Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие руководитель Московского Центра экстремальной журналистики, востоковед Олег Панфилов.
Андрей Шарый: Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад представляет свою страну в качестве лидера исламского мира, готового противостоять христианской агрессии. В этом смысле иранская ядерная программа становится способом демонстрации независимости и несгибаемого характера иранцев. В какой степени это соответствует действительности? Я беседую с руководителем Московского Центра экстремальной журналистики, востоковедом Олегом Панфиловым, который несколько лет прожил в Тегеране.
Андрей Шарый: Олег, вы прекрасно знаете характер иранского народа, несколько лет прожили в Тегеране, говорите на фарси. Скажите, пожалуйста, вот такая склонность к конфронтации - это особенность нынешнего иранского режима, или это характеристика такого неуступчивого гордого персидского, иранского народа?
Олег Панфилов: Я думаю, что здесь нужно говорить исключительно о мнении власти. Потому что сейчас в Тегеране вокруг президента Ахмадинеджада собралась наиболее реакционная часть новой иранской элиты. А если говорить вообще об иранском народе, то нужно говорить, в том числе и о той значительной части народа, которая была вынуждена покинуть страну, начиная с 1979 года. У меня много друзей из иранских эмигрантов, живущих в Европе, в Соединенных Штатах. Это люди высоко образованные, которые, естественно, совсем не понимают ту позицию, которую сейчас занимает Ахмадинджад.
Если говорить о политических взглядах президента Ирана, то, конечно же, это его личное дело и дело той части населения, которая сплотилась вокруг него. К сожалению, большая часть нынешней политической элиты Ирана - это так называемые люмпены, которые поддержали исламскую революцию, которые сейчас работают, в основном, в государственных учреждениях.
Андрей Шарый: На протяжении последнего большого политического периода Иран - это очень религиозное общество. Какое место религии ислам играет в ежедневной жизни иранского общества - это клерикальное государство?
Олег Панфилов: Поверьте, мои знакомые и друзья в Иране, которые формально являются мусульманами, потому что они родились от родителей мусульман, это люди, которые критически относятся к политическому исламу. Понятно, что шиитское общество отличается более такой консервативной позицией от суннитского общества. Это, в общем, довольно видно по тому, как ислам действует в политике соседних стран с Ираном. Все-таки большая часть населения, которая поддерживает президента Ахмадинеджада, это люди, которые болеют таким массовым религиозным психозом.
Андрей Шарый: Это религиозный психоз или это ущемленное чувство национального достоинства? Иран хочет стать лидером радикального исламского мира. Есть ли у этого основания в истории страны, в национальном характере иранцев?
Олег Панфилов: Нет, конечно, несмотря на то, что периодически власти, прежде всего, религиозные власти Ирана пытаются диктовать какие-то религиозные устои арабским странам. Понятно, что это вызывает очень резкое отторжение. К сожалению, очень многие политологи забывают о том, что между Ираном и арабскими странами существует очень сильное напряжение, прежде всего, касающееся религиозных толкований. Сейчас иранским обществом движет некое чувство ущемлености, прежде всего, связанное с тем, что страна уже много лет живет в условиях экономической блокады. К сожалению, ни предыдущие власти, ни нынешние власти Ирана так ничего и не могут сделать для того, чтобы Иран вновь стал страной, с которой бы разговаривали на равном языке, как это было до 1979 года.
