Программу ведет Ольга Писпанен. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская. Гость студии - Антон Адасинский, основатель и руководитель театра "Дерево".
Ольга Писпанен: С 23 по 28 сентября в Петропавловской крепости Петербурга пройдут спектакли, перфомансы, акции театра "Дерево" в рамках нового ежегодного фестиваля "Вертикаль". Рассказывает корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Как только не писали о театре "Дерево": их можно сравнить с проклятием, это озарение, ни театр, ни пантомима, ни музыкальная комедия, ни танец, но все это вместе. Действительно, когда смотришь, например, спектакль "Острова в океане", очень скоро перестаешь думать о жанре представления, которое перед тобой разворачивается. Действие втягивает зрителей в свое поле, как в воронку. Это не танец, но красота движения завораживает. Это не комедия, но не смеяться нельзя. Это не драма, но, глядя на ее странных, нежных, угловатых, трагических героев, нельзя не сочувствовать им всем сердцем. Чему сочувствовать - это уже другой вопрос. Нелепым, то ли шутовским, то ли ностальгическим нарядам, всем этим шинелям, тельняшкам, телогрейкам, невероятным жестам, то уводящим куда-то в космическое пространство, то ныряющим в головокружительную глубину, то ли в пропасть под ногами, то ли в собственную душу. Вроде бы этому сочувствовать по-настоящему нельзя, то есть нельзя на вербальном логическом уровне, а на уровне подкожном и рациональном можно, и этот уровень оказывается несравненно сильнее внешней логики.
И вот, когда герой пытается и не может вступить в воду, где легко плавают другие, сердце рвется на части. Но все же у театра есть еще одно определение. Театр "Дерево" - это Антон Адасинский. Фотограф, ученик Вячеслава Полунина, Антон Адасинский около 4 лет проработал в труппе "Лицедеи", после чего основал свой театр. Это было в 1988 году. Западная пресса называла "Дерево" арт-острием, прорывающим "железный занавес". И правда, театру сразу удалось стать европейским. После российского периода, с выступлениями в Ленинградском дворце молодежи и на улицах города, театр переехал в Прагу, затем - в Амстердам, Флоренцию, с 1997 года обосновался в Дрездене. Награды и призы "Дерева" перечислить невозможно. Жанровый диапазон тоже очень велик.
В сентябре "Дерево" представляет в Петропавловской крепости проект "Вертикаль", рассчитанный на 6 дней, у каждого из которых свое название и, очевидно, смысл, как у 6 дней творения. День первый - квадратный, день второй - зеленый, день третий - прозрачный, день четвертый - честный, день пятый - ряженка, день шестой - бездомный.
Ольга Писпанен: Антон, поподробнее, пожалуйста. Во-первых, что это за дни такие с разными названиями? Правильно расшифровала наш корреспондент?
Антон Адасинский: Она очень правильно, очень точно назвала все дни, но она еще забыла одно очень важное слово, когда печатала из программы "Вертикали", там была фраза "Шесть камерных вечеров". И наша девушка сделала ошибку, написала "шесть каменных вечеров", два раза стукнув по клавише. Мне очень понравилось, мы так и оставили. Поэтому день ряженных - ряженка, поэтому начались изменения, потом буква "р" перешла в латинскую форму. Но это не стиль "Дерева", но это та свобода, которая позволяет нам запутать немножко себя, запутать немножко публику, запутать тех людей, чтобы они не ждали точного того, приходили точно вот туда, что спектакль будет здесь, кончится он в 8:20. Пусть будет такая плавающая структура, легкая, чтобы у людей просто было ощущение, что они идут на событие и это событие будет для них новостью, как и для нас. И все вот эти дни сейчас, до начала, мы все еще что-то рождаем, что-то творим, что-то вклеиваем. Поэтому только к первому дню будет понятно, будет это зеленый день, будет это стеклянный день, будет это день без "день" или что-то еще будет. Поэтому названия - формальны, просто чтобы показать, что у "Дерева" все-таки пока еще нет формы, и мы очень стараемся любой формы слов, как фестиваль, проект, избежать. Это просто "вертикаль" и никакого слова впереди.
Ольга Писпанен: Вертикаль чему, чего?
Антон Адасинский: Это Таня сказала Хаббард: классную ты идею придумал, Антон, очень вертикальная идея. Мы так и оставили - "вертикаль".
Ольга Писпанен: Но все-таки что это такое будет? Понятно, что запутать, конечно, хочется, но чтобы народ знал, что это будет, примерно хотя бы...
Антон Адасинский: Попробую распутать тот клубок, который "Дерево" вяжет уже полтора года в Санкт-Петербурге, и клубок этот называется поиски базы, поиски места своего. Сначала это были просто разговоры, было желание, была интуиция, было ощущение, что нужно вернуться, мы хотим вернуться, хотим работать здесь и жить здесь. Потом к этой идее подтянулись люди, имеющие силу, знания, связи. Эти люди помогли нам разобраться с какими-то бумагами, с системой, с договорами, с городом. И, вдруг, наконец, мне звонят из соседней страны, из Финляндии, я успеваю приехать на заседание комитета по культуре, коллегию, успеваю быстро вытащить нашу большую концепцию центра "Берег", прочитать это внятно, не спав всю ночь. Уложился в 4,5 минуты, успел ответить на вопросы. Госпоже Кученковой очень понравилась эта история, она тут же нам сделала встречу на следующий день, чтобы более подробно все это расписать. И через две недели госпожа Матвиенко приняла этот проект центра "Берег" и дала указание найти адреса, найти базу, найти помещение и вице-губернаторы Тарасов и Молчанов сейчас над этим работают, дело пошло. Это для нас было огромное событие. Сейчас вот эта "Вертикаль" - это, в общем-то, неделя праздника, официальное возвращение "Дерева" в Санкт-Петербург.
Ольга Писпанен: То есть сегодня в прямом эфире Радио Свобода можно официально и пафосно заявить: "Дерево" возвращается в Петербург?
Антон Адасинский: Со всем пафосом я скажу, что, ребята, мы 13 лет болтались по всем городам и весям, мы действительно известны, действительно классная компания, это так и есть, но круче, чем здесь, в Питере, нигде не получается более интересная для нас жизнь. Поэтому мы возвращаемся в Питер. Где это будет, как это будет, как сложно это будет, мы же все-таки уже объелись, наелись, привыкли к каким-то колбаскам и шоколадкам западным, естественно, в кровь-то входит. Я знаю, что здесь очень непросто, но мы хотим работать здесь, потому что здесь нас любят так, что за эту любовь можно ехать сюда.
Ольга Писпанен: Именно в Питере, не в Москве?
Антон Адасинский: Именно в Питере, а не в Москве.
Ольга Писпанен: Потому что, действительно, в Москве все-таки в основном театральные все события происходят.
Антон Адасинский: В Москве происходит реализация этих событий. Создание вот этого искусства, творчества происходит в другом месте. Люди приходят туда показать, выступить и бегут оттуда, там очень трудно творить в том стиле, в котором работаем мы. Это отличный город для показа того, что сделал где-то вдалеке. И в Питере мы это можем сделать, можем показывать. Но я думаю, что и Питер огромный, и Питер нас также любит.
Ольга Писпанен: Это-то бесспорно, что он любит, это показывают те спектакли, что вы привозите. Кстати, хотелось бы еще отметить, как анонс, то, что вы покажете в рамках этого арт-проекта, так назовем "Вертикаль"...
Антон Адасинский: Да, в рамках "Вертикали".
Ольга Писпанен: В рамках "Вертикали" покажете все-таки La Divina Commedia, совершенно потрясающий спектакль, или все-таки не покажете?
Антон Адасинский: Покажем, покажем.
Ольга Писпанен: На который очень многие не смогли попасть, потому как было мало...
Антон Адасинский: Нет, было много, наоборот, бумажек с надписью "пресса" и "приглашенный", это я помню.
Слушатель: Майор запаса Понтюхов Николай Николаевич, город Ленинград. Я прошу заранее меня извинить, я не видел его спектакля. Есть фраза "нет на карте белых пятен, вся земля давно открыта". Вы в искусстве тоже ищете эти белые пятна. Вот это стремление не только ваше, но и других, создавать столько всего непонятного... Может, это элитное, для новых русских, но и они, думаю, в этом не разбираются.
Ольга Писпанен: Понятен вопрос: почему так не понятно большинству и хотите ли вы быть понятными, чтобы быть массовыми?
Антон Адасинский: Понятность или непонятность приходит после того, как мы что-то сделали. Сначала мы делаем то, что мы хотим делать, хотим танцевать так, хотим делать такие спектакли, писать такую музыку, снимать такое кино. Потом приходит реакция на это: мне это понятно, мне это не понятно, я это чувствую, я это не чувствую, я это полюбил, я это не полюбил. Мы берем на себя наглость и смелость делать то, что мы хотим. Люди абсолютно правы в том, что они на это высказывают свою реакцию, говорят: так, и так, и так. Но есть спектакль "Однажды" - легкая, клоунская, веселая, полностью понятная всем история, здесь он, она, любовь, черт, купидон, все очень чисто, просто сыграно очень жестко и крепко, в нашем стиле. Есть спектакль "Острова в океане", есть спектакль La Divina Commedia - это как месса, есть спектакль Reflection Тани Кабановой - это как молитва, есть спектакль "Поиски женской линии" Соло Лены - это просто мультимедиа, великолепные формы, есть наша музыка, где есть и танцевальный фрагмент, и медитативный, есть кино, где есть и юмор, и философия странностей, есть много всего. Поэтому мы не элитная компания, мы, наверное, просто очень широко летим, как орел в вышине.
Ольга Писпанен: Мы немного ушли в сторону от "Вертикали". Понятно, что запутать - это всегда красиво, интересно и таинственно, но поподробнее - где и что?
Антон Адасинский: Начинается все в 4 часа дня 23 числа, и так каждый день. С 4 до 7, три часа, люди могут посмотреть очень хорошую подборку странного кино, это и мультфильмы, и короткий метр, 10 минут, 15 минут, это огромная палитра всемирного странного кинематографа.
Ольга Писпанен: Что значит странного?
Антон Адасинский: То, что обычно не имеет смысла показывать в больших кинотеатрах. Это не собирает людей, это не мейнстрим, но я знаю, что огромное количество людей в Питере, как я бегал в "Спартак" смотреть на такие все вещи, интересуются этим, хотят это увидеть. Поэтому коллекция Валерия Насуничева, которую он предлагает нам всем увидеть, я думаю, привлечет очень много людей. Это три часа каждый день люди могут смотреть разные такие фильмы. Потом, в 8 часов, начинается сама вот эта акция. Люди придут к мосту от станции метро "Горьковская" и начнут вот такую экскурсию по жизни "Дерева" сквозь аллеи, сквозь выступления, сквозь импровизации.
Ольга Писпанен: То есть это будет уличный перфоманс?
Антон Адасинский: Да, первый час это будет улица, потом они разойдутся по двум залам. В одном зале будет La Divina Commedia, в другом - спектакль курсантов "Дерева", деревянных солдатиков. Семь премьер будет в эти дни сыграно и еще La Divina Commedia. Потом они все соберутся и выйдут на Неву, где увидят финал всей этой акции. Вход свободный, в 8 часов. Приходите и посмотрите, что там происходит. Это будет очень интересно и неожиданно для меня и для ребят. Это импровизация, это всегда свежий момент.
Ольга Писпанен: На La Divina Commedia тоже будет свободный вход?
Антон Адасинский: На спектакли внутри будут, конечно, билеты. Все, что происходит на улице, включая вечерние колокола, истории на воде - это все свободно. И стук ботиночек будет свободный, и палочки горящие - это все будет бесплатно.
Ольга Писпанен: А что такое "Деревянные солдатики"?
Антон Адасинский: Это моя большая радость в эти дни, большое счастье, как много лет назад. Это наша школа, мой курс, 24 человека.
Ольга Писпанен: Которых вы ведете здесь или в Дрездене?
Антон Адасинский: Здесь, только русские, из России. Я больше не преподаю за границей, я это завязал три года назад, потому что потерял смысл, веру в какое-либо обучение там.
Ольга Писпанен: Почему?
Антон Адасинский: Там нет такого сжигания, там нет такой отдачи. Ну, работают западные ребята, работают. Не умирают они на сцене, а работают. И здесь, после занятий в Москве, в Перми, в Питере я увидел, как ребята славянские, какая у них отдача на упражнениях. И я понял, что если делать школу, то только здесь. И собрал огромное количество людей, сделал два отсева, два отбора, сейчас осталось 24 человека. Замечательная компания, энергия чудесная.
Ольга Писпанен: То есть это целый курс театральный. А не много, справляетесь?
Антон Адасинский: Целый курс, да. Но исчезнет потом половина по семейным проблемам, потому что не могут уехать, какие-то свои проблемы будут. И останутся 7-8 человек, и это будет крепчайшая компания. Это будет отдельная компания, это не будет аппендикс к театру "Дерево", а это будет еще один театр, который я научу и выживать, и заниматься звуком, и светом, и ставить спектакли. Я им передам все наши знания, это будет еще одна компания. Моя задача - рождать вот такие компании, а не тащить лучших людей к себе в компанию. Мы и так хороши. Нужны вот такие театры. Надежда всей культуры сейчас - это мобильные, передвижные театры, которые переносят вирус культуры из страны в страну. Только это позволит нам сейчас выжить и "обменяться кровью" с тем интересным, что происходит за границей. И это моя школа.
Ольга Писпанен: Три года назад вы разочаровались, так скажем, в западных своих учениках, которые не горят. Ну, их тоже, наверное, можно понять, там это никогда не была театральная деятельность пожизненной, у кого-то существовал какой-то другой бизнес, семья и так далее. В России принято было всегда сгорать, умирать на сцене, поэтому, может быть, до сих пор это все и существует, и горит. Но, тем не менее, там разочаровались, а здесь почувствовали мощную отдачу, желание людей гореть у вас на занятиях, но вы сами чувствуете, что нужно обязательно передать вот эту вот свою частичку? Есть чему научить?
Антон Адасинский: Я не обязан и не должен это делать. Но когда люди приходят и ко мне и просят: "Антон, научи нас. Мы так хотим работать. Мы так хотим танцевать. Мы так хотим придумывать. Мы хотим... Мы хотим...", и не просто с 6 до 9, три часика, а с 8 утра и на всю ночь вперед, - я вижу, что ребята хотят, и начинаю с ними делиться. И вдруг получаю такую же отдачу энергетическую, сколько отдаю, столько и получаю. Эта внутренняя благодарность во время упражнений, во время импровизации, она меня так же оздоровляет, как и их.А на Западе я только отдавал, как выжатый лимон постоянно. Отдавал, и очень часто в пустоту. Здесь идет обмен, и теперь они мои учителя, потому что я вижу: о, Антоша, не сиди, не кури; ребята уже пашут, а ты что расселся? И вот они меня тащат на занятия, а мне уже лень бывает.
Ольга Писпанен: А сил хватает? И "Вертикаль", и "Берег", о котором еще мы поговорим, и "Дерево", и "Деревянные солдаты", и кино, которое вы, кстати, тоже снимаете...
Антон Адасинский: Одному бы не справиться было. Но когда у каждого из двадцати есть еще круг сил и знакомых, когда вокруг нас уже бригады людей, которые помогают и этим, и этим, и этим (для факела кто-то достал палочки, кто-то позвонил кому-то) - это геометрическая прогрессия умножения сил. Это и позволяет нам сегодня выжить, одному бы, конечно, не справиться.
Ольга Писпанен: Вот этот курс, эти "солдаты" - это почти как театр "Дерево"?
Антон Адасинский: Они идут той дорогой, как мы начали. Мы прошли очень много упражнений, много систем, которые уже отбросили. Мы шли методом проб и ошибок.
Ольга Писпанен: А мультимедийность приветствуется во всем этом, симбиоз состояний?
Антон Адасинский: Раз в год мы бросаемся в какую-то мультимедийную феню, какие-то проекты появляются, бросаемся в них с головой - и через полчаса это все отваливается, потому что никакого отношения к живой душе это не имеет.
Ольга Писпанен: То есть все равно это театр чистого движения.
Антон Адасинский: Чистое тело, энергия, чувства, больше ничего. Это самое главное. Достаточно рубашки, полботинка, кусочка грима - все. Остальное людей не интересует - ни декорации, ни свет, ни звук, ни шоу. Все это уже видели - все эти огни, взрывы, полеты - все это понятно. Просто тело.
Ольга Писпанен: Проще...
Антон Адасинский: Проще, да.
Ольга Писпанен: Антон, теперь развеем тучи над странным словом "Берег". Что это такое? Уже очень давно петербургские средства массовой информации намекают: вот-вот он вернется, вот-вот он приедет и создаст настоящий международный культурный центр. Это он?
Антон Адасинский: Это он, потому что за 15 лет работы на сцене, в кино и в музыке у нас, конечно, появился огромный круг знакомых, партнеров, педагогов, коллег. И я прекрасно теперь знаю, сколько в мире систем обучения, сколько в мире интересного происходит, сколько в мире классных компаний, музыкантов, и как важно, чтобы люди работали вместе - как легко потом учить людей, как легко создавать такие системы. У нас нет такого центра в Питере. Пушкинская, 10 - все мы знаем ее судьбу и пока к этому не будем возвращаться. Есть компании, разбросанные сейчас по Питеру и по Москве, и их сейчас не так много осталось. Я хочу, чтобы в этом здании, которое будет называться "Берег", жил и работал я, "Дерево", мультимедийная студия, киностудия, танцевальные классы, те люди, у которых нет места для работы, художники-перфомансисты. Я хочу, чтобы там было преподавание. Я хочу, чтобы там проходили концерты и спектакли, чтобы это было место, куда аура нашей компании притянет тех людей, которым интересно наше мироощущение, наша система работы. И это будет центр, который должен собрать всех молодых, которые хотят учиться по другой системе. Потому что задача центра - сразу, как можно быстрее реализовывать таланты людей и позволить молодым сразу выступить.
Ольга Писпанен: То есть вечером репетируем - утром играем.
Антон Адасинский: Утром записались - вечером эту пластинку пытаемся уже издать, чтобы не тянуть кота за хвост, не мучить молодых ребят.
Ольга Писпанен: То есть это не будет альтернатива "театралке", потому что это будет совершенно другой принцип обучения.
Антон Адасинский: Абсолютно другой принцип. Такой принцип есть и в Берлине, и в Париже, и в Лондоне, есть такие центры. И я уже знаю, что за три месяца работы с моими студентами сейчас они будут играть сольные спектакли - и это очень сильные, классные работы. А в этом центре они будут выступать уже вечером, у них будет возможность каждую субботу-воскресенье импровизировать, приглашать своих знакомых, пробовать себя на сцене. Сразу в огонь, на глаза зрителей.
Ольга Писпанен: А вы не боитесь, что это будет настолько "сыро", что народ первые три раза посмотрит, поймет, что это недоработки какие-то, и больше не пойдет - ну, что, господи, какая-то учебная студия.
Антон Адасинский: Ни в коем случае. Это всегда точно будет объявлено. Если в субботу будут выступать я, положим, с сольной импровизацией (а я хочу выступать со своими сольными импровизациями), - это не будет "сыро", потому что я не хочу ждать месяц, пока у меня эта идея сгорит и свалится под стол, мне нужно завтра ее станцевать. Я посмотрю, что мне предложат студенты, - и я буду интуитивно понимать, кто сегодня хорош, кто через месяц вырастет. Это уже вопрос небольшого контролера - меня, потому что я прекрасно понимаю уровень и класс разных людей. Во-вторых - гости. В-третьих - педагоги из разных стран, которые готовы сейчас ехать в Россию и бесплатно учить людей, потому что им тоже почему-то в эти годы захотелось передать знания, потому что все говорят: театр сдох, театр умер, театр стух. Это говорят все вокруг и везде.
Ольга Писпанен: А вы это говорите?
Антон Адасинский: А я говорю по-другому: ребята, это значит мы тухнем, поэтому и театр стух. Мы же - театр. Вы хотите учить - приезжай и учи. Хватит ругать польский театр, что они занимаются религией, свечками, крестами. Приезжай и учи.То есть это будет центр, который будет объединять силы - и питерские, и зарубежные. Потому что люди у нас сидят тихо пока, на улице не вытащишь, а в центр, может быть, придет. Чтобы дернуть того же Гаркушу: "Дай свой первый концерт, где ты выступал после ухода Рогожина, - это же супер-концерт! Дай - мы напечатаем, оцифруем". Или издадим пластинку "Асфальт" - это же колоссальная история с Евпаторией. Есть центр, есть студия, есть запись - и начнется...
Ольга Писпанен: Но ведь привыкли сидеть за последнее десятилетие тихо-тихо и говорить, как все плохо, как умер театр... Понятно, что вы человек бешеной энергии, закручивающий вокруг себя водовороты, но как их всех разбудить? Это же совсем другая публика, чем та, когда вы уезжали из России, а здесь оставались ваши единомышленники. Сегодня они все так вот сели...
Антон Адасинский: Прежде чем говорить об этом, я говорил с людьми, и слышал только позитивные ответы. И Коля Гусев сказал: "Если у нас будет возможность издать первый концерт "Странных игр" "Жизнь и творчество композитора Зудова", я приложу все усилия, чтобы нарыть первые записи". И люди поймут, что уже в те годы была сделана музыка, которая сейчас переплевывает на 20 лет вперед. Все люди, с которыми я говорил, отвечали: "Конечно, конечно..." И оказывается, все это есть. Просто они это берегут, они боятся, что они вытащат это из квартиры...
Ольга Писпанен: Может быть, они не боятся, а им легче сидеть.
Антон Адасинский: Нет, они боятся отдать это ценное, во-первых, чтобы это не было растоптано, запутано, обклеено какими-то непонятными рекламами, подано в неверном виде - это самое важное, что они сделали в жизни. Я отлично понимаю, что если они отдают свою музыку или того, что уже нет, уже умер, - это должно быть очень правильно, и не ляпа в ларьке висеть очередная, а это должно быть сделано здорово, потому что это эпоха.Этот проект в нашем центре "Берег" будет называться "ЛеВ" - "Ленинградская волна". Такого материала - талантливых спектаклей, концертов, художников - просто море. И мы хотим это издать. И Витя Кузнецов не отдаст свою последнюю картину, потому что все уже сперли в Гамбурге, эти картины когда-то.
Ольга Писпанен: Центр "Берет", все, что вы назвали, - очень интересно. Но это потребует, в принципе, достаточно большой территории, чтобы разместить там все.
Антон Адасинский: Я боюсь сейчас называть эти два адреса, просто боюсь сглазить.
Ольга Писпанен: Но в принципе, они уже есть.
Антон Адасинский: Да, мы играем сейчас ва-банк. Если это будет - значит, мы там. А если этого не будет, то центр на кухне теоретически энергетически могут делать, на кухне сидеть и делать центр. Но если эти два дома получаются (а они должны получиться, а даже не имею права думать о том, что это может не получиться) - значит, будет все в порядке. Я себе на это дал полтора года - параллельно выступать, работать, писать, снимать кино и пробивать, пробивать, пробивать... Пока пройдут бумаги...
Ольга Писпанен: И не уезжать?
Антон Адасинский: Они не в очень хорошем состоянии, потребуется некоторое вложение на их ремонт. Это замечательно по географии города, по энергии места, и это очень хорошо чувствую. Пробьем, доделаем. Есть люди, которые хотят помочь и деньгами, и реконструкцией, и помочь залами.
Ольга Писпанен: Все понятно с теми, кто будет работать там, кто будет создавать эту культуру, это пространство культурное, медийное. Но как с публикой? Многие отмечают, что идет спад туристов в Петербурге, спад интереса вообще к каким-то культурным событиям. Вы надеетесь всколыхнуть массы? Кто-то же должен это все видеть, вы же не для себя будете играть.
Антон Адасинский: Нет, конечно. Тут очень сложно все. Это удивительный город! Чаруса - есть такое озеро, ослепительно-зеленое, в лесу, где трава даже другого цвета, ярче и выше, чем обычно, и вот на него нельзя наступать, по нему можно только пробежать. Но как только наступил - провалишься. Чаруса - это болото, покрытое гигантским травяным красивым слоем на воде. То есть я хочу бежать по Питеру, чтобы не утонуть. Каждый день здесь меняется энергия, публика может пойти на спектакль или не пойти на спектакль, повернуться к этому лицом, а к этом задом. У нас удивительный город, он не подчиняется ни экономическим, ни политическим, ни каким-то философским законам.
Ну, хорошо, матрешки с балалайками - туристы не поехали. Вдруг подъем к новой драме - отлично, нужна новая драма. Вдруг неожиданно к мату поворот - нужно ругаться, нужно быть крепкими, сильными, честными. Вдруг поворот к интеллигенции - уберем всю рекламу, спрячемся, давайте жить честно, но бедно. Черт его знает, удивительный город! Обожаю его просто!
Ольга Писпанен: С 23 по 28 сентября в Петропавловской крепости Петербурга пройдут спектакли, перфомансы, акции театра "Дерево" в рамках нового ежегодного фестиваля "Вертикаль". Рассказывает корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Как только не писали о театре "Дерево": их можно сравнить с проклятием, это озарение, ни театр, ни пантомима, ни музыкальная комедия, ни танец, но все это вместе. Действительно, когда смотришь, например, спектакль "Острова в океане", очень скоро перестаешь думать о жанре представления, которое перед тобой разворачивается. Действие втягивает зрителей в свое поле, как в воронку. Это не танец, но красота движения завораживает. Это не комедия, но не смеяться нельзя. Это не драма, но, глядя на ее странных, нежных, угловатых, трагических героев, нельзя не сочувствовать им всем сердцем. Чему сочувствовать - это уже другой вопрос. Нелепым, то ли шутовским, то ли ностальгическим нарядам, всем этим шинелям, тельняшкам, телогрейкам, невероятным жестам, то уводящим куда-то в космическое пространство, то ныряющим в головокружительную глубину, то ли в пропасть под ногами, то ли в собственную душу. Вроде бы этому сочувствовать по-настоящему нельзя, то есть нельзя на вербальном логическом уровне, а на уровне подкожном и рациональном можно, и этот уровень оказывается несравненно сильнее внешней логики.
И вот, когда герой пытается и не может вступить в воду, где легко плавают другие, сердце рвется на части. Но все же у театра есть еще одно определение. Театр "Дерево" - это Антон Адасинский. Фотограф, ученик Вячеслава Полунина, Антон Адасинский около 4 лет проработал в труппе "Лицедеи", после чего основал свой театр. Это было в 1988 году. Западная пресса называла "Дерево" арт-острием, прорывающим "железный занавес". И правда, театру сразу удалось стать европейским. После российского периода, с выступлениями в Ленинградском дворце молодежи и на улицах города, театр переехал в Прагу, затем - в Амстердам, Флоренцию, с 1997 года обосновался в Дрездене. Награды и призы "Дерева" перечислить невозможно. Жанровый диапазон тоже очень велик.
В сентябре "Дерево" представляет в Петропавловской крепости проект "Вертикаль", рассчитанный на 6 дней, у каждого из которых свое название и, очевидно, смысл, как у 6 дней творения. День первый - квадратный, день второй - зеленый, день третий - прозрачный, день четвертый - честный, день пятый - ряженка, день шестой - бездомный.
Ольга Писпанен: Антон, поподробнее, пожалуйста. Во-первых, что это за дни такие с разными названиями? Правильно расшифровала наш корреспондент?
Антон Адасинский: Она очень правильно, очень точно назвала все дни, но она еще забыла одно очень важное слово, когда печатала из программы "Вертикали", там была фраза "Шесть камерных вечеров". И наша девушка сделала ошибку, написала "шесть каменных вечеров", два раза стукнув по клавише. Мне очень понравилось, мы так и оставили. Поэтому день ряженных - ряженка, поэтому начались изменения, потом буква "р" перешла в латинскую форму. Но это не стиль "Дерева", но это та свобода, которая позволяет нам запутать немножко себя, запутать немножко публику, запутать тех людей, чтобы они не ждали точного того, приходили точно вот туда, что спектакль будет здесь, кончится он в 8:20. Пусть будет такая плавающая структура, легкая, чтобы у людей просто было ощущение, что они идут на событие и это событие будет для них новостью, как и для нас. И все вот эти дни сейчас, до начала, мы все еще что-то рождаем, что-то творим, что-то вклеиваем. Поэтому только к первому дню будет понятно, будет это зеленый день, будет это стеклянный день, будет это день без "день" или что-то еще будет. Поэтому названия - формальны, просто чтобы показать, что у "Дерева" все-таки пока еще нет формы, и мы очень стараемся любой формы слов, как фестиваль, проект, избежать. Это просто "вертикаль" и никакого слова впереди.
Ольга Писпанен: Вертикаль чему, чего?
Антон Адасинский: Это Таня сказала Хаббард: классную ты идею придумал, Антон, очень вертикальная идея. Мы так и оставили - "вертикаль".
Ольга Писпанен: Но все-таки что это такое будет? Понятно, что запутать, конечно, хочется, но чтобы народ знал, что это будет, примерно хотя бы...
Антон Адасинский: Попробую распутать тот клубок, который "Дерево" вяжет уже полтора года в Санкт-Петербурге, и клубок этот называется поиски базы, поиски места своего. Сначала это были просто разговоры, было желание, была интуиция, было ощущение, что нужно вернуться, мы хотим вернуться, хотим работать здесь и жить здесь. Потом к этой идее подтянулись люди, имеющие силу, знания, связи. Эти люди помогли нам разобраться с какими-то бумагами, с системой, с договорами, с городом. И, вдруг, наконец, мне звонят из соседней страны, из Финляндии, я успеваю приехать на заседание комитета по культуре, коллегию, успеваю быстро вытащить нашу большую концепцию центра "Берег", прочитать это внятно, не спав всю ночь. Уложился в 4,5 минуты, успел ответить на вопросы. Госпоже Кученковой очень понравилась эта история, она тут же нам сделала встречу на следующий день, чтобы более подробно все это расписать. И через две недели госпожа Матвиенко приняла этот проект центра "Берег" и дала указание найти адреса, найти базу, найти помещение и вице-губернаторы Тарасов и Молчанов сейчас над этим работают, дело пошло. Это для нас было огромное событие. Сейчас вот эта "Вертикаль" - это, в общем-то, неделя праздника, официальное возвращение "Дерева" в Санкт-Петербург.
Ольга Писпанен: То есть сегодня в прямом эфире Радио Свобода можно официально и пафосно заявить: "Дерево" возвращается в Петербург?
Антон Адасинский: Со всем пафосом я скажу, что, ребята, мы 13 лет болтались по всем городам и весям, мы действительно известны, действительно классная компания, это так и есть, но круче, чем здесь, в Питере, нигде не получается более интересная для нас жизнь. Поэтому мы возвращаемся в Питер. Где это будет, как это будет, как сложно это будет, мы же все-таки уже объелись, наелись, привыкли к каким-то колбаскам и шоколадкам западным, естественно, в кровь-то входит. Я знаю, что здесь очень непросто, но мы хотим работать здесь, потому что здесь нас любят так, что за эту любовь можно ехать сюда.
Ольга Писпанен: Именно в Питере, не в Москве?
Антон Адасинский: Именно в Питере, а не в Москве.
Ольга Писпанен: Потому что, действительно, в Москве все-таки в основном театральные все события происходят.
Антон Адасинский: В Москве происходит реализация этих событий. Создание вот этого искусства, творчества происходит в другом месте. Люди приходят туда показать, выступить и бегут оттуда, там очень трудно творить в том стиле, в котором работаем мы. Это отличный город для показа того, что сделал где-то вдалеке. И в Питере мы это можем сделать, можем показывать. Но я думаю, что и Питер огромный, и Питер нас также любит.
Ольга Писпанен: Это-то бесспорно, что он любит, это показывают те спектакли, что вы привозите. Кстати, хотелось бы еще отметить, как анонс, то, что вы покажете в рамках этого арт-проекта, так назовем "Вертикаль"...
Антон Адасинский: Да, в рамках "Вертикали".
Ольга Писпанен: В рамках "Вертикали" покажете все-таки La Divina Commedia, совершенно потрясающий спектакль, или все-таки не покажете?
Антон Адасинский: Покажем, покажем.
Ольга Писпанен: На который очень многие не смогли попасть, потому как было мало...
Антон Адасинский: Нет, было много, наоборот, бумажек с надписью "пресса" и "приглашенный", это я помню.
Слушатель: Майор запаса Понтюхов Николай Николаевич, город Ленинград. Я прошу заранее меня извинить, я не видел его спектакля. Есть фраза "нет на карте белых пятен, вся земля давно открыта". Вы в искусстве тоже ищете эти белые пятна. Вот это стремление не только ваше, но и других, создавать столько всего непонятного... Может, это элитное, для новых русских, но и они, думаю, в этом не разбираются.
Ольга Писпанен: Понятен вопрос: почему так не понятно большинству и хотите ли вы быть понятными, чтобы быть массовыми?
Антон Адасинский: Понятность или непонятность приходит после того, как мы что-то сделали. Сначала мы делаем то, что мы хотим делать, хотим танцевать так, хотим делать такие спектакли, писать такую музыку, снимать такое кино. Потом приходит реакция на это: мне это понятно, мне это не понятно, я это чувствую, я это не чувствую, я это полюбил, я это не полюбил. Мы берем на себя наглость и смелость делать то, что мы хотим. Люди абсолютно правы в том, что они на это высказывают свою реакцию, говорят: так, и так, и так. Но есть спектакль "Однажды" - легкая, клоунская, веселая, полностью понятная всем история, здесь он, она, любовь, черт, купидон, все очень чисто, просто сыграно очень жестко и крепко, в нашем стиле. Есть спектакль "Острова в океане", есть спектакль La Divina Commedia - это как месса, есть спектакль Reflection Тани Кабановой - это как молитва, есть спектакль "Поиски женской линии" Соло Лены - это просто мультимедиа, великолепные формы, есть наша музыка, где есть и танцевальный фрагмент, и медитативный, есть кино, где есть и юмор, и философия странностей, есть много всего. Поэтому мы не элитная компания, мы, наверное, просто очень широко летим, как орел в вышине.
Ольга Писпанен: Мы немного ушли в сторону от "Вертикали". Понятно, что запутать - это всегда красиво, интересно и таинственно, но поподробнее - где и что?
Антон Адасинский: Начинается все в 4 часа дня 23 числа, и так каждый день. С 4 до 7, три часа, люди могут посмотреть очень хорошую подборку странного кино, это и мультфильмы, и короткий метр, 10 минут, 15 минут, это огромная палитра всемирного странного кинематографа.
Ольга Писпанен: Что значит странного?
Антон Адасинский: То, что обычно не имеет смысла показывать в больших кинотеатрах. Это не собирает людей, это не мейнстрим, но я знаю, что огромное количество людей в Питере, как я бегал в "Спартак" смотреть на такие все вещи, интересуются этим, хотят это увидеть. Поэтому коллекция Валерия Насуничева, которую он предлагает нам всем увидеть, я думаю, привлечет очень много людей. Это три часа каждый день люди могут смотреть разные такие фильмы. Потом, в 8 часов, начинается сама вот эта акция. Люди придут к мосту от станции метро "Горьковская" и начнут вот такую экскурсию по жизни "Дерева" сквозь аллеи, сквозь выступления, сквозь импровизации.
Ольга Писпанен: То есть это будет уличный перфоманс?
Антон Адасинский: Да, первый час это будет улица, потом они разойдутся по двум залам. В одном зале будет La Divina Commedia, в другом - спектакль курсантов "Дерева", деревянных солдатиков. Семь премьер будет в эти дни сыграно и еще La Divina Commedia. Потом они все соберутся и выйдут на Неву, где увидят финал всей этой акции. Вход свободный, в 8 часов. Приходите и посмотрите, что там происходит. Это будет очень интересно и неожиданно для меня и для ребят. Это импровизация, это всегда свежий момент.
Ольга Писпанен: На La Divina Commedia тоже будет свободный вход?
Антон Адасинский: На спектакли внутри будут, конечно, билеты. Все, что происходит на улице, включая вечерние колокола, истории на воде - это все свободно. И стук ботиночек будет свободный, и палочки горящие - это все будет бесплатно.
Ольга Писпанен: А что такое "Деревянные солдатики"?
Антон Адасинский: Это моя большая радость в эти дни, большое счастье, как много лет назад. Это наша школа, мой курс, 24 человека.
Ольга Писпанен: Которых вы ведете здесь или в Дрездене?
Антон Адасинский: Здесь, только русские, из России. Я больше не преподаю за границей, я это завязал три года назад, потому что потерял смысл, веру в какое-либо обучение там.
Ольга Писпанен: Почему?
Антон Адасинский: Там нет такого сжигания, там нет такой отдачи. Ну, работают западные ребята, работают. Не умирают они на сцене, а работают. И здесь, после занятий в Москве, в Перми, в Питере я увидел, как ребята славянские, какая у них отдача на упражнениях. И я понял, что если делать школу, то только здесь. И собрал огромное количество людей, сделал два отсева, два отбора, сейчас осталось 24 человека. Замечательная компания, энергия чудесная.
Ольга Писпанен: То есть это целый курс театральный. А не много, справляетесь?
Антон Адасинский: Целый курс, да. Но исчезнет потом половина по семейным проблемам, потому что не могут уехать, какие-то свои проблемы будут. И останутся 7-8 человек, и это будет крепчайшая компания. Это будет отдельная компания, это не будет аппендикс к театру "Дерево", а это будет еще один театр, который я научу и выживать, и заниматься звуком, и светом, и ставить спектакли. Я им передам все наши знания, это будет еще одна компания. Моя задача - рождать вот такие компании, а не тащить лучших людей к себе в компанию. Мы и так хороши. Нужны вот такие театры. Надежда всей культуры сейчас - это мобильные, передвижные театры, которые переносят вирус культуры из страны в страну. Только это позволит нам сейчас выжить и "обменяться кровью" с тем интересным, что происходит за границей. И это моя школа.
Ольга Писпанен: Три года назад вы разочаровались, так скажем, в западных своих учениках, которые не горят. Ну, их тоже, наверное, можно понять, там это никогда не была театральная деятельность пожизненной, у кого-то существовал какой-то другой бизнес, семья и так далее. В России принято было всегда сгорать, умирать на сцене, поэтому, может быть, до сих пор это все и существует, и горит. Но, тем не менее, там разочаровались, а здесь почувствовали мощную отдачу, желание людей гореть у вас на занятиях, но вы сами чувствуете, что нужно обязательно передать вот эту вот свою частичку? Есть чему научить?
Антон Адасинский: Я не обязан и не должен это делать. Но когда люди приходят и ко мне и просят: "Антон, научи нас. Мы так хотим работать. Мы так хотим танцевать. Мы так хотим придумывать. Мы хотим... Мы хотим...", и не просто с 6 до 9, три часика, а с 8 утра и на всю ночь вперед, - я вижу, что ребята хотят, и начинаю с ними делиться. И вдруг получаю такую же отдачу энергетическую, сколько отдаю, столько и получаю. Эта внутренняя благодарность во время упражнений, во время импровизации, она меня так же оздоровляет, как и их.А на Западе я только отдавал, как выжатый лимон постоянно. Отдавал, и очень часто в пустоту. Здесь идет обмен, и теперь они мои учителя, потому что я вижу: о, Антоша, не сиди, не кури; ребята уже пашут, а ты что расселся? И вот они меня тащат на занятия, а мне уже лень бывает.
Ольга Писпанен: А сил хватает? И "Вертикаль", и "Берег", о котором еще мы поговорим, и "Дерево", и "Деревянные солдаты", и кино, которое вы, кстати, тоже снимаете...
Антон Адасинский: Одному бы не справиться было. Но когда у каждого из двадцати есть еще круг сил и знакомых, когда вокруг нас уже бригады людей, которые помогают и этим, и этим, и этим (для факела кто-то достал палочки, кто-то позвонил кому-то) - это геометрическая прогрессия умножения сил. Это и позволяет нам сегодня выжить, одному бы, конечно, не справиться.
Ольга Писпанен: Вот этот курс, эти "солдаты" - это почти как театр "Дерево"?
Антон Адасинский: Они идут той дорогой, как мы начали. Мы прошли очень много упражнений, много систем, которые уже отбросили. Мы шли методом проб и ошибок.
Ольга Писпанен: А мультимедийность приветствуется во всем этом, симбиоз состояний?
Антон Адасинский: Раз в год мы бросаемся в какую-то мультимедийную феню, какие-то проекты появляются, бросаемся в них с головой - и через полчаса это все отваливается, потому что никакого отношения к живой душе это не имеет.
Ольга Писпанен: То есть все равно это театр чистого движения.
Антон Адасинский: Чистое тело, энергия, чувства, больше ничего. Это самое главное. Достаточно рубашки, полботинка, кусочка грима - все. Остальное людей не интересует - ни декорации, ни свет, ни звук, ни шоу. Все это уже видели - все эти огни, взрывы, полеты - все это понятно. Просто тело.
Ольга Писпанен: Проще...
Антон Адасинский: Проще, да.
Ольга Писпанен: Антон, теперь развеем тучи над странным словом "Берег". Что это такое? Уже очень давно петербургские средства массовой информации намекают: вот-вот он вернется, вот-вот он приедет и создаст настоящий международный культурный центр. Это он?
Антон Адасинский: Это он, потому что за 15 лет работы на сцене, в кино и в музыке у нас, конечно, появился огромный круг знакомых, партнеров, педагогов, коллег. И я прекрасно теперь знаю, сколько в мире систем обучения, сколько в мире интересного происходит, сколько в мире классных компаний, музыкантов, и как важно, чтобы люди работали вместе - как легко потом учить людей, как легко создавать такие системы. У нас нет такого центра в Питере. Пушкинская, 10 - все мы знаем ее судьбу и пока к этому не будем возвращаться. Есть компании, разбросанные сейчас по Питеру и по Москве, и их сейчас не так много осталось. Я хочу, чтобы в этом здании, которое будет называться "Берег", жил и работал я, "Дерево", мультимедийная студия, киностудия, танцевальные классы, те люди, у которых нет места для работы, художники-перфомансисты. Я хочу, чтобы там было преподавание. Я хочу, чтобы там проходили концерты и спектакли, чтобы это было место, куда аура нашей компании притянет тех людей, которым интересно наше мироощущение, наша система работы. И это будет центр, который должен собрать всех молодых, которые хотят учиться по другой системе. Потому что задача центра - сразу, как можно быстрее реализовывать таланты людей и позволить молодым сразу выступить.
Ольга Писпанен: То есть вечером репетируем - утром играем.
Антон Адасинский: Утром записались - вечером эту пластинку пытаемся уже издать, чтобы не тянуть кота за хвост, не мучить молодых ребят.
Ольга Писпанен: То есть это не будет альтернатива "театралке", потому что это будет совершенно другой принцип обучения.
Антон Адасинский: Абсолютно другой принцип. Такой принцип есть и в Берлине, и в Париже, и в Лондоне, есть такие центры. И я уже знаю, что за три месяца работы с моими студентами сейчас они будут играть сольные спектакли - и это очень сильные, классные работы. А в этом центре они будут выступать уже вечером, у них будет возможность каждую субботу-воскресенье импровизировать, приглашать своих знакомых, пробовать себя на сцене. Сразу в огонь, на глаза зрителей.
Ольга Писпанен: А вы не боитесь, что это будет настолько "сыро", что народ первые три раза посмотрит, поймет, что это недоработки какие-то, и больше не пойдет - ну, что, господи, какая-то учебная студия.
Антон Адасинский: Ни в коем случае. Это всегда точно будет объявлено. Если в субботу будут выступать я, положим, с сольной импровизацией (а я хочу выступать со своими сольными импровизациями), - это не будет "сыро", потому что я не хочу ждать месяц, пока у меня эта идея сгорит и свалится под стол, мне нужно завтра ее станцевать. Я посмотрю, что мне предложат студенты, - и я буду интуитивно понимать, кто сегодня хорош, кто через месяц вырастет. Это уже вопрос небольшого контролера - меня, потому что я прекрасно понимаю уровень и класс разных людей. Во-вторых - гости. В-третьих - педагоги из разных стран, которые готовы сейчас ехать в Россию и бесплатно учить людей, потому что им тоже почему-то в эти годы захотелось передать знания, потому что все говорят: театр сдох, театр умер, театр стух. Это говорят все вокруг и везде.
Ольга Писпанен: А вы это говорите?
Антон Адасинский: А я говорю по-другому: ребята, это значит мы тухнем, поэтому и театр стух. Мы же - театр. Вы хотите учить - приезжай и учи. Хватит ругать польский театр, что они занимаются религией, свечками, крестами. Приезжай и учи.То есть это будет центр, который будет объединять силы - и питерские, и зарубежные. Потому что люди у нас сидят тихо пока, на улице не вытащишь, а в центр, может быть, придет. Чтобы дернуть того же Гаркушу: "Дай свой первый концерт, где ты выступал после ухода Рогожина, - это же супер-концерт! Дай - мы напечатаем, оцифруем". Или издадим пластинку "Асфальт" - это же колоссальная история с Евпаторией. Есть центр, есть студия, есть запись - и начнется...
Ольга Писпанен: Но ведь привыкли сидеть за последнее десятилетие тихо-тихо и говорить, как все плохо, как умер театр... Понятно, что вы человек бешеной энергии, закручивающий вокруг себя водовороты, но как их всех разбудить? Это же совсем другая публика, чем та, когда вы уезжали из России, а здесь оставались ваши единомышленники. Сегодня они все так вот сели...
Антон Адасинский: Прежде чем говорить об этом, я говорил с людьми, и слышал только позитивные ответы. И Коля Гусев сказал: "Если у нас будет возможность издать первый концерт "Странных игр" "Жизнь и творчество композитора Зудова", я приложу все усилия, чтобы нарыть первые записи". И люди поймут, что уже в те годы была сделана музыка, которая сейчас переплевывает на 20 лет вперед. Все люди, с которыми я говорил, отвечали: "Конечно, конечно..." И оказывается, все это есть. Просто они это берегут, они боятся, что они вытащат это из квартиры...
Ольга Писпанен: Может быть, они не боятся, а им легче сидеть.
Антон Адасинский: Нет, они боятся отдать это ценное, во-первых, чтобы это не было растоптано, запутано, обклеено какими-то непонятными рекламами, подано в неверном виде - это самое важное, что они сделали в жизни. Я отлично понимаю, что если они отдают свою музыку или того, что уже нет, уже умер, - это должно быть очень правильно, и не ляпа в ларьке висеть очередная, а это должно быть сделано здорово, потому что это эпоха.Этот проект в нашем центре "Берег" будет называться "ЛеВ" - "Ленинградская волна". Такого материала - талантливых спектаклей, концертов, художников - просто море. И мы хотим это издать. И Витя Кузнецов не отдаст свою последнюю картину, потому что все уже сперли в Гамбурге, эти картины когда-то.
Ольга Писпанен: Центр "Берет", все, что вы назвали, - очень интересно. Но это потребует, в принципе, достаточно большой территории, чтобы разместить там все.
Антон Адасинский: Я боюсь сейчас называть эти два адреса, просто боюсь сглазить.
Ольга Писпанен: Но в принципе, они уже есть.
Антон Адасинский: Да, мы играем сейчас ва-банк. Если это будет - значит, мы там. А если этого не будет, то центр на кухне теоретически энергетически могут делать, на кухне сидеть и делать центр. Но если эти два дома получаются (а они должны получиться, а даже не имею права думать о том, что это может не получиться) - значит, будет все в порядке. Я себе на это дал полтора года - параллельно выступать, работать, писать, снимать кино и пробивать, пробивать, пробивать... Пока пройдут бумаги...
Ольга Писпанен: И не уезжать?
Антон Адасинский: Они не в очень хорошем состоянии, потребуется некоторое вложение на их ремонт. Это замечательно по географии города, по энергии места, и это очень хорошо чувствую. Пробьем, доделаем. Есть люди, которые хотят помочь и деньгами, и реконструкцией, и помочь залами.
Ольга Писпанен: Все понятно с теми, кто будет работать там, кто будет создавать эту культуру, это пространство культурное, медийное. Но как с публикой? Многие отмечают, что идет спад туристов в Петербурге, спад интереса вообще к каким-то культурным событиям. Вы надеетесь всколыхнуть массы? Кто-то же должен это все видеть, вы же не для себя будете играть.
Антон Адасинский: Нет, конечно. Тут очень сложно все. Это удивительный город! Чаруса - есть такое озеро, ослепительно-зеленое, в лесу, где трава даже другого цвета, ярче и выше, чем обычно, и вот на него нельзя наступать, по нему можно только пробежать. Но как только наступил - провалишься. Чаруса - это болото, покрытое гигантским травяным красивым слоем на воде. То есть я хочу бежать по Питеру, чтобы не утонуть. Каждый день здесь меняется энергия, публика может пойти на спектакль или не пойти на спектакль, повернуться к этому лицом, а к этом задом. У нас удивительный город, он не подчиняется ни экономическим, ни политическим, ни каким-то философским законам.
Ну, хорошо, матрешки с балалайками - туристы не поехали. Вдруг подъем к новой драме - отлично, нужна новая драма. Вдруг неожиданно к мату поворот - нужно ругаться, нужно быть крепкими, сильными, честными. Вдруг поворот к интеллигенции - уберем всю рекламу, спрячемся, давайте жить честно, но бедно. Черт его знает, удивительный город! Обожаю его просто!
