Правозащитник организации «За права человека» Валерий Шухардин предполагает, что бунт мог быть затеян для того, чтобы в колонию приехала комиссия - подчас у заключенных, страдающих от жестокого обращения, нет другого способа добиться справедливости:
- Данные действия заключенных, как правило, происходят в виду ненадлежащих действий самих сотрудников колонии, провоцирование их на какие-то действия - избиения, пытки и так далее. Зачастую администрация или некоторые сотрудники исправительных колоний совершают такие действия, которые унижают достоинство осужденных. В частности, за любую провинность обыскивают осужденных с полным раздеванием, приседаниями, заглядываниями в разные места. Это делается только с целью унизить, оскорбить. Также это касается и применения физической силы даже с помощью спецсредств. Часто за какие-то небольшие нарушения приглашаются осужденные для так называемой профилактической беседы. Беседу, как правило, заменяют несколькими ударами резиновой палки.
- У заключенных есть хоть какая-то возможность защитить свои права, куда-то пожаловаться?
- Теоретически у них такая возможность есть. У нас законом предусмотрено, что каждый может обратиться и в прокуратуру, и в суд, и даже вышестоящему лицу с жалобой на действия администрации колонии. Но, как показывает практика последних двух лет, администрация колонии принимает все возможные действия для того, чтобы такие жалобы не подавались. В первую очередь они просто не отправляются, просто выкидываются в мусорный ящик. Бывает, иногда голодовки объявляются, еще какие-то действия. Администрация всю эту информацию (об этих голодовках, протестах) скрывает.
Заместитель директора центра содействия реформе уголовного правосудия Людмила Альперннапоминает, что условия содержания российских заключенных - одни из самых тяжелых в мире. А противостояние администрации и осужденных часто походит на военные действия:
- Мы находимся в архаическом положении, потому что у нас коллективная система отбывания наказания. Фактически человек не может сам свое наказание отбывать, не может сам принимать решение за себя. Он жестко включен в коллектив. Там 100 человек, с которыми в одной комнате он живет все время - спит, работает. Он жестко зарегистрирован как некая часть этой иерархии. Его собственные желания и собственные решения по отношению к собственной жизни фактически не могут быть реализованы. Он должен постоянно находиться в этой идеологизированной, я считаю, системе. Она симметрична такой же системе военной иерархической, которую представляет администрация колонии. Это, можно сказать, две воюющие армии.
Когда человек находится в камере один или еще с одним или двумя людьми, это почти индивидуальное проживание. Человек более свободен в своем выборе. Но когда он постоянно находится в казарме, у него нет никакой свободы выбора. Как в армии. Фактически казарменное помещение - так называемые двух-, трехэтажные нары, шконки, 100 человек в одной комнате. Там достаточно чисто. За этим администрация хорошо следит. Нет никаких личных вещей, никакой личной жизни. Ничего. Вот это то, что называется групповое отбывание наказания. Они не сходят с ума. Им никто не даст сойти с ума. Они все время находятся в такой связке. Они сами за собой наблюдают, за ними есть контроль внешний и внутренний. Они не звереют. Они просто очень сильно меняются. Они становятся другими людьми в этой ситуации. Естественно в такой системе, когда война обостряется между этими армиями, там любые жертвы возможны.
По данным правозащитников, пытки и издевательства над заключенными практикуются как минимум в пятидесяти российских колониях. Власти об этом знают, но менять эту систему не торопятся.
