Ссылки для упрощенного доступа

Нашествие монстров. Вспомнить «Аленький цветочек»


Пол Будниц. «Я из пластмассы. Нашествие дизайнерских игрушек»
Пол Будниц. «Я из пластмассы. Нашествие дизайнерских игрушек»

Пол Будниц, основатель компании Kid robot, производящей детские игрушки, выпустил в издательстве Powell’s Books энциклопедию, подробно описывающую вычурных «пластиковых пришельцев» — персонажей мира современных детей.


Пол Будниц. «Я из пластмассы. Нашествие дизайнерских игрушек» — Paul Budnitz. I Am Plastic: The Designer Toy Explosion


Мягкие зеленые кочерыжки с двумя рожками, двумя зубами, красным семечком носа и глазами, похожими на компакт диски... Пушистые разноцветные ваньки-встаньки «буба», у которых на лысых головках — только глаза, как будто их носы и рты утонули в высоком пушистом воротнике... Пухленькие, задастые, коротконогие «теле-таббис» с телеэкраном на пузе... Одноглазые, однорогие, лиловые пожиратели людей под названием Uglydolls (куклы-уродцы)... Это лишь несколько примеров из десятков, а, может быть, уже и сотен, дерзких изобретений дизайнеров игрушечного бизнеса.


Если верить автору книги «Я из пластмассы» Полу Будницу, пионерами этого сомнительного, но успешного бизнеса были в начале 1990-х годов два выпускника Нью-йоркской дизайнерской школы Дэвид Хорват и Сан-Мин Ким, сделавшие Uglydolls. С тех пор создание кукол-уродцев превратилось, по выражению рецензента книги Стивена Хеллера, в небольшой глобальный феномен. (Кстати сказать, «бубас» и «телетаббис» — английские куклы).


Изобретательность дизайнеров безгранична: от миловидной таксы, у которой между передней частью туловища и задней расположена пружина (так что ее можно растянуть на полкомнаты) до таких вот экстремальных и уже не детских игрушек:


В середине 1990-х годов в Гонконге и Японии иллюстраторы комиксов начали создавать нелепые существа, заменяя головы и другие части тела хорошеньких куколок Барби или популярной куклы-солдата G.I. Joe на головы и части тела других (фантастических) существ. Эти гибриды (чаще всего сатирические) продавали на конференциях и ярмарках книжек-комиксов, и они имели оглушительный успех. Вскоре в Китае, в Квантунге, игрушечная фабрика наладила серийное производство нескольких моделей, и начался бум экспериментальных игрушек, рядом с которыми даже не совсем традиционные персонажи американского детского мультика «История из жизни игрушек» или английского взрослого мультика «Куриная ферма» кажутся старомодными.


Появился целый набор монстров: самоуверенный одноглазый резиновый шарик с тонкими ручками и ножками — Майкл Вазовский, его девушка (тоже одноглазая и с кудряшками из мелких змей), и их бородавчатый босс, утыканный множеством разнообразных глаз. Появилась уродливая семейка «Симпсонов». Это все — из мультфильмов (из детского «Корпорация монстров» и из взрослого телесериала «Симпсоны»). Другие куклы — пространственные копии настенных «графитти», или персонажи рэпа, или продукты собственной фантазии художников — например, La Messie’s Zombies, саркастические существа, похожие на куски яркого желе с руками, ногами и со съемными головками. Автор книги «Я из пластмассы», Пол Будниц, пишет:


Почти все дизайнерские куклы являются вызовом основному принципу создания традиционных игрушек. И, прежде всего, в них нет ничего ностальгического. А по моему глубокому убеждению, ностальгия убивает творческую изобретательность... и убивает жизнь.


Не знаю, правомочен ли такой приговор ностальгии, но меня интересует другое: в чем причина успеха игрушек-уродцев? Их триумф начался давно. Персонажей популярнейшей детской телевизионной образовательной передачи «Улица Сезам» хорошенькими не назовешь: они все — добрые, веселые чудовища: «бисквитное чудовище»; красный большеротый Эльмо; синий Гровер — мохнатый, длиннорукий и длинноногий; мусорное чудовище, живущее в мусорном баке; чудовище-девчушка по имени Зои, которая всегда бегает в балетной пачке. И сейчас почти у каждого американского ребенка есть дома набор таких игрушек — персонажей «Улицы Сезам». То же самое относится и к более раннему (и еще более популярному) американскому кукольному теле-представлению Muppet Show, которое вели лягушонок Кермит и кокетливая свинья-блондинка — мисс Пигги. Там самым примечательным был оркестр лохматых бомжей. Особенно диким был ударник: он ходил с цепью на шее, не говорил, а только рычал, и его звали Animal — «животное». И вот именно их обожают и интеллигентные взрослые, и интеллигентные дети. Почему? Почему не плюшевых медвежат, не трогательных фетровых щенков, не хорошеньких кукол? Вот что говорит рецензент книги Стивен Хеллер:


Детская любовь к куклам, изображающим живые существа, часто бывает покровительственной и жалостливой. Поэтому и раньше роскошные куклы пылились по углам, а в игру шли потрепанные, со свалявшимися волосами уроды, которыми играли по очереди все старшие сестры и кузины, а то, может быть, и матери. Наверное, поэтому девочка Мари полюбила уродливого Щелкунчика, а героиня сказки «Аленький цветочек» полюбила благородное чудовище.


И я сама в детстве засыпала, прижимая к груди не куклу с закрывающимися глазами, а линялого тигра без усов и одного уха, подаренного мне соседским мальчиком перед отправкой в эвакуацию.


Paul Budnitz. I Am Plastic: The Designer Toy Explosion; Powell’s Books, 2006


XS
SM
MD
LG