Дмитрий Волчек: Человек недели Радио Свобода Андрей Кончаловский, которому 20 августа исполнилось 70 лет. К юбилею приурочена премьера нового фильма знаменитого режиссера. Слово кинокритику Андрею Плахову.
Андрей Плахов: Начать следует с конца, с того, как и чем отмечен юбилей – премьера фильма «Глянец» и презентация книги «На трибуне реакционера». Надо вспомнить, что 40 лет назад Кончаловский, соратник Тарковского, режиссер «Первого учителя» и «Аси Клячиной», воспринимался как светоч прогресса и борец с лакировкой действительности. Однако уже тогда ему было отведено отдельное место в шестидесятнической мифологии. Он не романтик, не пророк, не просветитель и не подвижник. Он – прагматик, либерал западной ориентации, чуткий к глобальным веяниям, умеющий улавливать и предвосхищать, пересаживать на российскую почву. Уже тогда Кончаловский был интегрирован в международную режиссерскую когорту, представлявшую прекрасное будущее европейского кино. 1958 год положил конец иллюзии открытого пространства. Кончаловский уходит от острых углов злободневности в модернистские экранизации классики. Когда же вновь возвращается к современности, появляется «Романс о влюбленных» и «Сибириада», фильмы компромиссные и эклектичные, но опять же попадающие в струю. Авторское кино во всем мире подстраивается под жанровое, модернизм уступает место постмодернизму. Когда уже в пору перестройки на наши экраны хлынули западные фильмы Кончаловского, снятые в Голливуде, и одновременно с полки вернулась «Ася Клячина» - это повергло многих в растерянность. Между тем и в «Любовниках Марии», и в «Поезде-беглеце» сквозь американский жанр проглядывают русские комплексы, подлая загадка славянской души. Поздние фильмы Кончаловского, снятые в России, еще более эклектичны – «Ближний круг», «Курочка Ряба», «Дом дураков». Кончаловский, этот Одиссей русского кино, первым выбрал свободу передвижения по миру. Он и первый из наших крупных режиссеров, кто выбрал свободу от цензуры коллективных мнений, право запросто рисковать своей репутацией. Он меняет имидж с автора на коммерческого режиссера, с прогрессиста на реакционера. Он бежит от самого себя, уже столько раз состоявшегося, для того, чтобы не состариться. «Глянец» – очередное бегство от хорошего вкуса в пучину современной вульгарности. Кончаловский сдирает с почти лубочной картины буржуазной Москвы слой глянца, жирного лака, чтобы обнаружить под ним, конечно, страдающую русскую душу. Она заметно поизносилась со времен «Аси Клячиной», романтизма в ней уже практически не осталось, зато она никак не выглядит старушкой-шестидесятницей и вполне готова к новым рискованным похождениям.
