Реакция мирового рынка нефти в первые дни после политического обострения вокруг Катара в главном нефтяном регионе мира показывает, что его участники пока не сильно обеспокоены грядущими поставками энергоносителей из стран Персидского залива. А это – почти треть всей потребляемой в мире нефти. Здесь же, кстати, находится и крупнейшее на планете газовое месторождение, запасы которого уже позволили Катару стать главным мировым экспортером сжиженного газа. Однако вновь обострившееся политическое противостояние в регионе, отмечают эксперты, может стать очередным тестом для текущей политики самой ОПЕК, только что решившей продлить действие соглашения о временном сокращении добычи еще на девять месяцев, до апреля 2018 года.

На новостях в начале недели о том, что целая группа стран Ближнего Востока и региона Персидского залива прерывают отношения с Катаром (к среде таких стран оказалось в целом уже деcять), мировые цены на нефть сначала резко выросли – на 1,5-2%. Однако уже через несколько часов весь этот рост был "отыгран", и цены вновь упали – почти на 3%. А еще через три дня, к вечеру среды, они оказались даже ниже уровней, предшествовавших нынешнему политическому конфликту вокруг Катара.

​Но если вспомнить, что любой финансовый рынок "живет" ожиданиями, выходит, из-за нового обострения отношений между странами регионе Персидского залива особых проблем рынок нефти и не ожидает? По крайней мере, пока…

Михаил Крутихин, партнер консалтингового агентства Rusenergy:

– Первая реакция была, конечно, нервной. Из-за этого цена на нефть и подскочила. Но затем на рынке стали просчитывать варианты и поняли, что в принципе из-за этих более или менее "внутренних" склок между арабскими государствами поток нефти из Персидского залива не испытывает никаких серьезных угроз. И нефть как шла оттуда, так и идет. Поэтому этот фактор пока "списали".

Евгений Вайнберг, руководитель отдела сырьевых рынков аналитического управления немецкого Commerzbank, Франкфурт:

– Это один из тех случаев, когда можно найти объяснения после случившегося факта как для роста цен, так и для их дальнейшего снижения. Скорее всего, новое снижение стало результатом того, что ожидания на рынке сильно изменились – буквально за последние 2–3 недели. Ведь еще месяц назад рынок очень позитивно реагировал на любые новости, идущие от ОПЕК, по возможному сокращению добычи. Теперь же рынок настроен очень скептически, так как его ожидания оказались "перегретыми". И даже несмотря на то, что ОПЕК удалось достичь практически невероятного – продлить соглашение еще на девять месяцев, рынок на это реагировал негативно. Поэтому последние новости из Персидского залива можно воспринимать, с одной стороны, как повышение политических рисков – что, мол, возможно, поставки нефти либо из самого Катара, либо из других арабских стран осложнятся, и поэтому цены могут вырасти. Но с другой стороны, можно сказать, что в такой ситуации странам ОПЕК уж точно не достичь какого-то консенсуса. И если, скажем, Саудовская Аравия, Кувейт и другие страны будут сокращать добычу нефти, то другие, например Оман, Иран или Катар, которые также входят в ОПЕК, наверное, будут свою добычу наращивать. И как на это другие отреагируют страны первой группы, сложно сказать. И уж точно это не будет укреплять дисциплину в рамках самой ОПЕК. Поэтому и первая реакция рынка на эти события вполне понятна.

​С тех пор как 25 мая страны ОПЕК и не входящие в ОПЕК решили продлить действие нынешнего соглашения о временном сокращении добычи нефти еще на девять месяцев, нефть в целом подешевела более чем на 10%. Причем половина этого падения цен пришлась на последние неделю-две. И остановить его не "смогло" даже новое политическое обострение в "главном нефтяном" регионе мира. По вашим представлениям, какие именно ожидания рынка в первую очередь толкают сегодня цены вниз? Несмотря даже на многочисленные прогнозы скорого восстановления баланса спроса и предложения нефти на нем…

Михаил Крутихин:

– Надо смотреть, как всегда, на спрос и предложение. Во-первых, мы видим, что активнее, чем еще недавно ожидалось, идет бурение новых скважин в США на сланцевых проектах. И добыча на них должна серьезно увеличиться. Кроме того, на рынке ожидают, что Саудовская Аравия исподволь увеличит свою добычу примерно на 1,5 млн. баррелей в сутки (примерно 15% к текущим уровням. – РС), поскольку именно на такую величину рассчитаны проекты расширения работ на четырех новых месторождениях в стране и на нескольких уже действующих. Мы видим также, что Россия не собирается сокращать добычу, другие государства – Ливия, Иран, Ирак, Казахстан – добычу только наращивают. И их экспортный потенциал растет. Так что ожидания рынка – в сторону увеличения предложения нефти, и они давят на цены.

​Евгений Вайнберг:

– ОПЕК рассчитывала на то, что постоянные вбросы информации по поводу того, что будет сокращаться добыча нефти, что, мол, на рынке восстановится баланс спроса и предложения, что будут сокращаться накопленные запасы уже добытой нефти и так далее, должны в итоге привести к росту цен. С такими ожиданиями страны ОПЕК и собрались в Вене в конце мая. И, объявляя, что соглашение продлевается еще на девять месяцев, они ожидали, что после этого цены на нефть подскочат как минимум на 5-10%. И, конечно, у них сильно испортилось настроение, когда ровно в тот же день цены, наоборот, упали на 4-5%. Для них это стало просто катастрофой. То есть, как оказалось, предварительные ожидания рынка были настолько "разогреты", что даже такого "сильного" решения ему явно не хватило! "Мы ожидали большего,"– словно говорит рынок. "Мы ожидали того, что вы будете и дальше сокращать добычу, так как принятых ранее решений явно недостаточно. Накопленные запасы нефти не сокращаются, экспорт из стран ОПЕК тоже, добыча нефти в США продолжает расти… Ну, и какой в итоге результат-то всех этих действий ОПЕК?" – это то, о чем спрашивает сейчас рынок. И думаю, что это ухудшение ожиданий со стороны инвесторов на рынке лишь продолжится.

​Фактор соглашения стран ОПЕК и не ОПЕК, с одной стороны, и фактор роста добычи нефти в США. По-вашему, сколь сравнима сегодня значимость обоих факторов для текущей динамики цен на нефть? С одной стороны, да, решение продлить соглашение проявилось, скорее, с обратным к ожидавшемуся знаком. Но, с другой стороны, уровень прогнозируемой Министерством энергетики США добычи в стране в среднем на 2017 год – 9,3 млн баррелей в день – уже достигнут. Стало быть, заметного нового прироста ожидать вроде пока не приходится – он прогнозируется на 2018 год, до 10,1 млн баррелей в день…

Евгений Вайнберг:

– А давайте забудем о том, что ОПЕК вообще имеет влияние!.. Мы видим, что их нынешние попытки большого влияния не оказывают. А вот то, что происходит в США, влияет. А почему влияет? Потому что все текущие оценки прогнозируемой в стране добычи буквально через месяц всякий раз повышаются, причем оценки и на этот год, и на следующий. И это оказывается более значимым фактором для рынка. И чем дольше ОПЕК не будет понимать, что все их нынешние усилия не смогут оказать большого влияния на рынок без того, чтобы добыча нефти в США, по крайней мере, утратила нынешнюю динамику, тем дольше нынешний кризис для ОПЕК будет продолжаться. Хотя для нас, потребителей, это, конечно, не кризис – когда цены на нефть на уровнях 40-50 долларов будут оставаться в долгосрочной перспективе.

Михаил Крутихин:

– Думаю, главное в ощущениях рынка – понимание, что соглашение ОПЕК и не ОПЕК не выполняются полностью. Даже по самым оптимистичным реляциям самих стран ОПЕК – где-то на 98%. А если посмотреть статистику по отдельным странам, то увидим, что дисциплины в выполнении этих обязательств нет никакой! Что же касается США, то здесь рост добычи идет опережающими темпами. И уровень в 10 млн баррелей в сутки, который они предполагали достичь лишь к 2020 году, скорее всего, будет достигнут уже где-то в начале 2019-го. И даже в ближайшие несколько месяцев мы вполне можем увидеть значительный рост добычи – как предвестник будущего скачка.

​Вспомним о факторе сезонности спроса на нефть в мире… Традиционно основная часть прироста этого спроса в течение каждого года приходится именно на второе полугодие. Но сколь значимым, по вашим представлениям, этот фактор может оказаться в нынешней ситуации? Способен ли он, скажем, заметно сдержать продолжающееся падение цен? Не говоря уже о том, чтобы обратить его вспять…

Михаил Крутихин:

– Этот фактор должен оказать влияние… Тем более что сезон активных автомобильных поездок в главном мировом потребителе нефтепродуктов – США – уже начался. И, судя по прогнозам, на дороги здесь выйдет даже больше автомобилей, чем ожидалось. Этот фактор должен несколько поддержать цены, но он не сможет изменить общую тенденцию их снижения в будущем. Даже на следующий год некоторые уважаемые аналитики – в частности, американского банка Morgan Stanley – дают цену где-то на уровне 45 долларов за баррель. И по моим ощущениям, примерно так и будет.

Евгений Вайнберг:

– Конечно, спрос имеет огромное влияние! И не добыча, а именно динамика спроса на нефть будет в долгосрочной перспективе определять динамику цен на нее. И поэтому очень важно, что сегодня рынок достаточно скептически относится к перспективам роста этого спроса. Возможно – это одно из объяснений нынешнего снижения цен. Ведь в таких крупнейших потребителях нефти как США или Китай в последние месяцы прирост спроса на нефтепродукты существенно замедлился. Во втором же полугодии, если действия ОПЕК действительно приведут, по крайней мере, к сокращению накопленных в мире запасов нефти, это окажет хотя бы психологический эффект и может на каком-то уровне поддержать цены. Но пока я не исключаю, что уже в ближайшие три месяца цена нефти Brent может упасть до 45 долларов за баррель (текущие цены в интервале 48-50 долларов. – РС), а может быть, и ниже.

​Замминистра финансов России Владимир Колычев заявил в понедельник, что ожидает снижения цен на нефть в район $40 за баррель к весне 2018 года, когда истечет срок действия нынешнего соглашения стран ОПЕК и не ОПЕК о сокращении добычи. "Все-таки равновесная цена на нефть ниже, чем текущая, и после завершения соглашения фактически цена к ней приблизится", – пояснил Колычев. В целом – в какой мере вы разделяете и такого рода оценки, и такие прогнозы по ценам?

Михаил Крутихин:

– Думаю, не стоит связывать это именно с действием соглашения. По моим представлениям, падение цен на нефть в район 40 долларов за баррель состоится еще в этом году, а вовсе не по истечении срока действия соглашения. Но в целом, на мой взгляд, тенденция намечена верно.

​Катар – крупнейший на сегодня в мире экспортер сжиженного природного газа. В целом же на долю сжиженного газа приходится почти треть мировой газовой торговли. По прогнозам, к 2035 году эта доля уже превысит половину. Нынешнее политическое обострение в регионе Персидского залива может ли оказать сколько-нибудь заметное влияние на этот сегмент рынка энергоносителей? Или – вряд ли?

Евгений Вайнберг:

– Очень трудно пока сказать… Во-первых, конфликт только-только случился. И никто не знает, либо уже на этой неделе они как-то договорятся, и через месяц все будет опять в порядке, либо через месяц все лишь ухудшится. В данный момент предпосылок для каких-то изменений в экспорте и сжиженного газа, и нефти нет. Тем более что Ормузский пролив (выход из Персидского залива в Индийский океан. – РС) контролируется Ираном и Оманом, которые поддерживают Катар в нынешней ситуации. Однако и ожидания на этом рынке очень важны. Катар, как вы правильно заметили, является крупнейшим в мире производителем и экспортером сжиженного газа и поставляет огромные его объемы и на азиатский рынок, особенно в Японию, и в Европу. В целом же, на наш взгляд, у сжиженного газа есть очень хорошие перспективы стать в будущем для международного газового рынка неким benchmark (то есть эталоном. – РС), по типу нефти Brent сегодня. Тогда как пока в мире много независимых друг от друга рынков газа, с разным ценообразованием. И понятно, что события в этом регионе, подобные нынешним, такие перспективы, скорее, лишь ухудшают. Впрочем, будем следить за развитием ситуации. На данный момент никаких особенных опасений по этому поводу не должно быть.

​Михаил Крутихин:

– Нет, я не верю в такое влияние… Более того, вижу, что Катар отказался от прежней своей программы, в рамках которой с 2011 года они ввели мораторий на расширение разработки главного своего газового месторождения – "Северный купол". Вместе с иранским "Южным Парсом" оно составляет один гигантский "резервуар" в Персидском заливе. Теперь Катар решил увеличить мощности добычи газа, как минимум, на 10%. И, соответственно, расширить мощности заводов по его сжижению (по оценкам Международного газового союза, в 2016 году доля Катара на мировом рынке сжиженного природного газа составила 29,9%, далее в первой пятерке Австралия – 17,2%, Малайзия – 9,7%, Нигерия – 7,2% и Индонезия – 6,4%. Для сравнения: Россия – на шестом месте (4,2%) между Алжиром (4,5%) и Тринидадом – 4,1%. – РС). Думаю, что новая программа будет выполнена, больших затрат она не потребует. И Катар отнюдь не намерен уступать свое первое место Австралии, хотя по темпам роста производства сжиженного газа она намного опережает ныне всех остальных его экспортеров. Если же смотреть дальше, то США (16-е место в 2016 году – 1,1% общемирового экспорта. – РС) вполне смогут вскоре претендовать на третье место по экспорту сжиженного газа, а затем, не исключено, и на первенство в этом сегменте.