За два дня после очередной министерской конференции стран ОПЕК в Вене мировые цены на нефть успели и взлететь до годовых максимумов, и снизиться потом до максимумов лишь последних одного-двух месяцев, и вновь повыситься. Решение о сокращении добычи, принятое странами ОПЕК впервые за последние восемь лет, если будет поддержано в намеченных объемах и рядом других стран-экспортеров, в первую очередь - Россией, теоретически приведет к сокращению общемирового производства нефти почти на 2%. Но это лишь теоретически.

Первая реакция рынка на итоги встречи ОПЕК в Вене могла показаться относительно умеренной. К середине дня в четверг цены на нефть сорта Brent, к которым привязаны и экспортные цены российской нефти Urals, повысились до уровней, не дотягивавших даже до отмеченных в начале октября. То есть вскоре после встречи ОПЕК в Алжире, на которой нынешнее соглашение было лишь анонсировано – что эти страны в принципе готовы к сокращению добычи нефти. В такой ситуации ожидания финального уже соглашения были довольно высоки, а цены значительно выросли, пока министры ОПЕК еще продолжали совещаться в Вене.

И тем не менее первая реакция на официальные итоги конференции не сильно впечатлила. Почему?

Алексей Кокин, аналитик нефтяного рынка из финансовой компании “Уралсиб”:

- “Ожидаемость” решения повлияла, конечно, на реакцию рынка. Тем более что состоялся своего рода “второй раунд” того, что уже было в Алжире. Ведь принципиальное соглашение было достигнуто еще два месяца назад. Теперь же ОПЕК представила детали договоренностей. Примерно понятно, на сколько каждая страна должна будет сократить добычу. Однако остаются и “белые пятна” в этом соглашении, а именно - Ливия и Нигерия, которым позволено добывать, сколько они смогут. В принципе речь может идти о довольно больших дополнительных объемах. И эти несколько сотен тысяч баррелей в день - тоже некий “охлаждающий” фактор для рынка.

Евгений Вайнберг, руководитель отдела сырьевых рынков аналитического управления Commerzbank, Франкфурт:

- Я не думаю, что эта реакция - умеренная. Цены поднялись буквально за два дня практически на 15%. А это - очень сильная реакция. Соглашение в Вене все же стало для рынка довольно неожиданным. А почему цена теперь, например, не 60 или не 70 долларов за баррель? Ну, во-первых, это лишь соглашение, которое будет действовать только с января. Да еще будут ли страны его придерживаться или не будут? В какой мере их действия приведут к сокращению нынешнего избытка нефти на рынке? - Это все неизвестно. Поэтому сейчас рынок торгуется, конечно, только на ожиданиях. И эти ожидания достаточно высокие.

​Соглашение стран ОПЕК предполагает, что они сократят свою добычу на 1,2 млн баррелей в день – это чуть более 1% общемировой добычи. Ожидается также, что другие нефтедобывающие страны сократят собственную добычу еще на 600 тысяч баррелей в сутки, из которых половина придется на Россию. Для нее, с учетом всех особенностей текущей нефтедобычи в стране, предполагаемое сокращение ее объемов, фактически до уровней начала 2016 года, сколь в принципе безболезненным окажется?

Михаил Крутихин, партнер консалтингового агентства RusEnergy:

- Прежде всего надо сказать, что этого сокращения - не будет!.. По двум причинам. Министр энергетики России Александр Новак, объявляя о том, что Россия с начала будущего года намерена постепенно сократить добычу нефти на эти 300 тысяч баррелей в сутки, сделал две существенных оговорки. Первая - если позволят технические условия, вторая - если ОПЕК выполнит свои собственные обязательства. А вероятность и того, и другого, на мой взгляд, равна нулю!..

Могу пояснить по поводу “технических условий”. Чтобы сократить нынешнюю добычу нефти в России на 300 тысяч баррелей в сутки, нужно вывести из эксплуатации примерно 4 тысячи действующих скважин - если ориентироваться на средний дебит российской скважины. А это около 10% от всех действующих в стране. Во-вторых, сама политика бурения и эксплуатации скважин определяется не правительством, а нефтяными компаниями. У правительства нет инструментов, чтобы регулировать уровни добычи, потребления и экспорта нефти. Поэтому этот вопрос – закрыт!

​Вторая оговорка связана с “перспективами” выполнения странами ОПЕК собственных решений…

- Намерение ОПЕК как-то не "согласуется" с предыдущей историей этой организации. Если мы посмотрим на графики, начиная с 1994 года, то увидим, что ежегодно квота на добычу, которая определялась самой ОПЕК, ни разу еще за этот период не соблюдалась. Все время ее участники добывали больше нефти, чем им было “положено”. И поэтому ожидать, что сейчас кто-то вдруг “уступит” свою рыночную нишу кому-то другому, не стоит. Поэтому, как мне представляется, в целом последствия для нефтяной отрасли “декларации”, принятой в Вене, окажутся минимальными.

Если исходить из того, что сегодня общее превышение предложения нефти в мире над реальным спросом на нее составляет более 1 млн баррелей в день, то планы сократить добычу в целом на 1,8 млн баррелей (1,2 млн – страны ОПЕК + 0,6 млн – страны не-ОПЕК) перекрывают этот избыток предложения с большим запасом, чуть ли не вдвое. По крайней мере, теоретически… Однако остаются еще и огромные накопленные в мире запасы уже добытой нефти, которые также влияют на динамику цен. В какой мере этот фактор, по вашим представлениям, может быть заложен в них теперь, после решения ОПЕК?

Алексей Кокин:

- Ну, это фактор весьма значимый, но - не долгосрочный. При строгом следовании соглашениям, если добыча действительно сократится, скажем, на 1,8 млн или хотя бы на 1,5 млн баррелей в день, постепенно истощатся и эти накопленные запасы - скажем, к концу 2017 года. Достаточно вспомнить недавний доклад Международного энергетического агентства, которое указывало, что, если квоты будут установлены, произойдет довольно быстрое, в течение 6-12 месяцев, “сбалансирование” рынка. Даже несмотря на все эти накопленные запасы. Однако есть факторы, которые могут и замедлить этот процесс. Мы пока не знаем, как договорятся с другими производителями нефти. Но и у самой ОПЕК даже после соглашения остается потенциал роста добычи – в Ливии и Нигерии. То есть реально сокращение добычи в целом может оказаться гораздо меньшим - может быть, это будет лишь около миллиона баррелей. И тогда процесс “уравновешивания” спроса и предложения нефти сильно замедлится.

​Во многих публикациях на тему встречи ОПЕК делались предположения, что нынешнее соглашение стало возможным после взаимного смягчения позиций двух крупнейших по объемам добычи участниц ОПЕК - Саудовской Аравии и Ирана, давних геополитических оппонентов. Что, мол, деньги остро необходимы бюджетам обеих стран, не говоря уже о некоторых других странах ОПЕК, где ситуация с доходами бюджета еще хуже. В какой мере вы разделяете такие оценки?

Евгений Вайнберг:

- Да нет, никакого соглашения не случилось между этими странами. Ведь того, чего ожидала Саудовская Аравия - сокращения или, по крайней мере, “замораживания” добычи Ирана, не произошло. Саудовская Аравия была более заинтересована в этом соглашении, чем любая другая страна. Во-первых, конечно, они хотели “сохранить лицо”, ведь на этот раз соглашение было инициировано именно Саудовской Аравией. Во-вторых, похоже, что ее собственные краткосрочные интересы разошлись с долгосрочными, коль скоро страна предпочла синицу в руках журавлю в небе. Ведь однозначно: решение, принятое в Вене, хотя в краткосрочной перспективе и может повысить цены до 55 или даже 60 долларов за баррель, в долгосрочной перспективе весьма опасно для самой ОПЕК. И вероятность того, что через какое-то время цены вновь двинутся в сторону 40 долларов, теперь только возросла. Ведь при выросших на этом решении ОПЕК ценах добыча нефти в странах не-ОПЕК, прежде всего – сланцевой в США, конечно, увеличится.

​Из-за упавших цен на нефть во всех добывающих странах в последние два года отмечено резкое сокращение инвестиций в нефтяной отрасли, в том числе и в России. Однако можно ли предположить, что негативное влияние этого фактора теперь как-то смягчится, если общую добычу в стране действительно сократят? Или одно с другим не сильно связано?

Михаил Крутихин:

- Думаю, одно с другим не сильно связано… Вот, скажем, ожидается, что сокращение добычи приведет к росту цен на нефть, что благоприятно отразится и на инвестициях в новые российские проекты добычи. Но обратимся к простой арифметике. При цене нефти в 40 долларов за баррель у работающей в России нефтяной компании после изъятия двух главных налогов - на добычу полезных ископаемых и экспортной пошлины - останется 21 доллар. А при цене в 50 долларов за баррель, у нефтяной компании останется… 22 доллара! То есть практически все “лишнее”, что страна может получить в виде дополнительных поступлений от повышения цены нефти, пойдет в государственную казну, а не в нефтяную компанию. Поэтому самим нефтяным компаниям вот это ожидаемое повышение цены из-за Венской декларации абсолютно безразлично!

​По вашим представлениям, главные опасения нефтедобывающих стран на ближайшее будущее могут быть связаны с неминуемым ростом, на фоне повышения цен, добычи сланцевой нефти в США? Хотя, вроде, никто точно не знает, при каких именно уровнях цен начнется резкий рост этой добычи… Или, скорее, с резким сокращением инвестиций в отрасли за последние два года, что неминуемо отразится на будущей добыче?

Алексей Кокин:

- Со сланцевой нефтью, думаю, связаны опасения на ближайший год. Тогда как на более долгосрочную перспективу, возможно, важнее проблема спада инвестиций. Сокращение сланцевой добычи в США со своего недавнего пика составило лишь около 10%. И мы понимаем, где-то между 50 и 60 долларами за баррель и находится тот порог, за которым вероятно массовое возобновление сланцевой добычи на “замороженных” скважинах. Более того, очень многие в отрасли опасаются, что такая активизация может произойти при ценах и ниже 55 долларов. Ведь за время, прошедшее с недавнего пика этой добычи, то есть год-полтора, американские технологии явно продвинулись.

Евгений Вайнберг:

- Ну, почему же – “никто не знает”? Мы вполне представляем себе эти “пороговые” цены для сланцевой добычи в США. По нашим оценкам, при цене в 40 долларов за баррель WTI эта добыча не будет расти, а, скорее, стагнировать или даже падать. При цене в 50 долларов ее рост возобновится. А при ценах выше он ускорится. И не стоит забывать, что с января в США будет новый президент, который очень “дружелюбно” относится к индустрии сланцевой нефти в стране. А все это, вместе взятое, да еще на фоне чуть выросших мировых цен, может привести именно к резкому скачку сланцевой добычи в США. И нам, думаю, придется снижать свои долгосрочные ожидания в отношении цен на нефть.

​Поясним, баррель американской нефти сорта WTI стоит сегодня примерно 50,5 доллара, то есть на 3 доллара меньше, чем баррель нефти сорта Brent… И как раз по поводу ожиданий: из каких прогнозов цен на нефть сорта Brent либо к концу 2017 года, либо средних за весь предстоящий год вы исходите теперь, после соглашения стран ОПЕК? И – почему?

Евгений Вайнберг:

- В долгосрочной перспективе ОПЕК, как организация, не имеет никакого значения! Они, конечно, пытаются сейчас показать, насколько они важны, что, мол, они в состоянии контролировать цены… Но такую реакцию рынка их решения могут вызывать разве что на месяц-два, ну, пусть на шесть месяцев. В долгосрочной перспективе ОПЕК просто не нужна!.. Новыми “определяющими” производителями стали теперь компании сланцевой нефти в США. Именно они будут определять цену нефти в долгосрочной перспективе, а не ОПЕК! Поэтому нефтедобывающим странам придется просто смириться с тем, что цены на нефть в долгосрочной перспективе будут ограничены, возможно, 60 долларами за баррель, а не 100-120 долларами, как это было еще совсем недавно. А по поводу цен в 2017 году - скорее всего, в первом полугодии Brent будет стоить больше 50 долларов за баррель, а во втором – уже меньше 50 долларов. Хотя мы совсем еще недавно и предполагали рост этой цены до 55 долларов к концу следующего года - до того, как было достигнуто соглашение в Вене.

Алексей Кокин:

- Я исхожу из довольно пессимистичных прогнозов и ожиданий… Но в случае, если действительно 1,8 млн баррелей в день “уйдет” с рынка, и при этом не случится неких улучшений в добыче Ливии, Нигерии или в каких-то странах, не входящих в ОПЕК, которые бы могли вдруг “выбросить” на рынок существенные объемы нефти, то вполне допускаю уровни в 55-60 долларов к концу 2017 года. Думаю, что - не выше. И именно из-за фактора сланцевой нефти!

Но сам полагаю, что с большой вероятностью будет рост добычи хотя бы в одной из названных стран Африки и что возможна, скажем так, не очень честная “игра” со стороны каких-то других производителей нефти. Ну, сами понимаете, некоторые из них оказались просто в отчаянном финансовом положении … Предполагаю, что Россия, если подпишется под этим соглашением, будет его выполнять. Как и Саудовская Аравия, вероятно. Но обязательства этих двух стран по сокращению добычи, вместе взятые, это лишь менее 1 млн баррелей в день, на которые мы как-то можем еще рассчитывать. А в такой ситуации, как мне представляется, ориентир для средней цены в 2017 году - уровни около 50 долларов за баррель. К концу года, возможно,- чуть больше 50 долларов.

Михаил Крутихин:

- Вспомним, и в 2015, и в 2016 году средняя цена нефти Brent составляла примерно 45 долларов за баррель. Учитывая динамику спроса и предложения нефти, в 2017 году, по моим оценкам, средняя цена должна остаться примерно такой же. Или даже меньшей, поскольку последние данные о потенциале спроса на этом рынке оптимизма не вызывают. Из них следует, в частности, что и в Китае спрос не будет таким, как ожидалось, и в Индии… Тогда как предложение нефти в мире будет нарастать. Поэтому те же 45 долларов за баррель как средняя цена для 2017 года - это еще оптимистичная оценка.