В любой стране мира в городах, где есть река или море, обычно кипит жизнь – именно на воде.

Даже на севере, в Хельсинки и Стокгольме, городские акватории кишат всем, что может гордо рассекать водную гладь или хоть как-то держаться на воде – от гигантских паромов и дорогих яхт до яхт попроще, сотен катеров, причалов и кафешек-поплавков, байдарок, каноэ, рыбацких лодок, не говоря уже о всевозможных прогулочных и экскурсионных корабликах, водных такси и прочем.

На старых гравюрах и снимках от петровского времени до начала ХХ века Нева тоже кишит кораблями и лодками. Есть они и сейчас, но все равно по сравнению с огромным водным пространством их очень мало. Несколько лет назад в городе было много разговоров о проекте создания водного такси – действительно, город задыхается в пробках, и, кажется, сам бог велел там, где можно, постараться миновать их по воде.

Были выделены деньги, даже запустили несколько маршрутов, но тут же начались сложности: очень трудно поделить причалы, такси оказалось очень дорогим, а, главное, тесным – кораблики выделили маленькие, человек на десять, не поместившиеся люди подолгу ждали на причале следующего кораблика. Поэтому горожане водное такси не полюбили, а значит, оно стало убыточным, но городские чиновники не задумались о том, как его улучшить, а решили вообще не выделять на него денег.

Экскурсионные кораблики есть, но и они явно могли бы быть многочисленнее и разнообразнее.

О причинах запустения петербургских вод мы говорим с владельцем прогулочных катеров, арендатором причала Гиви Гогитидзе и экскурсоводом Юлией Корлыхановой. Наш разговор происходит прямо на причале, куда заходят туристы.

– Гиви, вот вы арендуете этот причал прямо за крейсером "Аврора", завели себе катера – зачем?

– В основном для экскурсий. В центре города есть что показать, когда люди возвращаются, видишь, как у них горят глаза, в каком они восторге. Многие экскурсии заканчиваются аплодисментами. У меня три небольших катера, я их покупал плохонькими, перестраивал, приводил в порядок. При яхт-клубе есть такой "морг", куда стаскивают все ненужные корабли: вот этот кораблик, который сейчас стоит здесь, я там нашел, вытащил, оживил – он теперь ходит, работает. Я просто люблю все это – воду, катера, двигатели, винты, рули и все прочее, а деньги – уже потом.

– Юля, а вы почему так прикипели к этим катерам? Можно же было, наверное, водить экскурсии и в другом месте, где, например, нет перерыва на зиму?

– Мне это нравится, я люблю разговаривать с людьми, рассказывать. Мне нравится, когда люди, севшие в лодку с равнодушным видом, постепенно загораются, потом говорят: "Не зря мы сюда сели, я же тебе говорил – пойдем, а ты не хотел…" Бывает, те, кто прожил здесь всю жизнь, говорят, что они такого никогда не видели. Они, конечно, все видели, но город с воды – это совсем другой город, Иногда люди идут по набережной и говорят: нам это не надо, мы местные. Наоборот, местным еще интереснее – это накладывается на то, что человек знает и любит.

– Гиви, и все-таки, мне кажется, что сегодня стало меньше таких катеров, и пассажиров меньше, и работать, наверное, труднее?

– Город поделен на три зоны: есть внутренние воды – это реки и каналы, есть центральная часть – Нева, а после Благовещенского моста начинается морская зона. И в каждом секторе свои правила. Если ты ходишь по рекам и каналам, то ты вообще не имеешь права выходить оттуда, ты, можно сказать, совсем бесправный, а есть те, кто имеет право появляться всюду.

– Но ведь, наверное, есть какие-то законы, организации, которым все подчиняются, и большие, и маленькие – например, какой-нибудь речной регистр?

– Это речной регистр монополизировал все, все законы у него – под себя, каждый раз он выставляет какие-то новые правила. Вот, например, раньше, когда еще не было дамбы, когда тут могло по-настоящему штормить, корпус судна по борту должен был быть 60 сантиметров от воды. А теперь, когда с дамбой стало гораздо спокойнее, высоту борта увеличили до 120 сантиметров – ради безопасности. И теперь никто не может открыть на кораблике форточку – все наглухо задраено, не проветривается. Хотя при мне за 20 лет ни одни человек не пострадал, я просто не помню такого.

Экскурсии по рекам и каналам самые популярные в городе, популярнее Эрмитажа. Это народная структура, ее создали сами люди, без всякого участия государства: продавали квартиры, залезали в долги, строили эти кораблики – и все работает идеально. А когда что-то хорошо работает, обычно туда приходят чиновники и бьют себя в грудь, мол, это их заслуга. И вот нас стали потихоньку душить, зажимать со всех сторон. На Мойке пришли к двум компаниям и сказали: все, уходите, – и выгнали людей с причалов, хотя у них были договоры, все по закону.

Обращались в суды, но толку никакого. Так же и на меня стали наезжать, ведь сколько этих проверяющих структур на мою голову: транспортная прокуратура областная, городская, Следственный комитет, водная полиция, ОМОН, ГИМС – Государственная инспекция маломерных судов. Хотя сейчас как раз в ГИМСе появился очень хороший начальник, Радко – можно сказать, весь пронизанный водой, он даже немного помог мне в моих сложных делах. Такие люди и должны работать на воде, а не чиновники, которые не выходят из кабинетов.

– Юля, вот Гиви говорит о наездах, а вам самим приходилось переживать что-то подобное?

– У нас почему-то на вместительный, большой корабль нельзя посадить больше 12 человек, включая экскурсовода и капитана – получается всего 10 пассажиров. Среди них могут быть дошкольники, блокадники – те, кто не покупает билета, и предприятие сразу превращается в убыточное.

И вот кораблик останавливают – даже не у причала, а посреди реки, так что люди не могут сойти на берег – и ждут, пока не перепишут все паспортные данные. Заставляют писать объяснительные: я – такой-то, купил билет за столько-то. Или прямо здесь всех ловят, просят остаться и предъявить документы. Это очень неприятный момент, когда к людям во время экскурсии или после, когда уже получены от нее впечатления, подходят и требуют документы и объяснительные. У нас люди к этому относятся очень трепетно.

Вот только этим летом был довольно жаркий день, когда нас заставили причалить на Фонтанке – солнце палит, люди парятся, как в банке: выйти-то нельзя. А те всех переписывают – им нужны свидетельства, что экскурсантов было больше положенного числа. А потом – штрафы, у капитанов забирают права на проверку, которая должна занимать неделю, но иногда занимает гораздо больше.

– Гиви, это правда, такие облавы бывают прямо во время экскурсий?

– В последний раз, когда кораблик остановили, там было 12 человек и еще грудной ребенок. Ну, все – это 13-й человек… Остановили у первой же стенки – естественно, народ был возмущен. Я пришел и говорю: вы что делаете, разве нельзя поставить кораблик у причала или спокойно разобраться здесь, на месте? Что вы пугаете людей, орете, трясете погонами? Я с ними ругаюсь, но это не помогает.

– Вы несете убытки?

– Ну, естественно! В прошлом году 20 августа у меня арестовали все катера: есть такие правила, что частные катера не имеют права заниматься коммерческой деятельностью. Не знаю, кто это придумал, но фактически весь маломерный флот России встал. Даже рыбаки не могут ловить рыбу, надо зарегистрировать лодку в регистре внутренних водных путей, а это бандиты. Чтобы зарегистрировать простую деревянную лодку, надо столько всего сделать – поднять борта до 120 сантиметров, поставить такую же навигацию, как у больших морских кораблей… Это же невозможно!

Воевали-воевали с ними – и немножко отвоевали: нам разрешили выдавать лицензию при регистрации в морском регистре. У меня речные суда, но это хоть какой-то выход, и я зарегистрировался там, но по их правилам нельзя сажать больше 12 человек. У меня есть кораблик, который был зарегистрирован в речном регистре – он по документам рассчитан на 25 человек, но теперь номер у него не тот, и посадить можно только 12.

– То есть получается такая ловушка: катер, зарегистрированный в речном регистре, по документам имеет право перевозить 25 человек, зато его нельзя использовать для коммерческой деятельности, потому что никак не получить лицензию. А если его зарегистрировать в речном регистре, то коммерческой деятельностью заниматься можно, но зато перевозить на том же катере нельзя больше 12 человек.

– Да. Есть такая Ассоциация пассажирского флота, я туда не ходил и не пойду. Берут огромные взносы и ничего не делают. Вот они выпустили приказ – всем кораблям поменять стекла. Представляете, сколько кораблей и сколько там стекол? Ну, хорошо, я приду в автомагазин, где есть пассажирские стекла, с которыми катается весь мир, и поменяю. Нет, нельзя – можно только на одном-единственном заводе! Понятно, как это делается – сидят в бане, пьют пиво и думают, как им заработать. Посчитали, сколько квадратных метров стекол на кораблях, пришли на завод: давай мы тебе обеспечим заказы за такой-то откат, и все. И дают команду: всем поменять стекла. Я видел этих бедных людей, которые зимой, в холоде и грязи, на улице меняли эти стекла, жалко было на них смотреть – настоящее издевательство. Я спрашивал, почему не подают в суд, а они отвечают: знаешь, лучше делать так, как они говорят.

– Ну, хорошо, а речной регистр, где невозможно получить лицензию, – он все-таки хоть в чем-то полезен?

– Это все вообще нужно убрать! Из-за этого регистра внутренних водных путей иностранцы могут дойти только до Благовещенского моста, а дальше внутренние воды, и туда нельзя. Иностранные парусники не могут пройти на Ладогу, а там всегда такой прекрасный ветер!

– То есть, по вашему мнению, это просто паразитическая организация?

– Конечно! У нас ребята все сами строили. Вот мне, например, сказали: хочешь кораблик на 30 человек – на заводе сделают за 90 000 долларов, но ты должен заплатить 100, потому что 10 возьмет регистр – а за что?

– Юля, как вы считаете, здесь можно было бы создать комфортные условия для корабликов и водного такси?

– Конечно, но это, как и многое другое, зависит от разделения властей – чтобы все принадлежало не одной структуре, а разным. Конечно, судов у нас должно было бы быть больше. Когда смотришь на наши реки, первое, что приходит в голову: как удобно было бы по ним перемещаться. Город – весь на воде, а водный транспорт отсутствует. А пробки на дорогах все растут.

Наверное, этому водному транспорту нужны дотации – хотя бы в первые годы, иначе он будет убыточным. И, мне кажется, дело еще в цене. Сначала она была вполне приемлемая, 50 рублей, и я им пользовалась. Потом цена резко выросла, и я поняла, что мне это дорого. Это ведь такой же городской транспорт, как и все остальное, и если бы он так и стоил, я думаю, им бы пользовались.

– Гиви, вы согласны с этим? В Петербурге же году в 2012-м водное такси начиналось с такой помпой, а потом так быстро заглохло – почему?

– У нас водное такси тогда ежегодно получало 120 миллионов рублей, и они тут бегали пустые: люди не привыкли. Конечно, это удобно – с Охты за 15 минут приехать в ЦПКО, но сами суда – их называли "утюгами" – все время ломались, мне тоже приходилось их тут ловить и подгонять к причалу. Пускай бы государство построило корабли, дало бы их людям – пусть бы они работали на них и выплачивали их стоимость лет за десять без грабительских банковских процентов. Но государство потратило дикие деньги на то, что не работает, и в то же время душит структуру, которая создала сама себя и работает прекрасно – экскурсионные кораблики. Посмотрите, что творится летом у Дворцового моста – это живой город, это красиво… А ведь хотели запретить ходить ночью на развод мостов.

– В начале нашего разговора вы говорили о неких наездах – что это такое?

– Это так называемые заказные проверки: пришли, все опечатали, штрафстоянка – это и есть наезд. Этим занимается и прокуратура, и Следственный комитет – их много. Вот в прошлом году в конце августа опечатали все корабли, продержали до глубокой осени. Потом сказали, что к кораблям претензий нет. Но было целое дело – сначала хотели доказать, что у капитана поддельные права – не смогли. Тогда сказали, что сидело 16 человек вместо 12, и за это капитана будут судить. Я говорю: а катера-то при чем? Но их все равно опечатали. Один кораблик через неделю все-таки отдали, а другой простоял почти год.

– А чего они от вас хотят – денег?

– К сожалению, денег хотят все, но я никогда никому не платил, не плачу и не буду платить, я им всем так и говорю.

– А вы не пытались на них жаловаться?

– Нет, это непробиваемая структура, они так и заявляют: мы с вами можем делать все, что хотим. И так по всей России. В Сочи скоростные катера, "бананы", парашюты – все это было запрещено. А рыбаки от Астрахани до Владивостока не могли законно ловить рыбу. Совсем недавно разрешили регистрировать речные суда в морском регистре и получать лицензию на работу. А до этого нас штрафовали – у меня этих квитанций огромный пакет – приходилось работать незаконно, вернее, закон один: деньги есть – есть вода, денег нет – нет воды. У Невы, у рек и каналов свои хозяева и свои законы, а что они против человека, – это им все равно.

– Юля, как вы думаете, наверное, от всего этого страдает не только Гиви заодно с вами: есть, наверное, и другие товарищи по несчастью? Говорят, был какой-то иностранец, Пол, который обжегся о невскую водичку?

– Я была знакома с человеком, который работал у него капитаном. Это некий ирландец – он влюбился в этот город, обосновался здесь, завел себе сеть ирландских пабов, а для души – кораблик и причал, хотел возить людей, не ради денег, а потому, что ему было в кайф. И вот – то одни штрафы, то другие, то одна инспекция, то другая, и все это его так замучило, что он продал свой кораблик. Он его так любил, что чуть ли не рыдал, и видеть его потом не хотел, и узнавать о нем – это была его боль.

– Какие законы или действия чиновников вредят делу больше всего?

– Больнее всего бьет ограничение количества людей на корабле. Представьте – приходят две семьи, с ними шесть детей, и все, это десять человек, и экскурсия проходит для четырех взрослых и одного школьника, а остальные – дошкольники, они не платят за билет.

Гиви вообще трудно назвать бизнесменом в прямом смысле слова, потому что для него на первом месте не деньги, а качество дела. Сколько мы работали, он всегда кого-то сажал бесплатно, блокадников вообще всегда первыми проводит, даже администратор сразу об этом объявляет. Или женщина с несколькими детьми, или с ребенком в коляске – он всегда сам предлагал проходить и садиться и ничего с них не брал.

Но в такой ситуации, как сейчас, даже он не может на это пойти. Он сейчас в убыток себе поддерживает своих экскурсоводов. Экскурсовод – это 12-е место: минус билет плюс зарплата экскурсовода, и любому судовладельцу выгоднее завести аудиогид, что большинство и делает. И у нас он уже на одном кораблике есть, а на другом по очереди работаем мы, два экскурсовода – Гиви это невыгодно, но он понимает, что если живой экскурсовод хороший, то он лучше любого механического.

В общем, получается, что человек, занимающийся этим делом, постоянно зажат в таких тисках, что я, честно говоря, даже не представляю, что людей еще держит на этом месте. Гораздо легче все бросить, – отмечает экскурсовод Юлия Корлыханова.

Член Ассоциации гидов-переводчиков Петербурга Марина Болошина считает, что водную сеть города можно было бы использовать гораздо более эффективно.

– Я уверена, что наши водные пути используются далеко не достаточно. На словах это северная Венеция, но на деле Петербург превратился для туристов в пешеходный город или в город автобусных экскурсий. Причем экскурсии по акватории Невы, по рекам и каналам носят достаточно трафаретный характер, маршруты однообразные, да еще существуют разные ограничения, связанные с ремонтными работами, внеплановым разведением мостов. Почти все фирмы, предоставляющие туристические услуги, предлагают два-три стандартных варианта маршрутов, что далеко не исчерпывает возможности города.

На самом деле горожанам и гостям города можно было бы сделать гораздо более интересные и необычные предложения в этой области – с включением водной экскурсии тематического характера. Например, есть прекрасный опыт в Царском Селе, правда, он почти недоступен широкой публике из-за ограничений на вход и невозможности приобрести билеты на мероприятие в театральных кассах. Летом раз в неделю в павильоне "Зал на острову" проходят концерты, а билет включает прогулку по парку, водную прогулку на остров и этот концерт.

В Петербурге каждый день дается масса концертов – почему бы не объединять их с водными прогулками? Почему бы не подплыть к Заячьему острову и не послушать дивной красоты карильонный концерт в Петропавловской крепости? Концерты проходят в Исаакиевском соборе, напротив которого есть причал, а недавно у нас открылась замечательная Новая Голландия, мимо которой тоже проплывают экскурсионные лодки, а ведь там происходит масса разнообразных мероприятий, и не обязательно ориентироваться исключительно на концерты.

У нас есть стандартные прогулки по рекам и каналам, где все время показывают одно и то же, а можно было бы их бесконечно разнообразить, вплетая в нить разных экскурсионных маршрутов, включая туда посещение выставки, концерта, чего угодно. От этого выиграли бы все – у города в этом смысле масса возможностей, но мне неизвестно, чтобы такие идеи возникали и воплощались в жизнь.

Что касается водного такси, то это, мне кажется, действительно сложная задача: у нас ведь то мосты неожиданно разведут, то набережную ремонтируют, то военные корабли две недели на Неве стоят. Но все равно – пусть это будет не такси, а часть транспортной структуры, помогающей миновать пробки в часы пик: мне кажется, это было бы возможно, только кораблики должны быть новые и безопасные, а то они у нас по большей части уже очень ветхие и устаревшие.