Лучшее, что можно сказать об американских выборах, - то, что они состоятся, несмотря на Сэнди. Ничего подобного в Америке я еще не видел, хотя за треть века пережил немало беспорядков все еще неприрученной природы Нового Света. Скажем, буран, который на сутки запер две дюжины гостей, собравшихся на мой 30-й день рождения и выпивших всю водку, включая одолженную у соседей. Или смерч, который мгновенно приподнял Марину Ефимову и сломал ей ногу – до того, как я успел протянуть ей руку помощи. Или морские бури, которые каждую осень заставляли моих родителей, живших на берегу Лонг-Айленда, прятаться на втором этаже вместе с самым ценным имуществом – свадебными фотографиями и американским паспортом. Но Сэнди поразил Америку сильней всех предыдущих бедствий вместе взятых.
Ураган встретился с сушей, чуть-чуть не угодив в наш дом, и размазал побережье, не разделяя богатых и бедных. Вместе с убогими пригородами Бруклина пострадали стомиллионные особняки Саут-Хэмптона, которые страхует только агентство Ллойда, потому что они подвергаются той же опасности, что океанские корабли. Труднее многих пришлось тем, кто живет лучше других на носу Манхэттана в небоскребах с видом на Статую Свободу. Поднявшаяся на два метра вода вошла в дома, затопила метро и превратила улицы в каналы, напомнив Нью-Йорку, что этот город – архипелаг, как Венеция, но намного больше и еще уязвимее, когда остается без мостов и туннелей.
Потом стало хуже: исчезло электричество. Ураган ушел, небрежно сменив приоритеты. Ценным товаром оказались батарейки, радио с ручным приводом, спички, горячий кофе, молоко, вода в канистрах, светофоры, бензин для машин и генераторов, но дороже всего – электричество. Охотники за током днями блуждают в поисках работающей розетки и найдя ее, впиваются надолго. Самые ушлые, вооруженные удлинителями и тройниками, обвешивали источник разряженными мобильниками. Пока те кормились, соперники, став приятелями, коротали надоевший досуг за беседой, естественно – о политике. Все хотели знать, за кого – Сэнди.
С одной стороны, ураган поразил Северо-Восток страны, где обитает наиболее образованная часть электората, обычно голосующая за демократов. Сейчас многим из них просто не добраться до избирательного участка. Наш, например, стоит пустой и темный: электричества все еще нет, и не ясно, как без него будут работать избирательные машины. Но даже если власти установят генераторы и одолжат у военных топливо, то еще вопрос, уговорят ли они избирателей потратить свой драгоценный бензин на демократию.
С другой стороны, ураган отодвинул партийную борьбу на задворки жизни, объединив даже таких непримиримых антагонистов, как президент Обама и ярый республиканец, губернатор штата Нью-Джерси Крис Кристи. Сейчас они неразлучны, ибо заняты общим делом, в том числе и моим (свечи кончились, батарейки сели, холодильник съеден, Киндл прочитан).
Но еще важнее, что Сэнди проголосовал против кредо Республиканской партии, требующей всячески уменьшить роль федеральной власти.
- Теперь, - твердят сторонники Обамы, - она нужна, как никогда. Климат меняется, и чтобы справиться с трагическими последствиями, необходимо сильное правительство, политическая воля и готовность принимать непопулярные меры, вроде повышения налогов.
Согласно последним перед выборами опросам, 65 процентов избирателей, принадлежащих к обеим партиям, считают (нравится им это или нет!), что президентом станет Обама. Но лучшее, что можно сказать об американских выборах, - это то, что никто наверняка не знает, чем они кончатся: неопределенность - та же свобода.
Ураган встретился с сушей, чуть-чуть не угодив в наш дом, и размазал побережье, не разделяя богатых и бедных. Вместе с убогими пригородами Бруклина пострадали стомиллионные особняки Саут-Хэмптона, которые страхует только агентство Ллойда, потому что они подвергаются той же опасности, что океанские корабли. Труднее многих пришлось тем, кто живет лучше других на носу Манхэттана в небоскребах с видом на Статую Свободу. Поднявшаяся на два метра вода вошла в дома, затопила метро и превратила улицы в каналы, напомнив Нью-Йорку, что этот город – архипелаг, как Венеция, но намного больше и еще уязвимее, когда остается без мостов и туннелей.
Потом стало хуже: исчезло электричество. Ураган ушел, небрежно сменив приоритеты. Ценным товаром оказались батарейки, радио с ручным приводом, спички, горячий кофе, молоко, вода в канистрах, светофоры, бензин для машин и генераторов, но дороже всего – электричество. Охотники за током днями блуждают в поисках работающей розетки и найдя ее, впиваются надолго. Самые ушлые, вооруженные удлинителями и тройниками, обвешивали источник разряженными мобильниками. Пока те кормились, соперники, став приятелями, коротали надоевший досуг за беседой, естественно – о политике. Все хотели знать, за кого – Сэнди.
С одной стороны, ураган поразил Северо-Восток страны, где обитает наиболее образованная часть электората, обычно голосующая за демократов. Сейчас многим из них просто не добраться до избирательного участка. Наш, например, стоит пустой и темный: электричества все еще нет, и не ясно, как без него будут работать избирательные машины. Но даже если власти установят генераторы и одолжат у военных топливо, то еще вопрос, уговорят ли они избирателей потратить свой драгоценный бензин на демократию.
С другой стороны, ураган отодвинул партийную борьбу на задворки жизни, объединив даже таких непримиримых антагонистов, как президент Обама и ярый республиканец, губернатор штата Нью-Джерси Крис Кристи. Сейчас они неразлучны, ибо заняты общим делом, в том числе и моим (свечи кончились, батарейки сели, холодильник съеден, Киндл прочитан).
Но еще важнее, что Сэнди проголосовал против кредо Республиканской партии, требующей всячески уменьшить роль федеральной власти.
- Теперь, - твердят сторонники Обамы, - она нужна, как никогда. Климат меняется, и чтобы справиться с трагическими последствиями, необходимо сильное правительство, политическая воля и готовность принимать непопулярные меры, вроде повышения налогов.
Согласно последним перед выборами опросам, 65 процентов избирателей, принадлежащих к обеим партиям, считают (нравится им это или нет!), что президентом станет Обама. Но лучшее, что можно сказать об американских выборах, - это то, что никто наверняка не знает, чем они кончатся: неопределенность - та же свобода.
