Новосибирский оппозиционер Егор Савин попросил в США политического убежища. Савин, около шести лет возглавлявший новосибирское отделение ПАРНАСа, а с прошлого года – и региональное отделение "Открытой России", уехал из России. Свой отъезд он объясняет тем, что власти разрушили его бизнес, а близким постоянно угрожали.

По словам Савина, давление началось еще в 2011 году: неизвестные подожгли дом его родителей в Бердске, родителей вызывали на допросы, жене звонили с незнакомых номеров и угрожали "оторвать голову", самого Савина задерживали, избивали, неоднократно прокалывали колеса его автомобиля и обливали машину кровью. В 2014 году в отношении Савина было возбуждено уголовное дело по обвинению в экстремизме (ст. 282 УК РФ), а весной прошлого года он, по его словам, жил по графику "дом – полиция – дом" – его по несколько раз в неделю вызывали то в прокуратуру, то в отделения. "Жизнь стала как у уголовника", – описывает Савин.

Примерно тогда же он и принял решение уехать из России. Сейчас 37-летний Егор Савин вместе с семьей живет пригороде Канзас-сити, в штате Миссури. У него трое детей: два мальчика младшего школьного возраста и девочка трех лет.

​– Я уехал летом прошлого года. Уезжал с сыновьями, жена с дочкой у меня еще оставались в России, – рассказывает Савин. – Мы улетели втроем, и я не знал, где мы будем ночевать, куда мы поедем, когда приедем. Просто сел и уехал.

– А штат, город вы выбрали целенаправленно?

– У меня в этом штате много знакомых американцев, с которыми я общался до этого и сейчас общаюсь. Я им рассказал, какая у меня ситуация, и они предложили: "Приезжай. Чем сможем, поможем". Я и поехал. Не очень, конечно, обычный штат для русских эмигрантов. Но русских, кстати, здесь достаточно много. Я разговаривал с представителями властей, и они говорят, что русских в последние два года приехало очень много.

– Вам уже удалось обустроиться, жену перевезти? Чем вы сейчас занимаетесь?

– Да, жена с точкой тоже приехали. Мы снимаем жилье и пытаемcя интегрироваться в местную жизнь. Я работаю, начал несколько проектов по бизнесу, посмотрим, какой из них получится. Мне удается что-то зарабатывать, но я пока в поиске, по большому счету, пробую себя в различных сферах.

– Вы уже обратились через своих юристов за политическим убежищем, каковы там перспективы?

– Я не знаю, пока мы здесь можем находиться до собеседования с миграционным офицером. Я думаю, оно будет где-то через год, может, меньше. А там дальше посмотрим. Может быть, они решат, что нам здесь нельзя находиться, и нам придется вернуться. У меня осталось жилье в России, и если что, я могу снова вернуться.

– Почему вы приняли решение уехать?

– Давление на меня оказывалось уже много лет. На момент лета прошлого года у меня была куча всяких административных дел, разгромленный бизнес, и я просто чувствовал, что гайки будут только закручиваться. А так как с эфэсбэшниками регулярно общался, они мне говорили, что по Новосибирской области я – первый в списке на уголовные дела. Я понимал, что если меня посадят, некому будет семью содержать, и вообще непонятно, что будет с семьей, с детьми. Я посчитал, что раз у меня трое детей, то я должен нести за них ответственность, и я не готов к тому, чтобы они выросли без меня. Решение было принято достаточно быстро, для жены оно было несколько неожиданным, она сопротивлялась даже какое-то время. Но если решился – действуй быстро, и я быстро подействовал.

​– Что именно с вами происходило в России? Я знаю, что были угрозы, провокации, поджоги, бизнес развалился…

– Первый раз в 2011 году подожгли дом родителей. Они жили недалеко, около Бердска, Новосибирской области. А потом все больше и больше возникало проблем. На меня завели уголовное дело по 282-й, при допросах мне открыто говорили, что "тебе надо уехать, либо мы тебя посадим". Бизнес мне сжигали несколько раз (у Савина был сельскохозяйственный бизнес. – РС). Сколько десятков раз колеса прокалывали, я уже даже не помню сейчас сколько. Угрожали жене по телефону, машину кровью обливали. Всякие проверки по бизнесу, инспекции, аресты…

– А вы не допускали для себя мысль перестать заниматься политикой, отойти от ПАРНАСа, от "Открытой России", но не уезжать?

– Мне очень тяжело жить в той атмосфере, которая в России сложилась. Я пытался что-то менять в той среде, в которой мы живем, и может быть, зашел с точки зрения регионального оппозиционного политика далеко. Но я думаю, что даже если бы я остановился, проблемы бы не кончились. Всю весну прошлого года я по три-четыре раза в неделю был либо в прокуратуре, либо в ментовке. "Дом – полиция, дом – полиция", то опросы, то допросы, то еще что-то. Жизнь у меня уже стала как у уголовников – одни вызовы и допросы, десятки писем из органов. Уже фактически не было времени чем-то другим заниматься – ни работой, ни политикой, я просто ходил в полицию.

– Как-то изменилось за полгода жизни в Штатах ваше восприятие того, что происходит в России?

– Ощущение, что там сумасшедший дом, не изменилось. Я просто читаю новости и продолжаю офигевать от того, что происходит! Я не понимаю, когда настанет тот предел, когда люди скажут: нет, мы что-то уж слишком далеко зашли, хватит. Пока я вижу одну деградацию – с этими выборами, с посланиями. Конечно, психологически я уже не ощущаю того, что чувствует человек в самой России, потому что здесь как-то спокойнее, здесь я более расслаблен. Я знаю, что дети могут пойти погулять во дворе спокойно, знаю, что мне не сожгут машину, не проткнут колеса. А читая новости, я понимаю, что дурдом продолжается, и сколько он будет продолжаться – не знаю.

– Вы сказали, что планируете делать бизнес в США, а как-то будете участвовать в российской политической жизни?

– Я поддерживаю политические связи, я со всеми общаюсь. Не знаю, насколько активно я смогу участвовать дистанционно, но если какими-то советами, связями, еще чем-то, я это и сейчас делаю. Конечно, это будет уже не та активность, которая была в России, но все равно я что-то делаю, да.

– А для себя вы определились, при каких условиях вы бы вернулись в Россию? И вернулись бы вообще?

– Я готов вернуться в Россию, как только увижу, что появилась перспектива на реформы, изменения. Я бы с удовольствием вернулся! Потому что сейчас, как я понимаю, в ближайшие шесть лет там, в принципе, делать нечего. Ну, можно потихоньку какие-то митинги устраивать, еще что-то, но политической жизни как таковой нет. Разве что Яшин стал муниципальным депутатом и главой района, да, он что-то делает. Но я не думаю, что могут быть большие изменения. Хотя кто знает, может, "черный лебедь" прилетит в виде инфаркта или еще чего-нибудь…