правых сил, а также входил в "Комитет-2008", общественное объединение, созданное в 2004 году, с целью проведения в 2008 году честных президентских выборов. Михаил Федотов заявил, что своими первоочередными задачами на новом посту считает десталинизацию общественного сознания, судебную и милицейскую реформы, а также вопросы охраны прав детей и семьи. Президентский Совет по правам человека был образован в 2004 году на базе комиссии по правам человека. В образовавшийся орган вошли 33 правозащитника и общественных деятеля. Главой Совета с момента образования и до 30 июля этого года являлась Элла Памфилова, покинувшая свой пост по собственному желанию. О будущем Совета по правам человека в России в день назначения его новым главой Михаила Федотова мы говорим с членами совета - Валентином Гефтером, исполнительным директором Института прав человека, и Кириллом Кабановым председателем Национального антикоррупционного комитета. Насколько неожиданным стало для вас назначение Михаила Федотова главой совета?

Валентин Гефтер
Валентин Гефтер:
Вы знаете, я не могу сказать, что оно было очень ожидаемым, потому что выбор был, по-моему, довольно неоднозначный среди нескольких человек, которые явно были готовы и способны возглавить совет, я имею в виду из членов совета. Но мне кажется, что этот выбор почти ожидаем с точки зрения самой личности и прошлого Михаила Александровича.

Владимир Кара-Мурза: Как вы оцениваете фигуру Михаила Федотова как нового председателя совета?

Кирилл Кабанов: Вы знаете, я бы сначала не оценивал фигуру Михаила Александровича, потому что оценка его положительная, он работал не только то, что вы перечислили только что, он работал в фонде ИНДЕМ вице-президентом, он участвовал в создании Национального антикоррупционного комитета, является членом его президиума. Он активно работал с журналистским сообществом. Дело в том, что, во-первых, две вещи, которые для меня непонятны, хотя Михаила Александровича я оцениваю как своего друга, близкого товарища и соратника. Во-первых, само назначение проходило в некоем кулуарном порядке, в режиме и, как вы правильно сказали, Михаил Александрович теперь не просто общественник, он стал чиновником высшей категории со всеми атрибутами. Это непонятно для меня – это повышение статуса совета, либо это некая какая-то другая игра.
Придание статуса советника позволяет с одной стороны расширить полномочия председателя совета, но с другой стороны накладывает определенные ограничения, связанные с государственной службой, в том числе и публичные выступления, они должны быть согласованы. У Эллы Александровны был больший объем свободы. По поводу выбора и фигуры, Михаил Александрович человек, который был в бюрократическом аппарате, он был в системе, причем на высокой должности, он пользуется заслуженным уважением в журналистском сообществе, его знают правозащитники, он их знает. Поэтому в принципе, наверное, очень правильный выбор именно с позиции президента, поскольку он не вызовет отторжения у членов совета. Я думаю, что это была основная задача, и она достаточно успешно исполнена.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, статус советника президента ограничивает как-то Михаила Александровича в его будущих действиях?

Валентин Гефтер: Вы знаете, я не такой опытный может быть, как Кирилл, во взаимоотношениях людей, имеющих звания, государственные должности занимающие, я бы может быть не обратил внимание на эту особенность. И согласен с ним, что тут есть некоторые, наверное, ограничения. Одно дело лицо, человек, вообще не занимающий никакую должность в госаппарате, чистый общественник, как принято говорить, как была Элла Александровна, другое дело человек, у которого есть такие функции советника и получающего, соответственно, зарплату в администрации президента. Но мне кажется, что этот потенциальный недостаток подобного рода статуса главы совета, он немножко смягчается, а может быть даже множко смягчается самой личностью Михаила Александровича, который не ливрейный человек по натуре и по своим позициям. Другое дело, у него могут быть расхождения принципиальные по отдельным моментам нашей работы и тогда, я думаю, они будут связаны не с тем, что он занимает должность, а с тем, что он думает по-другому, даже если, предположим, он думает, являясь большим государственником, чем кто-то из нас. То есть мой вывод такой: само по себе, мне кажется, это не совсем правильно подобного рода прикрепление главы общественного совета к госдолжности, но в лице Михаила Александровича, я думаю, это не будет сильным ограничением и уменьшением наших возможностей.

Владимир Кара-Мурза: Михаил Федотов, новый глава Совета по правам человека, намерен продолжить курс своей предшественницы.

Михаил Федотов: Никаких особых планов, отличных от тех планов, которые сложились под председательством Эллы Александровны Панфиловой, у меня нет. Я намерен вести этот корабль дальше по тому маршруту, который был проложен еще при Элле Александровне Памфиловой. Я должен сказать, что Элла Александровна великолепно несла этот крест, а это тяжелый крест, понимаю, насколько это тяжело. Но она великолепно справилась со своей миссией. Конечно, 8 лет – это очень тяжело. Как в спорте, как в нормальной эстафете: один пробежал свою стометровку, дальше эстафетную палочку берет другой, бежит следующие сто метров.

Владимир Кара-Мурза: Расскажите чуть-чуть нашим радиослушателям о методике работы вашего Совета, какова периодичность его встреч с президентом, например?

Кирилл Кабанов
Кирилл Кабанов:
У нас было определено минимум две встречи с президентом в год. Этот график выполняется, но кроме этого раз в месяц совет собирается, вырабатываются планы, предварительно отрабатываются предложения всех членов совета, решение принимается коллегиально. Но при этом, даже если это решение, заявление совета, оно в меньшинстве, то меньшинство вправе на сайте совета, у нас были такие случаи, выступить и публично высказать свою позицию. Вот то, что говорил Валентин, он говорил очень правильно. Мало того, что фигура Михаила Александровича, но этот порядок работы совета, я почти уверен, что он меняться не будет независимо ни от чего, не будет менять Михаил Александрович, это нужно президенту - это есть суть совета. Поэтому повестку дня формируют члены совета, не председатель совета, именно члены совета формируют повестку дня, вопросы, выносят и готовят, совместную позицию вырабатывают, потом позиция согласовывается. У нас был один случай, когда несколько членов совета сказали: нас не известили по какой-то позиции. Мы приняли поправки и нормально сейчас работает система оповещения, система принятия решений. И вот эта коллегиально-демократическая процедура гарантирует нас от каких-то проблем, недомолвок, либо возможности давления на совет.
К тому же я бы сказал так: наверное, большинство членов совета – это люди, на которых тяжело давить, менять их точку зрения можно только путем совместного убеждения логического и правового. Но принципиальную позицию люди не меняют, потому что люди с репутациями и люди, которые пришли работать и достигать целей. Поэтому Михаил Александрович, я в этом уверен, что он не будет пытаться изменить как-то прохождение. Принцип председателя совета, его фигура, она важна для работы с некоей бюрократической машиной. Вот в этом отношение статус советника президента, он, конечно, для бюрократии является знаковым. Например, Элле Александровне приходилось договариваться с определенными чиновниками для того, чтобы довести позицию совета. Она состоит при президенте, но чиновники воспринимают должность, кроме этого еще. У Михаила Александровича будет официальная должность, в этой должности он приравнивается по уровню министра. То есть он может разговаривать на равных официально, не по понятийным вещам, с министрами, в случае чего приглашать их на наши совещания, у нас такие встречи запланированы. Поэтому это является плюсом. Возможно, это являлось как раз задачей, которая была поставлена на увеличение статуса. У нас существует закон, ограничивающий государственных служащих в публичных выступлениях, но никто не мешает члену совету, и мы говорили об этом, будем продолжать эту идею, каждый раз обсуждаем порядок информирования общества о нашей работе. То есть не только сайт, различные пресс-конференции и другое. Нас никто не ограничивает в этом отношении только коллегиальное решение.

Владимир Кара-Мурза: А что входит в обязанности председателя, входило в обязанности Эллы Памфиловой, многое ли от него зависит?

Валентин Гефтер: Я не знаком с формальным регламентом, который регулирует обязанности председателя отдельно от других членов совета. Это структура, которая в отличие от государственных ведомств, не регламентирована до каждой запятой. Все-таки это общественная структура, не надо забывать, консультативный орган при президенте. Но наши внутренние правила во многом состояли из того, что только что рассказывал Кирилл. Я думаю, что они не поменяются так, как они приняты между нами. Другое дело, что, конечно, статус советника у председателя совета придает ему больше административный ресурс. Очень часто мы сталкивались с тем, что пробиться, грубо говоря, к руководителям ведомств, с участием в тех или других коллегиальных органах наших министерств и ведомств, с тем, чтобы нас слышали на равных, было очень непросто. Элле Александровне не позавидуешь.
Я могу привести конкретные примеры, связанные с реформой милиции, которая принималась в последнее время, с гуманизацией пенитенциарной сферы, это я говорю из того, что близко мне, и так далее. Может быть, правда, нынешний статус советника поможет Федотову облегчить работу совета в целом и его. Усугубит ли его обязанность, он будет обязан? Я не думаю, тут все дано на представление того, как человек представляет работу такой сложной общественно-государственной, потому что теперь он должностное лицо, структуры. Я почему-то думаю, пока что это будет использовано во благо и самим Михаилом Александровичем, в чем я не сомневаюсь, и теми людьми из бюрократии, с которыми совету приходится иметь дело.
Это увидим по ближайшим событиям, в том числе по подготовке и проведению встречи с президентом, которая была намечена на конец этого года, предположительно ноябрь, и к которой мы интенсивно готовимся по нескольким направлениям, в том числе одно из них было озвучено самим Михаилом Александровичем, а два других тоже известны и напрашиваются – это судебно-правовая сфера, реформа милиции и тюремных дел, о которых я упоминал, и судов в первую очередь, и тема защиты семьи и детства, которая тоже вызывает большую озабоченность у членов совета. Мы увидим, как пойдет, и тогда поймем, насколько в лучшую сторону еще более усовершенствовались взаимоотношения совета, администрации и чиновников.

Владимир Кара-Мурза: Сергей Грызунов, бывший глава Госкомитета России по делам печати, одним из первых поздравил коллегу.

Сергей Грызунов
Сергей Грызунов:
Я позвонил сегодня моему другу и коллеге Михаилу Федотову и сказал, что он взвалил на себя крест, но я счастлив, что этот тяжкий крест достался с таким попаданием в десятку. Президент попал. Потому Михаил Федотов в нашей среде пользуется абсолютным доверием, очень высоким нравственным, профессиональным, научным рейтингом не только потому, что он доктор наук, чрезвычайный и полномочный посол, автор закона "О печати", но и потому что всей своей жизнью, всей своей деятельность Михаил неоднократно доказывал свою правоту. Я очень надеюсь, что Михаил Федотов сможет сделать то, чего не удавалось в последние годы сделать совету, а именно достичь каких-то ощутимых конкретных результатов.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Вадима.

Слушатель: Скажите, не следует рассматривать участие демократов периода Горбачева и Ельцина, как их соучастие в этой власти, которая, как правильно сказал Грызунов, что фактически ничего не меняется. Эти люди идут обслуживать, все включились на обслуживание этой власти. Демонстрации оппозиционные разгоняют, выборы, сколько нарушений - это позор. В Киргизии лучше выборы прошли, в Африке проходят нормально. Такие советы, вот эти люди, они просто прикрывает то, что делает эта власть.

Владимир Кара-Мурза: Насколько политизирована работа Совета при президенте?

Кирилл Кабанов: Вы знаете, я бы не назвал ее политизированной, к тому же не назвал то, что мы пытаемся прикрыть власть. Поскольку вопросы, которые мы задаем, не только по поводу реформ, которые являются стратегическими вопросами, мы задаем и продолжаем задавать совершенно неудобные вопросы. Например, мы ни в коем случае не оставили дело Магнитского. И подготовили соответствующие документы по делу Магнитского и будем доводить ситуацию до конца. Если вспомнить одну из первых встреч с президентом нашего совета, именно после этой встречи президент принимает решение провести проверку по этому делу. Мы считаем, что эта проверка осуществляется исполнительными органами, и мы в этом уверены, не в полном объеме. В результате проверки покрываются представители спецслужб, правоохранительных органов и следствия. Сегодняшний вывозов по поводу повышения звания следователю - это опять плевок в наш адрес, в адрес общественности и в адрес правосудия. Поэтому мы оставить эту ситуацию в покое оставить не можем. По фамилиям мы знаем всех, называются в отчете, и мы эти документы представили президенту и будем в дальнейшем говорить о механизмах доведения этой проверки до логического конца.
Вопрос в том, что обслуживание. Вы знаете, договорные площадки, когда они убираются полностью, партии, другие площадки – это, в конце концов, приводит к жуткой конфронтации и последствия конфронтации мне бы не хотелось даже называть, потому что когда нет возможности говорить, начинают говорить другие силы. Президент находится между двумя составляющими – между бюрократией естественно и обществом. Это его функция президента. Так вот в настоящий момент совет, поскольку в нем представлены люди независимые, известные и работающие независимо от совета в своих общественных организациях, известных организациях, большей частью правозащитных, они являются источником не только информации, мы работаем над информированием президента – это одна из функций совета, но мы пытаемся изменить ситуацию. И мы видим, что президент идет на этот контакт. После наших разговоров и наших бесед президент провел совещание по поводу того, что его указания не исполняются, подписал указ о контроле за исполнением своих распоряжений. Это очень нелегкий труд, поскольку мы ставим свою репутацию, все члены совета ставят свою репутацию под некий вопрос.

Владимир Кара-Мурза: Александр Подрабинек, правозащитник, бывший советский политзаключенный, скептически оценивает случившееся.

Александр Подрабинек
Александр Подрабинек:
Назначение для Михаила Федотова неудачное. Мне кажется, что на придворной должности ничего сделать не удастся, и пример с Памфиловой тому очень яркое доказательство. Как только она начала выступать принципиально, высказывать свою позицию по разным вопросам, так и случилось, что она не смогла работать, она просто поняла, что в таком режиме работать не может. Я думаю, что должность, которую сейчас занял Федотов, должность гиблая как для человека, как для правозащитника. И либо ему придется оттуда уйти, если он будет вести себя достаточно последовательно и принципиально, отстаивая права человека в стране, либо ему придется исправиться и быть придворным льстецом, как множество людей вокруг в Кремле и в Белом доме.

Владимир Кара-Мурза: Мы сейчас слушали в новостях, что арестован Лев Пономарев, может ли совет оперативно вмешиваться в ситуацию с нарушениями прав человека и прав правозащитников?

Валентин Гефтер: Вы знаете, я как раз тоже хотел отреагировать и на этот сюжет, и на слова Александра Подрабинека, и вашего слушателя, который до этого говорил. Все-таки думать, что это придворные должности как руководителя совета, так и совета в целом, мне кажется, перебор. Не потому, что мы такие уж непримиримые и борцы за справедливость, рвем на себе рубашку и тельняшку, а потому что просто совет при президенте – это вещь, которая должна помочь верховной власти минимизировать те безобразия, которые делаются в разных местах нашей жизни, в том числе и с разгоном, недопущением в первую очередь публичных акций в Москве. Пока это не помогало, должен честно сказать, ни при Элле Александровне, ни усилиями отдельных членов совета, как бы мы ни старались довести до федеральной, московской власти всю их неправоту по части акций, в том числе 31, "Дня гнева" и так далее.
Значит ли это, что надо в знак протеста лопнуть дверью, уйти или не пойти на должность при смене руководства? С моей точки зрения, надо иногда сжимать зубы, терпеть и добиваться того, чтобы все-таки мы жили немножко по-другому. Я знаю, многие мои коллеги и старшие, и младшие смотрят на это по-другому и говорят, что вы витрина или, как хотите называйте, того непопулярного в их глазах режима, при котором мы сейчас существуем, я имею в виду политического режима. Мне кажется, что у нас всегда есть шанс, и этот шанс надо использовать. То что, не разрешается, в частности, сегодняшняя акция и на ней опять пострадали организаторы Удальцов и Пономарев в очередной раз, с моей точки зрения, это перебор. Перебор в том смысле, что уже больше терпеть невозможно.
И смена московской власти, и смена руководства совета, мне кажется, дает нам шанс еще раз сказать президенту. Вы знаете, надо решать что-то с этим вопросом и кардинально, не просто спорить по части, кто первый сказал и перехватили ли их до или они вышли на неположенную точку – это все частности. Наши местные власти в первую очередь отвечают за проведение акций. Они злоупотребляют правом с точки зрения применения нормального федерального закона. Здесь надо или уточнить закон и не давать возможности злоупотреблять, или признать, что у нас нет единого права определяемого конституцией, европейскими положениями и этим 54 федеральным законом, и тогда признаться и развести руками, что мы не можем добиться от местных властей того, чтобы они вели себя по закону. Мы будем на этом настаивать. Посмотрим, может быть две смены чуть ли не в одну неделю, которые происходят в Москве и в совете, помогут нам наконец до конца раскрыть глаза в этом отношении.

Владимир Кара-Мурза: Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинской группы, верит, что высокий пост окажется по плечу Михаилу Федотову.

Людмила Алексеева: Это очень трудный пост, потому что это необходимость посредничества между двумя трудно совместимыми и плохо понимающими друг друга мирами, как наше общество и наши чиновничество. Я думаю, Федотов сумеет выполнять эту трудную роль, потому что у него есть и опыт государственной службы, и в то же время он давно уже не занимается государственной работой, а является общественной деятельностью. Доказал свою личную порядочность и верность демократическим убеждениям и верховенству права, он юрист по образованию. У него такая заслуга перед всеми нами, он автор закона "О печати" российского, принятого в 90 годы, который с тех пор старались испортить, но до конца все-таки не испортили.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Александра Георгиевича.

Слушатель: Добрый вечер. У меня такие два вопроса. Первый вопрос: будете ли вы обсуждать такие темы, как свободна СМИ. Второе: не кажется ли вам, что власть просто пытается показать общественности на Западе, не у нас, у нас мало кто знает о вас, что у нас демократия, люди обсуждают, к президенту ходят. У нас такой уважаемый человек появился, даже будет что-то подсказывать президенту, советовать. Вам не кажется, что власть как ширму использует, потому что она сама проблемы, митинги разгоняет, не кто-то ведь это делает.

Владимир Кара-Мурза: Есть ли в планах совета обсуждение существования цензуры?

Кирилл Кабанов: Не просто есть такие планы, эти планы и этот вопрос обсуждается порядка 5-6 советов. Больше того, я пока не буду вдаваться в подробности, мы с участием Михаила Александровича разработали ряд механизмов, в том числе возвращение к определенным правовым механизмам по достижениям максимальной свободы средств массовой информации. Но самое главное, механизмов реакции на публикации в средствах массовой информации. Да, поскольку именно Михаил Александрович был не только автором закона о СМИ, а был автором указа 810 96 года президента Российской Федерации Бориса Николаевича Ельцина, где был четко прописан порядок реакции на публикации в средствах массовой информации.
Теперь, если мы говорим о том, возвращаясь, наверное, кому-то хочется из бюрократии, чтобы мы были ширмой. Но еще раз повторяю, мы консультативный орган при президенте Российской Федерации. А президент еще летом уже после отставки Эллы Александровны сказал, что он хочет сохранить совет в том составе, который есть. Я уверен, поскольку присутствовал на всех встречах с президентом, что по тем вопросам, по тому тону и по той системе обсуждения, которая у нас происходит, и в том числе по той реакции, которая бывает после наших документов, мы можем может быть решать не все вопросы, но во всяком случае сдвигать с мертвой точки. Поскольку один из ярких примеров - вопрос Химкинского леса был поднят на совете, был поднят по инициативе Эллы Александровны Памфиловой. Это был первый толчок, который постепенно нарастал в некий ком общественной реакции.
Мы как раз, используя потенциал своих организаций, реализуем некие совместные решения и наш уровень, наверное, большинства, он позволяет говорить на профессиональном, обоснованном языке с президентом, что очень важно. Поэтому я не боюсь той истории, никогда никого не обслуживал, никогда не собирался, как и большинство членов совета, я думаю, почти все члены совета, быть ширмой. У нас нет ни удостоверений, ни мигалок, и многие даже не знают, что мы члены президентского совета. Свои документы, свою работу мы подписываем своими должностями общественными и работаем в этом направлении. Поэтому здесь задачи наши не отменяются тем, что мы члены советы и иногда польза от того, что являемся членами совета.

Владимир Кара-Мурза: Петр Федоров, журналист-международник, директор по международным связям ВГТРК, одобряет дальновидный выбор Кремля.

Петр Федоров: Я очень давно знаю Михаила Александровича, мы с ним на "ты". Я очень уважаю все его деятельность, начиная с перестройки. Правильно, что согласился стать советником президента и стать таким связующим звеном между президентом и советом. Это образованный, умный человек. Я полагаю, что взаимное доверие Михаила Федотова к президенту и президента к Михаилу Федотова дорогого стоит. Пытаться надо, работать надо, стараться надо. Я полагаю, что Дмитрий Медведев, президент Российской Федерации, не раз демонстрировал свое желание изменить состояние российского общества в лучшую сторону - это надо приветствовать. Я очень рад, я поздравляю Михаила Александровича и желаю ему всяческих успехов на этом посту.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Ленинградской области от радиослушателя Геннадия.

Слушатель: Добрый вечер. Хотел бы спросить о следующем: если известна такая информация, будет ли у Михаила Александровича прямой контакт с президентом Медведевым? Я считаю, в случае с задержанием очередным Льва Александровича Пономарева такой контакт нужен. Здесь и Общественная палата хотела вмешиваться, я знаю из информации Генри Марковича Резника. Что сделала в этом направлении Общественная палата, а самое главное, какой результат - мы не знаем. И вот хотелось знать, будет ли прямая связь с президентом Медведевым в этом случае?

Владимир Кара-Мурза: В чем отличие Совета при президенте от Общественной палаты?

Валентин Гефтер: Много общего есть с точки зрения тематики, которой занимаются те профильные комиссии палаты, с которой мы взаимодействуем. Я думаю, что Совет при президенте и советник президента имеют большую возможность оперативного выхода на руководство страны, необязательно только на первое лицо. И в этом смысле, я думаю, у нас роль повышенная по отношению к комиссиям Общественной палаты. Но ведь дело не в том, кто на кого выйдет. И совет, и палата должны работать по отдельным возмутительным случаям, когда происходит нечто экстраординарное. Но с другой стороны, мы должны менять ситуацию системно, в целом, влиять на то, чтобы такого не происходило. Потому что на все случаи в громадной стране ни одного совета, ни одной федеральной палаты не напасешься. Если мы будем просто пожарными командами, то напрасно слушатель думает, что у Михаила Александровича будет вертушка, и он будет позванивать президенту и говорить: ну-ка, батюшка-царь, сделай нам тут правильно или отмени что-то неправильное. Невозможно в таком ручном режиме работать, да еще консультантам, а не должностным лицам и советникам в том числе.
Поэтому, я думаю, что важно другое, чтобы президент не только в регулярных встречах дважды в год слышал о нашей позиции, читал те бумаги и те предложения, которые мы с помощью многих экспертов и общественности готовим, но и общество знало, что мы реагируем на все. Но необязательно при этом у нас есть возможности быстро что-то изменить. Это тягостная, иногда очень с низким КПД, долгая работа. Или вы доверяете подобного рода людям, в первую очередь руководителю совета, что он употребляет во благо должность советника, председателя совета и прочее до поры, до времени хотя бы, пока не увидите результаты, или вы сразу говорите, что это придворные шуты и так далее.
Во втором варианте понятно, а в первом я хотел бы привести конкретный пример. Вот спрашивали, что по части свободы СМИ может и должен сделать новый председатель. Но ведь уже раньше мы, во-первых, сам Михаил Александрович был упорным сторонником того, чтобы были общественные советы на главных каналах телевидения, даже был автором предложения по организации подлинно общественного российского телевидения. Я надеюсь, что он и дальше будет продвигать эту идею вперед. Во-вторых, для борьбы с зависимостью журналистов СМИ от влияния тех или иных частей власти предлагалось, в частности, мы вместе с ним разрабатывали, идея декриминализации обвинений журналистов в клевете на тех или других должностных лиц. Безусловно, невозможно, мы знаем примеры и сейчас, и в недавнем прошлом, как те или другие чиновники накидывали уздечку на то или другое средство массовой информации или журналистов, если им не нравились их материалы. Вот то, что надо вывести из уголовного кодекса – это одна из задач была и раньше Михаила Александровича Федотова, я надеюсь, что это тоже найдет свое продолжение. Вот вам конкретные примеры направления того, как может действовать совет для того, чтобы, в частности, в этом направлении повлиять на ситуацию в стране.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Брянской области от радиослушателя Алексея.

Слушатель: Здравствуйте, господа. Скажите, пожалуйста, чем отличается функция и исполнение обязанностей Михаила Федотова от функций и исполнения обязанностей Владимира Лукина? И возможно ли между ними взаимное сотрудничество?

Кирилл Кабанов: Во-первых, Владимир Лукин - это человек-функция. Это функция, предусмотренная выполнением конвенции о правах человека. Он уполномоченный по правам человека. Функции совета шире намного, они не только правозащитные. Если вы помните, как правильно называется наш совет, он называется Совет по развитию институтов гражданского общества и правам человека. У нас есть некие другие функции. Например, одна встреч с президентом проходила под докладом, причем с конкретными историями, с конкретными примерами по коррупции. Эта функция не входит в полном объеме, например, к Лукину. Но взаимодействие с институтом по правам человека, уполномоченным по правам человека у нас не просто есть, я напоминаю, что совет по инициативе Эллы Александровны полностью выступил в поддержку, когда началась травля Лукина. У нас есть понимание, у нас есть работа, у нас совместная позиция. Если вспомнить первую встречу с президентом, она проходила в присутствии уполномоченного по правам человека. И самое главное, что большинство членов совета лично знают Лукина, с ним работали и находятся в прекрасных человеческих отношениях, контактах. Потому что сами организации, правозащитные организации, даже наша организация Национальный антикоррупционный комитет, они взаимодействуют в тактическом плане и в конкретных случаях и с функцией уполномоченного по правам человека.

Владимир Кара-Мурза: Юрий Джибладзе, президент Центра развития демократии и прав человека, приветствует назначение компромиссной фигуры.

Юрий Джибладзе: Назначение Михаила Александровича Федотова - это хороший знак. Многие опасались, что может быть назначен со стороны, такого рода попытка непокорный совет переломить через коленку, ввести внешнего управленца. Слава богу, такой выбор не был сделан. Наверное, это почти идеальный компромисс в том смысле, что Михаил Александрович умеет находить дипломатические развязки сложных вопросов. Наконец решение уже принято, совет не мог полноценно взаимодействовать с президентом и его администрацией. Многие из нас считали, что Александр Александрович был бы идеальной фигурой, и я придерживался такого мнения тоже. Но мы имеем дело с реальными политическими процессами, и понятно, что фигура председателя должна устраивать не только общественников, но и президента. Очевидно, фигура Федотова оказалась более приемлемой.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Рязани от радиослушателя Валентина.

Слушатель: Здравствуйте. Я не хочу придираться к словам вашего визави по телефону. Но, по-моему, желание добиться результата, с этим все понятно – это сизифов труд. А вот желанием оказать помощь, тут не совсем все ясно. Их выслушают внимательно, покивают с умным видом головой, а потом сделают, как просит их окружение, то есть другие люди?

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, каков механизм должен быть исполнения решений совета и какими достижениями они вправе гордиться и записать себе в актив?

Валентин Гефтер: Сейчас трудно перечислять достижения, их, наверное, не так много, как хотелось бы. Но конечно, наш слушатель попал в больную точку. Совершенно согласен с ним в том плане, что мы часто не можем проследить, простите за тавтологию, следы нашего разговора с президентом или тех бумаг, которые мы ему подаем, я уж не говорю об эффективности их исполнения теми и другими чиновниками. Это, конечно, слабое место всей нашей системы, в том числе и таких советников, я имею в виду не должность, а смысл, как члены нашего совета. Но из этого может быть только два вывода. Первый: сказать, что все плохо, ничего не получилось и пусть все катится, как катится, а мы будем критиковать со стороны, что тоже очень важно, кстати, и этим многие организации правозащитные тем более каждодневно занимаются. Или заниматься тем самым сизифовым трудом, повторение и улучшение тех советов или тех предложений, того настаивания на том, что мы считаем правильным и необходимым, все дальше и дальше, пока есть хоть минимальная возможность.
Понятно, что это работа неблагодарная и вызывает критику со всех сторон. Те люди, которые остаются в совете, а ведь были, которые выходили из совета по тем или другим обстоятельствам, были люди, которые не входили в совет в силу своих принципов, те люди, которые остаются, взяли на себя неблагодарную миссию, если хотите. Тут нечем гордится, просто так жизнь устроена, что одни люди выходят на баррикады, если они считают, что их пора возводить, а другие люди стараются, чтобы баррикад не было, чтобы не было противоборства не только уличного и в любой иной форме, а было давление и довольно хоть какие-то реальные результаты. Как говорил известный персонаж булгаковского романа, история нас рассудит.

Владимир Кара-Мурза: Два с половиной месяца не было руководителя в совете, как вы считаете, скоро ли его работа выйдет из кризисного состояния?

Кирилл Кабанов: Вы знаете, я бы не сказал, что мы находимся в некоем кризисе. У нас было рабочее совещание запланированное. Элла Александровна своим уходом, своей принципиальной позицией подняла статус совета. О нем узнали больше, и заинтересовалось его работой большее количество людей. Результаты работы есть. Это поправки в закон о некоммерческих организациях. Если конкретные дела, то после совета была выпущена свободу юрист ЮКОСа, потому что совет поставил этот вопрос, ставили его Светлана Сорокина, Ирина Ясина. Если мы говорим о том, что сделали по линии солдатских матерей, президент присвоил статус участников боевых действий тем, кто находился в Осетии. То есть маленькие, совершенно неприметные для большинства граждан истории, но они касаются конкретных людей, причем не только частных, как Бахминой, а конкретные истории с ребятами, которые воевали в этой краткосрочной войне. Есть, например, многое, что сдвинулось по Магнитскому. Но надо понимать, что бюрократия на сегодняшний момент, и президент об этом говорит честно на совете, говорит об этом в СМИ, но сначала сказал на совете, не собирается сдавать свои позиции, их надо отвоевывать - это сказал президент.

Материалы по теме

XS
SM
MD
LG